лет от того места, где  их
видели в последний раз.
   - Разве это не обычное дело для ценных охотничьих трофеев?
   - Нет. - Я  покачал  головой.  -  Чем  выше  их  цена,  тем  быстрее  они
оказываются в музее.
   - А эти, как я понимаю, не в музее.
   - Насколько я знаю,  нет.  Их  ставили  на  кон  в  карточной  игре,  они
принадлежали киборгу-преступнику, нечистый  на  руку  ученый  воспользовался
ими, чтобы опорочить коллегу, - они побывали везде, но только не в  музее...
Нет, не совсем так. Начался-то их путь в музее, но  потом  каким-то  образом
они попали в частные руки. Обычно происходит наоборот.
   - Интересно. Но недостаточно.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Должно быть что-то еще. Сказанного тобой недостаточно, чтобы  заставить
тебя сидеть, уставившись в никуда, и забыть о том, что пора идти домой.  Чем
же зачаровали тебя эти конкретные бивни?
   - Хорошо. - Я  повернулся  к  ней.  -  Почему  у  частного  коллекционера
возникает желание заплатить за них два миллиона кредиток?
   - Сколько? - изумленно переспросила она.
   - Два миллиона кредиток.
   - Могут они столько стоить?
   - Ни один музей такую сумму за них не выложит. И почему именно эти бивни?
Он четко это оговорил. Никакие другие - только эти.
   - Ты нашел причину? - В ней проснулось любопытство.
   Я покачал головой:
   - Вроде бы когда-то бивни принадлежали его клану.
   - Семейное наследство? - предположила она.
   - Едва ли. Никому не известны обстоятельства смерти слона, но бивни сразу
же продали на аукционе. Их первыми  владельцами  были  не  масаи,  и  прошло
больше трех тысяч лет с тех пор, как они принадлежали масаи.
   - Кто такие масаи?
   - Социальная группа Мандаки.
   - Ты говоришь, два миллиона кредиток?
   - Плюс те деньги, которые он готов потратить на розыски.  Более  того,  я
чувствую, что Мандака готов преступить любые законы, если нынешний  владелец
бивней не захочет с ними расстаться. Он не  остановится  ни  перед  чем,  но
завладеет ими.
   - Включая убийство? - спросила Хильда.
   Я вспомнил мрачный блеск глаз Мандаки, когда он говорил, что доберется до
цели, какие бы преграды ни возникали у него на пути.
   - Меня это не удивит.
   - Интересно, - коротко прокомментировала она.

***

   Мы перешли на экспресс-дорожку, встали за  прозрачную  стойку,  закрепили
ноги и понеслись, огибая  деловой  центр,  через  парк,  к  окраине.  Вскоре
экспресс-дорожка остановилась у Общественного центра. Мы перешли на  обычную
дорожку, проехали мимо обсерватории, Научного комплекса. Музея инопланетного
искусства, Аквацентра, зоопарков, кислородного и хлорного, и, наконец, сошли
у Музея естественной истории.
   - Девять минут. - Хильда сверилась с часами. - Неплохо для такого времени
дня. Но пора бы им проложить и новый маршрут.  Всякий  раз,  проезжая  через
парк, я вспоминаю, что уже не так молода, как бывало.
   - Угу.
   Она уставилась на меня.
   - Дункан, таким ты мне определенно не нравишься. Обычно ты не забываешь о
вежливости.
   - А что я такого сказал?
   - Я про то, о чем ты не сказал. Мог  бы  сказать,  что  у  меня  отличная
фигура и мне никак не дашь больше тридцати.
   - У тебя отличная фигура,  и  тебе  никак  не  дашь  больше  тридцати,  -
механически повторил я.
   - Благодарю. - Голос ее сочился сарказмом.  -  И  с  чего  у  тебя  такая
толстая шкура!
   Впереди я увидел группу детей, направляющихся к музею. Чтобы обогнать их,
я предложил Хильде воспользовался гравитационным подъемником, а не  огромным
эскалатором, замаскированным под каменную лестницу, и  мгновение  спустя  мы
уже входили в высокие двери.
   Прошли вестибюль с огромной вращающейся голограммой галактики, на которой
ярко сияли миллионы звезд, входящих в Монархию. Те звезды,  которые  еще  не
покорились человеку, светили куда более тускло. Главную голограмму обрамляли
великие сражения с указанием дат: Осада Беты Сантори, Битва у Спики, Война с
Сеттами, Битва на Внешних мирах, а  также  три  сражения  с  Канфором  VI  и
Канфором VII, планетами-близнецами, вращающимися на одной орбите.
