! Я ничего не пожалею, только спаси ее...
     Ну вот, еще одно исцеление, еще одна трата ферментов, которая  ни  на
что не повлияет... Впрочем, к нему теперь обращается  лицо  официальное  -
возможно, через  него  наконец  удастся  улучшить  отношения  с  иудейской
церковью?
     - Веди меня к ней, - велел Эйонс.
     Толпа любопытных  следовала  за  ними;  всем  хотелось  поглазеть  на
чудесное исцеление. Но, едва они  подошли  к  дому,  как  навстречу  вышла
заплаканная женщина и бросилась на шею чиновнику, причитая:
     - Иаир, Иаир! Нет больше нашей доченьки!
     Эйонс  нахмурился.  Только  этого  не   хватало!   Если   необратимое
разрушение мозга уже началось,  он  ничего  не  сможет  сделать.  Конечно,
обратная реконструкция возможна,  но  без  стационарного  оборудования,  в
полевых условиях... Однако, быстро  просканировав  внутренность  дома,  он
засек слабые, но отчетливые ментальные импульсы. Обычная для  первобытного
уровня медицина ошибка: летаргию приняли за смерть.
     - Девица не умерла - она спит, - сказал Эйонс с облегчением. Какой-то
плешивый и бородатый тип, появившийся на пороге - должно  быть,  лекарь  -
отпустил презрительное замечание по поводу нахальных невежд. Но  Эйонс  не
собирался тратить время на пререкания.
     - Выйдите все! - распорядился он. Негоже  им  видеть,  как  он  будет
вводить в мозг больной атомарные электроды...


     - Слышали, что говорят об Иешуа из Назарета?
     - Это о каком таком Иешуа?
     - Ну как же; о нем давно уже судачат. Неужели не слыхал? Он будто  бы
даже называет себя царем Иудейским.
     - Ну ты потише с такими-то словами. Знаем мы этих  ненормальных.  Они
назовут себя хоть кесарем, а с нас потом романцы шкуру спустят.
     - Да не о том же речь! Этот Иешуа воскрешает мертвых.
     - Бабьи сплетни.
     - Да нет, точно говорю. Воскресил дочь начальника синагоги. Дядя моей
жены своими глазами видел.
     - Да все ты не так рассказываешь!  Не  дочь  начальника  синагоги,  а
юношу, сына сотника.
     - Юношу? Все вы путаете. Этому юноше хорошо за тридцать, и зовут  его
Лазарь, брат Марии из Магдалы. Он три дня пролежал в гробу  и  уже  вонял,
как тухлая рыба.
     - Постой, эта какая Мария? Не та ли шлюха, известная по всей Иудее?
     - Она, она самая.
     - Во-во, только с такими этот  Иешуа  и  таскается.  Оборванец  он  и
распутник, а никакой не пророк. Мне племянник говорил, он у  меня  ученый,
из фарисеев.
     - Точно-точно! Знаете,  к  чему  этот  "пророк"  призывает?  "Будьте,
говорит, как птицы: те не сеют, не жнут, а сыты бывают." В то  время,  как
честные люди добывают хлеб свой в  поте  лица,  как  велел  Господь,  этот
бездельник шляется по всей стране с шайкой бродяг  и  потаскух  и  смущает
народ!
     - Ну, ужо романцы найдут на него  управу.  Ишь,  "царь  Иудейский"...
тьфу!


