что Хэнк и сам никоим образом не мог предсказать исход поединка, не говоря уж о подтасовке. Он рисковал гораздо больше, нежели все "ограбленные" и "обманутые", вместе взятые. Если бы Волк проиграл, Хэнк лишился бы не только немалой суммы, но и Подворья...
     Никто, однако, об этом не догадывался, да и думать не хотел.
     Выигрыш, в денежном эквиваленте, был и наполовину не таким значительным, как твердила осведомленная молва. Даже те "ограбленные", что заключали пари между собой, после поединка винили во всем "обманщика" Хэнка. А между тем он столько потратил на подготовку боя, что сомневался поначалу, хватит ли выигрыша, чтобы покрыть все расходы. Компенсация, прибывшая из Запретного города однажды ночью в увесистом черном дипломате, оказалась как нельзя кстати, позволяя Хэнку бездельничать если не всю оставшуюся жизнь, то по крайней мере довольно продолжительное время.
     Стравив "обиженных" и получив головы зачинщиков, Хэнк не стал праздновать победу, а с головой окунулся в повседневные заботы. В обширном хозяйстве Подворья скопилось немало проблем. Тысячу раз латаная крыша, заготовка солений и вяленого мяса, починка потрепанных толпой ворот, проседающий свод тайного хода, заказы на изготовление оружия... И, конечно, главная гордость - гладиаторы.
     К собственному разочарованию, Хэнк не мог сообразить, что делать с Волком дальше. Тот совершил, казалось, невозможное. Руководители большинства гладиаторских школ и раньше, до того как договориться о поединках, прежде всего спрашивали, не будет ли метаморф участвовать в боях, теперь же они и вовсе отказывались иметь дело с Тараном. Для того чтобы исправить положение, требовалось время... Месяцы. Возможно, годы. Ровно столько, сколько Таран рассчитывал продержаться за счет того, что получил за последний поединок. И все это время где-то под боком будет ворочаться, не находя выхода своей звериной ярости, то ли волк, то ли человек. Скрепя сердце, Таран признался самому себе, что уже ничему не может научить молодого Волка... Ну, разве что паре трюков, которым он никогда и никого не учил, даже Ножа с Топором. Не было смысла ни в продолжении тренировок, кроме тех, что были необходимы для поддержания достигнутой формы, ни... в самом содержании Волка.
     Тот хирел на глазах - будто комнатное растение, лишенное заботы и солнечного света. В поведении Курта появились явно звериные повадки, он уже не заводил ни с кем беседы, а лишь топорщил уши издали, настороженно глядя на своих тюремщиков. Даже аппетит у него ухудшился. Хэнк с сожалением созерцал недоеденную пищу на подносах, что выносили из подвала. Приручить Волка, судя по всему, так и не удастСя.
     Это было все равно, что хранить в гардеробе детского сада ядерную бомбу с часовым механизмом.
     И вот когда хозяину Подворья пришла в голову эта мысль, появился Череп.
     Собственной персоной.

***

     - ... Сам подумай, зачем он тебе теперь? Ты получил все, что можно было, но на этом все и закончилось. Слишком многие затаили на тебя обиду, уж можешь мне поверить. Однако, если бы даже это было не так, никто в здравом уме не выставит своих бойцов против одного твоего. Скоро про него просто забудут - толпа по-прежнему жаждет зрелищ, а ты предложить ей ничего не можешь. Источник дохода исчерпал себя и, как водится, превратился в камень на шее... Отдай мне парнишку, не пожалеешь.
     Говорили, конечно же, о Волке.
     О Курте Страйкере.
     Таран и Череп стояли у ворот, беседуя, словно старинные друзья. Хэнк не верил в мистику, но сейчас почувствовал, как у него шевелятся волосы на затылке.
     Слишком много совпадений, да еще каких.
     Создавалось такое впечатление, будто Череп пару недель кряду сидел неподалеку, вооружившись каким-то фантастическим прибором для чтения мыслей. Очень странно.
     Отдать-то, конечно, можно, но... В душе Тарана шевельнулся червячок жадности.
     - Сколько?
     - Двадцать пять штук, - быстро ответил Череп. Слишком быстро. - Можем поторговаться. Тридцать - последняя цена.
