ин Подворья кивнул:
     - Твоя осведомленность достойна преклонения.
     - Еще бы, - хмыкнул Король. Барабаня пальцами о подлокотник, он о чем-то задумался. А минуту спустя вновь поднял голову:
     - Хорошо. Допустим, у тебя и впрямь не было возможности явиться ко мне. Я не принял бы никаких холуев, в этом ты прав.
     - Именно это я и собирался сказать, - кивнул Таран.
     От унижения у него свело челюсти, которые уже устали выпускать наружу весь этот бред.
     Он-то думал, что не обязан ни перед кем отчитываться, но жизнь, как всегда, расставила все по своим местам. Король, проснувшись (или разбуженный кем-то?), ни с того ни с сего вспомнил о своих полномочиях. Лучше бы он спал, - думал хозяин Подворья.
     - Не перебивай, - нахмурился Король. Автоматчики вновь занервничали. - В-третьих же, ты решился на действия, которые еще НИКОГДА не допускались моими предшественниками без их одобрения. При мне это случилось всего пару раз, в чем я вскоре жестоко раскаялся... А именно - ты всенародно объявил о награде, которая ждет любого, кто доставит тебе обидчиков - живыми или мертвыми. Заказ на устранение, таким образом, получал любой и каждый, кого заинтересовало твое предложение. А это противоречит "Своду законов и обычаев заказных убийств", введенному предыдущим Королем двадцать семь лет назад. Вот это уже чрезвычайно серьезно.
     Хэнк скосил взгляд на Лысого Хью. Тот стоял, озадаченный, переминаясь с ноги на ногу. Если известнейший посредник киллеров и слышал о таком Своде, то не подал виду.
     Более того, самому Тарану всегда казалось, что Короли Клоповника никогда и ни при каких обстоятельствах не сочиняли правил, законов и сводов. Это было чересчур утомительно, и, кроме того, гораздо удобнее оставлять последнее слово за собой, не сковывая руки собственным законодательным творчеством. В Клоповнике всегда царил "материалистический анархизм" - мечта начинающего революционера.
     Но Король ждал ответа.
     - Что ж, - медленно проговорил Хэнк Таран, - не скрою, об этом я тогда не думал. Передо мной стояла единственная задача: уцелеть самому и спасти своих людей. Тогда мне казалось, что я имею право на любую форму самозащиты. Это право, по моему скромному мнению, проистекало из той ежегодной дани, которую я плачу тебе, господин...
     Не успели последние слова покинуть рот Хэнка, как он понял, что на этот раз перегнул палку.
     Король приподнялся на троне. Глаза выпучились, рот приоткрылся, обнажая ущербные ряды желтых зубов. "Монарх" стал похож то ли на бешеного кролика, то ли на разъяренную гадюку. Ясно было одно: еще немного, и из пасти закапает ядовитая слюна.
     - Да ты, - выдохнул Король, - да я... - И тут его будто прорвало:
     - Ты что, из ума успел выжить, ублюдок? Да я тебя в порошок сотру, на этом самом полу - в одну секунду!
     Хэнк стоял прямо, спокойно глядя на трон. Если бы каждый раз, когда ему приходилось выслушивать подобные угрозы, он получал бы два-три доллара, то к этому времени тусовался бы в Ульях, поплевывая на Короля и Клоповник с заоблачных далей...
     Но автоматчики, казалось, воспринимали сказанное со всей серьезностью. Передернули затворы и шагнули вперед. Нож, Топор, Дубина, Кастет и Шило с Хмырем зашевелились, как-то неторопливо пытаясь заслонить обоих начальников своими телами. Хэнк Таран знал, что им это ничем не поможет. Достаточно пары очередей...
     Но Король почему-то медлил с приказом.
     Он не торопился садиться, сверлил гостей бешеным взглядом и всем своим обликом выражал несокрушимую решимость. Таран невольно спросил себя - мог ли он подумать, что все закончится ТАК? Бестолково и ни с того ни с сего. Определенно не мог.
     Бывший гладиатор затаил дыхание и поглядел на автоматчиков.
     Он поклялся самому себе, что не закроет глаза.
     Однако дело приняло несколько необычный оборот. Вперед выступил не кто-то из охранников, не здоровяк Хмырь или его горбатый кореш, а тот, кто не мог похвалиться выдающейся комплекцией.
