, не забыли ли они чего. Да и порядок надо
навести, хоть какой-то, после вчерашнего-то дня. Безумного дня, но такого
прекрасного. Они опять пили шампанское, и снова любили друг друга... да,
любили! Она больше не стыдилась этого, поняла, как правильно и красиво было
случившееся. Какие могут быть границы у любви - тем более, для нее? Вся плоть
- трава. Все равно перед ним...
Вчера Мария сходила в парикмахерскую. Ненадолго, но Анна извелась, прежде чем
прозвучал звонок в дверь. Мария преобразилась, сделала короткую стрижку,
покрасила волосы в светло-шатеновый цвет. Она стала еще прекраснее - если это
возможно. Конечно, внешность ее не заботила, но Прототипов, тех, кто не видел
их, будут в первую очередь настораживать девушки-близнецы. А они теперь не
слишком похожи. Только вот Посланцов так не обманешь. Они чувствуют и друг
друга, и Прототипов. В них сила зла, но им все равно не победить...
- Не суетись, девочка, - Мария, закинув ногу за ногу, наблюдала за ней. - Мы
успеем. Закрой газ, краны в ванной, причешись, и мы пойдем.
Анна благодарно кивнула. Да, конечно, не надо волноваться. Конечно. Она
посмотрела на Марию, одетую сейчас в брюки и свитер. Спортивная, сильная,
уверенная. Так она и должна была прийти в мир, сомнений нет. Каждому времени
свои формы. Только суть неизменна - добро есть добро, зло есть зло.
- Ты знаешь, у нас так мало денег, - неуверенно сказала она. - Это смешно, но
ведь деньги многое решают, правда?
- К сожалению, - Мария достала сигарету, закурила, с улыбкой поглядывая на
нее. - И что ты предлагаешь, сестра?
- Я могу пробежаться по соседям. Занять, кто сколько сможет дать. У нас в
основном старики живут, но все-таки... я им всегда помогала, делала уколы. Мне
не откажут.
Мария молчала.
- Можно сказать, что у меня кто-нибудь умер, мама например, - вдохновенно
предложила Анна. - Сбегать?
Мария потянулась, снимая со столика кожанную сумочку. Она купила ее вчера,
когда ходила в парикмахерскую, даже удивительно, что у нее денег хватило на
такую прекрасную вещь, и ведь еще было шампанское, и шоколад...
Щелкнув замочком Мария достала скомканные купюры.
- Этого нам хватит, полагаю?
Анна растерянно коснулась денег. Доллары. У нее никогда не получалось отложить
достаточно, чтобы купить валюту...
- Да... здесь ведь много? Откуда они?
- Кто посмеет мне отказать?
Действительно. Какая она дуреха. Деньги для Марии - ничто. Прах. И кто, кроме
посланцев зла, устоит перед ее взглядом и словами? Стоит ей сказать человеку,
что деньги ничто - и тот поймет. Выбросит их, или отдаст.
- Значит не надо идти к соседям?
- Думаю нет, сестра. Время жалко. Мы достанем еще денег, если понадобится.
Анна кивнула, бросилась в ванную. Быстро причесалась. Ох, как хочется сделать
такую же прическу как у Марии. Но нельзя, а то они опять станут похожими...
- Мария, а в поезде... - она запнулась.
- Конечно. Мы возьмем купе на двоих, сестра. Побыстрее!
Она пулей выскочила в коридор.
- Все, я готова.
Мария встала, бросила окурок в бокал с недопитым шампанским.
- Я выйду первой, ты закроешь.

Они немного прогулялись. Время до поезда еще было. Мария даже взяла ее за
руку, и это было так прекрасно - идти, словно сестры, улыбаться друг другу, и
понимать как прекрасен этот мир, прекрасен несмотря ни на что - но они подарят
ему еще больше радости, подарят бесконечную радость и чистоту, смех и счастье,
милосердие и всепрощение.
- Жалко, что не видно солнца, - сказала Анна, заглядывая Марии в глаза. - Я
очень люблю лето и солнце.
- Разве со мной тебе не светло?
Они вместе засмеялись, но Анна с испугом поняла, что чуть было не обидела
самого дорогого в мире человека. Нет, все таки она глупая. Недостойная.
- Я куплю нам шампанского, - сказала Мария, когда они проходили мимо
центрального магазина, единственного, наверное, что мог в их городке зваться
супермаркетом. - Подожди.