     Таран усмехнулся. Похоже, торгами в Ордене сам Череп уже давно не занимался. Если "последнюю цену" он назвал сразу после "стартовой", то это, судя по всему, далеко не предел.
     Но торговаться Хэнк был не намерен. Пока.
     - Волк не продается, - ответил он. - Во всяком случае, пока.
     Череп снял очки и, прищурившись, взглянул на собеседника. Глаза у него оказались светлые - блеклой, акварельной голубизны. На поверхности лежала внимательная благожелательность, но за ней притаилось что-то зловещее, ничего хорошего не обещающее. Хозяин Подворья никогда прежде не видел глаз этого человека (да полно, человека ли?) - тот даже в сумрачных помещениях не снимал очков. Сейчас на внутренний двор щедро лился солнечный свет.
     Таран почувствовал себя неуютно - эдакий психологический дискомфорт, появляющийся, к примеру, когда наблюдаешь за зубастыми чешуйчатыми тварями, для которых убийство является всего лишь способом существования. Захотелось обернуться, посмотреть, далеко ли помощники. С трудом подавив это желание, Таран скосил глаза. Нож, Топор и еще пара ребят маячили в отдалении, готовые прийти на помощь в любую секунду. Это была простая формальность, но сейчас Тарану так не казалось.
     Свита Черепа осталась за воротами, что тоже было странно. Таран возвышался над Черепом, как Голиаф над Давидом. Руки бывшего гладиатора были толще бедер его собеседника. Предполагалось, что Хэнк без особого труда мог свернуть Черепу шею - одним-единственным ударом. Но почему-то Таран не чувствовал в себе такой силы.
     - Ты совершаешь ошибку, - проговорил Череп. - Продай "волчонка" и избежишь массы проблем. Я не угрожаю, отнюдь. Как ты знаешь, это не в моем стиле.
     Хэнк нехотя кивнул. Это и впрямь было не в стиле "черепов". Они никогда и почти никому не угрожали... Просто изъявляли желание и, если какой-нибудь глупец продолжал упорствовать, приходили снова и наказывали его так, как считали нужным.
     Так, во всяком случае, ему рассказывали. Но то, что Череп сказал Тарану, напоминало именно угрозу.
     - Каких, к примеру, проблем?
     - Массы. - Череп растянул губы в усмешке. Бледная кожа натянулась так, что казалось, вот-вот раздастся тихий треск. - Во-первых, как я и говорил, теперь Волк тебе без надобности. В одном только Клоповнике ты успел наступить на мозоль не одному и не двум. Волк для них как красная тряпка для быка... хотя коровы, насколько я знаю, не различают цвета. Но это не важно. - Череп сипло хохотнул. - Во-вторых же...
     Гангстер умолк.
     Таран проследил за его взглядом. Череп смотрел, как двое охранников ведут Курта к подвалу. Прогулка подошла к концу, хорошего понемножку. При госте Хэнк не мог распорядиться, чтобы гладиатора убрали с глаз долой. Но ему не понравилось, как Череп таращился на "волчонка". В его взгляде было что-то плотоядное. Так потные клерки, сжимая свои баксы, глазеют на обнаженных девчонок, крутящихся вокруг шеста. Череп не клерк, однако баксов у него куры не клюют.
     Наконец мохнатая спина скрылась в проеме.
     - ... Во-вторых же, - продолжил Череп как ни в чем ни бывало, - содержать это создание дальше не только дорого, бессмысленно, но и опасно. Мне ли рассказывать, какие при этом необходимы меры безопасности? Стоит твоей охране на секунду расслабиться, допустить единственную ошибку, и последствия могут быть катастрофическими. Это вполне вероятно - чем дольше ты держишь зверя у себя, тем сильнее все к нему привыкают. Скоро они начнут сплетничать с ним о бабах и травить анекдоты... Только представь, сколько дел сможет наворочать метаморф, в особенности подготовленный лично тобой, представься ему такая возможность?
     Хэнк молчал. Конечно, он это представлял.
     Пару тысяч раз.
     - Если даже в конечном итоге вы его обуздаете - ценой, разумеется, жизни метаморфа, - по дороге на тот свет у него всенепременно будет компания. - Череп лукаво поглядел на Тарана. - Попутчик, безусловно, интересный, однако не настолько. Неизвестно, кому выпадет такая участь... Вернее, "счастливчиков" будет сразу несколько. Есть сомнения?