     - Я послан, чтобы спасти вас,  -  в  который  раз  втолковывал  Эйонс
очередной толпе любопытных. - Если не поверите мне, то погибнете! ("О, как
же это объяснить людям, которые не слышали о математической  социологии!")
Если не верите ни предсказаниям Моишея и пророков, ни чудесам, чему  ж  вы
тогда поверите?
     - Чудеса? - какой-то бородатый  субъект  протиснулся  в  первый  ряд.
Кажется, фарисей... или саддукей... эти секты просто бесчисленны... -  Да,
мы слышали, что ты изгоняешь бесов. Но раз ты имеешь  власть  над  бесами,
значит, твоя сила от Велзевула, князя бесовского!
     Ну, наконец-то появилась возможность применить логику. Конечно, Эйонс
не собирался  объяснять  этим  невежественным  людям  природу  психических
расстройств, равно  как  и  технологию  дистанционной  психокоррекции.  Он
побьет их на их собственном поле.
     - Если царь пойдет войной на подданных, устоит ли царство  его?  Чего
ради бес станет изгонять беса?
     - Но если сила твоя не от нечистого, - не  сдавался  оппонент,  -  то
отчего  не  почитаешь  заветов  Господних  и  творишь  исцеления  в   день
субботний?
     Многие в толпе согласно загудели. Да, это был один из  самых  нелепых
иудейских предрассудков, с которым Эйонс тщетно пытался бороться. Кажется,
это была его ошибка... но логика по-прежнему на его стороне.
     - Если ваша овца в субботу упадет в яму, разве вы не вытащите ее? Так
неужели человек хуже овцы?
     Эйонс  с  победным  видом  оглядел  толпу,  но  ментальные   импульсы
иудейских священников согнали улыбку с его лица.  Он  ведь  так  ясно  все
объяснил, почему же их злоба и раздражение только возросли?
     - Наставник, - обратился к  нему  один  из  учеников,  -  солнце  уже
садится, и эти люди, должно быть, проголодались. Отпусти их, пусть  пойдут
за едой в окрестные селения.
     - Мы сами их накормим, - ответил Эйонс. Конечно, эта очередная  трата
энергии, но наконец-то ему удалось собрать несколько тысяч слушателей!
     - Но у нас всего пять лепешек и две рыбки! - удивился ученик.
     - Давайте их сюда, - велел Эйонс, настраивая дубликатор материи.
     Десять минут спустя, сканируя сознание жующей толпы, гость из космоса
заметил, что раздражение почти ушло, уступив  место  довольству.  "И  этим
существам я пытался втолковать, что человек жив  не  только  хлебом!  -  с
горечью подумал Эйонс. - Сотня дубликаторов  по  всей  стране...  впрочем,
даже это не помешает им швырять в меня камнями. Тупик, всюду тупик. Они  с
удовольствием принимают  мои  блага,  но  не  мои  идеи.  Что  за  нелепая
планета..."


     Эйонс сидел на  вершине  холма;  трое  учеников,  разморенные  жарой,
дремали  неподалеку.  Он  на  всякий  случай  послал   им   дополнительный
усыпляющий импульс и вызвал Корабль. На связь вышли Координатор и Эрьенк.
     - У вас сдают нервы, Эйонс, - заметил Координатор.
     - Нервы? С чего вы взяли? - пробормотал полевой агент.
     - В последнее время вы позволяете  себе  бессмысленные  поступки.  Ну
зачем, к примеру, вы утопили романское стадо свиней?
     - Просто хотел лишний раз сделать приятное этим проклятым иудеям.  Вы
же знаете, Эрьенк, они терпеть не могут свиней.
     - Вот видите - "проклятым"... Мы  понимаем,  Эйонс,  вам  нелегко,  -
сказал Координатор. - Эта планета кого угодно выведет из  равновесия.  Что
там говорят ваши последние исследования, Эрьенк?
     - Ситуация все больше выходит  из-под  контроля,  -  признал  главный
этнограф. - Слухи о вашей деятельности, Эйонс, искажены и противоречивы.
     - По-моему, для культур, не имеющих  информационных  технологий,  это
естественно, - заметил полевой агент.
     - Да, но не в такой степени. Мало того, что вам приписывают множество
того, чего вы не делали и не говорили, так  еще  и  ваши  подлинные  слова
выворачивают с точностью до наоборот! К примеру, вы говорили им, что  наши
идеи важнее древних традиций и родственных связей. Они же утверждают, что,
по вашим словам, идущий за вами должен  прежде  возненавидеть  собственных
родственников. Вы говорили, что даже последним  из  людей  следует  давать
шанс - они же поняли, что последние станут первыми...
     -  Да,  эта  извращенная  раса  притчи  понимает  лучше,  чем  прямые
высказывания...
     - Далее, никаких надежд на союз  со  священниками  не  осталось.  Они
настроены резко враждебно к вам.
     - Неужели все из-за субботы?
     - Суббота -  предлог.  Синедрион  опасается,  что  ваша  деятельность
вызовет социальные беспорядки,  которые  повлекут  жестокие  репрессии  со
стороны романцев. Кроме того, вас обвиняют в богохульстве.  Но,  думается,
главная  причина  наших  неудач  в  том,  что  наши  идеи  слишком  сильно
противоречат натуре аборигенов. Те черты, которые неминуемо ведут их  расу
к гибели, с их точки зрения, являются самыми естественными.
     - Но что же делать? Даже чудеса не могут их убедить.
     - С чудесами пора кончать. Аборигенам  нужно,  чтобы  вы  кормили  их
задарма и лечили их больных, но ваши слова они пропускают мимо ушей.
     - Как же поступать, когда от меня потребуют чуда?
     - Отвечайте, что им было явлено много чудес, но они не уверовали.  По
неверию же их, больше им знамений не будет.
     - Но что же тогда? Неужели мы потерпели крах?
     - Выход есть, Эйонс. Последняя возможность.  Вы  знаете,  какую  роль
играет  насилие  в  их  культуре.  Их  религия  придает  большое  значение
жертвоприношениям.  Вы  должны  быть  публично   казнены   с   последующим
воскрешением; если даже это их не проймет, значит, мы ничего не можем  для
них сделать.
     В этот момент один из учеников проснулся  и  с  ужасом  воззрился  на
Эйонса: облик Наставника полностью преобразился, и от одежд  его  исходило
свечение. Более того, рядом в воздухе висели еще две светящиеся фигуры.
     Эйонс выключил аппаратуру  связи  и  только  тут  заметил  испуганный
взгляд аборигена.
     - Э... это были Моишей и Илия, Наставник?
     - Да, - резко ответил Эйонс, чтобы не вдаваться в объяснения. Похоже,
его подопечные начинают приобретать иммунитет к гипнозу. - Зови остальных,
мы отправляемся в Ерушалаим.
     - Кажется, это не очень безопасно, - неуверенно пробормотал ученик. -
Я слышал, первосвященники ищут твоей смерти.
     - Мой час настал, - сказал Эйонс. - Я буду предан в их руки и казнен,
чтобы воскреснуть на третий день. Ну что ты уставился, неужели и ты мне не
веришь?


