стью.  Севрый  был  поражен  ощущением
мощной внутренней силы, исподволь прорывавшейся  из-под  маски  внешнего
спокойствия Воронина, - силы, присущей настоящему политическому деятелю,
ищущему и не находящему себе применения при устаревшей структуре власти.
   Севрый являлся  достаточно  тонким  политиком,  чтобы  отдавать  себе
отчет, что именно благодаря этому человеку, его цепкому уму и неустанной
деятельности он, Марк Севрый,  смог  заполучить  ту  власть,  о  которой
раньше не смел и мечтать. И лорд был достаточно  прозорливым  политиком,
чтобы провидеть в будущем серьезную угрозу своей власти в  лице  Дмитрия
Воронина.  Посетитель  отвесил  президенту  церемониальный   и   поклон.
"Слишком уж нарочито", - неприязненно отметил про себя Севрый. Да и само
явление Воронина без доклада к  главе  Свободной  Космической  федерации
было чересчур бесцеремонным.
   - Добрый день, Ваше Величество  господин  президент!  Точнее,  добрый
вечер! - произнес посетитель и огляделся, словно в поисках,  куда  бы  и
ему присесть. Этот жест тоже был расценен Севрым  как  скрытая  издевка,
поскольку  Воронину  было  хорошо  известно,  что  никаких  стульев,  за
исключением президентского в кабинете не предусмотрено.
   - Тут уж недолго и до коронации, а,  пресветлый  лорд?  -  добродушно
осведомился Воронин, усаживаясь на край столешницы. Севрый низко склонил
голову. Когда он поднял лицо,  щеки  растягивала  мастерски  приклеенная
улыбка.
   - Рад тебя видеть, Дима! - соврал президент радушно. - Ты мог бы меня
предупредить о своем визите.
   -  И  записаться  на  прием?  -  Воронин  усмехнулся.  -   Я   бы   с
удовольствием. Но дело слишком серьезно, господин президент.
   - Я тебя слушаю. - Севрый подался вперед,  деловито  сомкнув  пальцы.
Воронин действительно стал серьезен, но со стола все ж таки не слез.
   - Мы ее выследили, - сообщил он. - Сигнал с вживленного  датчика  был
зафиксирован в тридцать пятом секторе.  Вероятно,  ей  удалось  пристать
вблизи Сатварда к какому-то дальнему транспорту.  Известна  планета,  на
которой она сейчас находится, и даже место, куда приземлился ее катер.
   - Так за чем же дело стало? - вкрадчиво сказал Севрый.  -  Инструкции
тебе известны.
   - Я считаю, что она еще может пригодиться вам живой.
   - Мне не нужна эта  девчонка,  -  с  заметным  раздражением  произнес
Севрый.
   - Мне кажется, вы  упустили  из  виду  одну  немаловажную  деталь,  -
продолжал  Воронин,  устремив   на   собеседника   пристальный   взгляд.
Президент, заерзав, опустил глаза: нелегко было спорить с этим человеком
- настолько невыносимое моральное давление исходило от  Воронина,  когда
тому необходимо было кого-то в чем-то убедить. Это качество  уже  сполна
послужило Марку Севрому. Но начальник охраны должен знать свое место.  А
о надлежащем месте для Воронова пресветлый  Марк  уж  позаботится.  И  в
самом ближайшем будущем. Давить может только президент!
   Усмешка  скользнула  змеей  по  губам   Воронина,   приняв   какой-то
понимающий оттенок. Севрый постарался заглушить в себе  дикое  ощущение,
что гость непостижимым образом подслушивает ею мысли.
   - А вам не приходило в голову,  пресветлый  лорд,  что  президентский
титул не передается по наследству? - прервал  молчание  Воронин.  Севрый
насторожился. Мысль о  неизбежной  передаче  власти  кому-то  в  далеком
будущем до сих пор не приходила ему в голову: пока слишком много приходи
- лось думать о том, как этой властью  завладеть,  попе  том  -  как  ею
распорядиться.
   - Великая императрица бежала, не отказавшись от престола, -  спокойно
продолжал Воронин. - Она остается носительницей своих высоких титулов. В
случае вашей женитьбы на ней ваши дети  унаследуют  все  эти  титулы,  а
кроме того, они будут по закону наследниками высшей власти.
   - Ты предлагаешь мне стать  императором?  -  глухо  произнес  Севрый,
совершенно упуская из виду тот факт, что начальник охраны не  полномочен
предлагать президенту императорскую корону.
