ссильно поникшие плечи Илли, Михаил решил:  "Увожу
прямо сейчас. И все равно куда. Хуже все равно не будет..." Что-то легко
прикоснулось к его затылку, и сзади донесся голос:
   - Не советую. Будет больно.
   Михаил мотнул  головой:  "Хочешь  запугать,  сволочь?!"  -  подхватил
мысленно своих и нырнул, очертя голову, в базовую реальность.
   Его поглотила привычная мерцающая  пелена,  под  ногами  обозначилась
дорога. Потом произошло необычное: что-то  сформировалось  вокруг  него,
похожее на ажурный кокон - жестокое совершенство, полное стали и блеска.
Проводник стоял на дороге между  мирами,  заключенный,  словно  в  пасть
хищника, в тесную  клетку,  утыканную  изнутри  сверкающими  кинжальными
лезвиями. Потрясенный, не желая верить в очевидность  плена,  более  для
него непреодолимого, чем любая тюрьма в декорациях, он попытался шагнуть
вперед. Лезвия легко  вошли  в  тело,  словно  оно  было  из  мармелада,
лишенного костей, но пронизанного нервной тканью, отзывающейся болью  на
малейшее прикосновение.
   Безумная, непереносимая боль. Шаг назад боль. Провал. Темнота.
 
11. ПОЛСЕРДЦА ЗА КОРАБЛЬ 
 
   - Где эта бестолочь?! Клаус, я хочу знать, почему ты приставил ко мне
эту негодяйку и сколько вы с ней будете надо мной издеваться?
   - Но, дорогая, ты же сама послала ее за зеркальным лаком...
   -  Можно  подумать,  что  она  отправилась  за  ним  в  другую  часть
галактики!
   - Не надо так нервничать, Герда! Время ведь пока есть...
   Звезда  российского  галлоэкрана  Герда  Брюксвальд  повела  взглядом
направо, где рядом с трюмо мялся ее теперешний продюсер - Клаус  Юдкофф,
мечтающий, как и все они, стать по совместительству сердечным другом, но
пока еще не достойный... Да уж!
   - Ах вот  как?  У  тебя,  оказывается,  есть  время?  И  поэтому,  ты
считаешь, я должна ее ждать? - Герда запустила пальцы в "летний  шедевр"
на  своей  голове,  извлекла  оттуда  миниатюрный  "чудо-парикмахер"   и
швырнула его на туалетный столик. Шедевр моментально обрушился.  Тряхнув
перед зеркалом  рассыпавшейся  белокурой  шевелюрой,  Герда  сдернула  с
розовых ушек жемчужные клипсы и шваркнула их на столик. Туда же полетели
золотые браслеты, сорванные звездой с божественных запястий.
   - Ну вот! А теперь поехали на студию! Может быть, после того,  как  я
появлюсь на площадке в таком виде, ты удосужишься  подыскать  мне  новую
прислугу!
   -  Но,  дорогая,  тогда  придется  искать  сразу  хорошего   гримера,
костюмера и горничную! Кроме того, у нее прекрасный вкус!
   - У нее? Прекрасный?! Вкус?!! - Поднявшись из кресла, звезда вскинула
руки к алебастровой шее, и на  туалетный  столик  полетело  ожерелье  из
перевитых золотых нитей со вставками из мелких жемчужин.
   - Ее рекомендовал сам Дюбуа, а ты ведь знаешь...
   - Так пусть!.. Пусть эта  бестолочь  отправляется  к  Дюбуа  и  может
обмазать его с головы до ног зеркальным лаком!
   - Боже мой, Герда! Ты еще не готова? Встрепанная  и  раскрасневшаяся,
но прелестная  даже  в  гневе  звезда  сдавленно  застонала:  в  зеркале
отражалась жена лучшего на Земле и во всей  Верхней  Империи  сценариста
Шедри Кляйна - Роза Кляйн, спешащая к ней через гостиную в сопровождении
пропавшей прислуги.
