и существование которого тем не менее имело четкие логические обоснования. Нет, большим взрывом тут и не пахло. Все произошло не так драматично - скорее, как обычно. Теперь же Клоповник был относительно стабилен. Эдакая конструкция из прогнивших бревен, населенная мелкими грызунами, до сих пор ухитрявшимися не истребить друг дружку.
     В последнее время Курт много об этом размышлял. Он бы ничуть не удивился, если бы узнал о существовании здесь светской власти, налогового и законодательного аппарата. И, конечно, самой главной Шишки - самого злобного, жестокого и зубастого грызуна. Ибо сброд, населявший Клоповник, знал только закон грубой силы.
     Возможно, Хэнк Таран отправился на прием к упомянутой Шишке. Свита была вооружена до зубов, однако, если бы речь шла о полномасштабной "разборке", он снял бы с постов большую часть своей охраны. Таран собирался не драться, но, похоже, беседовать.
     С кем - это уже другой вопрос. На приглашение родственников тех, головы которых принесли на Подворье в мешках, он не удосужился бы даже ответить. Не говоря о том, что никогда не отправился бы в столь очевидную ловушку. Следовательно, приглашение исходило от кого-то, чей вызов Хэнк просто не мог отклонить.
     Вряд ли это Череп.
     Мысль же о том, что вся эта суета связана с его персоной, Курт отбросил, сочтя за самонадеянность. Гораздо проще было поверить, что от Тарана требовали отступного за убитых родичей, нежели в то, что кто-то заинтересовался мохнатым узником. Даже Череп, если подумать, приобрел бы лишь проблемы.
     Волк пытался подслушать разговоры охранников, но те были непривычно молчаливы. Кроме того, в большинстве своем они сами не понимали, что происходит. Если кому-то и была известна правда, то он крепко держал язык за зубами или просвещал остальных под "строжайшим секретом".
     Таким образом, ничего определенного в тот день Курт не узнал. Он сидел в сырой камере, прислушивался к собственным мыслям и смутным предчувствиям. Последние твердили, что грядут большие перемены. А перемены - хорошо само по себе.
     Потому что хуже быть не могло.
     Вероятно.

***

     Возвращение на Подворье прошло благополучно. Над Клоповником сгустилась тьма, и все истинные аборигены, проснувшись, вернулись к еженощным хлопотам.
     Никто не пытался остановить либо задержать угрюмую процессию. Таран, мрачный как туча, продвигался уверенными стремительными шагами. Охранники едва поспевали отшвыривать с дороги зазевавшихся "клопов", но таких были единицы. Остальные благоразумно спешили убраться подальше - с субъектами, от которых на пару кварталов разносится металлический лязг, лучше не связываться. Даже старые знакомые обходили их десятой дорогой.
     Таран шагал, погруженный в себя. Мысли его были черны, будто деготь, и столь же тягучи. Домой, скорее домой! И верно - как только стены Подворья сомкнулись вокруг, Хэнк почувствовал себя гораздо уверенней. А после пинты пива и сытного ужина, который он съел молча, ему стало почти хорошо. Стоило же закурить старую трубку, как мрачный бункер показался далеким, призрачным наваждением...
     У Тарана не осталось почти ничего, что могло бы служить подтверждением этого визита (даже Черную Метку у него изъяли на выходе), если не считать необычной пыли на ботинках, устных показаний охранников, собственных воспоминаний, а также кинжалов, что Король подарил Шилу. Тем не менее все это случилось взаправду. И бункер, и трон, и Король. И убийца с глазами из овеществленного мрака.
     И даже Череп, которому, казалось, там не место.
     Впервые в жизни Таран осознал полностью смысл поговорки "Куда ни кинь, все клин". Безвыходных ситуаций не бывает, но в данной Тарана не устраивал ни один из предложенных выходов. Либо бой Гаспара с Волком, либо продажа последнего Черепу.
     В том, что поединок Курт проиграет, Хэнк не сомневался, хотя, скажи ему такое кто-нибудь сегодня утром, он рассмеялся бы ему в лицо. Метаморфа убьют на арене, и тогда хозяин Подворья останется ни с чем. Трех дней явно недостаточно, чтобы организовать бой КАК НУЖНО. Хэнк не успеет договориться с нужными людьми, принять ставки, не говоря уже о том, что львиная доля отпущенного времени уйдет на организацию передачи поединка on-line в Сети.