     - Одну минутку, повелитель, - кашлянув, сказал "агент" киллеров. - Можно мне сказать пару слов?
     Смерив его напряженным взглядом, Король кивнул, казалось, больше из академического интереса:
     - Говори.
     "Монарх" уселся на трон.
     - Благодарю, мой повелитель. - Хью коротко поклонился. - Позволю себе произнести несколько слов в защиту моего партнера и... друга. В том, что он не потрудился ознакомиться с тем самым Сводом, о котором вы упоминали, нет его вины. Мне самому, хотя этот фундаментальный труд непосредственно связан с родом моей деятельности, удалось почерпнуть из него всего несколько параграфов...
     - Незнание закона не освобождает от ответственности, - заметил Король с видом заправского снайпера.
     - Несомненно, господин, - с готовностью подтвердил Хью. - Вместе с тем, данный постулат верен лишь тогда, когда с законом знакома подавляющая часть населения. Но каким образом, скажите на милость, ознакомиться с этим текстом, когда его решительно невозможно достать?! Старая ксерокопия, которую я приобрел за бешеные деньги, насчитывала всего несколько обгорелых страниц. Я, впрочем, и им был рад...
     Коротышка умолк, переводя дух.
     Хэнк с изумлением на него посмотрел. Он и не подозревал, что в этом ущербном теле мог таиться столь мощный оратор. Но неизмеримо больше поражало то, что Хью выступил с речью столь критической, такой острой социальной направленности, что его могли расстрелять прямо на месте. В этом случае услуга "партнеру и другу" оказалась бы воистину медвежьей. Однако Хью старался как мог, вместо того чтобы незаметно отстояться в сторонке.
     О чем думал Король, оставалось загадкой.
     Он молчал, почесывая заросшую щетиной щеку, и созерцал лысого коротышку. В монаршем взгляде было что-то от смекалки мясника, изучающего свиную тушу.
     - Таким образом, - продолжил "агент" киллеров, - Хэнк не имел возможности ознакомиться с текстом данного Свода. Это, как вы подметили, господин, не умаляет его вины, но могло бы послужить смягчающим обстоятельством. Я сам был свидетелем того, в каком нелегком положении оказался Таран. Противники и впрямь обложили Подворье. У Хэнка попросту не оставалось другого выбора, как объявить публичную награду. Сделай он все по правилам, и нанятая им пара киллеров, ведь ровно столько можно нанимать, ничем не смогла бы помочь. Врагов Тарана было много больше, а потому они могли дать и соответствующее количество заказов. В этом случае Хэнк не уцелел бы ни при каких обстоятельствах... - Хью выдержал паузу, купаясь во всеобщем внимании. - Поэтому у Тарана оставался единственный шанс. Его противники не ответили тем же, потому как опасались Вашего гнева, о повелитель... Знали, что правда не на их стороне.
     Коротышка умолк, обводя окружающих торжествующим взглядом. Что-то подобное, видимо, испытывали выдающиеся адвокаты, произнося в зале суда хрестоматийные речи. Ожидали, что присяжные изойдут в экстазе и рукоплесканиях, судья же, спустившись со своего почетного места, персонально избавит обвиняемых от наручников.
     Но никому из всех этих адвокатов, судя по всему, не доводилось иметь дело с правителем Клоповника.
     Король, перестав хрустеть щетиной, уселся прямо.
     - Ты говорил разумные вещи, признаю, - сказал он. - Тем не менее, наряду с нарушением Свода Хэнк Таран совершил хладнокровное убийство. Он лично отнял жизнь у одного из тех людей, за поимку которых и назначил награду. Это, как мне видится, напрасная, жестокая и непростительная ошибка. Родичи убитого требуют крови.
     У Тарана все внутри похолодело. Он ждал, что Король вспомнит об этом. Однако каяться поздно - дело уже сделано. Не следовало убивать того ублюдка. Хэнк еще тогда это чувствовал и все-таки не смог одолеть собственный гнев. Не следовало удивляться, что теперь "родичи требуют крови". Они поступили куда умнее самого Тарана.
     - Что можешь сказать в свое оправдание, Хэнк Таран? - спросил Король с кривой ухмылкой.