   Пройдя по выставочным залам, мы завернули в Информационный сектор.
   - Чем я могу вам помочь? - спросил компьютер.
   - Меня зовут Дункан Роджас, - представился я. - Я возглавляю  департамент
поиска "Уилфорд Брэкстон".
   За доли секунды компьютер  зарегистрировал  мою  ретинограмму,  отпечатки
пальцев и костную структуру.
   - Продолжайте.
   - Пожалуйста, подтвердите мою встречу с Пруденс Эш у  вновь  поступившего
чучела стрелорога.
   Компьютер на мгновение потускнел, затем ярко вспыхнул.
   - Подтверждаю. Чучело стрелорога установлено в крыле Центавра.
   - Как я его найду?
   - Я зажег красную направляющую полосу. Она приведет вас к  чучелу.  Крыло
Центавра закрыто для экскурсий на время установки нового экспоната,  поэтому
по прибытии вам придется пройти проверку.
   - Я знаю.  Моя  спутница  -  Хильда  Дориан,  которая  также  работает  в
"Брэкстоне". Пожалуйста, санкционируйте ее проход в крыло Центавра.
   - Проход санкционирован.
   - Благодарю.
   На полу вспыхнула красная линия и повела нас через зал разумных  существ,
благо в галактике  их  хватало,  затем  повернула  налево,  мимо  голограмм,
изображающих  плато  Серенгети,  животный  и  растительный   мир   различных
Внутренних планет. Новые залы, новые голограммы, и, наконец, мы  уперлись  в
закрытые  двери  крыла  Центавра.  Подождали,  пока  компьютер  сверит  наши
ретинограммы. Дверь чуть приоткрылась, мы по одному протиснулись в щель.
   Выставка  производила   впечатление:   огромные   диорамы,   показывающие
разнообразных представителей флоры и фауны на Центавре  III.  Весь  северный
торец занимала  слепящая  полярная  голограмма.  Снег  и  лед  сверкали  как
настоящие, от них так и веяло холодом.
   Еще две воспроизводили тропики: на одной - густые джунгли,  на  второй  -
водопой в полдень. Нашлось  место  для  макетов  горной  вершины,  необычных
голубых деревьев с изогнутыми под странным углом стволами, саванны. Как  раз
в саванне трудились сотрудники музея, расставляя чучела животных,  расстилая
травяной ковер. Там же я нашел и Пруденс  Эш,  приглаживающую  мех  за  ухом
огромного хищника.
   - Привет, Дункан. - Она спрыгнула с чучела и только тут заметила  Хильду.
- Ты привел Хильду! Какой приятный сюрприз! Как Гарольд?
   - Отлично, - ответила Хильда. - А твои дети?
   - Джеффри снова в институте, а девочки по-прежнему во флоте. Дейдр  около
системы Биндера, а где Кэролин, мне знать  не  положено,  но  вроде  бы  она
недалеко от Лодина. - Пруденс улыбнулась. - Они прислала голограмму местного
цветка, а я показала ее ботаникам.
   - Я вижу, работы у тебя много. - Хильда огляделась.
   - Грех жаловаться. - В голосе Пруденс слышалась  удовлетворенность.  -  Я
отвечаю за всю центаврскую экспозицию. - Она повернулась ко мне. -  Еще  раз
хочу поблагодарить тебя за рекомендации.
   - Благодарить еще  рано.  В  экспозиции  по-прежнему  есть  экологические
несоответствия.
   - Ты про синюю газель Андерссена?
   - Она щиплет травку по ночам. А вы выставили ее на яркое солнышко.
   - Я знаю, - кивнула Пруденс. - Но нам не хватает животных.  В  компьютере
есть соответствующая пометка.
   Это все?
   - Нет. Надо бы заменить желто-лиловую птицу в лесной  экспозиции  на  вон
ту, с загнутым клювом. - Я указал на птицеподобное существо,  подвешенное  в
воздухе над большим краснокожим травоядным.
   - А что с ней не так?
   - Она не с Центавра III.
   - Откуда же?
   - Понятия не имею.
   - Если ты не знаешь, откуда она взялась, почему ты утверждаешь,  что  она
не с Центавра III? - спросила Хильда.
   - У нее четыре когтя. У всех птиц  Центавра  -  три.  Пруденс  подошла  к
центаврскому лесу, постояла, грозно нахмурившись.