Анна послушно остановилась у дверей. Проследила взглядом за Марией. В закутке
у входа был привязан питбуль, мерзкий, словно увеличенная лабораторная крыса,
с обрезанными ушами и покрытой шрамами мордой. В наморднике, правда, но все
равно... и зачем позволяют держать таких страшных собак-убийц? Только бы он не
кинулся на Марию!
Но питбуль оказался мирным. Или почувствовал исходящее от Марии добро?
Повалился на грязный пол, когда та проходила мимо, задергал лапами, подставляя
брюхо. Удивительно! Как дворняжка... Анна вздохнула, отворачиваясь. Чуть в
стороне дымили два мужика, то ли продавцы, то ли грузчики какие-то. Обсуждали
какого-то "Витюху", из обменника при магазине, который вчера вечером, когда
приехали забирать выручку, пустил себе пулю в лоб. Растратил деньги - в кассе
было пусто, и покончил с собой. Мужики размышляли, что виновато - карты, бабы,
или и то и другое вместе.
Анна вздохнула. Вот... грязь, зло, смерть. И последний грех - самоубийство.
Они изменят все это.
Они дадут миру доброту.

                                     4.
Что за манера пошла, давать издательствам имена мифологических персонажей?
Какая-то странная игра, мета времени, когда это стало модным?
Просто поиск звучных слов?
"Аргус", "Лодур", "Грифон"...
Ярослав шел к "Лодуру" от Таганской. Наверное, он и впрямь не любил Москву,
но, почему-то, стоило проехать хоть пару станций на метро - и возникало четкое
ощущение, что он никогда не покидал этого города.
Смог бы он здесь жить, интересно? Адаптироваться, - не к ритму жизни, который
его вполне устраивал, не к воде, такого вкуса, словно ее уже пили, не к мелким
бытовым черточкам москвичей, не к размерам этой городообразной кляксы, а к
четкой уверенности, что "хомо московикус" - это следующая ступень эволюции
после "хомо сапиенса"?
Смог бы, наверное. Психология группы.
"Лодур" устроил офис в жилом доме. Ярослав позвонил у бронированной двери,
постоял, ожидая пока его оглядят в глазок и вынесут решение. Охранник молча
отпер, кивнул - видимо так и не решив, в какую категорию попадает посетитель.
- Здравствуйте. Я к Лидии Васильевне.
- Вам назначено?
- Нет.
Охранник поколебался.
- Входите...
- Ярослав Заров. Ваш автор.
- Угу. Подождите.
Он подождал, разглядывая стены, где висели в рамочках обложки изданных книг,
рекламные плакаты, проспекты каких-то грядущих изданий. Усмехнулся, увидив
собственные "Тени снов". А вот и коллеги... "Большое Ватерполо", "Здесь, у
Стикса...", "Пространства праведников".
В соседней комнате кто-то стучал по клавиатуре компьютера. Медленно и слишком
сильно, не успел еще перестроиться от пишущей машинки...
Надо будет попросить "Ватерполо"... Андрей все забывает подарить, уже неудобно
напоминать. А покупать книги тех, с кем доводилось пить водку и обсуждать
литературу, как-то смешно.
- Проходите, - охранник вернулся из комнатки редактора, улыбаясь сел в кресло
у двери. Покосился на стену, видимо отыскивая "Тени снов". Новенький. Ему еще
интересно видеть писателей.
Может, и читать станет...
Заров прошел в оставленную открытой дверь. Лидия Васильевна уже поднималась
навстречу, улыбалась.
- Здравствуйте, Ярослав! Какими судьбами?
- Проездом, - он поймал себя на торопливости ответа, и дернулся, как от ожога.
Какого черта. Он же не милостыню пришел выпрашивать, а продаваться. Разные,
все-таки, вещи. Навсегда, что ли, останется с ним удивление от того, что за
труд, доставляющий радость, еще и деньги платят? - Делаю новый роман... вот,
хотел предложить вам.
Лидия Васильевна кивнула, с легкой неуверенностью сказала:
- Это крайне интересно. О чем роман?
- Как всегда. О тьме.

Визард вернулся ровно через час. Не то, чтобы он беспокоился о поведении
Ростислава - Визитер сумеет удержать того от звонка в милицию. Но обещания
лучше выполнять.
Снежневский, выскочивший открывать дверь, был взбудоражен.
- Аркаша... - он быстро глянул на площадку, стал заворачивать замки. - Почему
ты не хотел мне рассказать?
Да, интересно, чего ему наплел Посланник Развития...
- Не стоит тебе впутываться.
- Что? Не впутываться? Да ты понимаешь, что происходит-то?!
переборщил, мальчик...
- Нет.