     Эйонс со своей немногочисленной свитой подходил  к  городу.  "Что  за
планета, - устало думал  он.  -  За  последние  три  тысячи  лет  я  видел
достаточно дикарей, но подобных... Может быть, команда Эрьенка ошиблась  в
выборе  народа-реципиента?  Нет,  у  остальных,   вероятно,   еще   меньше
шансов..." Он заметил  росшую  у  обочины  смоковницу  и  свернул  к  ней,
рассчитывая угоститься плодами: находясь  в  теле  аборигена,  он  нередко
испытывал те же потребности, что и обитатели планеты. Но плодов на  дереве
не было - для  них  просто  еще  не  пришло  время.  Однако  это  разумное
соображение  не  остановило  Эйонса;  давно  накапливавшееся   раздражение
выплеснулось импульсом смертоносной энергии. Посланец Группы с  удивлением
и стыдом смотрел на засохшее дерево. "Нервы, - подумал он, -  да,  коллеги
правы, это нервы. Хорошо, что все это скоро кончится."


     Полевой  агент  окинул  взглядом  ужинавших  с  ним  учеников.  Пора,
откладывать больше нельзя. Уже несколько  недель  он  с  ними  шляется  по
Ерушалаиму и окрестностям, но ни иудейские первосвященники,  ни  романская
оккупационная администрация до сих пор так и не сделали решительных  шагов
для его ареста. Кажется, аборигены даже на это  не  способны!  Ну  что  ж,
придется их подтолкнуть.
     - Сегодня один из вас предаст меня, - внезапно объявил  он  ученикам.
Для них это, разумеется, было полной новостью.
     - Кто же это? - спросили сразу несколько голосов.
     "Пусть решит жребий", - подумал Эйонс.
     - Тот, кто обмакнет хлеб в  блюдо  одновременно  со  мной,  -  быстро
произнес он и ткнул кусок  лепешки  в  тарелку,  а  затем  поспешно  обвел
взглядом сотрапезников. Один из них торопливо отдергивал руку от блюда.
     "Иуда из Кариофа, наш казначей. Жаль, один  из  самых  здравомыслящих
среди них... Ну что ж, Иуда, так Иуда". Он послал телепатический импульс.
     Иуда испуганно смотрел на Наставника.
     - Иди и делай, что должен, - жестко приказал Эйонс.
     Через некоторое время агент Группы встал из-за стола.
     - Куда ты, Наставник? - спросил один из учеников.
     - Помолиться,  -  ответил  Эйонс.  Он  собирался  снова  связаться  с
Кораблем.
     - Мы с тобой, Наставник, - заявил ученик.
     - Как знаете, - раздраженно пожал плечами Эйонс, надеясь, что они  не
увяжутся за ним все. Увязались только трое. Выйдя в сад, он усыпил их.
     - Корабль на связи, Эйонс.
     - Скоро за мной придут стражники синедриона. Эрьенк, вы уверены,  что
мы все делаем правильно? Может, следует показать им мою силу?
     - Нет, избранная стратегия оптимальна. Ни о чем не  беспокойтесь.  До
самого момента воскресения  вам  не  следует  проявлять  сверхспособности.
Контраст произведет особо сильное впечатление.
     - Ну что ж, вы лучше знаете, что делаете.
     -  Еще  одно,  Эйонс.  Эта  романская  казнь   на   кресте   довольно
мучительна...
     - Я, разумеется, помню, как отключается болевая  чувствительность,  -
улыбнулся полевой агент.
     - Об этом я и хотел вас предупредить. Аборигены  не  должны  об  этом
догадаться. Вы должны весьма натурально изображать страдание.
     - Да, разумеется. До чего же извращенная раса...
     Ученики беспокойно ворочались  в  гипнотическом  сне:  телепатические
сигналы Эйонса проникали даже в их неразвитое сознание.