   - Президент, император - какая разница? Титул в данном случае  ничего
не меняет, лишь обеспечивает вам процесс преемственности.
   - Но она не согласится стать  моей  женой!  -  воскликнул  президент,
нервно пристукнув пальцами по столу.
   - До этого никому  нет  дела.  Фактически  власть  в  империи  теперь
принадлежит вам, и вы вполне можете жениться на свергнутой  императрице.
Даже не считаясь с ее согласием, - добавил Воронин и  помолчал,  как  бы
предоставляя президенту обдумать  вероятность  подобной  свадьбы.  Потом
закончил:
   -  Но  сначала  ее  необходимо  поймать,  по  возможности   живой   и
невредимой.
   Марк Севрый вновь склонил голову, явив взгляду собеседника  последний
шедевр бывшего придворного, а ныне президентского парикмахера.
   - Это следует еще хорошенько обдумать, - донеслось до Воронина из-под
шедевра. Затем Севрый выпрямился:
   - Так что ты предлагаешь?
   - Для начала  необходимо  связаться  с  планетой  Земля.  Именно  там
находится Великая императрица. Рекомендую вам лично отдать  распоряжения
земным властям относительно ее поимки. Я сейчас же отправляюсь туда,  но
перелет займет около трех часов.
   - Ты хочешь заняться этим сам?
   Бесстрастный взгляд Воронина был устремлен словно бы в  пространство.
На самом деле он смотрел на матмарского ресничника в разрезе.
   -  Дело  слишком  серьезно,  -  повторил  Воронин.  Он  стоял   перед
президентом, строго вытянувшись, ни в его лице, ни в фигуре не  осталось
и намека на недавние вольности по отношению к вышестоящему лицу. Эта его
исполнительная поза  показалась  почему-то  Севрому  последней  и  самой
издевательской насмешкой. Но поскольку прежние оскорбления он  предпочел
до поры до времени проглотить, то теперь  ему  было  просто  не  к  чему
придраться.
   - Хорошо! - Севрый кивнул и официально поднялся. -  Отправляйтесь  на
космодром, я распоряжусь, чтобы вам предоставили лучший корабль. О связи
с Землей я позабочусь лично.
   "А также и о том, чтобы тебя вместе с девчонкой встретили по прибытии
надлежащим образом!" - мысленно закончил Севрый, буравя  взглядом  спину
своего практически уже бывшего начальника охраны, покидающего зал.
 
4. ВСТРЕЧА 
 
   Дилижанс остановился напротив двустворчатых деревянных дверей  отеля,
стилизованных под два распростертых орлиных крыла. Выгружались из кареты
поэтапно: выйдя первым, Михаил галантно подал руку даме - вторая рука  у
нее была занята  модной  матерчатой  сумочкой  а-ля  котомка.  Потом  он
окликнул возницу - перезрелого ковбоя в соответствующей легендам  шляпе,
майке с древней  и  никем  пока  не  расшифрованной  надписью  "Адидас",
джинсовых бриджах (все заляпанное навозом) и в сандалиях на  босу  ногу.
Вместе они выволокли тяжелое тело героя "на свежий  воздух".  Наталья  к
тому времени уже успела скрыться в недрах отеля.
   Слегка отдышавшись, они потащили  тело  пострадавшего  к  дверям.  На
приступочке тело бормотнуло что-то недовольное и начало подавать  разные
другие признаки жизни. Преодолев реанимационный приступочек, они втащили
оживающего героя в просторный холл и скинули его в объятия ближайшего  к
дверям дубового кресла. Герой отчетливо ойкнул.
   - Жить будет, - утвердил Михаил уже выданный ранее диагноз и  оглядел
обшитое розовым кедром помещение в поисках Натальи. Той в холле  уже  не
было.  Зато  его   взгляд   порадовала   изобилием   неприкрытого   тела
девушка-портье за стойкой напротив. Обнаженные во множестве участки тела
мадемуазель очень удачно гармонировали с окружающим ее розовым  кедровым
интерьером.
   - Дерева вы мои, дерева... - пропел Михаил, беря курс к  стойке,  как
одинокий фрегат к уютной пристани. По дороге  спохватился  и  умолк,  но
поздно: девушка уже ответно улыбалась на его  легкомысленную  песню.  Он
подошел, деревянным голосом попросил у нее номер  на  ночь  (здравствуй,
дерево, я твой друг!), получил ключ в придачу  с  мягким  многообещающим
прикосновением руки, после чего повернулся  и,  ощущая  всей  спиной  ее
бархатный взгляд (эх, девчонки, березоньки вы мои гибкие!), направился в
бар.