     Хью искоса поглядел на "партнера и друга". Как специалист, он еще тогда не советовал убивать пленных ни при каких обстоятельствах. "Лучше требовать выкуп, - говорил он, осушая одну кружку пива за другой. - Руки у тебя останутся чисты, а у их семей не найдется причин для вендетты..." Но честь старого гладиатора не знала компромиссов.
     Именно поэтому Таран сказал то, что сказал:
     - Если вы считаете, что я достоин смерти, так тому и быть.
     Хью, Шило, Хмырь, Нож, Топор, Кастет и Дубина уставились на него так, будто он заговорил по-китайски.
     Король серьезно кивнул. Затем вновь принялся за щетину.
     Автоматчики заметно напряглись.
     - Секунд очку, господин Король, - раздалось откуда-то сбоку.
     Все обернулись на голос. "Монарху" для этого пришлось выгнуть шею под неудобным углом. Но причиной недовольства, что выступило на небритом лице, послужила не судорога. Там, в тени, по-прежнему стоял гангстер Череп.
     Король убедился в этом с таким кислым лицом, какое бывает лишь у серьезно больных людей, время от времени забывающих о своем недуге, но вскоре с неизбежностью вновь вспоминающих о нем. Череп был такой болячкой для многих.
     И, судя по всему, для самого Короля.
     Больше Череп ничего не сказал. Всего три слова-"Секундочку, господин Король" - словно он обращался к официанту в занюханном кабачке. Но правитель Клоповника, похоже, понял и так.
     - Да, - неохотно согласился "монарх". - Я кое-что забыл. Полагаю, лишено смысла представлять вам господина Черепа, нашего гостя из презренного Гетто. До меня дошли слухи о твоем, Таран, конфликте с этим самым господином. Это тайное - на сей момент - противостояние грозит перерасти в настоящую войну, причем последствия могут оказаться гораздо серьезнее, нежели те, о которых мы так долго толковали... - Правитель изобразил грозный взгляд. - Принимая во внимание это обстоятельство, я решил вмешаться. Так мне следовало поступить с самого начала, когда ты еще начинал выслушивать обвинения в мошенничестве и грабеже...
     Король помолчал.
     Вместе с ним - остальные.
     Хью думал о том, что он круглый дурак, если ввязался во всю эту передрягу.
     Хмырь пытался уловить смысл путаной речи Короля.
     Горбун Шило прикидывал, вернут ли ему арсенал, когда они отправятся в обратный путь.
     Нож, Топор, Кастет и Дубина - в разных вариациях - гадали о том, успеет ли кто-нибудь из них достать охранников и завладеть хотя бы одним автоматом. К сожалению, ни один не умел читать мысли. Иначе все четверо узнали бы, что, когда наступит подходящий момент для атаки, они попросту собьют друг друга с ног.
     Хэнк Таран думал о том, что план Черепа наконец приобрел хрустальную ясность. Гангстер рассчитывал на то, что Король, возмущенный прегрешениями Хэнка, мнимыми и действительными, придет в бешенство и прикажет расстрелять неугодного "подданного". В этом случае Череп так или иначе заполучил бы то, из-за чего затевался весь сыр-бор. А если правитель окажется не так скор на расправу, можно встрять в разговор и пробормотать что-нибудь наподобие "Секунд очку, господин Король...".
     Тарану показалось, что он начал понимать, в чем тут дело. Оно, как ни странно, в самой природе "должности" Короля. Авторитет, могущество и власть правителя имели некий символический, почти абстрактный характер. Никто не осмеливался перечить Королю, потому что так было НЕ ПРИНЯТО.
     Более того, об этом не смели и ПОМЫСЛИТЬ.
     Но сейчас Хэнк убеждался в том, что власть и могущество "монарха" всего лишь автоматы в руках десятка-двух крепких парней. Возможно, еще пары искусных убийц.
     Король был чем-то вроде атрибута, тайным символом Клоповника. Если ему будет грозить какая-то опасность ИЗВНЕ, на защиту Короля поднимется не одна тысяча "клопов". Так предполагалось. Но что случилось бы на самом деле, если бы жизни и, что более важно, традиционному переходу власти от Короля к наследнику всерьез стала бы угрожать влиятельная, могущественная, многочисленная и прекрасно организованная группировка из Гетто, - этого сказать не мог бы никто. "Черепа" как раз и считались такой группировкой. Возможно, они сгинули, заблудились и погибли бы в неведомых трущобах Клоповника, "где не ступала еще нога белого человека". Подавляющее большинство аборигенов, вздумай они встать на борьбу с захватчиками, даже не заметили бы того обстоятельства, что война началась и кончилась, потому как меньшинство разгромило бы две-три пришлые банды еще до завтрака.