   - Милая моя, на кого ты похожа?! Сегодня на Немках должен  быть  Иван
Волкофф! Так ты еще не в курсе? Я  так  и  знала!  Он  ищет  героиню  на
главную роль для своей очередной сумасшедшей космической эпопеи! -  Роза
обернулась к сопровождавшей ее девушке:
   - Стел, немедленно займись ей! - И опять к Герде:
   - Я надеюсь, ты на меня не  в  обиде?  Я  встретила  ее  на  улице  и
позаимствовала у тебя буквально на пять минут, чтобы  сделать  прическу.
Она просто чудеса творит! Ты знаешь, что  это  она  гримировала  Джизель
Безье на пробы к знаменитому волкоффскому "Коллапсу"? Ничего об этом  не
слышала? Неудивительно! Эта  выскочка  Джизель  так  возгордилась  после
званого обеда у Великой императрицы! На съемках у Салли Уэлкама  она  со
мной даже не поздоровалась!  А  теперь,  когда  императрица  в  опале  и
Верхняя Империя не присоединилась пока к  Федерации,  она  из  кожи  вон
лезет, чтобы пробраться в постель к лорду-протектору! Ты  представляешь,
куда метит эта драная подзаборная парижская кошка?!  Шедри  сказал,  что
она сумела достать приглашение на большой прием в резиденции!!!
   Пока Роза говорила - а остановить ее могла только пуля  в  сердце,  -
Юдкофф успел ретироваться в прихожую. Стел порхала возле  Герды,  заново
укладывала ей волосы и  красила  ногти,  на  глазах  превращая  сердитую
полудикарку в шикарную ухоженную куколку. В довершение Стел  несколькими
прикосновениями сменила Герде платье, создав вместо узкой "змеиной кожи"
золотую   струящуюся   тунику,    открывающую    ослепительные    плечи,
перехваченную ближе к груди свернувшейся ящеркой с глазами-жемчужинками.
Роза,  умолкнув  на  мгнове  ние,   тихо   ахнула   и   тут   же   вновь
зафонтанировала:
   - Ах, Герда, ты прелесть!  Волкофф  будет  полным  идиотом,  если  не
возьмет тебя на роль!  А  что  я  говорила!  Ты  наконец-то  нашла  себе
продюсера, твой Юдкофф - чистое золото! Ты даже не представляешь,  каких
трудов ему стоило переманить для  тебя  Стел  у  Сони  Моусли!  Думаешь,
почему Соня не пригласила тебя на свою вечеринку в эту пятницу? Хоть она
и не умнее мраморных статуй, которые понаставила у себя во  всех  углах,
но понимает, что теперь ты ее просто затмишь!
   Юдкофф ждал их у верхней двери и помог дамам шагнуть в  ожидавшую  их
роскошную джонку, снабженную для пущего сходства маленьким  декоративным
парусом. Его протеже прыгнула в лодку сама  -  Клаус  после  сегодняшней
бури заподозрил, что все дело в ревности, и решил больше  не  давать  ни
малейшего повода.
   От дома Герды до студии "Галактика-фильм" было рукой подать  -  всего
пара кварталов, и всю дорогу Роза снабжала звезду последней информацией,
в каковой у Герды Брюксвальд обнаруживались катастрофические пробелы.  А
если бы она не была вечно занята лишь своей блистательной  персоной,  то
знала бы, что Волкофф уже предлагал эту роль... Кому  бы  она  думала?..