     Таран покачал головой. Он сам обучил монстра, о котором шла речь. При мысли об этом становилось как-то не по себе.
     - Тем более. - Череп кивнул с таким видом, будто собеседник принял один из его стратегических опорных аргументов. - Таким образом, ты не только лишаешь сам себя, причем безвозмездно, лучшего гладиатора, энного числа охранников, а также, чего феха таить, подвергаешь опасности собственную жизнь. Все это, как я говорил, не получит никакой компенсации, потому как труп "волчонка" мне без надобности.
     Хозяин Подворья молчал, разглядывая лицо собеседника. Тот высказывал, безусловно, в высшей степени разумные и правильные соображения, вот только Хэнк плевать хотел на весь этот треп. Череп не сказал ничего нового, лишь озвучил собственные соображения Тарана. Но отдавать "волчонка" он все равно не хотел.
     Не в эти руки.
     - Мы будем настороже, - сухо ответил Хэнк. Череп улыбнулся. Казалось, он ждал такого ответа. И доброго десятка других.
     - Что ж, допустим. Однако ты не можешь отрицать, что Волк в угнетенном состоянии. Пик его формы остался позади. Я видел старые записи - на них он полон сил и энергии. Если ты не заметил, в твоем подвале сидит всего-навсего подобие того существа, его бледная копия. Ты посадил зверя на цепь и наивно полагаешь, что он будет тебе благодарен. Это невозможно. Того уровня, который был в самом начале, уже не достигнуть. - Глава Ордена с сожалением покачал головой.
     Таран с трудом удержался, чтобы не оглянуться. Он не понимал, о чем говорит этот бритоголовый индюк.
     - О чем ты говоришь? - спросил Хэнк. - Волк находится в наилучшей своей форме!
     Заявление о "старых записях" также его озадачило. На Подворье ни во время боев, ни в обычные дни не допускалась никакая фиксирующая аппаратура. Впрочем, Таран был не столь высокого мнения о своей охране, чтобы исключить такую возможность.
     - Я говорю не о примитивном умении махать заточенным куском железа. - Гангстер пренебрежительно махнул рукой. - И даже не о мышцах. Я говорю о духе зверя, гордом волчьем сердце. Он может сколько угодно махать на арене мечом, но это не отменяет самого главного. Он умирает изнутри, Хэнк. Неволя и участь раба вот-вот сломят его волю. Из яростного Волка он может превратиться в безвольную тряпку, каких миллионы на улицах. Ты нацепил на него электрошоковый ошейник, что даже слона доведет до безумия... - Череп пытливо заглянул в глаза Тарана, судя по всему, пытаясь нащупать там понимание. "Обсидианы" надежно хранили секреты. - И все пойдет коту под хвост. "Волчонок" либо сам перегрызет себе вены, либо бросится на меч прямо в Яме.
     Хэнк с ужасом представил себе эти картины. Нечто подобное, разумеется, приходило ему в голову. Он и ранее замечал некоторые странности в поведении воспитанника, - как тот сидел в своей камере, уставившись невидящим взором в одну точку, или рыдал, проснувшись ни с того ни с сего посреди ночи. Однако всякий раз Таран успокаивал себя тем, что "все через это проходят" и "парень не сломается, он тот еще орешек...".
     Хозяин Подворья без труда понял, куда ведет Череп. Если Волк останется на Подворье, то он рано или поздно сгниет и зачахнет в своей камере. Таран же за это не получит ни гроша.
     - Рано или поздно, - сказал Череп, - но "волчонок" сгниет и зачахнет в своей камере. А ты упустишь сделку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, уж можешь мне поверить... Таран усмехнулся.
     - Я всегда был очень недоверчив. - Это было лишнее, однако настойчивость Черепа уже начала Хэнка раздражать. Во всем этом чувствовался какой-то душок. Подумав так, Таран отметил, что с самого начала разговора сладкоречивый глава Ордена и словом не обмолвился о самом главном. - К тому же ты не сказал, зачем Волк ТЕБЕ.