     Таким образом, на выигрыш, который мог бы худо-бедно компенсировать Тарану потерю Страйкера, рассчитывать не приходилось. Череп наверняка знал об этом, потому как загодя просчигал действия Хэнка на пять ходов вперед, как в шахматной партии.
     Таран в шахматы не играл, но из него наверняка вышел бы первоклассный гроссмейстер. Он знал, когда следовало объявлять капитуляцию и начинать торговаться о наилучших условиях. О том, что такой момент наступил, хозяину Подворья словно кто-то шепнул на ухо, для верности щелкнув каким-то тумблером у него в голове. Для химических реакций, ответственных за эмоции, в мозгу Тарана не было места, когда речь шла о наиважнейшей в жизни вещи - деньгах. Он крайне не любил с ними расставаться.
     А потери грозили нешуточные.
     Гангстер отлично понимал, в какой тупик он загнал Хэнка. Как и то, что сулить астрономические суммы за Волка не имело смысла. Пожадничав, Таран упустил подходящий момент, а значит, отдаст метаморфа за бесценок.
     Хэнк усмехнулся. Блеф - могучее орудие, которым он владел в совершенстве.
     В то же время хозяин Подворья никуда не спешил. Если оставить идею о бое в Яме, трое суток - и впрямь огромный срок. Но пусть Череп понервничает, потрет себе нейроны. Отдавать метаморфа за гроши Тарану нет резона. Гораздо охотнее он посмотрит, как Волк отдаст жизнь в своем последнем бою. По крайней мере это достойно мужчины. Ну а там, кто знает, - Таран зло ухмыльнулся, - Волку, быть может, каким-то чудом и удастся вцепиться в глотку тому шустрому малому...
     Быть может.

***

     Но до этого дело не дошло. На следующий день, ближе к полудню, Таран извлек на свет божий свой сотовый телефон - чудо информационных технологий, потрепанную "Motorola", снятую с производства не меньше пятнадцати лет назад.
     Говоря по правде, хозяин Подворья выждал бы еще пару дней. Одна ночь - слишком мало, чтобы Череп успел достигнуть нужной кондиции. Но в данной ситуации, к сожалению, время играло против Хэнка. Если он и гангстер не придут к соглашению, придется засучить рукава и приниматься за подготовку к бою столетия. Вот уж будет феерическое представление, все до могилы будут его помнить... Таран собирался договариваться, но та часть его души, которая жаждала кровопролития и разрушения, страстно противилась согласию с Орденом и не хотела его.
     Чтобы узнать номер Черепа, Хэнку пришлось сделать целых три звонка. Связаться с главой Ордена оказалось не просто. И первые два абонента были далеко не профаны, но лишь третий оказался полезен. Чтобы достать то, что нужно было Хэнку, "клопу" пришлось взломать некий сетевой архив, который легавые пока еще не успели выпотрошить до самого дна. Хозяин Подворья выслушал пояснения своего собеседника, даже не пытаясь вникнуть во все эти детали, его всегда интересовал только конечный результат.
     Подобные сложности несколько сбивали с толку. Если Череп надеялся на благоприятный исход, почему было просто не оставить визитку? Или, на худой конец, не перезвонить - без сраной конспирации? Таран не понимал. Но глава Ордена, по-видимому, не привык искать в жизни легких путей и не облегчал их другим.
     В трубке раздались томительные гудки.
     На десятом или одиннадцатом кто-то ответил:
     - Доброе утро, Таран.
     Конечно, это был Череп. Хэнк хотел было огрызнуться (этот ублюдок над ним издевается! Какое, в жопу, утро?!), но в последний миг сдержался. Возможно, напрасно.
     - Привет. Твое предложение все еще в силе? Молчание.
     - А что, ты передумал?
     - По-моему, я первый спросил, - не сдержался Таран.
     - Похоже на то, - неспешно и, по-видимому, с наглой усмешкой протянул Череп. - Мое предложение все еще в силе, хотя и ощутимо упало в цене. Но мы можем это обсудить.
     - Что ж, давай попробуем. Сколько?
     - Ну... Десять штук.
     Таран чуть не проглотил телефон. В такие моменты он был искренне рад, что его "Motorola" не оснащена различными камерами, вспышками и дисплеями с мириадами оттенков.