- О, ты еще шутишь! Молодец. Герой, герой... - Снежневский всплеснул руками. -
Тебе надо уехать из этой дурацкой страны. И немедленно. Я одолжу тебе денег на
билет.
- Куда?
Ростислав прищурился.
- До Тель-Авива! С мальчиком сложнее, но и его куда-нибудь переправим...
Знаешь, "Моссаду" будет очень интересно узнать все произошедшее, тебе
обеспечат охрану... только не говори, что у тебя нет гражданства!
- Нет.
- Почему?
- Да успокойся, Ростик.
- Почему ты такой дурак?
- Я собирался дожить здесь. Умирать лучше там, где жил.
- Ну, твоя мечта исполнится... - Снежневский кинулся на кухню. - Виз, мальчик,
ты умнее, чем мой полупокойный друг! Объясни ему, что необходимо бежать!
- А я не уверен, - мальчик вышел в коридор. Едва заметно подмигнул Визарду.
Тот покачал головой. Детям не ведомо чувство меры. Умение увести - слишком
сильное оружие, чтобы пробовать его на стариках.
- Держи, - Визард кинул ему пакет. - Тут одежда. Я, правда, не уверен, что
размер твой.
Визитер с любопытством заглянул в пакет, вытащил запаянное в целофан белье.
Развернул майку, встряхнул.
- Угу. Это мне года через два будет впору.
- Ну, знаешь, я не модельер. А сыновей у меня не было. И так рылся, как старый
фетишист.
Хмыкнув, Визитер бросил одежду в пакет.
- Ты бы лучше о безопасности заботился, а не о гигиене, - Ростислав, скрестив
руки, смотрел на него. - Иначе дырок прибавится.
- А я заботился, - Визард встряхнул второй пакет. - У тебя есть нейролептики?
- За кого ты меня принимаешь?
- За старого, запасливого врача. Что у тебя есть? Транквилизаторы, препараты
для нейролептональгезии, наркотики?
- Какой словарный запас! - Снежневский прошел в комнату, крикнул оттуда: - Что
именно тебе надо?
- Все показывай, - Визард скинул ботинки. - Все что есть. Не мне тебя учить,
что граница между лекарством и ядом - в дозе.

                                     5.
Неудачное покушение - кусок масла на хлебе репортеров. Пожалуй, оно даже
лучше, чем успешное политическое убийство, которые никто и никогда не
раскрывает. Если удается взять интервью у ошарашенной спасением жертвы - это
уже и горка икры на масло...
Охрана оттерла нескольких самых настойчивых журналистов, Хайретдинов с
каменным лицом прошел мимо в комнату отдыха, куда репортерам входа просто не
было.
Народа было немного. Ему кивали, говорили что-то сочувственно-поздравляющее.
Клановая солидарность... даже самых непримиримых противников не радовала весть
о столь наглом покушении на депутата. Наверняка многие сегодня усилят охрану.
- Рашид Гулямович... - Альберт Данилович, прервав беседу с каким-то бойким
молодым человеком, прошел навстречу. - Поверьте, я очень рад, что все
обошлось.
Хайретдинов кивнул, пожимая руку.
- Я рад не меньше.
Они посмеялись - этакая бравада старых солдат на поле боя.
- Нервы у вас железные, - заметил главный редактор. - По вам и не скажешь, что
вчера побывали в такой передряге.
- Честное слово, натиск ваших коллег был страшнее.
Альберт Данилович развел руками.
- У нас своя работа, что поделать. И от меня так легко уйти не удастся.
- Перед вами капитулирую.
- А если не передо мной? - Альберт Данилович кивнул в сторону недавнего
собеседника. - Наш новый заведующий отделом парламентской хроники.
- Даете расти молодым?
- Конечно. Понимаю, не хочется вспоминать случившееся... но если просто
интервью? Вчерашнего можно и не касаться.
- Почему же? Можно и коснуться. В общем контексте разговора.
Мужчины переглянулись. Альберт Данилович сказал:
- Мы по многим взглядам не сходимся, но ваша честность мне импонирует.
Пойдемте, представлю нашего молодого редакционного волка, и оставлю вас на
растерзание... Да, Рашид Гулямович! Я говорил вчера с Шелгановым... кажется,
он хочет помочь нашему корпункту. Так что готовьтесь, будем шерстить ваши
заводы на новом техническом уровне.
- Только так и надо. Подумайте, может еще где-то проблемы? У нас много
партнеров по стране...
Под задумчивыми взглядами коллег они прошли к отчаянно старавшемуся казаться
невозмутимым "газетному волку".
