Наконец,  отъехав  уже  достаточно  от  города,  Джедсон  свернул  на
проселочную дорогу, потом  поехал  вовсе  по  бездорожью.  Наконец  машина
въехала в рощу и остановилась на большой  поляне.  Джедсон  вновь  условно
просигналил. В центре поляны разверзлась громадная дыра. Оттуда  поднялась
металлическая платформа с вертолетом на ней.
     - Снимите наручники, - потребовал Эрайде. - Ничего я вам  не  сделаю,
вы же не вооружены!
     Джедсон освободил руки советника. Тот бросился к  вертолету.  Джедсон
тем временем открыл багажник и принялся выгружать сокровища.
     -  Проклятье!  -  раздался  вдруг  голос  Эрайде,  -  меня  и   здесь
перехитрили! Они не  оставили  ни  капли  горючего!  Видимо,  сами  хотели
воспользоваться вертолетом. Но они не учли одного. Наш автомобиль работает
практически на любом топливе,  и  я,  готовясь  к  бегству,  заправил  его
авиационным горючим.
     Пока Джедсон перетаскивал в вертолет сокровища, Эрайде заправил  бак.
Но обоим им  было  ясно,  что  этого  слишком  мало,  чтобы  добраться  до
нейтральных стран.
     - На востоке мятеж, - сказал советник. - На юге разорение и хаос.  На
севере море. Остается лететь на запад.
     - Но там дрольфийцы!
     - С деньгами они нас примут. Какого дьявола  вы  им  сопротивлялись?!
Согласились бы войти добровольно - вам же выгоднее было бы!
     - Вы думаете, у меня совсем нет честолюбия? Стал бы я тогда  покупать
свой пост! Кстати, почему при завоевании за власть платит  завоеватель,  а
при государственном перевороте ТТТ  продолжает  снимать  деньги  со  счета
свергнутого президента?
     - Очень просто: вы платите ТТТ за власть  в  _г_о_с_у_д_а_р_с_т_в_е_.
При  завоевании  же  оно  теряет  свой  суверенитет,  то  есть   перестает
существовать. Это,  конечно,  бюрократическая  формальность,  но  компания
заострила на ней внимания - ей не выгодна международная  напряженность  на
Вирте, это отобьет немало клиентов.
     Говоря это, Эрайде запустил двигатель.  Он  сидел  в  кресле  пилота,
Джедсон же сзади него,  с  сокровищами  и  пистолетом  наготове.  Вертолет
поднялся в воздух.
     Не прошло и часа, как двигатель стал чихать.
     - Это даже раньше, чем я думал, - проворчал Эрайде.
     - Придется идти на посадку.
     - Прежде отдайте мне один пистолет, - потребовал советник.
     - Что?!
     - Отдайте пистолет, если хотите, чтобы я посадил машину. Я вам больше
не нужен, и вовсе не хочу, чтобы вы пристрелили меня после посадки.
     Джедсон выругался, но пистолет советнику отдал. Двигатель  проработал
еще несколько минут и заглох. Вертолет быстро пошел вниз.  Винт,  вращаясь
под напором встречного воздуха, тормозил  спуск,  но  все  же  приземление
оказалось достаточно жестким. Шасси с треском сломались, и вертолет тяжело
ударился  о  землю.  Джедсон  вылетел  из  кресла  и  упал  на  чемодан  с
сокровищами, но пистолета не выпустил. Эрайде отстегнул ремни. Вдвоем  они
с  трудом  открыли  заклинившую  дверцу   и   выбрались   наружу.   Вокруг
простиралась холмистая равнина. Не было видно никаких следов цивилизации.
     - Хотелось бы узнать, где мы оказались, - сказал Джедсон.
     - Главное - на чьей территории, - ответил советник. - С воздуха я  не
видел отступающих лантрийских войск, но они могли просто разбежаться.  Эта
территория вполне может быть занята  дрольфийцами.  Как  бы  то  ни  было,
необходимо спрятать сокровища.
     Осмотрев подножие ближайшего холма, Джедсон и Эрайде быстро нашли то,
что искали - углубление в земле между двумя валунами. Уложив туда  чемодан
и кейс, они засыпали яму и завалили ее валуном.
     - Это гарантия, - сказал Эрайде, - что никто не попытается  присвоить
себе все: в одиночку этот камешек не отвалить.
     Покончив с этим, они вернулись к вертолету.
     - Я схожу на разведку, - объявил Эрайде, - а вы оставайтесь здесь.