     У Черепа, наверное, тоже.
     - Честно говоря, это не совсем та сумма, которую я ожидал услышать. Вначале ты упоминал о другой. Тридцать... пять тысяч, если не ошибаюсь? Куда же исчезло остальное?!
     - Ты ошибаешься, - заметил Череп, возможно, излишне резко. - Вначале я говорил о двадцати... пяти. Тридцать - предел. Но это было ТОГДА. Ты упустил нужный момент, и он не вернется. Обстоятельства резко изменились.
     - Вот как? - Хэнк усмехнулся. Эта игра была ему знакома. - А мне почему-то так не кажется.
     - Что?
     - Ты дал понять, что по-прежнему хочешь купить метаморфа. Он и впрямь продается. В уравнении не изменилась ни одна составляющая, если не считать цены. Не вижу ничего непоправимого. Обстоятельства приняли далеко не такой крен, как тебе кажется...
     - Тебе мало?! - раздалось в трубке. Череп повысил тон. - Я понес расходы, которые мне никто не возместит, если я этого не сделаю сам. Десять тысяч - это не то, что было вначале, но про тридцать штук можешь забыть. Ты уже не в том положении, чтобы торговаться. Соглашайся либо выставляй Волка против того, кто нарубит его на капусту. На твоей же арене, как я и обещал. - Череп хмыкнул. - А я привык исполнять обещания.
     Таран выдержал паузу. Затем сказал:
     - Знаешь, я и сам хочу это проверить. Кто знает, вдруг "волчонок" удивит не только меня? Десять тысяч - ерунда. Я заработаю много больше на ставках, сидя на месте. Без этой суматохи с куплей-продажей. Ты тоже приходи - увидишь, как Волка рубят в капусту...
     - Ты готов сделать ТАКОЕ со своим любимцем?! - Череп, казалось, не поверил собственным ушам. - Только ради того, чтобы не продавать его мне? Не могу в это поверить.
     - Веришь ты или нет, но я скорее задушу его собственными руками, - Хэнк добавил в голос металла, - чем продам его тебе всего за десять штук. Неизвестно еще, для каких таких целей...
     Договорив, Таран бросил трубку. Это выглядело как сиюминутный порыв, но в действительности было тщательно обдуманной уловкой.
     Расчет оказался верным - через несколько мгновений, необходимых, чтобы Череп отыскал в своем телефоне след Хэнка, сотовый завибрировал, а потом исторг противную трель.
     Хозяин Подворья ответил на двенадцатой:
     - Да.
     - Мы не договорили. Зачем ты бросил трубку?
     - А, это ты... - проговорил Таран, чавкая. - Я тут решил перекусить. Ты вроде все сказал, верно? Десять штук не решат уравнение ПРАВИЛЬНО.
     - Вот как? А какая сумма тебя устроит?
     - Ну... - Хэнк усмехнулся, затем серьезно продолжил:
     - Тридцать... пять тысяч, думаю, достаточно. Реакция Черепа превзошла все ожидания.
     - Что?! Да ты в своем уме? Это еще больше, чем в самом начале! Я скорее приеду на твой хутор, чтобы поглядеть, как этого щенка размажут по Яме, а тебе-утрут нос!
     - Это последнее слово?
     - Гм... Еще не знаю. - Тон гангстера изменился. Прохладное спокойствие Хэнка, вероятно, его озадачило.
     - Тогда подумай получше, - посоветовал Таран. - Тот замечательный боец, о котором мы говорим, - темная лошадка. Мало кто поставит на обычного человека, которому противостоит знаменитый мета-морф. Если хорошо постараться, я получу не менее сорока кусков...
     - А потом на тебя откроют очередной сезон охоты? - с сарказмом спросил Череп.
     - Путь так. Теперь у меня имеется достаточный опыт, как следует выходить из подобных ситуаций. - Тут он не покривил душой. - Что, будем говорить как серьезные люди или так и будем трепаться? У меня, если помнишь, не слишком много времени.
     В трубке повисло наэлектризованное молчание.
     - Тридцать пять - уже через край.
     Хэнку это было прекрасно известно. Но он не просто так посвятил жизнь ежедневным пререканиям с букмекерами, агентами, дилерами и прочим жадным сбродом. Таран всегда умел торговаться, благодаря чему выжил. Услышав столь огромную сумму, Череп не особенно расстроится, когда Таран назовет подлинную цену.
