их улицах.
- Кирилл, - Визитер тронул его руку. - Не думай так.
Мальчик не повернулся к нему. Они продолжали идти за Визардом, двое подростков
в осенней тишине. Только Аркадий Львович шаркал ногами... он ведь устал не
меньше их.
А может быть, куда больше. Он ведь болеет.
И он остался один...
- Ты еще знаешь, о чем я думаю, - сказал наконец Кирилл.
- Да.
- Виз, я не хочу... чтобы мы его нашли. Я боюсь.
- Знаю.
- Это глупо. Мы ничего не сможем сделать.
- Кирилл, мы должны.
- Виз, мы не сможем...
Визард вздрогнул. Словно услышал или увидел что-то, непостижимое для них.
Обернулся. Покачал головой, грустно, безнадежно, дожидаясь, пока они подойдут.
- Мальчики, дальше я пойду один.
- Почему? - резко спросил Визитер.
- Потому, что так надо, - Аркадий Львович достал пистолет, передернул затвор.
- Это уже рядом. И вы мне не поможете.
- Тогда зачем мы шли? - казалось, что Визитер решил хоть в чем-то обвинить
старика.
- Чтобы увидеть, конечно... - Визард присел на корточки. Замолчал, переводя
взгляд с Визитера на Кирилла. - Ребята, мы все промахнулись... и Сила, и
Власть, и Творчество. Нельзя было мерить старыми мерками, но этого так
хотелось...
- Аркадий Львович, о чем вы? - тихо спросил Кирилл.
- О том, что происходит сейчас, - старик, морщась, протянул левую, раненую
руку, коснулся его щеки. - Понимаешь, добро всегда было добром, а зло - злом.
Что-то могло меняться, мы порой хотели разного... но от начала времен был...
запасной вариант. Кому отдать победу. На чью сторону встать.
Он казался теперь совсем-совсем старым. Безнадежно больным. Вымочаленным,
высосанным запредельной тоской...
- Аркадий Львович... - прошептал Кирилл.
- Я видел - ее добро становится хуже зла, - словно не слыша, сказал Визард. -
Но не думал, что их альянс возможен. Мальчик...
Странно, почему-то он обращался не к Визитеру. Только к Кириллу.
- Мальчик, я хочу сказать тебе... страшную вещь, но ее надо сказать. Не верь в
добро. Даже ни словам не верь, поступкам не верь. Пока не поймешь, к чему они
приводят. Милосердие и прощение, любовь и дружба - все может быть ложью. Шагни
дальше, подумай, к чему приведет доброта - и тогда решай.
Он опустил голову.
- Вы идете умирать, - вдруг сказал Визитер. Напористо, осуждающе.
- Да. Да, мой маленький конкурент. Я попробую, но я не справлюсь. Знаю это
точно так же, как ты. Но отступать не хочу.
- Почему?
- Да потому, что боюсь... жить дальше.
Он поднялся, покосился на Кирилла, на мгновение обретая прежнюю уверенность и
ироничность.
- Мальчик, как ты думаешь, что бы я сделал, попытался сделать, сгинь все
остальные Посланники... и останься мы втроем?
Кирилл не ответил.
- Вот так... Сейчас начнется цирк. Но у меня есть еще пара минут... до выхода
на манеж. Кирилл, ты ведь пишешь стихи?
Он не стал говорить "писал", лишь пожал плечами.
- Прочти мне что-нибудь... на дорожку.
Визитер усмехнулся. Он прекрасно знал, как Кирилл этого не любит.
- Зачем? - спросил Кирилл.
- Хочется все-таки знать, что есть в тебе.
Кирилл вздохнул. Глупо. И неуместно. А в голове какая-то каша из фраз и
обрывки стихов. Но старик ждал, смотрел на него, и он тихо начал:

- Все время вверх... А что там, впереди?
И только вверх, поскольку через Время.
Мне снятся лестницы, заброшенные всеми,
И я бегу по ним всегда один.

Визитер усмехнулся, отводя взгляд. Ну и пусть. Кирилл писал эти стихи года три
назад. Когда еще не было пришельца с черных звезд...

- Но будет день. Я вынырну из снов.
И побегу, ступая осторожно.
Я знаю, что вернуться невозможно -
Ведь я бегу по лестнице часов.

Одна и та же лестница на всех.
Со свистом пролетающее Время,
А все бегут, и я бегу со всеми,
Но все-таки один,
Все время вверх.

Аркадий Львович кивнул.
- Теперь я понимаю. Спасибо, Кирилл.
- Давайте уйдем вместе, - тихо попросил Визитер.
- Нет, ребята. Прощайте.
Визард выпрямился, попытался крутануть пистолет на пальце - как в кино. Едва
не уронил, усмехнулся, и не оглядываясь пошел вперед.