"Ни за что не поверишь!" И Роза показала глазами. Истинным  наслаждением
для нее было поглядеть, как воротит нос эта мнимая аристократка, сама-то
начинавшая, как всем известно, девочкой  на  побегушках  в  какой-то  из
третьесортных студий. "А почему Волкофф в  конце  концов  не  отдал  эту
престижную роль малышке Стел?  Да  потому,  что  она  отказалась  с  ним
переспать!  Обыкновенная  студийная  козочка  для  Услуг,  которая,  как
повелось, дает всем, от статистов До помрежей, отказала  в  этом  самому
Волкоффу!" - Представь себе, милочка! И я тебе советую,  как  только  он
возьмет тебя на роль, сразу избавляйся от этой красотки! - шептала Роза,
наклонясь к уху Герды. - Только будь с ней поаккуратней, а то как бы она
не передумала: бросится с досады к нему в постель, и главная роль у  нее
в кармане! Чего уж проще! А ты как думаешь!  А  то  ты  не  знаешь,  как
пробиваются в звезды! Поблагодари ее за услуги скажи, что больше  в  них
не нуждаешься, и перешли ее ко мне. Это будет для нее в  некотором  роде
подарком.
   Герда  молчала  отчужденно,  глядя  на  проплывающие  мимо  городские
красоты. "Ах-ах, какие мы высокомерные! Можно подумать!" Однако от  Розы
не укрылось, что звезда скребет  зеркальными  ногтями  по  подлокотнику,
рискуя испортить дорогую обивку. Жаль, что дорога была недолгой,  не  то
Роза выдала бы еще кое-что такое, отчего Герда  выдрала  бы  с  мясом  у
кресла оба подлокотника и изгрызла бы всю его шикарную спинку в придачу!
Вместе с известием о приезде Волкоффа Роза  узнала  сегодня  из  верного
источника, что прибыл он в Москву  не  откуда-нибудь,  а  из  Серединной
Империи вовсе не для того, чтобы любоваться на  Герду  Брюксвальд,  а  в
надежде уломать сниматься в своем новом фильме и спать с ним, великим, в
одной кровати, строптивую  гримершу.  Однако  джонка  уже  заплывала  на
территорию студии, и Роза Кляйн промолчала,  решив  не  выкладывать  все
карты раньше времени, а подождать, что  случится  сегодня  на  съемочной
площадке.   Она   ожидала   увлекательного   спектакля,    куда    более
захватывающего,  чем  весь  этот  героико-фантастический  бред,  который
штампует  ежедневно  и  еженощно,  забывая  о  сне,  о  еде  и  даже   о
красавице-жене (в первую очередь - о жене!!!) ее малахольный муженек.
   Джонка преодолевала территорию огромного комплекса,  минуя  множество
зданий древней и современнейшей архитектуры, пролетая  над  павильонами,
парками  и  экзотическими  островами  съемочных   площадок.   Киностудия
представляла собой как бы независимое государство  со  своей  суверенной
территорией, существующее в большом городе, в то  же  время  живущее  по
собственным весьма  своеобразным  законам.  Мало  кто  догадывался,  что
большинство космических эпизодов и сцен на загадочных планетах снимается
именно здесь, на студии. Если артистам и доводилось залетать в неведомые
миры, то не во время съемок.
   Джонка  приземлилась  перед  распахнутыми  дверями  голубого  купола,
именовавшегося  семнадцатым  павильоном.  Большую  его   часть   занимал
бассейн, служивший для  съемок  со  штормами,  бурями,  водоворотами,  с
разного рода подводными чудовищами и прочей слякотью.
   Павильон мирно дремал, но появление звезды его разбудило:  включились
прожектора, задвигались камеры, а в бассейне зародилась  крупная  волна.
Подкатившись туда, где неподалеку от воды остановилась  Герда  со  своим
небольшим эскортом, волна перемахнула через край и плеснула им  в  ноги,
замочив до пояса. Женщины дружно взвизгнули.
   - Пьетро, твои штучки?.. - отходя от бассейна, буркнул Юдкофф.
   - Какого черта, Сандрелли!  Ты  испортил  мне.  платье!  -  закричала
Герда.  Павильон  казался  пустым:  кроме  звезды  и  ее  спутников,  на
освещенном юпитерами пространстве никого не было.  Роза  молчала,  делая
попытки отжать подол: она, конечно рассчитывала на представление, но  не
предполагала такого бурного его начала, к тому же вовсе  не  планировала
принимать в нем участие.