     Джедсон не имел ничего против.
     Прошло около получаса. Джедсону надоело сидеть на камне, и  он  решил
пройтись. Пройдя метров тридцать, он вдруг нос к носу столкнулся  с  тремя
солдатами, вышедшими  из-за  холма.  Это  были  не  лантрийцы.  Одежда  их
напоминала одежду римских легионеров, но вместо древних  доспехов  на  них
были бронежилеты и пуленепробиваемые шлемы. В руках двое  из  них  держали
автоматы, а один - бластер.
     - Бросай оружие! - сказал тот, что с бластером, на плохом английском.
Джедсон вскинул автомат  и  нажал  на  спуск.  Выстрелов  не  последовало.
Солдаты тоже  почему-то  не  стреляли.  Они  бросились  на  него.  Джедсон
перехватил автомат за ствол и попытался  использовать  его,  как  дубинку.
Оружие сразу  же  вырвали  у  него  из  рук.  Сильный  удар  заставил  его
согнуться. Тут же ему закрутили руки за спину и связали ремнем.  Солдат  с
бластером осматривал его автомат.
     -  Этот  болван  даже  не  спустил  предохранитель,   -   сказал   он
по-дрольфийски. Двое других сняли с пояса Джедсона кобуру и обыскали его.
     - Вы не имеете права! - закричал Джедсон. - Я - президент  Лантри!  Я
должен видеть императора!
     Дружный хохот был ему ответом. Джедсона отвели  за  холм.  Там  стоял
большой автовездеход: в кузове сидели три солдата и Эрайде.
     - Ну вот, - проворчал при виде Джедсона  советник,  -  а  вы  мне  не
верили.
     - Сволочь! - заорал Джедсон. - Ты меня предал!
     - А что мне оставалось делать? - невозмутимо ответил Эрайде. - Должен
же я завоевать расположение оккупационных властей!
     Джедсона посадили в кузов и отвезли в какое-то селение. Над одной  из
хижин был водружен дрольфийский флаг. Джедсона отвели туда  и  оставили  в
маленькой комнате под присмотром двух солдат. Там он провел часа  два.  За
это время он несколько раз просил, чтобы ему развязали руки, но солдаты не
знали английского или  не  желали  слушать  Джедсона.  Наконец  в  комнату
просунулась голова и что-то сказала охранникам. Джедсона  ввели  в  другую
комнату. Там сидел за столом маленький толстый офицер, поминутно отиравший
пот со лба (жара стояла изрядная).
     - Это ты нарушил воздушную границу? -  спросил  он  по-английски,  со
скучающим видом глядя в окно.  Видно  было,  что  Джедсон  в  этот  момент
занимает его меньше всего.
     - Я - лантрийский президент! - сказал Джедсон.
     - Может, ты и президент, - ответил офицер, - а может, и  шпион.  Хотя
какие теперь шпионы? От самой границы ни одного серьезного сражения. Враги
бегут от одного нашего вида. Срам один! -  офицер,  как  видно,  собирался
пуститься в рассуждения, но вспомнил  о  пленнике,  и  лицо  его  исказила
досадливая гримаса. - Документы-то у тебя есть?
     Один из солдат положил на стол отобранные у Джедсона документы.
     - Ну, такие я и сам рисовать могу, - пробурчал офицер. - Отправьте  в
центр депешу, может, там заинтересуются. Самолет, что  боеприпасы  привез,
назад пустой летит?
     - Пустой.
     - Ну и отправьте на нем пленных, его в том числе, - офицер отвернулся
к окну.
     - А со вторым что делать? Он сам к нам пришел и на этого вывел.
     - Пусть проваливает на все четыре стороны, не медаль же  ему  давать!
Проклятая жара!...
     Джедсона отвели на другой конец селения. Там на поле стоял  небольшой
транспортный самолет. Джедсону развязали руки и втолкнули его  в  грузовой
люк. Затем подвели еще несколько человек, проделали с ними то же самое,  и
самолет  поднялся  в  воздух.  Пленные,  судя  по  внешнему   виду,   были
крестьянами, и Джедсон не решился заговаривать с ними  по-английски.  "Еще
придушат", - подумал он.
     В дрольфийском аэропорту пленных посадили  в  грузовик  и  повезли  в
город. Машина остановилась у серого мрачного здания,  обнесенного  высоким
забором с колючей проволокой. Это было  нечто  вроде  пересыльной  тюрьмы.