- Николай Иванович... - Семен схватил его за руку. Грубо, без всякой
субординации. - Это безумие...
- Мы должны его найти, - повторил Шедченко. Они шли по пятам за Посланником
Тьмы, опережая милицию, которая, похоже, решила первым делом оцепить место
происшествия. Им дважды указывали направление - радостно и возбужденно.
Немного охотников лезть под пули, но вот помочь в этом другим готовы все. - Ты
его подранил, Семен. Ты молодец. Он не уйдет далеко.
- Да о чем вы? Это же не война! Одно дело - обороняться от нападающего, другое
- самосуд устроить! Если мы его кончим, даже Визирь нас не спасет!
- Ты можешь уйти, - предложил Шедченко.
- Я срок тянуть не хочу!
- Так уходи.
Семен отвел глаза. Его научили многому... и как защищать клиента, и как
действовать в опасных ситуациях, и как оказывать первую помощь.
Но вряд ли кому-то приходило в голову, что охраняемый объект с автоматическим
оружием в руках броситься в погоню за нападавшими.
- Николай Иванович, вы с ума сошли...
- Куда бы ты бежал на его месте?
Семен пожал плечами.
- Не знаю... к востоку. Да не найти нам его! Либо он сам сдохнет, либо уже
ушел!
- Я должен убедиться.
- Вы ведь знали, что будет нападение, - зло сказал Семен. - Знали!
- Да. И не только о нападении знал. Этот человек убил твоего начальника и
водителя. Побоище в метро - тоже его работа. Я его не упущу.
- Николай Иванович, - помолчав сказал телохранитель. - Вам дышать не больно?
- Нет, ребра целы. Хороший броник. Пойдем, Семен.

                                     7.
Конечно, Визард оставил мальчишек не так уж близко от Посланника Тьмы. Он шел
быстро, он знал куда идти - то, что было заложено в нем, взрывалось,
пропитывало плоть, и больше не нужна была ночь, чтобы ощутить направление.
Ночь и так уже нависла над миром, ей больше не страшен был солнечный свет.
Как странно. Даже в самые древние времена, когда его Знание было слабой
искрой, в которую мало кто верил, в отшельничьих кельях и подземельях
алхимиков, превращая вопреки всем законам природы свинец в золото, делая
стекло - гибким, а огонь - холодным, он не чувствовал себя столь беспомощным,
как в этом времени.
Времени, когда знание было повсюду. Доступное, щедрое, бесконечное. Бери и
пользуйся. Расширяй границы. Дай формулу любому чуду.
Знание стало доступным... и перестало быть силой.
Это время верило лишь в добрую тьму.
И добрая тьма пришла.
Вначале он увидел Анну. Девушка стояла спиной к нему, глядя на землю. В
блеклом бесформенном пальто, сама какая-то скомканная, серая, несчастная. И
все-таки он не почувствовал жалости.
Каждый в ответе за то, что приходит в мир сквозь лабиринт его души.
Аркадий Львович шел, особенно и не скрываясь. Ни к чему. Посланница Добра
занята своей работой - раздачей милосердия.
Илья Карамазов полулежал на земле, опираясь на локти. Смотрел в глаза Марии.
Не в трансе слепой веры - его Сила достаточно велика, чтобы защитить своего
Посланника. Они просто общались - пока ладони Марии скользили над его телом,
закрывая рану, восполняя потерянную кровь, исцеляя.
Ее доброта беспредельна....
Визарду надо было подойти метра на три-четыре. Для полной гарантии. Куда лучше
были бы обычные пули... куда надежнее.
Анна повернулась. Вскрикнула, смешно всплеснула руками, схватила Марию за
плечо.
Визард остановился, подняв пистолет. Лицо Марии оставалось спокойным, лишь
Карамазов усмехнулся, оскалился, шаря рукой по слежалой листве.
Но его пистолет был слишком далеко.
- Почему ты не с нами, старик? - спросила Мария, поднимаясь.
Посланник Знания не ответил.
- Прийди к нам, - Мария сделала шаг в его сторону. - Я даю тебе руку, Визард.
Я не отвергаю никого, ты видишь. Почему ты не с нами?
- Потому, что ты никого не отвергаешь.
- Каждый заслуживает прощения. Каждый достоин любви, - Мария шла к нему,
словно не замечая нацеленного ствола. - Кто ты, чтобы отвергнуть брата своего?
- Он не мой брат. Мой брат убит... его рукой.
- И на твоих руках есть кровь. Но пришло время прощения. Стань чище, Визард.
Прости врага своего, как я прощаю тебя. Обними его.
Карамазов засмеялся, вставая. Окровавленная, пробитая рука киллера двигалась
легко и свободно.
- Эй, старик! Ты хорошо себя вел! Я готов тебя обнять.
- А я - нет, - Визард нажал на спуск.
До Марии оставалось метра два, не больше. Ствол пистолета расцвел бледным
выхлопом, струей газа, ударившей Посланницу Добра в лицо. Анна закричала,
тонко, истошно, бросаясь к ним.
Визард, задержав дыхание, отступил на шаг.
Мария качнула опаленными ресницами.
- Старик, у тебя даже оружия нет... настоящего. Эта отрава... - она
засмеялась. - Сам не вдохни.
Карамазов нагнулся, поднимая с земли пистолет. Спросил:
- Мария, убить его?
- Подожди, брат. Каждый имеет право ошибаться, - она не отводила взгляда от
лица Визарда. - Почему все вы не верите мне? Почему отвергаете прощение и
любовь? Ты ведь болен, старик. Это наследство от твоего Прототипа. Но я могу
спасти тебя. Ты проживешь еще долгие годы. Веришь?
Он выстрелил второй раз. Уже зная, что это безнадежно. Но сам процесс выстрела
приносил секундное облегчение, миг надежды, когда пистолет вздрагивал в руке,
и в глазах Посланницы Добра отражалось блеклое пламя.
- Убей его, - шагнув в сторону сказала Мария. - Убей его, брат!

