ема. Астон  -
это уже совсем другой разговор. Когда он сбросил свой штаб в  Канаде  на
руки заму, мы  забеспокоились.  На  сегодня  Рональд  -  один  из  самых
могущественных окольцованных в мире. Обычно он практически  не  покидает
своего дома близ Квебека, и если его присутствие понадобилось  где-то  в
другом месте - это значит, что мы что-то упустили.
   - А при чем же здесь я?
   - А при том,  что  ты  должен  узнать  причину  их  появления  здесь.
Разнюхать, что Астон забыл в Екатеринбурге.
   На мгновение я даже потерял дар речи.
   -  Я  что,  величайший  шпион  современности?  Джеймс   Бонд,   агент
ноль-ноль-семь. Если уж ваши ребята не  знают  причины,  то  каковы  мои
шансы?
   - Свои шансы ты создашь себе сам, - мрачно буркнул Федор.  -  Советую
тебе при этом очень-очень постараться. Переговори с Шимусенко, вотрись в
доверие. Разузнай, что на уме у Астона, и тогда...
   - И тогда вы оставите меня в  покое,  освободите  мою  жену  и  навек
забудете о моем существовании?
   - Не совсем так. Тогда ты с полным правом сможешь считаться одним  из
нас. И, поверь мне, принадлежать к Братству очень и очень приятно. Вилла
у Черного моря, яхта, прислуга. Ни тебя, ни твою Ольгу никто не  посмеет
даже пальцем тронуть. Хотя покоя как раз ты  не  увидишь.  Работы  будет
много. Очень много, даже если победа над Старым Братством пройдет  почти
бескровно.
   - Ну да. Миллионы в  банках,  яхты,  дорогие  машины.  А  перед  этим
придется по самые уши вывозиться в грязи и кровище.
   Рогожкин вздохнул:
   - К сожалению, не без этого. В нашем мире ничего задаром не дается. -
Федор вынул из кармана пачку денег и, не глядя, швырнул мне на колени. -
Возьми. Тебе пригодится.
   Я машинально подхватил ничтожные бумажки, ставшие для  большей  части
человечества смыслом жизни. Доллары. Рубли. Ну почему мне так  упорно  в
последние дни везет на деньги? Но вот только по пятам  за  ними  следуют
неприятности.
   - Не надо. Если я встречусь с Михаилом... Откуда бы  у  меня  взялись
такие деньги? Он не поверит.
   - Поверит. Это его деньги, - равнодушно бросил Рогожкин. - Те  самые,
что ты позаимствовал, когда он спал. Пускай хоть  номера  купюр  сверит.
Даже с помощью кольца  не  подкопаться.  Колян  их  вчера  в  управлении
собрал. Если что - скажешь, что вернули.
   Я по-новому взглянул на зелененькие бумажки в своей напряженной руке,
будто бы смог их узнать, и недовольно  поморщился.  Даже  мне,  человеку
далекому от жизненных реалий, стало понятно, что  вернуть  затонувшие  в
глубинах милицейского ведомства банкноты было не так-то  просто.  И  это
если  они  все  еще  лежали  как  вещественное  доказательство,   а   не
расползлись по карманам высших милицейских  чинов  нашего  и  не  только
нашего городка.
   Федор, будто прочитав мои мысли, на мгновение отвел глаза от дороги и
подмигнул.
   - Не поверит,  -  твердо  заявил  я,  свертывая  купюры  трубочкой  и
запихивая Федору в карман рубашки. Рогожкин только пожал плечами:
   - Дело твое. Оставь  только  пару  сотен  на  жратву...  Теперь  дело
следующее и тоже крайне немаловажное. Связь. Запоминай номер телефона.
   Он  продиктовал  мне   какой-то   шестизначный   номер,   который   я
благополучно пропустил мимо  ушей,  даже  не  постаравшись  задержать  в
памяти.
   - Подожди, я еще не понял, что мне придется делать...
   Федор шумно выдохнул:
   - Хорошо, слушай еще раз. Астон и  Шимусенко  сейчас  должны  быть  в
областном центре Братства. Это небольшой трехэтажный дом,  принадлежащий
некоей подставной фирме. Братство думает, что мы об их  штабе  пока  еще
ничего не знаем. - Рогожкин мрачно ухмыльнулся. - Конспираторы,  блин...
Короче, ты, будто  невзначай,  проходишь  мимо  этого  дома  и  с  самым
независимым  видом  плетешься  дальше.  Наружка  там  хорошая,  и   твоя
фотомордочка у них стопроцентно имеется - заметят тебя обязательно. Если
сразу же не тормознут - покрутись по городу, а потом топай на  вокзал  и
прыгай на поезд. Если с тобой так никто и не заговорил - можешь  двигать
домой и считать свою миссию законченной.
   - А если заговорят и спросят, что я тут делаю?
   - Наплетешь что-нибудь. Только ври складно, чтобы не  проколоться  на
пустяках.
   Черт-те что творится. Я - в роли шпиона. Форменное безумие.