   На третьем ярусе отеля имелся еще открытый ресторан, где  столовались
по большей части приезжие, тогда как местная шатия (в том числе и Петр с
Михаилом в былые времена) предпочитала гулять в  нижнем  баре.  Так  что
место встречи было негласно определено.
   Золотая портьера беззвучно отъехала, и Михаил тут  же  ощутил  легкое
дуновение юности. Здесь  все  осталось  неизменным:  тот  же  рассеянный
пыльный свет, льющийся из имитаций витражных  окон,  те  же  коричневые,
потемневшие словно бы от времени дощатые стены, та же стоечка  в  уютном
углублении, а рядом с ней на своем коронном месте - позаимствованный бог
знает в каком бородатом столетии музыкальный  автомат,  старый  хрипатый
бродяга, спевший Михаилу Летину лучшие в  его  жизни  песни.  Громоздкий
антиквариат ностальгически подмигивал Михаилу полированными кнопками.
   Сам бар пока что пустовал: завсегдатаи подтягивались сюда  не  раньше
семи часов. Лишь за стойкой была  видна  склоненная  белокурая  головка:
девушка-бармен присутствовала здесь в качестве бесплатного приложения  к
автоподатчику, для поддержания псевдоисторического имиджа  заведения,  и
ее работа  -  крутиться  за  стойкой  и  строить  посетителям  глазки  -
начиналась вместе с наплывом  народа.  Когда  Михаил  врубил  на  старом
бродяге свою любимую "Never!"  Эдди  Ровера,  она  приподняла  голову  и
мазанула  по  нему  прозрачно-рассеянным  взглядом.  Эх!  Совсем   иначе
встречали его здесь в былые времена. с Михаил, вздохнув, прошел за  один
из дальних столиков.
   - Два больших пива тысяча первый номер, конец  заказа,  -  сказал  он
вазочке с гвоздикой. Вскоре над  стойкой  поднялся  "флаер-разведчик"  -
металлический, шириной в два пальца диск, несущий на  себе  две  пузатые
пенные кружки. Подлетел и завис услужливо по правую руку от Михаила.  Он
снял и кружки, сказал официанту:
   "Свободен, бой."
   Блюдо проплыло обратно в бар дожидаться там следующих заказов. Михаил
покосился озабоченно на свои часы: брат запаздывал уже  на  семь  минут.
"Скрасим себе часы ожидания", - подумал Михаил, поднося к губам  кружку,
и принялся крупно глотать солоновато-терпкую прохладу. Осушив  с  налету
добрую половину литровой емкости, он  стал  цедить  пиво,  втягивая  его
сквозь зубы тонкой  струйкой  и  думая  о  том,  какое  неудачное  время
назначил Петр для встречи: народу никого, и засветятся они тут, как  два
маяка в ночном океане. Девчонки его уже заприметили и  смогут,  если  их
спросят, описать кому надо во всех подробностях.
   Костерок неприятных мыслей разгорался все ярче, и пиво его не тушило,
а только добавляло шипения и пара.
   Наконец портьера отъехала. Но в дверях вместо ожидаемого брата  Петра
стояла недавняя попутчица и коллега Михаила  по  медбригаде  Наталья,  к
этому  времени  успешно  Михаилом  позабытая.   Она,   оказывается,   не
испарилась сразу по прибытии в отель, как сон,  как  утренний  туман,  а
если  и  испарилась,  то  сейчас  уже  вновь  материализовалась,   успев
переодеться.
   Наталья и до того, в  своем  зеленом  платьице,  произвела  эффект  в
дилижансе. Теперь же  она  выглядела  просто  сногсшибательно:  стройные
девичьи  формы  опутывала  крупноячеистая  паутина   с   застрявшими   в
переплетениях островками легированной стали, и большинство  ячеек-прорех
открывало очень соблазнительные места.
   "Привалило же такого счастья и в такой неудачный момент!"  -  подумал
Михаил,  пытаясь  загородить  лицо  кружкой  от  надвигающейся  Натальи,
одновременно зло глотая пиво и наблюдая из-за кружки одним  глазом,  как
оное счастье грациозно перемещается в пространстве по направлению к  его
столику. Наталья была уже на полпути  к  цели,  когда  дверная  портьера
вновь пришла в движение, и порог переступил  третий  посетитель.  Михаил
вынужден был отвлечься от созерцания Натальи и устремил пытливый глаз  к
дверному проему.