Здесь Джедсона лишили его шикарного,  хотя  уже  и  изрядно  потрепанного,
костюма и облекли в серую робу с нашитым  номером,  после  чего  отвели  в
большую камеру. На нарах вдоль стен и просто на полу  размещалось  человек
сорок. На Джедсона никто не  обратил  внимания.  Тот  осторожно  присел  в
уголке  и  обвел  глазами  соседей.  Один  из   них   выглядел   человеком
интеллигентным.
     - Скажите, - спросил его Джедсон, - что с нами будет?
     - Продадут, разумеется, - ответил тот по-английски,  явно  удивленный
вопросом. - Или император издал новый закон?
     - Не знаю я никаких законов! Я землянин.
     - Тише! - воскликнул шепотом собеседник Джедсона. - В последнее время
в  империи  идет   шовинистическая   кампания.   Особенно   культивируются
антиземлянские настроения. Запомните: для всех вы горриец. Здесь никто  не
знает горрийского языка, и потому никому не  покажется  странным,  что  вы
можете изъяснятся только по английски.
     - Но ведь за убийство землянина полагается большой штраф!
     - Штраф платит государство, а находящиеся здесь особой любовью к нему
не  пылают,  иначе  не  попали  бы  сюда.  Вы  понимаете,  национальное  и
государственное самосознание - не одно и то же.
     - Так это все дрольфийцы?
     - В основном да, политические и  уголовные.  У  нас  преступников  не
кормят даром, содержа в тюрьмах; у нас они  работают  в  рабстве,  принося
пользу обществу.
     - А сами вы?
     - Тоже дрольфиец. Попал за свои демократические  убеждения,  -  узник
понизил голос. - Хилс думает, что  ему  удастся  поднять  страну  за  счет
заключенных. За последние триста лет до Контракта ни разу  не  было  таких
репрессий. Но я еще не спросил, как вы попали сюда?
     Джедсон на минуту задумался и решился.
     - Я - лантрийский президент, - сказал он.  -  Мой  вертолет  потерпел
аварию над захваченной территорией, а мой советник предал меня.
     - А, так вы есть тот самый бездарный  политик?  Нечего  обижаться,  я
называю вещи своими именами. Небось, оказали  сопротивление  солдатам?  Вы
вели себя, как последний идиот. Сколько вам осталось править?
     - Почти две недели.
     - Ваше счастье.
     - Но за эти две недели с меня же сдерут деньги!
     - Однако это лучше, чем пожизненное рабство, к которому приговорен я!
- взорвался узник. Некоторое время он молчал, затем спросил примирительно:
- Ваша фамилия Джедсон?
     - Да.
     - Моя Корг. Впрочем, возможно, когда-нибудь мне  удастся  выкупиться.
Ваше счастье, что вы землянин! В соответствии с  дрольфийскими  традициями
плененные правители обращаются в пожизненное рабство без права выкупа.
     Джедсон  подумал  почти  с  благодарностью  о  ТТТ,   гарантировавшей
возвращение по окончании срока контракта.
     - Когда нас продадут? - спросил он.
     - Завтра. Вы кто на Земле?
     - Служащий.
     - Значит и вас ждет моя судьба. Ведь вы ничего не умеете?
     - Как это - ничего?
     - Технического образования у вас нет, за станком вы стоять не умеете,
да и для физической работы не приспособлены. Ни  один  предприниматель  на
нас  не  позарится.  Нас  купит  государство.  А   оно,   в   отличие   от
предпринимателей, о своих рабах совершенно не заботится.
     - А вы, значит, тоже ничего не умеете?
     - Почти что так, - усмехнулся Корг. - Я - доктор  исторических  наук,
профессор Таудорского  университета.  Но  империи  не  нужны  гуманитарии,
особенно такие, как я.
     - Почему?
     - Потому что я, как  историк,  вижу  всю  бессмысленность  хилсовской
затеи.  Он  думает  создать  сверхдержаву  без  материальной   базы,   без
последовательного развития, только на подневольном труде, военной  силе  и
энтузиазме.
     - И своем богатстве.
     - Да, этот авантюрист ни перед чем не  останавливается.  Он  считает,
что его личный  вклад  дает  ему  право  ставить  эксперименты  над  целым
народом. Что ж, путем колоссальных усилий и народных страданий ему удастся
временно  достигнуть  успеха.  Но  затем  наступит  неминуемая  остановка,
регресс, развал и катастрофа.
     - Как вы смело говорите! А если я провокатор?