     Так, во всяком случае, было задумано.
     - Правда? - спросил Хэнк с нарочитым удивлением. - Я так не считаю. Но могу проверить. Метаморфы в наше время - чрезвычайно дефицитный товар. А я, дурак, даже не удосужился дать объявление. Возможно, мне следует поискать в богатеньких районах Гетто... Или, если уж на то пошло, в каком-нибудь Улье? Волк, да еще последний из Стаи - модная фишка.
     Очередная пауза. Таран прислушался, и мгновение спустя ему показалось, будто Череп скрежещет зубами на другом конце провода. Нужно полагать, от злобы. Портит эмаль.
     - Думаешь, Король закроет глаза на твой фортель?!
     Хэнк вздохнул. Следовало не забывать, что лысый кретин - не местный и потому не имел представления о самых элементарных вещах. По каким-то необъяснимым причинам о Короле не говорили даже наедине, закрывшись в комнате, стены которой были опутаны экранирующей сеткой. Гангстер же собирался обсуждать скользкие темы по ТЕЛЕФОНУ.
     С другой стороны, это могло быть на руку Тарану.
     Он аккуратно вдавил крошечную кнопку на телефоне, включающую диктофон.
     - Мы с Королем как-нибудь договоримся. Тебе ведь это стоило гораздо дешевле, чем ты предлагал за Волка в самом начале, верно?! - Хэнк знал, что произносит вслух опасные вещи, но рассчитывал, что это заставит Черепа проговориться о чем-то действительно важном.
     - Пусть это тебя не волнует, - огрызнулся "лысый кретин". - Ты просто уговариваешь сам себя. Выбор у тебя на самом деле крайне невелик - или арена, или продать Волка мне. Все остальные маневры будут жестоко наказаны - уж можешь мне поверить, независимо от того, удастся ли тебе договориться с Королем...
     Таран ожидал чего-то в этом роде. Если Череп думал, что может запугать того, кто привык долгие годы глядеть смерти в лицо, то его ожидало глубокое разочарование.
     - Угрозы в твоем положении - далеко не лучшая политика. Подумай о том, какое они будут иметь значение, когда Волк погибнет на арене или же окажется в чьем-нибудь частном зверинце. Не жадничай, вот что я скажу. - Хэнк подавил смешок. - Ты слышал цену.
     - Тридцать пять тысяч?! Не смеши.
     - И не пытаюсь. Если хочешь посмеяться, приходи через пару дней. Будет настоящий цирк, уверяю. - Таран затаил дыхание. Все должно решиться сейчас. Если Череп не клюнет, придется соглашаться на десять. Он никогда не поднимет на поединке такие деньги, а о том, чтобы всерьез с кем-то торговаться, нечего и думать. - Ну как, придешь?
     - Хорошо. Пятнадцать.
     Хозяин Подворья, будто подросток, сделал характерный жест - энергично дернул воображаемый "ручник".
     Вот оно. Дело в шляпе. Как Хэнк и думал, всеми коммерческими делами в Ордене занимался кто-то другой. Но явно не Череп. Этот не смог бы и свою же бабушку "раскрутить" на пачку сигарет.
     Упорство гангстера хрустнуло, как грифельный стержень.
     - Что? Пятнадцать?! - деланно возмутился Таран, словно ему предложили заняться мастурбацией на людях. - Ты все шутишь. Я же сказал, что без особого труда сделаю на поединке вдвое больше.
     - А если нет? - столь же резонно, сколь и риторически поинтересовался Череп. - Двадцать.
     - Меня уже утомляет этот разговор. - На самом деле Хэнк чувствовал такой азарт, какого не испытывал уже давно. - Двадцать... пять. Соглашайся или я повешу трубку.
     Молчание.
     - Твоя взяла. Согласен.
     Хозяин Подворья зажал рукой микрофон и витиевато выругался. В переводе на обычный язык его речь выражала нечто вроде: "Вот так, наглый ублюдок, я тебе покажу!"
     - Так бы сразу. Мы оба сэкономили бы кучу времени.
     - Я хочу забрать... товар завтра же. Таран нахмурился. Над этим вопросом он еще не задумывался. Но какая, в сущности, разница?
     - Как хочешь. Плата - наличными, при получении товара.