   - Зачем  тебе  платье,  Герда?  -  раздалось  в  ответ  из  невидимых
динамиков. - У нас сегодня сцена с осьминогом, если я не ошибаюсь? Давай
раздевайся и ныряй! Осьминога я тебе сейчас обеспечу!
   - Да ты... Ты... - "Подмоченную" звезду переклинило  от  ярости,  так
что она не смогла продолжить фразы. Герда развернулась и быстрыми шагами
устремилась к выходу.
   - Герда, погоди! - воззвал Юдкофф, кидаясь  за  ней  следом,  и  стал
уговаривать уже на ходу:
   - Ну перестань, не кипятись, ты же его знаешь...  -  Дверь  павильона
упала с насмешливым лязгом прямо перед носом  у  звезды.  Она  вынуждена
была остановиться, обернулась и крикнула невидимому режиссеру:
   - С меня достаточно, Сандрелли! Полезай  сам  к  своему  осьминогу  в
задницу! И можешь отправить туда прямо сейчас весь отснятый материал!
   Павильон молчал. Похоже было,  что  его  незримый  хозяин  обдумывает
последнее предложение своей главной героини.
   В это время к ней шагнул из темноты невысокий мужчина лет тридцати  с
серьезным внимательным лицом и длинным белым шрамом  над  левой  бровью.
Кто его не знал, то по этой отметине, про которую  в  мире  кино  ходили
самые невероятные слухи, сразу понял бы, что перед ним Иван Волкофф.
   - Прошу вас, не сердитесь на Пьетро, -  произнес  он  с  уверенностью
человека, не нуждающегося в представлении.  -  Просто  я  хотел  на  вас
посмотреть.
   Звезда растерялась, не сразу сообразив, как ей себя  вести:  смена  в
мгновение ока гнева на милость могла уронить ее в глазах  Волкоффа.  Тут
он протянул ей руку! И Герда, слегка пожав плечами,  протянула  в  ответ
свою - так, мол, и быть, прощаю, раз уж  вы  за  него  так  просите.  Он
проводил ее обратно к бассейну, где волны гуляли уже  вовсю,  и  крикнул
куда-то во тьму так и не рискнувшему появиться Пьетро:
   - Можешь начинать!
   - Стел, хватит плескаться,  вылезай!  Мы  начинаем!  -  донеслось  из
динамиков. Среди волн показалась темноволосая голова и поплыла к берегу.
Пока Волкофф наводил дипломатию, а Роза с Клаусом были заняты в сторонке
попытками просушить одежду, не снимая ее, Стел, раз  ее  все  равно  уже
намочили, пошла дальше купаться.
   Герда начала раздеваться, а  Волкофф  неторопливо  направился  вокруг
бассейна - как раз в ту сторону, куда должна была подплыть Стел.  Звезда
неторопливо,  со  знанием  дела  обнажала  свое  блистательное  тело,  а
знаменитый режиссер тем временем высматривал что-то в  бушующих  волнах.
Как раз к тому моменту, как Стел пристала к бортику,  несравненное  тело
звезды погрузилось в стихию. Вскоре оно частично всплыло  и  потребовало
раздраженно:
   - Пьетро, умерь эти волны! Ты что, решил меня сегодня утопить?
   - Малышка, ты же тонешь! - раздалось ей в ответ. - Твой корабль  упал
в море и  утонул!  Борись  с  волнами!  Борись!  -  На  восьми  камерах,
установленных вдоль  бассейна,  зажглись  красные  огоньки,  пять  камер
заработали под водой, и сверху  начали  опускаться  еще  четыре.  Герда,
вспомнив, должно быть, о Волкоффе, перестала возражать и начала отчаянно
бороться за жизнь.