     Агент Группы висел на грубом деревянном кресте между двумя умирающими
разбойниками.
     - Эй, пророк! - крикнул ему кто-то из зевак. - Говорят, что  ты  спас
многих, что же не спасешь себя? Сойди с креста, и мы уверуем!
     "Возможно, так и следовало бы сделать, - подумал Эйонс. - Но, в конце
концов, Эрьенку виднее."
     Тяжелая черная туча, пришедшая с востока, медленно уползала на запад,
так и не разродившись дождем.
     "Пожалуй, пора", - подумал Эйонс и остановил сердце.


     Мария стояла в недоумении перед  отваленным  в  сторону  камнем.  Она
знала, что гробница Иешуа закрыта по приказу самого  прокуратора,  и  вход
охраняют стражники.  Но  никаких  стражников  поблизости  не  было.  Мария
неуверенно вошла внутрь.
     Гроб был пуст; два странных существа  в  светящихся  одеяниях  сидели
рядом. Женщина в страхе вскрикнула.
     - Не бойся, Мария, - сказал один из  них  голосом,  мало  похожим  на
человеческий. - Он воскрес, как и было предсказано; иди и объяви  об  этом
его ученикам.
     Несколько часов спустя Эйонс вошел в комнату, где сидели  одиннадцать
его последователей. Если план  Эрьенка  удался,  скоро  их  будет  гораздо
больше...
     Эмоциональные импульсы учеников красноречивее любых слов говорили  об
их потрясении. Даже после слов Марии они все равно не верили... Ну что  ж,
здоровый скептицизм необходим нормальной цивилизации.
     - Моя миссия окончена, - объявил Эйонс. - Я должен вернуться на небо.
Отныне вы будете нести людям Истину, -  он  погрузил  их  в  гипнотический
транс,  пытаясь  хоть  как-то  упорядочить  хаос  в  их  мозгах.  Затем  в
сопровождении  учеников  Эйонс  вышел  наружу,  к  ожидавшим  его  младшим
агентам. Антигравитационный луч  повлек  пришельцев  к  люку  снизившегося
Корабля.


     Корабль разгонялся  перед  транспространственным  прыжком.  Несколько
членов Группы, собравшись на прогулочной палубе, смотрели на планету,  уже
едва выделявшуюся на фоне звезд.
     - Кажется, все-таки получилось, - сказал Эрьенк.
     - Во всяком случае, мы сделали все, что могли, - заметил  Эйонс,  уже
принявший, разумеется, свой естественный облик.
     - Но на всякий случай мы все-таки  еще  наведаемся  сюда.  Где-нибудь
через полторы тысячи лет, - подытожил Координатор.


     По краям площади толпился народ, жаждущий зрелища; все были веселы  и
возбуждены. Немало было женщин, многие пришли с детьми. Для знати и святых
отцов выстроены были специальные трибуны, убранные гирляндами цветов.  Все
взгляды были устремлены на пятьдесят столбов в центре площади.  К  каждому
столбу был привязан человек в нелепом размалеванном  балахоне;  многие  из
них, истерзанные пытками, не могли стоять и висели на веревках.  Палачи  с
зажженными факелами ждали сигнала.
     - ...и придать казни милостивой и без пролития крови. Во имя Отца,  и
Сына, и  Святого  Духа,  аминь,  -  инквизитор  кончил  читать  и  свернул
пергамент. Палачи подожгли хворост. Капельмейстер церковного хора взмахнул
руками, и ангельские голоса кастратов  заглушили  вопли  и  стоны  горящих
заживо людей.
     Эйонс с отвращением отвернулся от экрана.
     - Ну, Эрьенк, что вы теперь скажете?
     -  Да...  -  смущенно  пробормотал  главный  этнограф,  -  приходится
признать, что с религией у нас ничего не вышло.  Вероятность  гибели  этой
расы возросла еще на процент. Что ж,  у  нас  еще  есть  время.  Попробуем
теперь идею социального равенства.