     - Разумеется, - с подозрительной готовностью согласился Череп. - Назови место встречи.
     - У меня, на Подворье.
     - В таком случае, - помедлив, сказал гангстер, - ты понимаешь, что я не могу явиться один?
     Таран это понимал, но не спешил признавать. Вряд ли Череп имел в виду свою супругу.
     - Отчего же? Я упакую Волка должным образом. Как только увижу деньги, незамедлительно вручу товар тебе. Твоя свита вполне может подождать за воротами. Безопасность я ГАРАНТИРУЮ.
     - Не сомневаюсь. И все-таки доверие - слишком большая роскошь в наше время. Либо назови нейтральное место, либо, будь так добр, впусти внутрь моих провожатых.
     Хэнк прикинул варианты. Нет, на Подворье ему ничто грозить не может - в сознании Тарана школа представлялась несокрушимой твердыней. Что могло случиться, пусти он во двор пяток-другой бритоголовых? Много больше Хэнк опасался того, что сделка совершится на нейтральной территории, где у Ордена были все возможности, чтобы подготовить ловушку.
     - Ладно. Не больше дюжины.
     - Само собой. Время?
     - После обеда, - ответил Таран. - Часа в три-четыре.
     - Не годится. У меня на завтра запланировано много дел. Лучше вечером, в начале девятого. Сразу с наступлением темноты. - Гангстер говорил спокойно, без фальши, но у Хэнка мгновенно возникла масса подозрений. Что за дурацкие отсрочки?
     Он заставил себя успокоиться, вообразив кучу баксов, которую должен получить. В конце концов, у этих гангстеров - свои причуды. Возможно, "черепа" привыкли проворачивать все сомнительные дела лишь под покровом темноты? Это здесь, в Клоповнике, местные жители, не промышлявшие ничем другим, кроме как сомнительным, не особо оглядываясь на время суток либо политическую ситуацию в Мегаполисе.
     - Хорошо. С наступлением темноты.
     - Отлично. До встречи. - Череп первым отключил связь. Тарану это очень не понравилось.
     Еще довольно долго у него оставалось ощущение, словно он упустил что-то крайне важное. Но, прослушав запись, Хэнк подверг анализу каждую реплику (даже прогнал через компьютер с программой "детектора лжи"), однако так и не нащупал заведомо слабых мест. Сказав себе, что причина тревоги в том, что он вынужден продать своего лучшего гладиатора, Таран немного успокоился. Но где-то на окраине сознания неутомимо пульсировала тревожная жилка.

***

     Почему-то Курт ждал этого визита.
     Он сразу же понял, кто идет к нему в гости - в тот момент, когда открылась металлическая дверь в верхнем конце лестницы. Тяжелую походку Хэнка Тарана было невозможно спутать с чьей-либо еще. Один лишь Таран ходил по Подворью, как полновластный хозяин.
     Не менее часа назад охранники унесли подносы с остатками ужина (аппетит у Волка в последнее время был очень неважный), и Курт уже собирался отойти ко сну - до рассвета погрузиться в жуткие и томительные сновидения, которые, впрочем, уже не могли нагнать страху. Не так давно Курт перестал утруждать себя попытками провести четкую границу между сном и явью. Все для него утратило значение.
     Насыщенный, "бронебойный" запах виски Волк почувствовал даже через дверь.
     Это настораживало. Таран пил редко.
     Лязгнули запоры, дверь распахнулась. На пороге конечно же стоял Таран - собственной персоной. Запах алкоголя стал еще гуще. Бывший гладиатор вошел в проем штормящей походкой. В одной руке он держал ключи от дверей, в другой - пульт управления ошейником. Хэнк пришел один; куда-то подевались даже Нож с Топором.
     Курт опустил ноги с кровати на пол и сел прямо. Он сделал это невольно, почувствовав серьезность момента, а не из уважения к ненавистному тюремщику. Таран определенно явился не для того, чтобы рассказать свежие сплетни. Последний раз это случилось, когда узник узнал о приостановлении той самой Конвенции. Что же будет сегодня?
     Безволосый переступил порог и вошел внутрь. Черные блестящие глаза уставились на Волка через прутья решетки. Сперва Курт не поверил, - ему показалось, будто в этих глазах, холодных, как обсидиан, промелькнуло сожаление и даже нечто сродни состраданию. Но узни