     Однако для этого требовалось, чтобы злобные крысы-каннибалы сплотились перед лицом опасности, угрожающей вовсе не им, а абстрактному символу. Это было возможно, но маловероятно. Кроме того, основное значение в данном вопросе играло то, что думал сам "виновник торжества". А Король, вероятно, не особо верил в преданность своих "подданных".
     Поэтому-то, как Таран полагал, Череп и стоял тут, словно серый кардинал, а не валялся где-нибудь в траншее с перерезанной глоткой. Хотя, был бы "монарх" самую малость решительнее, как в старые дни...
     Дело, по которому Череп явился, было не столь важным, чтобы рисковать ради этого собственной бандой, на которую ушло столько денег, времени, сил и организаторских талантов. Тем не менее, это не могло послужить препятствием для одной из тех секретных войн, которые уличные банды ежечасно вели между собою. Наемники, взятки полицейским чиновникам, открытые стычки - все это было оружием обоюдоострым. И потому, если существовала малейшая возможность избежать всего этого, за нее следовало хвататься. Неизвестно, кто пройдет испытание на прочность, а кто - не успеет.
     Король воров, как Таран представлял себе, недолюбливал Черепа и, вероятно, даже ненавидел. Вместе с тем, сидя в своем бункере, тайный властитель Клоповника побаивался гангстера, а также той власти, которой "черепа" обладали далеко за пределами трущоб.
     - Поэтому, - подытожил "монарх", - я собираюсь разрешить ваш конфликт наиболее подходящим путем-так сказать, оптимально. Ты, Хэнк Таран, должен дать согласие на сделку с Черепом. Это предотвратит эскалацию конфликта, как и человеческие жертвы. Вместе с тем, никто, даже я, не может принудить тебя к отчуждению собственного имущества. Ты, однако, мог бы пойти на такой шаг по своей воле - ввиду того, что, несмотря на обстоятельства, твои действия в связи с недавними событиями не могут считаться правомерными на сто процентов.
     Хэнк подавил ухмылку. Ему было совсем не смешно.
     - Волка я не продам, - сказал он.
     Как отрезал. Сам не зная, зачем он это сделал, и не представляя, к каким последствиям это приведет.
     Король удивленно на него поглядел. Судя по всему, такого ответа он ждал меньше всего. Королям НЕ ПРИНЯТО отказывать. Более того, о таком страшно даже ПОМЫСЛИТЬ.
     Хью бросил на "партнера и друга" такой взгляд, будто лишь сейчас понял, что все эти годы общался с буйным душевнобольным. Даже четверо с Подворья не на шутку удивились. Они Волка никогда не переносили, теперь же, когда сам Король велел...
     Этому поступку не было оправданий.
     Но, как Король сам говорил, даже он не мог принудить Хэнка к чему бы то ни было. А Короли, как ни крути, не привыкли менять собственное мнение каждые десять секунд.
     - Насколько я понимаю, - заметил правитель Клоповника, - ты содержишь метаморфа в форменном рабстве. Против его воли, в антисанитарных условиях. Если несколько месяцев назад это было допустимо, то сейчас Конвенция уже не действует. Открою тебе эту истину. Метаморфы приравниваются к стандартным homo sapiens, и, более того, к полноправным гражданам... Твои, Хэнк, действия возмутительны.
     Хозяин Подворья тщательно обдумал ответ. Он ступил на минное поле, и пути назад уже нет.
     - А как насчет действий хозяев других школ? - поинтересовался он. - Им даже в голову не приходит отпускать своих гладиаторов на волю после того, как те отработали положенный срок. Как насчет борделей на Красной улице, где не бывает вольнонаемных, не считая охраны? Законность и Клоповник - понятия несовместимые.
     - Кончай этот треп, - нахмурился Король. - Лучше говори - продашь Волка Черепу?
     - Нет.