     -  Во-первых,  я  навидался  этой  мрази  достаточно,  чтобы   быстро
распознавать. А во-вторых, мне фактически уже нечего терять. Я ведь ООПП -
особо опасный политический  преступник.  Хуже  этой  статьи  только  ПТ  -
политический террорист, но это уже расстрел без  апелляций,  и  если  меня
сразу не подвели под эту статью, значит,  и  не  собираются  подводить.  И
вообще, давайте спать. Скоро вы будете лишены этого  удовольствия  на  две
недели, а я... - доктор махнул рукой.
     На следующий день состоялась распродажа.  Как  и  предсказывал  Корг,
Джедсона купило государственное предприятие. В тот же день  его  отправили
на какой-то карьер, расположенный довольно далеко от  столицы.  Потянулись
ужасные дни. Работать  приходилось  без  всякой  механизации,  под  кнутом
надсмотрщика, еду отбирали рабы из уголовников - каждый  политический  был
обложен таким "налогом". Первые два дня Джедсон  платил  "налог"  почти  с
удовольствием, так как привык к президентской кухне, но потом даже местная
баланда стала возбуждать в нем аппетит. Спать приходилось на  полу  -  все
нары в бараке были заняты. Однако государство,  лишив  рабов  элементарных
условий существования, продолжало  заботиться  об  их  идейно-политическом
воспитании, периодически поставляя им газеты. Из этих газет Джедсон узнал,
что экспансия  империи  превратилась  в  настоящее  триумфальное  шествие,
государства  сдаются  без  боя,  президенты  один  за  другим  подписывают
документы, подобные предложенному некогда Джедсону, и живут до конца срока
хоть и не в роскоши, но на свободе. Много раз проклинал  себя  Джедсон  за
свое тщеславие, но однажды газетная статья довела его до безумия. Он рычал
от ярости и молотил кулаками по полу. Статья  сообщала,  что  губернатором
обширной области,  в  которой  находился  и  карьер  -  каторга  Джедсона,
назначен некто Роэс  Эрайде,  оказавший  большие  услуги  империи  в  деле
обнаружения лантрийского золотого запаса и валютного фонда.
     В первый  же  день  работы  на  карьере  Джедсон  начертил  на  стене
двенадцать полос - число оставшихся до конца срока дней -  и  каждый  день
зачеркивал по одной. Наконец незачеркнутой осталась  только  одна  полоса.
Джедсону вспомнилась сцена подписания контракта в офисе ТТТ.
     "Зачем я подписывал его на 92 дня,  -  ругал  себя  Джедсона.  -  Три
месяца могли составить и 91 день! Тогда сейчас я уже был бы в звездолете!"
     В этот день город отправили  партию  рабов  для  доставки  на  карьер
продуктов и оборудования. К этой партии присоединили  и  Джедсона.  Поздно
вечером он уснул в какой-то городской казарме, совершенно  уверенный,  что
проснется  уже  свободным.  Однако  на  утро  ничего  не  изменилось.  Его
разбудили ничуть не менее грубо, чем остальных рабов, и вывели на улицу  в
сопровождении  охранников.  Проходя  мимо  здания  представительства  ТТТ,
Джедсон бросил на него полный ненависти взгляд... и  застыл  на  месте  от
ужаса.
     Двое рослых дрольфийцев, стоя на лестницах на уровне  второго  этажа,
ломами сбивали с фасада гигантские буквы  "ТТТ".  Одна  за  другой  они  с
грохотом рухнули на асфальт и разлетелись на миллионы осколков.
     Мимо пробежал мальчишка-газетчик.
     - "Правительственный  вестник"!  "Правительственный  вестник"!  Конец
тридцатилетнему рабству! Император Александр выкупил планету из концессии!
Да здравствует Дрольфийская империя - суверенное всепланетное государство!
Последние представители ТТТ покидают Вирт! "Правительственный вестник"!
     Чувствительный укол под лопаткой вывел  Джедсона  из  оцепенения.  Он
обернулся. За его спиной стоял ухмыляющийся дрольфийский легионер с копьем
в руке и бластером через плечо.
     - Ну, чего стоишь? Кричи: "Да здравствует император Александр!"