     - Я знаю. - В глазах Черепа что-то мелькнуло - смутная угроза дернулась у самого дна, но тут же затаилась, будто кто-то дернул за ошейник. - Но мне казалось, что это не нуждается в пояснениях. Никаких секретов. Волк нужен Ордену для решения определенных проблем... деликатного свойства. Эксплуатировать его на арене на потеху толпе - непозволительное расточительство. Талантам и способностям ме-таморфа легко отыщется более рациональное применение. - Гангстер хитро поглядел на Хэнка. - Уж не подумал ли ты, что я намерен выкупить Волка, чтобы затем отпустить на свободу?
     Таран вздрогнул.
     Уж этого ему хотелось меньше всего.
     Именно поэтому он упорно отвергал доводы разума. Сознательно отбрасывал взвешенные и обоснованные аргументы Черепа, предлагавшего наилучшую сделку в данных условиях. Тарану метаморф теперь без надобности. Если Череп может подыскать "волчонку" достойное применение, то в чем проблема? Цену он предлагает очень приличную.
     Только Хэнк не согласился бы и на вдвое большую. И, после некоторых колебаний, - на тройную. Ему намного удобнее, да и спокойнее просто сгноить Волка в камере.
     Первое, что сделал бы сам Таран, окажись он на месте метаморфа, это нашел бы своих тюремщиков. И намотал бы их кишки на кулак. Никаких гарантий, что Орден такого не допустит, нет, да и быть не может. В конце концов, Курт может попросту сбежать. И тогда всем будет весело. Сам же Хэнк отлично сознает ответственность, которая висит на нем, и, пока "волчонок" сидит у него под замком, может быть спокоен.
     До определенной степени, конечно.
     Вряд ли кто-то может чувствовать себя совершенно комфортно, когда у него под боком существо, способное убить человека голыми лапами за какие-то секунды.
     - Ни при каких обстоятельствах, - наконец ответил Таран. И замолчал.
     - А, понимаю. - Череп кивнул с видом умудренного старца. - Ты, вижу, не веришь, что мы обеспечим метаморфу достойный уход. А именно - что сможем удержать его на столь же короткой цепи, как это делаешь ты. Боишься, что однажды Волк вернется, чтобы за все расплатиться... - Череп зловеще оскалился. - Мы этого не допустим, можешь не тревожиться.
     Таран молча таращился на бритоголового. Казалось, тот и впрямь умеет читать мысли. В преступном мире, скорее мирке, Клоповника встречались неплохие психологи, но этот, с каменной физиономией, на которой ничто не отражается, так что и не поймешь, что он думает и чувствует, даст всем сто очков вперед.
     - Думаю, проверить это не удастся. - Таран качнул головой. - Я не продам Волка.
     - Что ж, дело твое. Череп с сожалением развел руками. Только и всего. Хэнк приготовился было к граду ругательств, проклятий и угроз. А также, возможно, к чему-то более реальному - выстрелам и уже привычному штурму ворот. Но Череп просто развел руками, будто на самом деле зашел почесать языком. Всем было известно, что глава Ордена ничего не делал просто так.
     Но сейчас он всего лишь пожал плечами.
     - Жаль, конечно, что мы не пришли к соглашению. Вероятно, последнему Волку придется когда-то завершить свою жизнь гладиатором в Яме. - Гангстер протянул Тарану руку, которая, как прежде, была костлявой и сильной. - Не исключено, с другой стороны, что это случится в самом скором времени.
     Череп развернулся и сделал шаг к воротам.
     Сказать, что его последние слова весьма озадачили Хэнка, значило ничего не сказать. Каким образом это заявление вяжется с тем, что "волчонок" зачахнет и сгниет в своей камере"?
     - Что ты имел в виду? - спросил Таран.
     - Что?
     Череп остановился и, обернувшись, поглядел на Хэнка.
     - Что ты хотел этим сказать? Почему в самом скором времени? - Хозяин Подворья не скрывал раздражения.
     - Потому что и на старуху бывает проруха, - спокойно сказал Череп. - На метаморфа также может найтись достойный противник. Возможно, ЧЕРЕСЧУР достойный.
     Таран успокоенно осклабился.
     - Бред. Я не могу разыскать такого противника во всем Мегаполисе. - Хэнк сообразил, что хватил через край, лишь увидев, как вдруг вытянулось бледное лицо Черепа.