     Таран сомкнул губы. Собственное упрямство (глупость, обида) кружились в голове кровавыми кольцами.
     - Пусть лучше Череп скажет, зачем ему Волк.
     Король, вздохнув, бросил косой взгляд на гангстера. Тот вновь выступил из тени. Мертвенно-белое лицо оставалось неподвижным, лишь кожа на черепе натянулась, точно барабан.
     - По-моему, это не имеет принципиального значения, - ответил он. - Было бы наивно пытаться убедить присутствующих, в особенности - высокочтимого Короля, что я намерен сразу же отпустить Волка на свободу. Господину Тарану, впрочем, этого хотелось бы меньше всего. Но пусть не беспокоится - метаморф останется под надежной охраной. - Череп смерил Хэнка надменным взглядом. - Что бы я с ним ни делал, это покажется ему пансионатом по сравнению с твоей камерой, уважаемый Таран. Поэтому я НАСТАИВАЮ - перед самим Королем - на том, чтобы Волк перешел в мое владение. За ОЧЕНЬ хорошую плату. Таран прав в одном - свобода и гражданские права не очень вяжутся с тем, что каждый день мы наблюдаем в новостях. Тем не менее, слово Короля - закон для каждого подданного.
     - Эк ты загнул, - хмыкнул Хэнк. - Наплел чуши с три короба, но на вопрос так и не ответил. Череп молча усмехнулся в ответ.
     - Полагаю, этого достаточно, - произнес Король. - Ты, Таран, не переменил решения? Хэнк покачал головой.
     - Нет, господин.
     - Что ж, ладно. - Повелитель Клоповника выпрямился с самодовольным видом генерала, заманившего войско противника в коварную ловушку. - Того, что сказано, уже не вернуть. Я вынужден привести в действие альтернативный план. А именно - устранить саму причину раздора. Убрать с пути это яблоко, упавшее меж вами. Если ты, Хэнк, не отдашь Черепу своего метаморфа, он не достанется никому. - Король улыбнулся.
     Хозяин Подворья задержал дыхание. Что, тресни его селезенка, несет этот индюк?
     Череп, похоже, тоже удивился: повернул голову и пристально поглядел в направлении своей королевской "крыши". Будто суфлер, у которого нет ни малейшей возможности подсказать актеру верный текст. Заявление Короля явно не входило в первоначальный план. Но и на импровизацию особо не походило.
     Таран прокашлялся и рискнул:
     - Неужели повелитель просто убьет ни в чем не повинного Волка? Смею заметить, это не очень-то гуманно. - Он благоразумно опустил фразу о том, что даже Король не имеет на это права.
     - Как и весь твой бизнес, Таран, - заметил Король.
     Но Хэнк продолжал упорствовать. Только Бог знал, чем все это могло закончиться.
     - И все же "волчонок" здесь ни при чем. Если господин прикажет разрубить его на две половины, никому легче не станет. Больше того - толпа будет крайне недовольна, лишившись любимца...
     - Плевать, - подал голос Череп. - Рубите.
     - Тишина. - "Монарх" поднял руку. - Никто никого рубить на половины не будет - во всяком случае, так, как вы это себе представляете. Я не царь Соломон и пока еще не лишился рассудка. Нет, мы все сделаем по-другому... По закону - как мы, "клопы", его понимаем! - Он рассмеялся.
     Таран молча ждал.
     То, что Король причислил себя к "клопам", говорило о многом.
     - Я собираюсь вызвать метаморфа на поединок, - заявил Король. - Против моего бойца.
     Услышав это, Хэнк вздохнул с облегчением.
     - Ты согласен, Таран?
     - Конечно, повелитель. В этом я отказать не могу.
     - Вот и замечательно. - Зачем-то поглядев на потолок, "монарх" хлопнул в ладоши.
     Все поглядели туда же. Как и прежде, там не было ничего примечательного - крепкий железобетонный купол, в который упирались унылые колонны. На два-три сантиметра освещенного пространства приходилась пара метров почти кромешного мрака.
     Неожиданно из темноты проступило какое-то движение. Пошевелилось нечто, что Таран сперва принял за игру теней и неровности бетонной колонны. Сперва у тени отросли четыре конечности, а затем из мрака сверкнули два глаза - расплавленные золотые дукаты. Быстро пер