   - Я выясню, кто принес ее сюда и  по  чьему  распоряжению  она  попала  в
центаврскую экспозицию. - Она глубоко вздохнула, покачала головой. - Спасибо
тебе, Дункан. Я распоряжусь, чтобы ее убрали. - Она улыбнулась. - Боюсь даже
спрашивать: есть еще какие-нибудь огрехи?
   - Пока ничего не вижу. Но во флоре я совершенно не разбираюсь.  На  твоем
месте я бы пригласил кого-нибудь из экспертов музея.
   - Обязательно  приглашу,  -  пообещала  она.  -  Ты  бы  хотел  осмотреть
стрелорога?
   - Если тебя это не затруднит.
   - Разумеется, не затруднит. За этим ты и пришел.  -  Она  подвела  нас  к
саванне, вызвала летающую платформу, которая и доставила стрелорога.
   - Прекрасный экземпляр, не так ли?
   Необычное существо, которому природа даровала уникальное средство  защиты
против хищников. При приближении последнего стрелорог наклонял голову, и его
острые, отравленные рога отстреливались и с невероятной  силой  и  точностью
попадали в цель на расстояния до сорока футов. Я прочитал  энциклопедическую
справку о стрелорогах и теперь знал, что стрелы отрастали за  шесть  недель.
Но на следующий день после "выстрела" появлялась пара  псевдострел,  которые
выглядели как настоящие, тем самым  отпугивая  хищников,  которые  могли  бы
напасть на стрелорога, видя, что животное беззащитно.
   Псевдострелы усыхали и отпадали, когда отрастали настоящие.
   - Есть на что посмотреть. Кто его убил?
   - Охотник по фамилии Демосфен. Я покачал головой.
   - Никогда о нем не слышал.
   - Он еще новичок.
   - Он представил показания судьи?
   - Нет. Он стрелял по контракту с музеем.
   - Значит, музей направил с ним судью?
   - Нет.
   - Но ты же понимаешь, что музею не удастся оспорить мое решение, если вас
не будет представлять судья?
   - Нам требовался стрелорог. Если мы получили рекордиста, а я  думаю,  так
оно и есть, тем лучше.
   Пока Пруденс показывала Хильде  остальную  часть  экспозиции  и  отдавала
распоряжения касательно желто-лиловой пташки, я  занимался  замерами,  чтобы
убедиться, что Пруденс ничего не  напутала.  Наконец  я  проверил  все,  что
хотел, и на карманном компьютере сравнил  полученные  результаты  с  текущим
изданием "Брэкстона".
   - Высота до холки девять дюймов четыре фута. Сто восемнадцатое место.
   - Отлично! - Пруденс просияла. -  Мы  попали  в  книгу  рекордов!  -  Она
помолчала. - Как насчет рогов?
   - Сто пятьдесят пятое  место  по  длине,  сто  восемьдесят  третье  -  по
размаху, - ответил я. - Вашему охотнику следовало подождать еще пару недель.
   - Сто восемьдесят третье по  размаху,  -  несколько  удивленно  повторила
Пруденс. - Я думала, он поднимется повыше. И сколько ты намерил?
   - Шестьдесят семь и две десятых дюйма.
   - А я - шестьдесят восемь и одну десятую.
   - Ты, наверное, измеряла размах по остриям, - пояснил я. - И не  обратила
внимания, что правый рог чуть отклоняется в сторону.
   Она посмотрела на правый рог, кивнула. Я помолчал, потом продолжил:
   - Длина от кончика носа до кончика хвоста тринадцать футов и  три  дюйма.
Этого недостаточно. - Я повернулся к Пруденс. - Ваш стрелорог попадает в три
категории из четырех.
   - Что ж, не так уж и плохо, учитывая,  что  за  последние  сорок  лет  их
активно отстреливают.
   - Должен добавить, у вас отличные таксидермисты.
   - Спасибо тебе. Я помялся:
   - Позволь задать тебе один вопрос.
   - Насчет стрелорогов?
   - Нет.
   Она улыбнулась.
   - Тогда - насчет слонов?
   - С чего ты так решила?
   - Хильда рассказала мне о твоей последней навязчивой идее.
   - О моем последнем задании, - поправил я ее.  -  Я  уверен,  что  Мандака
побывал у тебя.
   - Да, - кивнула Пруденс. - Но я не смогла ему помочь.
   - Какое он произвел на тебя впечатление? Она нахмурилась:
   - Даже не знаю. Вроде  бы  очень  вежливый,  но  что-то  в  нем  мрачное,
таинственное.
   - Согласен с тобой.
   Пруденс задумалась, вспоминая встречу с Мандакой. Наконец  посмотрела  на
меня.
   - Задавай свой вопрос.