   В это время немногочисленные зрители,  затаив  дыхание  и  позабыв  о
собственной просушке, наблюдали не за борьбой звезды с могучими волнами,
а за обычным разговором, происходящим у другого края  бассейна.  Как  ни
странно, это  зрелище  интересовало  их  куда  больше,  чем  злоключения
героини, невзирая на то, что  до  них  не  доносилось  из  разговора  ни
единого слова. И  хорошо,  что  не  доносилось:  качественное  озвучание
данной сцены грозило зрительному залу коллективным обмороком  -  Юдкоффу
от отчаяния, а Розе от злорадства.
   - Подумай еще раз о моем предложении, - говорил Волкофф, присаживаясь
на корточки возле мокрой и веселой, как дельфин. Стел, усевшейся на краю
бассейна, опустив ноги в воду.
   - У тебя был вагон времени, так никого и не нашел?  -  отвечала  она,
проводя руками  по  лицу  и  по  волосам,  зализанным  волнами  в  самую
обворожительную прическу а-ля морская кошечка.
   - Я много кого нашел. И все же предлагаю тебе попробовать.
   - Приглядись к  Герде.  Она  хоть  и  взбалмошная,  но  действительно
неплохая актриса.
   - Я не могу, отказываюсь понимать, почему  я  еще  до  сих  пор  тебя
уговариваю? - Удивление в голосе Ивана Волкоффа  сочеталось  с  поистине
профессиональным напором.  -  Я  предлагаю  тебе  не  просто  роль.  Это
блестящая карьера. Мировая известность. Все, о чем мечтают  тысячи!  Или
ты хочешь до конца жизни пудрить носы?
   - До конца жизни? - Она рассмеялась. - О нет! Но пока  что  это  меня
устраивает. - Волны плевались брызгами в Волкоффа и  перехлестывали  ему
на  ботинки,  Стел  болтала  ногами,  явно  несерьезно  относясь  к  его
предложению. Но он продолжал разговор, терпеливо снося сырость:
   - Хорошо, тогда так: сделаем пару проб. Ничего больше! Возможно,  что
ты просто не потянешь, и тогда я переключусь.
   - К чему пробы, если я все равно не буду сниматься?
   - Ты можешь просто мне помочь?.. Хорошо, скажу тебе прямо: я не  могу
работать. Я пролетаю со сроками. Теряю актеров. И все потому, что  я  не
вижу никого другого в этой роли! Это какое-то наваждение! Мне нужны  эти
пробы! Мне! Чтобы убедиться, что ты ничего не можешь! Тогда я  успокоюсь
и найду другую актрису.
   - А если  вдруг  окажется,  что  я  кое-что  могу?  -  спросила  она,
подставляя ладони новой волне и улыбаясь.
   - Тогда докажи мне это!
   Между тем вода в бассейне взбурлила, как  будто  бы  закипая:  в  его
глубинах открылся подводный шлюз и оттуда  на  поверхность  к  "тонущей"
Герде  стало  подниматься  огромное  бесформенное  тело.  Но  Герды  оно
почему-то так и не достигло, а застряло на полпути к поверхности,  после
чего медленно опустилось обратно на  дно.  Занемогшее  чудовище  еще  не
достигло дна, как погасли камеры, улеглось волнение в  бассейне,  и  над
картиной внезапного штилевого затишья разнесся голос Пьетро Сандрелли:
   - Герда, вылезай! У нас авария! Перерыв на полчаса!
   В ответ из бассейна раздался безумный захлебывающийся визг.  Герда  в
его центре вынырнула из воды почти до половины, и стало видно, что на ее
груди сидит какая-то коричневая тварь, очень напоминающая большую  жабу.