Шедченко увидел их всех, увидел в тот миг, когда Карамазов прицелился в
старика. Старик, конечно, был Визардом, Посланником Знания.
Женщин он не забыл бы и на смертном ложе.
Он выстрелил в Илью, на миг поразившись, как свободно двигался киллер.
Полноте, да был ли он вообще ранен?
Пули прошли мимо. Нет, прав был Визирь... не годился он для активной работы.
Прошло то время, когда майор Шедченко убивал своими руками.
Карамазов среагировал мгновенно. Сместился в сторону, за дерево, скорчился
там, оценивая обстановку. Шедченко упал на землю. Рядом залег Семен, выставив
руку с пистолетом, пытаясь прицелиться в киллера. Не с его пшикалкой ближнего
боя вести эту партизанскую перестрелку... но пусть, пусть хоть пошумит,
создаст видимость огня.
Мария продолжала стоять, глядя на Визарда. Кажется, она говорила. Ей что же,
наплевать на свинец? Медленно, как в томительном кошмарном сне, Шедченко
прицелился в нее, и, уже понимая, что занизил прицел, нажал на курок.

Визард смотрел, как целится в него Карамазов. Вот и все. Рана на руке слабо
полыхнула болью, словно решила познакомить все тело с тем, что ему предстоит.
Откуда-то сбоку ударили выстрелы. Короткая очередь... и Карамазов прыгнул,
прижался к стволу дерева, мгновенно утрачивая всякий интерес к Визарду. Лицо
Марии вздрогнуло - так морщится человек от досадной, но мелкой помехи.
- Ладно, - негромко сказала она. - Ты все равно умираешь, старик. Твой врач
говорил о весне... он добрый человек. Легочная артерия изъедена метастазом.
Сейчас она лопнет - и ты захлебнешься собственной кровью. Прощай, старик. Твое
знание неспособно даже лечить.
- Я не верю, - сказал Визард. Все стало пусто и безразлично. Карамазов, Мария,
Визитер, Шедченко - все они были уже далеко-далеко. По эту сторону жизни.
- Тебе не надо верить. Тебе достаточно знать... что это реально. Про...
Снова щелкнул выстрел - и глаза Марии расширились. Она крутанулась, хватаясь
за бедро, где на порванной голубой джинсе расплывалось темное пятно.
- Вместе, - сказал Визард. - Не ожидала?
Грудь пробила боль. Он выронил бесполезный пистолет с бесполезной отравой в
патронах. Упал на колени - почти синхронно с Марией. И все же страха не было.
Шедченко, все же, устранил одну из двух бед. Устранит...
- Все-таки он решился, - сказала Мария, глядя на него. - Вояка...
- Доигралась? - Визард пошатывался, пытаясь не упасть. Боль в груди почему-то
стихла, но стала накатывать слабость. И тяжесть, тяжесть под сердцем.
К ним подбежала Анна. Окинула Визарда безумным взглядом, словно решая, не он
ли виновен. Склонилась над Марией, бормоча что-то, целуя ее в лицо. Ой-ой-ой,
девочка... как же тебя сломала доброта...
Визард повалился ничком. Сколько минут у него есть? Пять, десять? Он так
надеялся увидеть весну...
- Ты любишь меня? - даже не вопрос, напористый крик, приказ в голосе Марии.
- Да, да, да!
- Положи мне руку...
Визард повернул голову, посмотрел на лежащих рядом девушек. Кровь из раны
Марии, прижатой ладонью девушки-прототипа, уже не шла.
Да, наверное исцелить сама себя она была не в силах. А вот так... отразив свою
Силу в ином человеке... Рано он обрадовался. Старый оптимист. Мария поймала
его взгляд, подмигнула, тихо спросила:
- Не передумал?
Визард посмотрел в небо. Неяркое, серо-голубое, затянутое облачной паутиной.
Какой короткой была хорошая погода...

