на  бивнях.  Рот
раскрылся, но ни звука не сорвалось с губ.
   Я наблюдал, как он еще секунд двадцать извивался от  боли.  Не  выдержал,
подбежал к нему, опустился рядом на колени. Он посмотрел  на  меня,  ужасная
гримаса перекосила его лицо, но он попытался улыбнуться. Я взял его за руку,
не замечая, что его пальцы буквально впиваются в мою кожу.
   На мгновение рука его расслабилась, потом вновь сжала мою, я поднял  нож,
надеясь, что  мне  не  придется  им  воспользоваться,  но  зная,  что  я  им
воспользуюсь, даже против воли, чтобы  помочь  ему  осуществить  начертанное
судьбой.
   Глаза его уже не видели меня, хватка слабела, но он еще  дышал,  снова  и
снова тело его выгибалось от боли. Но вот успокоилось и тело.
   - Сделано через семь тысячелетий, - выдохнул он и умер.
   Я с трудом подавил тошноту, но ничего не смог поделать  со  слезами.  Все
еще плача, я собрал хворост, сухие стволы, завалил ими  тело  и  поджег  его
погребальный костер.
   Вернулся к нашему костерку, наблюдая,  как  языки  пламени  вздымаются  к
небу. Время от времени я бросал в огонь новые стволы, и к рассвету на обрыве
остались лишь обугленные кости  Букобы  Мандаки  и  обугленные  бивни  Слона
Килиманджаро.
   А когда взошло солнце, раздался оглушающий удар грома и хлынул ливень.  Я
надел перчатки, подошел к шипящим углям и, следуя полученным указаниям, стал
разбрасывать кости Мандаки.
   Дождь лил все сильнее, и мне пришлось поставить навес, чтобы укрыться  от
потоков воды.
   Он продолжался два часа, а когда закончился, я направился к обрыву, чтобы
докончить начатое.
   Но меня ждал сюрприз. Обрыв, на котором горел погребальный костер, снесло
вниз вместе с костями Мандаки и  бивнями.  Я  осторожно  заглянул  вниз,  но
увидел лишь густую растительность, мокрую после дождя, блестящую под  лучами
жаркого африканского солнца.
   Еще час я собирал веши, укладывал их на гравитационные тележки,  а  затем
двинулся вниз по склону, к подножию Килиманджаро.

ОДИННАДЦАТАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ (6304 г. Г.Э.)

   Двумя неделями позже я возвратился в  свой  кабинет,  лишь  на  несколько
минут заскочив в квартиру. И квартира, и кабинет показались  мне  чужими.  В
кабинете было душно, стены просто давили  на  меня.  Я  приказал  компьютеру
охладить и освежить воздух. Это не помогло, пришлось спасаться прозрачностью
стен.
   Я принял молекулярный душ, переоделся, заказал пару пирожных  и  кофе  на
завтрак, сел за стол.
   - Компьютер?
   - Да, Дункан Роджас?
   - Я хочу, чтобы  ты  ввел  сноску  в  четыреста  девятое  земное  издание
"Рекордов охоты", выпущенное издательством "Уилфорд Брэкстон".
   - Ожидаю...
   - Бивней Слона Килиманджаро  больше  не  существует.  Они  находились  на
Бортаи II, когда звезда стала сверхновой. Никаких следов от них не осталось.
   - Исполнено.
   - Пошли соответствующее извещение во все библиотеки и музеи.
   - Приступаю... Исполнено.
   Несколько последующих минут  я  провел,  просматривая  корреспонденцию  и
служебные материалы, поступившие от руководства. Потом открылась дверь, и  в
кабинет вошла Хильда Дориан.
   - Я узнала, что ты вернулся.
   - Вчера вечером.
   - Спасибо, что позвонил, - с сарказмом бросила она.
   - Я устал.
   Она в изумлении вытаращилась на меня.
   - Позволишь присесть?
   Я пожал плечами.
   Она приказала креслу приблизиться, села.
   - Где твой наставник?
   - Наставник?
   - Мандака.
   - Он умер.
   - На Земле? Я кивнул.
   - Ты сообщил об этом властям? Я кивнул.
   - От чего он умер?
   - Сердечный приступ.
   - Ты привез тело для вскрытия?
   - Нет. Родственников у него нет, а он просил похоронить его на Земле.
   Последовал еще один изумленный взгляд.
   - Ты изменился.
   - Правда? Она кивнула:
   - Еще больше замкнулся в себе.
   - Я не заметил.
   - И стал совсем уж молчаливым.
   - Задавай вопросы.
   - Зачем? Ты все равно солжешь.
   - Почему ты так решила? - Разубеждать ее я не счел нужным.
   - Дункан, я узнала о твоем возвращении,  увидев,  какое  распоряжение  ты
отдал компьютеру.
   - Освежить воздух?
   - Занести в банк памяти  информацию  об  уничтожении  бивней  при  взрыве
сверхновой.
   - А, ты об этом...
   - Вроде бы ты говорил мне, что бивни на Небесной Сини.
   - Я ошибся.
   - И отправился с Мандакой на Землю без бивней? Пообщаться  с  духами  его
предков?
   - Бивни утеряны. Я не хочу, чтобы их разыскивал кто-то еще.
   - Это решение должен принимать ты?
   - Больше некому.
   - Мандака действительно умер?
   - Мандака действительно умер. Хильда нахмурилась.
   - Ты, часом, его не убил? - стрельнула она вопросом.
   - Нет, я его не убил. Но был готов.
   - Не понимаю тебя.
   - Знаю, что не поймешь.
   - Я думала, он был твоим другом.
   - Это точно, - искренне ответил я. Она долго смотрела на меня, потом в ее
голосе появились нотки сочувствия, - Тогда мне очень жаль  тебя,  Дункан.  Я
знаю, как трудно ты сходишься с людьми.  Надеюсь,  ты  найдешь  себе  нового
друга.
   - Я тоже на это надеюсь.
   Мы поговорили еще несколько минут, я напомнил, что хочу пригласить  ее  и
Гарольда в ресторан, после чего она вернулась к  себе,  а  я  остался  один,
чтобы разобраться в своих чувствах.
   Но эмоции - не факты, чем больше стараешься выстроить их ряд, тем  больше
они перепутываются между собой. В  конце  концов  я  пришел  к  выводу,  что
сопереживание - из тех эмоций, что лучше оставить Хильде и ей подобным,  кто
полагает, что это добродетель. Я попытался побыть таким,  как  они,  но  мне
стало очень уж не по себе, и я решил больше не играть в эти игры.
   Ближе  к  полудню  мне  уже  заметно  полегчало:  медленно,  но  верно  я
становился самим собой.  Вечером  я  повел  Хильцу  и  Гарольда  в  "Древние
времена", ресторан и театр одновременно. Выполнив обещанное, поздним вечером
вернулся в кабинет и попытался  определить  размах  крыльев  недавно  убитой
Дьявольской совы. К тому времени, когда  я  начал  сравнивать  довольно-таки
противоречивые  показания,  все  мысли  о  Мандаке  и  бивнях   окончательно
выскочили у меня из головы.
   Уснул я, когда забрезжил рассвет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