Герда забарахталась, отчаянно  визжа  -  кажется,  она  никак  не  могла
оторвать  от  себя  неожиданный  приз,  -   камеры   моментально   опять
включились. Стел вскочила  на  ноги  Волкофф,  поколебавшись  мгновение,
бросился в бассейн, не раздеваясь, и поплыл короткими резкими  саженками
на выручку к звезде. У воды бегал, заламывая  руки,  Юдкофф,  Роза  тоже
подошла к самому краю бассейна и наблюдала, широко открыв глаза  и  даже
не мигая,  чтобы,  не  дай  бог,  не  пропустить  ни  единой  мелочи  из
развернувшихся событий. В это время за спиной Стел  из  темноты  донесся
негромкий зов:
   - Шалой!..
   Она резко обернулась, замерла на миг  и  медленно  пересекла  границу
тьмы и  света.  Там,  в  полумраке,  стояли  четверо,  один  из  которых
отличался, мягко говоря, несколько странной фигурой,  вернее  сказать  -
полным отсутствием того, что  принято  было  называть  фигурой.  Но  она
видела из них только одного - того, что стоял впереди остальных  и  кого
она узнала бы из тысяч по одному лишь голосу, даже просто по  выражению,
с которым только этому голосу дано было произносить ее тайное имя.
   Легким алым вихрем вспыхнуло в сердце слово и  едва  не  сорвалось  с
губ, но он не дал ему сорваться, опередил:
   - Зови меня Владимир Карриган. У меня к тебе дело, -  он  поглядел  в
направлении бассейна, где к все еще продолжались плескотня и суматоха. -
Давай только для начала уйдем отсюда.
   - Дело? Вот как? Интересно... Кстати, буду очень  признательна,  если
ты будешь называть меня Стел. Значит, этот сюрприз  в  бассейне  -  твоя
работа?
   Она даже не спрашивала, а как бы констатировала факт.
   - Угадала. Своего рода отвлекающий маневр.
   - Что ж, пойдем!
   После этих слов, как ни странно, никто из них не сделал ни шагу. Зато
окружающий их павильон  шатнулся,  накренился  и  изогнулся,  словно  бы
сопротивляясь могучей неведомой силе, вздумавшей для чего-то его отжать,
и вдруг не  выдержал,  перестал  сопротивляться,  смазался,  закрутился,
перемешиваясь в серую однородную кашу.  Это  длилось  недолго  -  вскоре
бесцветная пространственная манка стала обретать новые  краски,  образуя
постепенно вокруг небольшой компании  совершенно  иную  картину,  полную
тепла и солнечного света, насыщенную запахами разогретой земли,  леса  и
дикого цветения. Они оказались на широкой лесной поляне, поросшей густой
травой и луговыми цветами.
   Тот, кто назвал себя недавно Карриганом, обернулся к своим спутникам,
среди которых, помимо  человека  без  фигуры,  наличествовали  еще  один
мужчина и одна женщина, и произнес:
   - Предоставляю в ваше  распоряжение  сей  первобытный  уголок  земной
Природы. Располагайтесь где найдете нужным. Можете отдохнуть.  Мы  здесь
пробудем долго.
   Петр, оказавшийся в свете дня угрюмым и недовольным  типом,  в  ответ
заворчал сердито:
   -  На  травке,  что  ли,  располагаться?  А  жрать  ты  нам  что  тут
предложишь? Цветочки?
   Карриган несколько театральным жестом хлоп-мул себя по лбу.
   - Ах да! Мы ведь, помнится, отправились за провиантом.  -  Он  слегка
поклонился похищенной даме, словно в  галантном  приветствии,  но  слова
сказанные им при этом,  были  далеки  от  романтики  а  отдавали  скорее
атмосферой семейной кухни:
   - Стел, сообрази-ка моим друзьям чего-нибудь перекусить.
   И добавил чуть извиняющимся тоном:
   - Это как-никак всегда было по вашей женской части.
   Она возмущенно приподняла брови - ни дать ни взять негодующая жена, в
дом к которой завалился среди ночи бывший муженек с кучей приятелей,  но
ничего не сказала, лишь переве