Сближение самого влиятельного из независимых депутатов и представителя самой
большой оппозиционной партии было более чем демонстративным. И наводящим на
размышления.

Шедченко извелся, ожидая Визиря. Охрана весь день пережевывала утреннее
побоище в метро, обслуга дачи словно дала обет молчания... или просто
приглядывалась к новому человеку.
Хайретдинов вернулся около шести. Злой и энергичный, чем-то взбудораженный.
Впрочем, причина выяснилась быстро.
- Слышал о метро? - обняв Шедченко за плечи, Визирь потащил его в кабинет. -
Вот сволочь...
- Кто это был?
- Полагаю - тот самый Седьмой. Посланник Тьмы. Видимо, охотился за стариком,
или за мальчишками, или за всеми сразу. Кретин.
- Да...
- Я просмотрел список жертв - наших там не было. Промахнуться - как это было
возможно! Уложить два десятка человек, и не попасть в свои мишени! Идиот. Мне
он показался куда более ловким...
Николай прикусил язык. Да, конечно. Цинично, но честно. Может случиться и так,
что ему придется убивать детей и старика.
Или нет? У него есть главная цель - женщина со светом в глазах. И этот
подонок, что стрелял в метро.
А легко ли будет остановиться? Что сотворит с миром обезумевший от страха
пацан или кабинетный ученый, со своим рафинированным пониманием жизни? Какие
комплексы обуревают писателя? Чем они лучше? Возрастом, профессией... чушь.
Все в этой жизни ложь. Лишь смерть правдива.
Они вошли в кабинет, Хайретдинов юркнул в кресло за столом, сбросил пиджак,
распустил галстук. Шедченко уселся у камина.
- Рашид, я хочу кончить этого гада.
- Сам? А стоит ли, мой дорогой полковник? Одно дело - чертить стрелочки на
карте и решать, где добыть солдатам крупу подешевле. Другое - искать и
караулить жертву в городе.
- Мне приходилось воевать.
- Афган, знаю. И все равно, ты был командиром. Здесь нужен спец.
- У тебя есть такие?
- Как тебе сказать, Коля... Политика, это, порой, дерьмо похуже чем война.
- Только не надо оправдываться.
- Да, конечно. У меня были. Двое идиотов, которых кто-то кончил... и я
полагаю, что теперь мне известно, кто. И хороший, очень хороший специалист.
Возможно - лучший в Москве. "Корректор". Но с ним трудно связаться.
Шедченко заставил себя остаться спокойным. А чего иного он ждал? Политика -
штука грязная.
- Рашид, неужели у тебя нет знакомых в кругах мафии? Не поверю. Думаю, их
список не исчерпывается парой идиотов и неуловимым спецом.
- Обращаться к мафии - безумие. Поверь - мне, - Визирь усмехнулся. - Я
навсегда останусь на крючке. Или работа с независимыми наемниками, или
полагаться только на свои силы.
- Тогда выхода нет. Думаю, тебе идти... в бой - еще безумнее.
- Не считай меня закулисным интриганом! - Визирь глянул на Шедченко, и тот
отвел глаза. - Ладно. Ты прав. Что тебе нужно?
- Оружие.
- Желательно с правом на его ношение, так?
- Конечно.
- Сделаем. Подумай, что тебе привычнее. Но слишком уж не зарывайся... на
оружие мощнее автомата даже я разрешение не получу.
Шедченко покачал головой.
- И пистолета хватит. Хорошего. Впрочем, пистолеты бывают разные... некоторые
от автоматов отличаются лишь названием.
- "Стечкина" тебе добуду. Славная машинка.
- Это более чем хорошо. Но...
- Адрес и имя?
- Да.
- Утром, Коля. Седьмой проявился, к утру я должен его почувствовать. Беда с
этими посланцами Тьмы... можешь смеяться, но они и впрямь всегда во мгле.
Ладно. Хватит о делах. Надо перекусить, расслабиться. Хочешь, сходим в баньку?
Шедченко кивнул.
- Сейчас распоряжусь. В общем-то, стоит нам о будущем поговорить. Каким мы
хотим видеть мир. Возможно, что ты меня в чем-то переубедишь, а?
- Ты так уверен в победе, Рашид?
Хайретдинов с изумлением посмотрел на него.
- Да ты что, друг мой? Если не мы - то кто же?

                                     6.
Ярослав запутался в выходах из метро. Пошел не в тот конец платформы - не
хотелось стоять, вертя головой в поисках указателей, как положено провинциалу.