   - Он очень простой. Ты знаешь, за чем я охочусь. Они по-прежнему выглядят
как бивни?
   - Что-то я вас не поняла, - вмешалась Хильда. - Вроде бы мы  решили,  что
ты ищешь пару слоновьих бивней.
   - Бивни - это слоновая кость, а слоновая кость могла  использоваться  для
разных целей, - пояснил я. - Мы знаем, что в четыре тысячи четырехсотом году
Галактической эры они оставались целыми и невредимыми,  но  потом  их  могли
разрезать на куски.
   - Я в этом сомневаюсь, - покачала головой Пруденс. - Они наверняка прошли
обработку, обеспечивающую их сохранение, возможно,  не  один  раз.  Слоновая
кость со временем теряет влагу и становится  хрупкой.  -  Она  помолчала.  -
Владелец бивней.., тот, кому они принадлежали в четыре  тысячи  четырехсотом
году, имел представление об их стоимости?
   - Сколько они тогда стоили? Мне это неизвестно. Но он знал, что стоят они
немало, потому что застраховал их.
   Она улыбнулась.
   - Ты сам и ответил на свой вопрос. Ни одна страховая компания  не  выдала
бы полис на  необработанные  слоновьи  бивни.  А  молекулярная  стабилизация
слоновой кости используется с три тысячи сотого года Галактической эры.
   - То есть они так и остались бивнями? - уточнила Хильда.
   - Если слоновую кость стабилизировали,  ни  один  режущий  инструмент  не
оставит на ней следа, - ответила Пруденс.
   - Ты очень облегчила мне жизнь, - улыбнулся я.
   - Могу я еще чем-нибудь тебе помочь? - спросила Пруденс.
   - Нет, если только не  объяснишь,  с  какой  стати  современному,  хорошо
обеспеченному человеку сходить с ума из-за животного, которое  умерло  более
семи тысяч лет тому назад.
   - Хороший вопрос.
   - У меня есть и другие. Почему именно Слон Килиманджаро?  Откуда  Мандака
знает, что бивни все еще существуют? Мне  об  этом  ничего  не  известно,  а
компьютер работал на меня всю ночь.
   - Тут вроде бы только что сказали, что  эти  бивни  не  возьмет  ни  один
режущий инструмент, - подала голос Хильда.
   - Да, вырезать на них что-либо или разрезать их  невозможно,  но  сие  не
означает, что бивни нельзя уничтожить. Отчего он абсолютно уверен,  что  они
целы и невредимы? И тут уж поневоле  приходится  возвращаться  к  первому  и
главному вопросу что заставляет человека, живущего  в  шестьдесят  четвертом
веке Галактической эры, вспоминать о животном, которое умерло за тысячу  лет
до начала самой Галактической эры?
   - Я-то думала, что главный вопрос - где бивни? - заметила Хильда.
   - Это не проблема, - отмахнулся я. - Через несколько дней бивни я  найду.
Надо только понять, где искать, а уж дальше компьютер разберется.
   - Он ищет объект, пропавший более трех тысяч  лет  назад,  который  могло
занести в любой уголок галактики, и говорит, что это не проблема. -  Пруденс
в изумлении покачала головой.
   - Ты общалась с ним. И твои впечатления ничуть  не  отличаются  от  моих:
чтобы добраться до бивней, он ни перед чем не  остановится  По-моему,  такой
человек не может не разбудить любопытства.
   - У меня возникло желание держаться от него подальше, - искренне ответила
Пруденс.
   - А у нашего любителя головоломок такого желания не возникло, -  вставила
Хильда. - Мандака - икс в его уравнении.
   - Кстати о Мандаке. - Я повернулся к Хильде. -  Хочу  попросить  тебя  об
одной услуге.
   - У меня такое ощущение, что мне этого слышать не полагается.  -  Пруденс
отступила на шаг. - Увидимся позже.
   - Напрасно ты уходишь, - попыталась остановить ее Хильда. - Участвовать в
его играх я не буду.
   - У меня много дел. - И Пруденс направилась к саванне.
   - Так что? - посмотрела на меня Хильда.
   - Что-что? Ты знаешь, что мне нужно.
   - Мы работаем на одном и том же компьютере. Сам все и выясняй.
   Я покачал головой.
   - Не могу. Я в департаменте поиска. Прежде чем  компьютер  выдаст  нужную
мне информацию, я должен получить разрешение в директорате, а на  это  уйдет
не один день. Они могут даже запретить мне работать на него, если решат, что
он слишком уж странный тип.