Он лишь ранил ее. Лишь ранил, и это было страшно, потому что теперь прийдется
- добивать, делать самую страшную солдатскую работу. Шедченко видел, что упал
и старик, вроде бы без всякой причины, но наверное, слова Посланницы Добра
были пострашнее пуль. Анна бросилась к упавшей, и он проводил ее стволом, но
так и не выстрелил, ощутив мгновенный и обжигающий стыд.
Девчонка не виновата. Когда Мария умрет, у нее будет шанс прийти в себя.
Наверняка будет...
Над ним взвизгнули пули, и он вжался в прелую, пахучую листву, пытаясь втянуть
голову под защиту бронежилета. Секундная пауза - и снова очередь. Не в него, а
в попытавшегося приподняться Семена. Они обменялись короткими взглядами -
ничего, оба целы...
Карамазов стрелял с интервалами в несколько секунд. Короткими, по три пули,
очередями. "Стечкин", все же, не автомат, патронов в магазине поменьше...
Да он же отступает... или прикрывает отход!
Шедченко вскинулся, страх исчез куда-то, и он успел увидеть, как исчезают
среди деревьев девушки, убегают - легко, свободно, и в движениях Марии нет
даже намека на хромоту, а Карамазов пятится, чуть отстав от них, водя стволом.
Их взгляды встретились - и киллер выстрелил. Это опять было похоже на сон -
воздух вокруг взвизгнул, сразу со всех сторон, пули пели, словно Шедченко
стоял посреди растревоженного пчелиного роя...
Но ни одна не коснулась Николая.
Карамазов опустил захлебнувшийся автомат, и исчез вслед за женщинами. Шедченко
медленно опустил глаза, оглядывая себя. Не может быть. В горячке боя порой не
чувствуешь ран.
Но он и впрямь был цел.
Семен встал, его лицо было перепачкано, похоже, паренек обнимался с землей
покрепче, чем он. Тупо посмотрел на Шедченко:
- Вы же ее подстрелили...
Николай кивнул.
- И парня я ранил, - задумчиво, с невнятным сомнением, сказал Семен. - Как же
это, а?
Шедченко молчал. Смотрел на старика, распростертого на траве, на белую щепу
под ногами... будет работа следакам, пули из берез выковыривать.
- Я не буду их преследовать, - тихо произнес Семен. - Что хотите... у меня
жена.
- И я не буду, - Шедченко медленно пошел к Визарду.