                           ПРИНЕСЕННЫЕ В ЖЕРТВУ




     С самого утра Анриса мучили  дурные  предчувствия.  Конечно,  теперь,
когда  такое  бедствие  обрушилось  на  город,  в  этом  не  было   ничего
удивительного. Анрис всегда считал  себя  человеком  здравомыслящим  и  не
поддался бы каким-то беспочвенным страхам; но в том-то и беда, что у  него
были все основания для беспокойства. Это отразилось и на  его  работе;  он
чуть не испортил новый меч, но мастер Инрэд, вместо  того  чтобы  отругать
юношу, посмотрел на него с сочувствием:
     - Анрис, не убивайся ты так  прежде  времени.  Конечно,  ты  считаешь
Элари самой прекрасной девушкой в мире, но не забывай, что у членов Совета
могут быть другие мнения.
     - Да, - сказал Анрис, - да, я понимаю. Вы очень добры, мастер.
     - Ну ладно, ступай к ней.  Вижу,  в  мастерской  от  тебя  все  равно
сегодня толку не будет.
     - Спасибо, мастер!
     Чем ближе подходил он к дому Тэссильдов, тем быстрее несли его  ноги;
он буквально вбежал на Солдатскую улицу и остановился, чувствуя,  как  все
обрывается внутри. Дом Тэссильдов, дом, где жила его  Элари,  был  украшен
гирляндами цветов.
     На негнущихся ногах он подошел к двери и  взялся  за  молоток.  Дверь
открыла госпожа Тэссильд. Она старалась держаться с достоинством, но  лицо
ее было красно от слез.
     - Входи, Анрис, - прошептала она. - Элари ждет тебя.
     Едва он переступил порог, девушка подбежала к нему и обвила  его  шею
руками, прижимаясь к нему всем телом. Анрис тоже крепко обнял ее. Пожалуй,
в другие времена подобное поведение до замужества  и  даже  до  официально
объявленной помолвки было бы сочтено не вполне приличным, но  кому  теперь
могло быть до этого дело? Анрис сжимал ее в объятиях; Элари всхлипывала  у
него на плече. Наконец, она отстранилась  и  попыталась  привести  себя  в
порядок.
     - Когда это произошло? - спросил Анрис.
     - Вестник пришел три часа назад, -  ответила  она.  -  "Девица  Элари
Тэссильд, вам оказана высокая честь..."
     - Честь! - воскликнул Анрис вне себя от ярости. - Проклятые лицемеры!
     - Ну, меня все-таки признали одной из прекраснейших девушек города, -
улыбнулась она сквозь слезы.
     - Лучше бы ты родилась хромой! Одноглазой! Горбатой!
     - Но ведь тогда ты бы не любил меня.
     - О чем ты говоришь! - трезвый ум Анриса  подсказывал  ему,  что  она
права: он чрезвычайно высоко ценил  душевные  достоинства  Элари,  но  его
чувство осталось бы  простым  уважением,  если  бы  девушка  не  была  так
красива. Однако какой ей  прок  от  его  любви,  если  теперь  она  должна
умереть, и притом такой отвратительной смертью?!
     Дракон появился две недели назад. Конечно, в  детстве  Анрис,  как  и
все, слышал сказки о драконах, чародеях, Лесном Народце и прочих  подобных
существах, но в отличие от своих соплеменников даже и ребенком он в это не
верил. Поэтому, когда крылатый огнедышащий  монстр  впервые  пронесся  над
городом, Анрис был шокирован, пожалуй, даже больше других, особенно  когда
узнал, что дракон не только выглядит, но и ведет себя  в  точности  как  в
сказках, требуя от города дань: по пять самых  лучших  юношей  и  девушек.
Чудовище дало горожанам две недели на отбор жертв, пообещав, в случае если
будет удовлетворено, оставить город в покое;  в  противном  случае  гибель
грозила всем жителям.
     Конечно, горожане не сдались без борьбы.  Большой  отряд  воинов  под
командованием самого капитана  Даггерда  отправился  к  пещере  на  бой  с
чудовищем; но стрелы не причиняли дракону никакого вреда, а на расстояние,
достаточное для удара тяжелым копьем, солдаты просто  не  смогли  подойти.
Большинство  погибло  в  огне,  некоторые   были   покалечены,   остальные
обратились в бегство. Дракон не преследовал бегущих, но объявил,  что  еще
одна попытка соп