   Это был явно не его брат Петр. В дверях вновь стояла девушка, на  сей
раз незнакомая. Рука Михаила вдруг ослабла, и кружка медленно  притянула
ее к столу, как к надежной опоре. Михаил позабыл мгновенно  о  недопитом
пиве и о Наталье, а также о своем беглом брате  Петре.  В  этот  миг  он
поверил в Удачу, в Случайность, в Бога, в Черта, в Судьбу - во  все  то,
что  давно  уже  было  осмеяно  и  предано  забвению  в  этом  полностью
материально  обеспеченном  суперраскрепощенном  мире.  А  между  тем   в
минувшие века явление это было широко известно и  именовалось,  кажется,
любовью. А в данном - редком даже по тем забытым понятиям случае  -  это
назвали бы любовью с первого взгляда.
   Новая  гостья  привлекала  внимание  исходящим  от  нее   потрясающим
ощущением неприступности, не присущей молодым женщинам последних  времен
(немолодым, впрочем, тоже). Вся она была точеная  и  резкая,  словно  ее
время летело чуть быстрее времени окружающего ее мира. Темные зачесанные
назад волосы были безупречно уложены, нежность черт странно сочеталась в
ее  лице  с   присущим   скорее   мужской   половине   рода   выражением
решительности.  Простая  на  первый  взгляд  одежда  на  ней   создавала
впечатление  безупречного  стиля:  светло-серый  облегающий   костюм   с
маленькой  жилеткой,  на  ногах  -  серебристые  ботинки.  На  мгновение
задержавшись у двери, она обвела быстрым взглядом зал и прошла к  одному
из столиков.
   Михаил не заметил, что поднялся и встречает ее приближение уже  стоя.
Она восприняла это как должное  (если  вообще  заметила),  а  он  просто
смотрел на нее, и каждый ее шаг к нему навстречу был как один  удар  его
сердца.
   Михаил не сразу обратил внимание на такую  немаловажную  деталь,  что
незнакомка прибыла не в одиночестве: сразу вслед за  ней  вошел  высокий
мужчина в костюме космофлота Серединной Империи. Также оглядев  зал,  он
задержал глаза на Михаиле, отчего тот вздрогнул и начал  возвращаться  в
реальный мир: его как будто накололи, словно бабочку,  на  две  холодные
стальные иглы. Кавалер незнакомки, безусловно, не  принадлежал  к  числу
обычных  ухажеров,  которых  можно  было  так  запросто  не  заметить  и
безнаказанно списать со счетов.
   Михаил вдруг осознал, что стоит столбом над своими кружками с  пивом,
и сел. Потом он подумал о Петре и довольно равнодушно посмотрел на часы:
с тех пор, как он в последний раз это делал, прошло еще шесть минут.  Он
вспомнил о Наталье и убедился, что она его  уже  благополучно  достигла,
сидит напротив и тянет к себе за ручку его  вторую  кружку.  Взгляд  его
скользнул от Натальи направо, где через два столика уселись незнакомка и
ее спутник. Они  обменивались  тихими  репликами,  поджидая  заказ,  Уже
направляющийся к ним из бара. Мужчина первым делом взял с блюда  бутылку
и придирчиво ее осмотрел (бренди, "Черная кровь", -  издалека  определил
Михаил глазом специалиста).
   Тут портьера на входе вновь пришла в движение.
   "Посетитель  косяком  пошел",  -  подумал  Михаил,  узрев  в   дверях
очередное явление  -  моложавого  господина  средних  лет  с  фиолетовым
синяком под левым глазом, зато в идеально чистом и  отглаженном  бежевом
костюме:  в  каждом  номере  отеля   имелась   компактная   моментальная
чистка-автомат. Возродившийся, подобно Фениксу,  в  новом  блеске  герой
прошагал к соседнему от них столику.
   Воздух  наполнился  ароматом  горной  фиалки,  когда  бывшая   жертва
собственного героизма  уселась  в  двух  шагах  от  Михаила  и  Натальи,
сдержанно их поприветствовав и не подозревая, что имеет дело с  отважной
бригадой своих  недавних  санитаров.  Вступать  при  нем  в  разговор  с
девушкой Михаил бы поостерегся. Да и не до разговоров ему  сейчас  было,
исключая весьма интересующую  его  беседу  загадочной  незнакомки  и  ее
кавалера за дальним столиком. Наталья тоже  молчала,  потягивая  пиво  и
бросая на Михаила через стол недовольные взгляды: дескать, с чего это он
вдруг стал  такой  неразговорчивый,  даже  комплимента  даме  не  сделал
относительно  ее  потрясающего  платья,  да  еще  пялится  постоянно  на
какую-то тощую девицу, будто там есть на что смотреть. И вообще - кто  к
кому, в конце концов, набивался  в  знакомые?  Примерно  это  в  вольном
переводе сказал последний Натальин взгляд. Потом она с повернула  голову
к благоухающему фиалками соседу  и  осведомилась  у  него  с  участливой
улыбкой:
   - Как ваше самочувствие?