                                     8.
Небо кружилось над ним, небо ждало его.
Снова...
Какой короткий путь выпал в этот раз.
Визард слышал осторожные шаги. Потом он увидел Шедченко.
- Что она с вами сделала? - кажется, полковник пытался говорить сочувственно.
Трудно это у него получалось, но Визард был благодарен за попытку.
- Помогла... умереть, - в груди что-то заклокотало.
- Врачи могут вас спасти? - Шедченко склонился над ним, заслоняя небо. Ничего,
это не надолго.
- Нет... спасибо.
- Почему вы не пришли к нам с Хайретдиновым? Почему? - в голосе Шедченко была
и тень жалости, и досада... легкая такая, характерная досада военных людей на
непонятливых штатских. За Шедченко маячил какой-то бледный, грязный парень с
пистолетом. Охранник, похоже...
- У меня... свой альянс.
- Пацан? Да вы дурак, профессор.
- Наверное... - он закашлялся, но кашель уже стал другим, не привычно-сухими
рывками боли в распадающихся легких, а мучительной попыткой вытолкнуть
забившую бронхи кровь. - Николай... я попрошу вас... уйдите.
- Почему? Мальчишка где-то рядом?
Визард промолчал. Почему Николай говорил о детях в единственном числе?
- Не думаю, что это станет правильным решением, - Шедченко словно подвел черту
секундным раздумьям. - Не думаю.
- Полковник, Тьма и Свет вошли в союз. Все изменилось... теперь. Поговорите с
Визирем... он должен понять. Вам всем надо объединиться. Всем... убейте их - и
разбирайтесь между собой.
- Как ее убить, Визард? Из гранатомета? Или серебрянной пулей? - горько
спросил Шедченко. - Вы же видели...
- Я скажу как... мальчишкам, если вы уйдете.
- Мальчику, а не мальчишкам, - непонятно и зло поправил Шедченко.
Да, вот в чем дело. Он считает, что Кирилла уже нет... Визард не стал его
разубеждать - времени не было. Николай огляделся, потом спросил:
- Почему?
- Скажем... в компенсацию за то, что я мог бы сделать. Они верили мне
больше... чем я заслуживаю.
Секунду Николай смотрел ему в глаза, потом кивнул.
- Мы уходим, старик. Не держи зла.
Визард не стал отвечать - сил было уже слишком мало. Он даже закрыл глаза, но
небо все равно осталось над ним, просвечивая сквозь веки, кружась, призывая.
Еще чуть-чуть... чуть-чуть подожди...
Он знал, что прошло меньше пяти минут, прежде чем его лица коснулась детская
рука. Но минуты казались вечностью... и в этой вечности была лишь боль, но все
равно - она стала последним подарком уходящей жизни. Только мертвым не больно.
- Аркадий Львович...
Визард заставил себя поднять веки. Кирилл и Визитер... они словно двоились
перед глазами.
- Аркадий Львович! - уже с другой интонацией, успокаиваясь, повторил Кирилл. -
Что вы?
- Ухожу... - он почувствовал, что задыхается, повернулся набок, выхаркивая
алую кровь. Кирилл вскрикнул, отстраняясь, Визитер придержал его за плечи,
помогая выпрямиться. - Спасибо, - прошептал Визард.
- Почему?
- Так получается, мальчик. Знание мертво... беспомощно... в нем нет спасения.
- Аркадий Львович, не надо...
Визард улыбнулся. Какими глупыми, все-таки, бывают дети. Как будто он - хочет
этого...
- Если вы победите, то я еще вернусь... когда-нибудь. Чтобы поспорить с вашей
правдой. Так повелось...
Визитер замотал головой, молча не соглашаясь. Пусть. В мире много правд...
- Не плачь, Кирилл, - сказал Визард. - Помнишь, как ты говорил... Но будет
день, я вынырну из снов... Когда настанет мое время... когда я стану нужным...
- Что мы можем сделать? - спросил Визитер.
- Победить. Убить... девушку.
- Как? - лицо Визитера не дрогнуло.
- Не знаю. Она неуязвима... пока ее любят, пока ей служат. Она пожирает чужую
любовь и силу. Она... словно кривое зеркало, где все остается, но все
искажено. Она самое худшее зло... ибо пришла под маской добра.
- Аркадий Львович...
- Лишите ее любви, - прошептал Визард. - Я не знаю, как. Но пока ее любят,
пока Прототип верит ей - она побеждает.
Кирилл кивнул сквозь слезы, то ли понимая, то ли просто пытаясь показать, что
слушает.
- А теперь уходите, - попросил Визард. - Пора... через семь минут здесь будет
патруль. Уходите, весь район набит милицией.
- А вы?
- Мальчик, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Не бойся за меня, я уже
почти там.
Он закрыл глаза, ему не нужно было видеть, он и так знал, что Визитер
утаскивает Кирилла, что мальчишки уходят. А небо кружилось, спускаясь все
ниже. И, словно в насмешку, сила, его сила, все росла, достигая предела,
который отправит его в очень-очень далекий путь. Он начал видеть то, что еще
не случилось - рывками, вспышками, и лицо его искажалось то гримасой
страдания, то усмешкой. Потом он достиг пика.
Парад-алле.
Закрытие циркового сезона.
- Мразь... - прошептал он, когда смог понять, что происходит там, в будущем.
Но в этот миг небо коснулось его.

                                     9.
- Отравитель, - сказал Скицин. - Гнусный, неумный отравитель себя и меня.
Визитер молча затянулся. Он сидел на лестничной ступеньке, рядом с грязной
трубой мусоропровода. Улыбающийся Скицин стоял рядом, уперев руки в бока, чуть
покачиваясь, словно дирижабль, заходящий на посадку.
- Ну так зайди, я быстро, - ответил наконец Слава.
- Ладно, пострадаю... Слушай, а чего ты за хоррор взялся?
- Я - взялся?
- Ну, все эти ужасы про диктатора...
Слава затушил сигарету о