                            ОШИБКА РИЛЛЕНА ЛИ




                                    1

     Я,  Риллен  Эр  Ли,  человек  Проклятого  Века,   гражданин   некогда
могущественного государства  Соединенные  Республики,  пишу  эти  записки,
несмотря на смертельную опасность подобного занятия. Я пишу  их,  конечно,
не для современников и даже не в назидание  потомкам.  Просто  я  чувствую
необходимость поведать кому-нибудь о роковой ошибке,  повлекшей  за  собой
катастрофу - поведать хотя бы листам бумаги, если, конечно,  ту  мерзость,
на которой мне приходится писать, можно назвать бумагой. Не знаю,  прочтет
ли кто-нибудь когда-нибудь эту повесть; но если это так, то кто бы  вы  ни
были, неведомые читатели, заклинаю вас, не отнеситесь к ней как к  мрачной
фантазии мрачных времен! Все, изложенное здесь -  чистая  правда  о  самом
трагическом периоде истории Лямеза.
     События,  которые  я  намереваюсь  изложить,  начались  в   83   году
Проклятого Века - это  название  появилось  уже  тогда,  но  еще  не  было
официальным. Его употребляли некоторые  писатели  и  журналисты.  Это  был
разгар   глобального   кризиса   цивилизации.   Разумеется,   внутри-    и
внешнеполитические,  экологический,  ресурсный  и  культурный  кризисы  не
обошли стороной  и  Соединенные  Республики,  одну  из  крупнейших  держав
тогдашнего Лямеза. В  год,  о  котором  я  веду  повествование,  у  власти
находился Генерал-Президент Андего III. Сейчас это имя вряд ли кому-нибудь
много  скажет,  а  между  тем  это  был  один  из  известнейших  политиков
Проклятого Века. Он обладал твердой уверенностью, что все  проблемы  можно
решить силой, и режим его был, по существу,  террором,  плохо  маскируемым
под демократию. Свой рассказ я начну с того  дня,  когда  на  Андего  было
совершено покушение.
     Собственно, официально о нем так и  не  было  объявлено.  Андего  был
ранен легко и уже через два дня выступал по телевидео. О покушении я узнал
от Кройлеса Ди, моего старого школьного друга,  а  в  то  время  чиновника
Министерства Государственной Безопасности.  Вечером  он  зашел  ко  мне  и
рассказал о случившемся. Не знаю, почему, но Кройлес доверял мне -  это  в
те-то времена, когда никто не доверял никому!  Может  быть  он  чувствовал
себя виноватым, поскольку пошел служить в учреждение, которое в юности  мы
оба презирали? Не знаю.
     Так или иначе, он сообщил мне подробности: в президента стрелял  один
из охранников, один из самых проверенных  людей  в  окружении  Андего.  Мы
некоторое время говорили о том, что это может означать. За окном  начинало
темнеть; я взглянул на часы.
     - Скоро начинается комендантский час,  -  напомнил  я  Ди.  -  Ты  не
собираешься уходить?
     - Пустяки, - отмахнулся он, - у меня спецпропуск.
     - Все равно, твое начальство узнает, могут быть неприятности.
     Ди  неопределенно  пожал  плечами  и  принялся  теребить  подбородок;
казалось, он собирался что-то  сказать  и  не  мог  решиться.  Наконец  он
придвинулся ко мне и глуховато произнес:
     - Ты знаешь, готовится новый закон о перебежчиках.
     - Ну и что?
     - Так... правительство принимает все более  жестокие  меры,  а  число
перебежчиков растет. Только, будь я среди них, я бы поторопился с побегом,
пока не приняли новый закон.  Даже  если  человек  колеблется,  он  должен
решать немедленно, а то потом за это дело будут расстреливать.
     - Что-то не пойму, куда ты клонишь... уж не  думаешь  ли  ты,  что  я
состою в кружке перебежчиков?
     - Не состоишь... но, зная твой характер, думаю, мог бы состоять...
     Я посмотрел на него в упор.
     - Сейчас ведь все это упростилось...  -  продолжал  он.  -  Не  нужно
проникать в секретные лаборатории. Самодельные машины вполне надежны.
     - Ты предлагаешь мне!...
     Он смотрел на меня  недвижным  горящим  взглядом.  Да,  он  был  моим
другом, он сообщал мне служебные секреты, он делился со  мной  крамольными
мыслями.  Но  сейчас...  сейчас  он   толкал   меня   на   государственное
преступление. На то, что вот-вот должны были законодательно  приравнять  к
измене Родине.
     Собственно, принцип передвижения во времени,  как  это  случалось  со
многими  великими   открытиями,   был   обнаружен   совершенно   случайно.
Иссл