   - Спасибо, сейчас гораздо лучше, -  с  готовностью  откликнулся  тот,
поднимаясь и пересаживаясь за их столик. - Не возражаете? - спросил он у
Михаила. Михаил не ответил, да в его  ответе,  собственно,  никто  и  не
нуждался. "Подходящий момент, чтобы распрощаться", - мелькнула в  голове
у Михаила соблазнительная мысль. Пересесть бы за другой столик. Спросить
у этой парочки утвердительно: "Вы не возражаете?" И  откочевать  от  них
подальше, не дожидаясь возражений.
   Тут Михаил ощутил один достаточно веский  повод,  чтобы  выйти  из-за
стола.
   - Прошу прощения,  но  я  должен  отойти,  -  вставая,  оповестил  он
соседей, уже мило щебечущих между собой о черепно-мозговых травмах и  их
последствиях, к  самым  легким  из  которых  можно  было  смело  отнести
"фонарь" под глазом. Наталья не отреагировала вовсе, а  ее  новый  сосед
обронил победно, сопроводив реплику подсвеченным "фонарем" взглядом:
   - Да-да, пожалуйста!
   Покинув  свой  столик  и   свою   девушку   в   полное   распоряжение
предприимчивого героя, Михаил едва не столкнулся с заказом,  летящим  из
бара к его счастливому преемнику.  Диск-официант  сделал  ловкий  вираж,
уходя от столкновения, и Михаил  с  трудом  сдержал  импульсивный  порыв
выхватить  с  него  очень  удачно  подставившуюся  на   вираже   бутылку
шампанского  (брют  "Явол-Лейбл").  Не  стоило  огорчать  мелкой  местью
человека, оказавшего ему, пусть даже злоумышленно, добрую услугу.
   Уже на выходе из  туалета,  автоматически  бросив  взгляд  в  сторону
золотой портьеры,  Михаил  увидел  не  кого  иного,  как  своего  брата.
Долгожданный Петр Летин - межзвездный штурман и лихой  контрабандист,  а
ныне беглый каторжник - как раз переступал порог своего  родного,  можно
сказать, с детства питейного заведения.  Одет  он  был  непримечательно:
широкие штаны и светло-зеленая вольного покроя рубаха.
   Зорко осмотревшись  и  заприметив  Михаила  в  дверях  сортира,  Петр
показал ему глазами в направлении столиков. Следом за  ним  в  заведение
вошли двое мужчин и женщина, также ничем на первый  взгляд  неприметные.
Но по цепким глазам и настороженным повадкам Михаилу сразу  стало  ясно,
что Петр удрал со своей принудительной службы не в одиночестве.
   Ограничившись скупым рукопожатием, Михаил уселся  напротив  Петра  за
столиком неподалеку от бара. Сопровождающая брата  троица  расположилась
по соседству и сразу принялась делать заказы, вырывая друг  у  друга  из
рук электронную табличку меню. "С этими не миновать неприятностей", -  с
досадой подумал Михаил, косясь на оголодавшее Петрово сопровождение.
   Петр сильно изменился.  Собственно,  и  узнал-то  его  Михаил  только
потому, что ожидал сейчас его появления и был готов узнать и  в  гораздо
более худшем состоянии, учитывая, где брат провел  последние  два  года.
Хотя выглядел  он  неплохо,  просто  показался  Михаилу  другим,  чужим,
совершенно  незнакомым  ему  человеком.  Годы  скитаний   за   границами
исследованных  миров  превратили  самоуверенного  разбитного   парня   -
неизменного главаря и заводилу в любой компании - в  крепкого  поджарого
мужчину с жестким взглядом; именно  такими  Михаил  к  представлял  себе
настоящих космических волков. Теперь же он вынужден  был  признать,  что
его брат производит впечатление сильного и опасного  хищника,  то  есть,
вот именно, - волка.
   - Рад тебя видеть, братишка, очень  рад!  -  быстро  заговорил  Петр.
Михаил, несмотря ни на что, тоже был рад встрече с бра