     - Если ТЫ не смог, то это еще не значит, что не сможет кто-то другой.
     Череп вновь повернулся и двинулся к воротам. Бывший гладиатор остался стоять на месте, озадаченно глядя в спину уходившего гостя. Все это ему очень не понравилось.

***

     Курт мог сказать примерно то же самое.
     Память на лица у него была практически фотографическая. На запахи - и того лучше. Поэтому, учуяв через весь внутренний двор тот самый запах, который ассоциировался у него с темным перекрестком, черными автомобилями и лысыми индивидами, он медленно обернулся. Вряд ли это совпадение, такой тонкий аромат, духи наверняка дорогие, изготовленные по заказу.
     Тот самый безволосый, никаких сомнений.
     Волк понятия не имел, кто это. Прозвище, которое Курт дал ему про себя в тот вечер, возможно, не соответствует действительности, можно поручиться на девяносто девять процентов, что не соответствует. Вряд ли это Череп собственной персоной - зловещий гангстер, глава одной из влиятельнейших группировок всего Гетто. Какова была вероятность того, что Волк из всех бандитов города повстречает не кого-нибудь, а именно этого?
     Какова бы ни была - ее не следовало исключать.
     Вот почему Курт продолжал мысленно именовать незнакомца Черепом, хотя и понимал, что, возможно, ошибается.
     Что ему здесь понадобилось, Курт не имел ни малейшего понятия. Хэнк и гость стояли довольно далеко, так что до волчьих ушей доносились лишь обрывки слов, по которым трудно было что-то понять.
     Потом прогулка окончилась, и Волка отвели в камеру.
     Он валялся на койке и обдумывал увиденное, а также вскользь услышанное. В том, что Череп (если это в самом деле Череп) пришел на Подворье, не было ничего сверхъестественного: Таран имел сложные связи в преступном мире, интересы же "черепов" простирались далеко за пределы трущоб. Может, это было самонадеянностью, но у Курта было такое ощущение, что этот визит связан именно с его скромной персоной. Да еще если вспомнить странный взгляд, который гость то и дело бросал на прогуливавшегося гладиатора... Хотя, конечно, человеку не так часто удается поглядеть на живого метаморфа, так что любопытство могло быть продиктовано именно этим. И все-таки что-то подсказывало Курту, что все не так просто.
     Но и не слишком запутанно.
     Хорошенько все продумав, Волк решил, что вряд ли Череп каким-то образом связан с Ковбоем. Нет, конечно, слухи о "волчонке" разошлись широко, а Таран не скрывал его настоящего имени. Но если бы господин в белом, обитатель одного из верхних ярусов, интересовался развлечениями нижней черни, он, наверное, снизошел бы до ЛИЧНОЙ встречи с незадачливым киллером. Или, что больше походило на правду, решил бы проблему без долгих разговоров... Если, разумеется, визит Черепа не является всего лишь разведкой.
     Но это выглядело слишком сложным, чтобы быть правдой.
     Кроме того, Курт понимал, что, возможно, он переоценивает себя, и не так уж он опасен для заклятого врага. Или же Ковбой не принимает эту угрозу всерьез. Что не помешало ему вырезать целую Стаю... Но тогда, - покаянно думал Курт, - Волки представляли собой грозную силу. Вполне вероятно, что Ковбой давным-давно проведал, где находится последний из метаморфов, просто не считал целесообразным что-либо предпринимать по этому поводу. Хэнк Таран, в конце концов, знает свое дело.
     Тем более странным, опять-таки, казался Курту визит Черепа. Если он и впрямь возглавляет знаменитую банду, то, конечно, явился сюда не просто так, за этим что-то стоит. И вряд ли дело касается ставок, прежде Волк никогда не замечал его в толпе.
     На Подворье не было ничего интересного, кроме самих гладиаторов. Все, в конечном счете, упиралось в физическую силу. Череп же, предположительно, ее горячий приверженец. Ему, как главарю банды, требуются боевики, хорошо владеющие оружием и не чурающиеся крови. Бизнес, как любой другой, вот только биржа труда для него не выставлялась напоказ, "кузницей кадров" были улица, притоны и темные подворотни. А в Клоповнике борьба наиболее выносливых за титул "Самый живучий" не кончалась никогда.