   - А что помешает им пристрелить меня сразу же и без разговоров?
   -  А  ничего  не  помешает,  -  внезапно  бросил  с  заднего  сиденья
проснувшийся  Колян.  -  Только  этот   вариант   весьма   маловероятен.
Во-первых, ты для Старого Братства интересен не меньше, чем для  нас,  а
во-вторых,  они  сейчас  в  таком  положении,  что  будут  хвататься  за
соломинку. Пять  колец  против  одиннадцати...  И  если  останется  хоть
малейший шанс перетянуть тебя на свою сторону - они его используют.
   Рогожкин согласно кивнул:
   - Верные слова. Они захотят тебя купить.  Только  ты  помни,  что  на
другой чаше весов всегда будет жизнь твоей жены.  Если  что...  Выстрел,
вспышка, и готово. - Федор засмеялся. - Во  сколько  ты  оценишь  голову
своей благоверной?
   - И даже если ты согласишься, что своя жизнь ценнее ее,  -  подхватил
слащавым голоском Колян, - не забывай, что руки у Обновленного  Братства
длинные и насладиться тридцатью сребрениками тебе не удастся.
   Безумие продолжается. Неужели они надеются, что я проведу  Михаила  и
этого неведомого Астона? Да я вляпаюсь по самые уши в первую же  минуту.
Вот только выбора у меня нет.

***

   Они стояли у машины и смотрели, как молодой парень в несвежей рубашке
и  помятых  брюках  неуверенно  пробирается  сквозь  запрудивший   улицу
непрерывный людской поток.  Непрестанно  вертя  головой  по  сторонам  и
поминутно вздрагивая, Антон Васильевич Зуев удалялся от того места,  где
его с последним напутствием буквально вытолкнули из машины.
   Они смотрели ему вслед. Два человека.  Один,  одетый  в  простую,  не
слишком чистую джинсовку, второй - в чистом костюме и при галстуке.
   - Ну прям Штирлиц, мать его... -  Рогожкин  презрительно  сплюнул  на
тротуар. - Не знаю, для чего мы все это затеяли.
   - Приказ свыше.
   - Прика-аз, - передразнил своего спутника Федор. - Шеф  опять  плетет
свои интрижки за нашими спинами,  а  если  Братство  пойдет  на  кулаки,
отдуваться придется мне.
   - Не все так плохо. Ты же знаешь, что мои ребята готовы подстраховать
тебя в любой момент. Не горюй, мы выберемся, даже  если  небо  над  нами
будет гореть ясным пламенем.
   - Да знаю я, знаю. Ты правильный мужик, Николай. Мы с тобой  на  пару
не одну поллитру раздавили и, видит бог, еще не одну раздавим. Но что-то
мне тут не нравится. Ситуация складывается  больно  уж...  нестабильная.
Тут сам черт ногу сломит, а не то что находящийся  за  тридевять  земель
аналитический центр.
   - Роман еще ни разу не ошибался.
   - Да. Ни разу. И только поэтому мы с тобой все еще живы, но сейчас...
Знаешь, что-то во мне шепчет, что с этим Зуевым не все  так  просто.  Он
либо не настолько прост, как кажется, либо не тот, за кого себя выдает.
   - Ты подозреваешь ловушку Старого Братства? Зуев - приманка?
   - Не знаю... Может быть... Я чувствую в нем силу. Чужую  силу...  Вот
что, Николай, отправь одного парнишку из тех, кто еще  не  примелькался.
Пусть последит за придурком.
   Человек в  костюме  спокойно  кивнул  и  выудил  из  кармана  сотовый
телефон.

***

   Так. Надо еще  раз  все  обдумать.  Соберись,  Антон.  Сосредоточься.
Правда, как можно сосредоточиться, если  все  время  толкают  под  руку?
Блин... Куда прет эта толстуха с сумками? Неужели не  видит,  что  здесь
люди стоят? Ну вот, на ногу наступила. Да разве в такой обстановке можно
собраться с мыслями?
   Я стоял в битком набитом автобусе и, заглядывая в окно поверх  головы
прижавшего меня к поручню парня, пытался разобраться в своих  проблемах.
Автобус медленно полз по  городу,  подолгу  застревая  на  перекрестках.
Духота в салоне стояла совершенно невыносимая.
   Екатеринбург жил своей  привычной  жизнью.  Жизнью  большого  города,
которому  абсолютно  безразлична  судьба  маленького   человека,   молча
страдающего от невозможности хоть как-то повлиять на события.
   Что я могу сделать? Что?
   Я снова попытался подвести итоги моих долгих и печальных раздумий.
   Итак. Что у нас в минусе? Во-первых, угроза расправы над Ольгой, если
я пойду против Рогожкина. Во-вторых, своя собственная жизнь.  В-третьих,
возможные неприятности со  Старым  Братством.  В-четвертых,  проблемы  с
милицией и ее представителем майором Тарановым.  В-пятых...  В-шестых...
Да разве нужно перебирать все мои  неприятности.  Их  сейчас  много  как
никогда.