Возвращаться было лень. Он вышел у Ярославского, быстро глянул на часы - время
еще было, и двинулся вдоль шеренги торговцев. Бабульки и молодухи с бутылками
лимонада и пачками кефира, столики с книжками - тут, тут им самое место, чтиво
в дорогу...
На третьем столике он увидел "Тени снов". В груди слегка потеплело.
Приятно, черт возьми...
Ярослав вытащил из-под полиэтиленовой пленки томик, аккуратно раскрыл на
титуле. "Ярослав Заров. Тени снов."
- Фантастика интересует? - зорко поглядывая на него поинтересовался
парень-продавец. - Берите, хороший роман.
- Правда?
- Не сомневайтесь! "Чужие" видели?
- При чем тут "Чужие"?
- Тоже всякие монстры...
- Н-да. Пожалуй... - он пролистывал книгу, временами останавливаясь... неужели
это он писал? Часто так бывает. Проходит год - и книга уже кажется незнакомой.
Чужой...
- Я вам обещаю, понравится, - повторил продавец. - Клевый романчик...
- Нет. Похоже, уже не понравится, - Ярослав вернул книгу на место. - Спасибо.
- Далеко едете? - продавец не терял надежды.
- Очень. Очень далеко, - он проглядывал книги, улыбаясь знакомым именам, и
ревниво сравнивая ценники.
- Возьмите "Ночной взгляд". Воспоминания голливудских проституток. Ручаюсь,
после этого по-другому будете смотреть любой видюшник.
- В поезд? Воспоминания проституток? Да ты садист, парень.
Они синхронно ухмыльнулись, продавец пожал плечами. Клиент плохой... хоть и
веселый. Наверное, вообще ничего не читает. А он привык гордиться своей
работой - не бананы продает, и не носки - Книги.
Культуру.
Заров побрел вдоль площади. Лезть в переход не хотелось, он перешел к
Казанскому через дорогу, вероятно, не выгадав ни минуты.
Какого черта Визитер назначил встречу на вокзале? Он всегда предпочитал
станции метро...
Менты у входов, злые взгляды - это, явно, из-за той перестрелки. Хорошо, что
хорошо выбрился, и вид не слишком помятый - к иностранцу третьего сорта
привязаться легко. Заров нырнул во влажное нутро вокзала, побрел вдоль
ларьков, поглядывая на сигаретные баррикады и пивные цитадели, витрины,
заваленные плеерами и видеокассетами. Славу еще с полчаса ждать, не меньше.
Собственно говоря, надо было взять какую-то книжку...
Он запустил руку в карман, нащупал смятые бумажки. Триста штук, это все равно
не серьезно. Сотней больше, сотней меньше...
Ярослав вернулся к ларьку с плеерами.
- Покажите "Филипс".
Умирать, так с музыкой...
Он купил плеер, упаковку батареек и пару кассет, особо не выбирая. Теперь
можно и подождать. Интересно, Слава оказался удачливее его?
На всякий случай Ярослав все же подошел к окошку справочного, но Визитера там,
конечно, не оказалось. Изучал какие-то вывешенные правила мальчуган с усталым
не по-детски лицом. Стояли двое "граждан кавказской национальности", явно
старавшиеся быть тише травы. Любой террористический акт в первую очередь
откликается на них - серией мелких неприятностей, это уже традиция.
Заров отошел к окошку буфета. Купил безвкусных импортных сосисок, стакан кофе.
Вложил в плеер кассету - группа "Дикая Охота"... что ж, послушаем...
Наушники оказались не такие, как он любил. Дуга, а не "пуговки" на проводах.
Зато звук вполне приличный...
Он ел с неожиданно проснувшимся аппетитом, пока какое-то слово не заставило
его вслушаться в текст.
- Я крушу зеркала, чтоб не видеть, как смотрит двойник...
Вот так...
В жизни нет ничего оригинального. Вода была выпита, слова были сказаны, любовь
прожита, ненависть умерла и родилась вновь.
Ярослав прикрыл ладонями виски, отгораживаясь от бесконечного вокзального
шума.
- Обобрав твою жизнь, мой двойник, мой враг,
Я останусь один в том и этом мирах,
И падут предо мною преграды стекла...
А если нет стекла? Если "черный человек" стоит рядом, и в улыбке его -
понимание твоей души, до самого темного и запаутиненного чулана. И не рвется
он к тебе сквозь зеркальные грани, он уже пришел, он уже победил, уже стал
главным в тандеме.
Ярослав содрал наушники. Не сейчас. Не расположен он слушать человека,