БИВНИ (6304 г. Г.Э.)

   Я наблюдал, как  бивни,  мои  бивни,  в  потоке  воды  плывут  по  склону
Килиманджаро, чтобы соединиться с моим прахом, покоящимся под толщей  земли,
и ожидание мое наконец-то окончилось.
   Я очень стар, я многое повидал. Я видел темную пещеру на  Беламоне  XI  и
сотрясающие твердь ураганы  Афинии.  Я  сталкивался  с  охотниками,  ворами,
религиозными фанатиками, хорошими  людьми  и  плохими,  Даже  теперь,  когда
зрение мое слабеет, я все еще вижу  цепь  событий,  которая  привела  Букобу
Мандаку на  священную  гору.  Я  вижу  Тембо  Лайбона,  раздающего  карты  и
забирающего свои десять процентов. Я вижу Амина Рашида,  гордо,  пренебрегая
опасностью,  вышагивающего  по  пустынным  улицам   Нью-Эвона,   города   на
Плантагенете  II.  Я  вижу  Ганнибала  Слоуна,  издалека  изучающего   меня,
растирающего пыль между пальцами,  чтобы  определить  направление  ветра.  Я
чувствую легкие прикосновения щупалец  Глаза-в-огне,  вырезающей  на  бивнях
историю своей цивилизации,  и  жестокие  удары  камня  Раканьи,  отрубающего
бивни.
   Тысячелетия приходили и уходили, а я все ждал на вершине горы. Я шептал о
том, что нет мне покоя, и Сендейо, и Масаи Лайбону, и Лийо Нельону, и Букобе
Мандаке, который умер гордо и молча, чего от него и ждали. Империи возникали
и гибли, планеты открывались,  колонизировались,  пустели,  поколения  людей
появлялись на свет Божий и умирали, но я стоял на своем.
   Я видел рождение звезд и смерть миров  и  наблюдал  одинокую,  в  неволе,
смерть последнего из моих  сородичей,  но  все  это  время  ждал,  когда  же
закончится одиссея бивней.
   И вот наконец  беспокойство  ушло,  одиночество  исчезло,  душевная  боль
утихла. Жизнь галактики продолжится, но продолжится уже без меня, ибо зрение
слабеет, слух пропадает, надвигается забвение.
   Я обрел недостающее, я теперь единое целое.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

   Да, он  действительно  существовал.  Он  занесен  в  справочник  "Рекорды
охоты", выпущенный издательством  "Роуленд  Уэрд".  Его  бивни  находятся  в
хранилище  Британского  музея  естественной  истории.  Две  фотографии   его
знаменитых бивней еще существуют. Его бивни зарегистрировали  и  продали  на
аукционе  на  Занзибаре  в  1898  году.  Хотя  никто  из   нижеперечисленных
знаменитых охотников его не видел,  упоминания  о  нем  имеются  в  мемуарах
Карамоджо Белла, Дениса Д. Лайелла, Т.Мюрфи Смита и командора Дэвида Элдерби
Бланта.
   По ходу двух моих последних поездок в Африку выяснилось, что  практически
все охотники и белые поселенцы, с кем я общался, знали о  нем,  и  я  провел
немало   замечательных   вечеров,   выслушивая   разнообразные,   непохожие,
противоречащие друг другу истории о его жизни и смерти.
   Именно из таких историй и рождаются легенды.