   - И хорошо! - воскликнула Хильда. -  По  вашему  разговору  с  Пруденс  я
поняла, что он действительно странный.
   - Мы оба знаем, что рано или поздно я получу эту информацию, -  терпеливо
объяснил я. - Но ты работаешь в департаменте безопасности, Хильда, и  можешь
получить все интересующие меня сведения прямо сегодня.
   - Сегодня я заниматься Мандакой не буду, Я же говорила тебе, мне есть чем
заняться.
   - Окажи мне личную услугу.
   - Почему всякий раз, когда ты  влезаешь  в  какую-то  историю,  я  должна
оказывать тебе личную услугу? Я когда-нибудь просила тебя оказать мне личную
услугу?
   - Как только я разберусь с бивнями, я приглашу тебя и  Гарольда  в  любое
увеселительное заведение.
   - Я не вымогаю у тебя взятку, черт побери! - воскликнула она.
   - Это не взятка, а изъявление благодарности, - отпарировал я.
   - Поди отличи одно от другого.
   - Мне действительно это нужно, Хильда. Задержись на пять минут  и  вытяни
из компьютера его биографию. Больше пяти минут на это не уйдет.
   - Сегодня мы с Гарольдом хотели пообедать в городе.
   - Ты будешь изучать меню на пять минут меньше. Она  задумчиво  посмотрела
на меня, потом покачала головой.
   - Если я задержусь, кто-то может спросить, в чем причина. Я займусь  этим
завтра утром. Будет выглядеть как рутинная проверка.
   - Что-то должно быть в его досье, и это что-то укажет мне, почему ему так
нужны эти бивни.
   - Может, он просто импульсивный человек.
   - Одной импульсивностью его поведение не объяснишь.
   Обратно мы ехали в молчании, я думал о бивнях и Мандаке.  А  вечером  мой
компьютер ожил и сообщил, что нашел еще одного владельца бивней.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ (5521 г. Г.Э.)

   Львы убегали с моей тропы, и самбуру с благоговейным трепетом смотрели на
меня, когда я проходил мимо.
   Я шел на юг не торопясь, никогда не удаляясь далеко от воды, уверенный  в
своих силах и знании  территории.  Я  не  голодал,  я  мог  подобрать  самую
маленькую ягоду и выкорчевать самое большое  дерево.  Много  раз  я  обдувал
пылью спину, чтобы защитить ее от паразитов и  обжигающих  лучей  солнца,  и
таким мощным было мое дыхание, что после того как я уходил, клубы  пыли  еще
долго висели в воздухе.
   Время от времени я встречался с другими слонами, но они чувствовали,  что
я не такой, как они, и в страхе ретировались.
   Король мира обречен на одиночество, но так я жил всегда,  с  достоинством
нес мантию своего величия, и земля сотрясалась от моих шагов.

   Звали его Александр Коринд Краган Гамма  Сигма  Филоб  Нельсон  Радиллекс
Процион Алоит Бааскарда Бракк Астерион Нью-Холланд Дельта Гидра Галахин Зета
Писим, и имя его росло с каждой новой захваченной им звездной системой.
   Для книг по истории, для  многочисленных  биографов  он  выбирал  другое,
укороченное имя: Чингис Марк Александр Август Рекс.
   Его армия и флот, когда речь заходила о нем, ограничивались одним словом:
Главнокомандующий.
   Жену он не видел  уже  девять  лет,  две  любовницы  надоели  до  смерти,
мажордому он не  доверял,  его  политический  советник  сбежал  на  планеты,
контролируемые Олигархией, а первосвященник потребовал его смерти.
   Денег у него было - не пересчитать, не то что потратить. Целые  планетные
системы платили ему дань, жили  и  умирали  по  его  воле.  Ему  принадлежал
роскошный дворец на Астерионе V, построенный в  точном  соответствии  с  его
указаниями, и где-то  в  глубине  имелась  комната,  где  он  выставил  свои
охотничьи  трофеи:  головы  семи  других  главнокомандующих,  армии  которых
пытались противостоять ему.
   Он сидел в огромном тронном зале, окруженный верными гвардейцами, каждого
из которых он отбирал сам. Трон его сработали  из  белых  костей  гигантских
животных, обитающих на северном полюсе Астериона.  На  спинке  лежала  шкура
Мохнатого демона с Нью-Холланда, которого он убил на охоте. С  обеих  сторон
трон обрамляли две колонны из слоновой кости - бивни легендарного слона (так
ему говорили), добытые в ходе рейда  на  Внутренние  планеты.  Перед  троном
стояло чучело злобного вида ящерицы высотой  в