   Что у нас в плюсе? Да, собственно, ничего. Призрачные,  как  утренний
туман, обещания богатства и роскоши, если я помогу Рогожкину. Что-то  не
шибко-то верится. Кольцо вероятности, вросшее  в  кость  на  моей  левой
руке. Но я почти не умею им пользоваться,  даже  если  поверить  Федору,
сказавшему мне, что оно дает почти  неограниченную  власть.  Что  еще?..
М-да-а... Как-то маловато.
   Неизвестные факторы? Множество. Что-то  не  верится,  чтобы  Рогожкин
выложил мне всю правду просто так за здорово живешь.  Готов  поклясться,
что в рукаве у него еще есть  пара  козырей,  если  там  не  вся  колода
целиком.  Региональный  штаб  Братства  посреди  многотысячного  города.
Михаил Шимусенко, с которым я уже дважды встречался. Загадочный Астон.
   Слишком много отрицательных величин, слишком много неизвестных. Чтобы
разобраться во всем этом, нужно быть семи пядей во лбу, а  не  иметь  за
плечами мое профессиональное училище и полное отсутствие опыта. Конечно,
в кинофильмах все было бы просто - взять пару стволов и... И  первый  же
посвященный пристрелил бы меня как собаку.
   Зачем Рогожкину понадобился шпион в Братстве? Неужели они за все  эти
годы так и не смогли внедрить своего человека в эту банду.  Если  так...
сколько шансов будет у меня?
   Что-то тут не совсем сходилось. Я нутром чуял какую-то нестыковку.
   Рогожкин хочет узнать, что происходит  в  штабе  Старого  Братства  и
зачем Астон явился в Россию. При  этом  он  не  хочет  открыто  идти  на
конфликт. Федор сулит золотые горы за информацию  об  этом  таинственном
канадце, но в то же время избрал меня для того,  чтобы  прояснить  планы
Астона в Екатеринбурге.
   Почему именно меня?..
   Мысли путались. Я никак не  мог  сосредоточиться  на  этой  почему-то
казавшейся мне очень важной идее. Нисколько  не  помогали  мыслительному
процессу непереносимая духота и давка в салоне переполненного  автобуса.
Кто это там опять топчется на моей ноге?
   Но почему меня? Разве у  Рогожкина  нет  более  умелых  исполнителей?
Ответ: безусловно, есть, если он  такой  крутой,  каким  себя  выставил.
Правитель мира, чтоб его... Какой из этого следует вывод? Либо  Рогожкин
треплется и на самом деле у него в распоряжении нет другого  дурачка,  а
сам он совать голову в пасть врага совсем  не  желает...  либо  это  все
какая-то хитрая игра, в которой мне отведена роль ничтожной пешки.
   Стоп. А ведь он что-то подобное и говорил: "Нет, ты  не  пешка.  Если
следовать шахматной аналогии, ты - конь. Действия  твои  непредсказуемы,
путь  извилист.  Прыгаешь  через  наши  головы,  пытаясь  приткнуться  в
какой-нибудь уголок, не понимая, что покоя тебе не будет".
   Вот как, значит. Вот как...
   Я - шахматный конь. Не пешка,  но  и  не  какая-нибудь  особо  важная
фигура. А сам он кто? Ладья? Тогда, если продолжать шахматные  традиции,
Астон - это вражеский ферзь. Может ли ладья побить ферзя? Безусловно. Но
в данной  ситуации  это  не  вполне  безопасно.  Ведь  кроме  ферзя  там
неподалеку торчит и еще одна чужая фигура - Михаил. Плюс еще туча пешек.
Поэтому Рогожкин и не  лезет  на  рожон.  Он  намеревается  сдать  меня.
Наверняка его план предусматривает  мой  позорный  провал  в  первые  же
минуты.  А  пока  потерявший  осторожность  ферзь  изучает  мои  бренные
останки, последует молниеносный удар... Шах и мат.
   Вот оно что! Я понял. Зря он тогда использовал эти шахматные аналогии
- ведь я когда-то весьма неплохо играл в эту древнюю игру.
   Ох черт! Почти проехал свою остановку.
   Усиленно работая локтями и собирая щедрый букет ругательств, я спешно
выбрался из переполненного  автобуса  и  наконец  смог  вдохнуть  полной
грудью.
   Шахматы. Значит, будем теперь играть в шахматы.
   Я  неторопливо  подошел  к  ближайшему   ларьку   и   купил   бутылку
"Бочкарева". Первый же глоток прохладного пива замечательно охладил  мою
разгоряченную голову.
   Если, по-твоему, я - конь, тогда я и буду действовать соответственно.
Непредсказуемо. Загадочно.  Пусть  мои  действия  не  поддаются  никакой
логике.
   Играем дальше!
   Уронив пустую бутылку на  ближайший  газон,  я  глубоко  вздохнул  и,
расправив  плечи,  неспешно  пошел  вперед.  Туда,   где   между   двумя
пятиэтажками скромно притулился трехэтажный  кирпичный  дом,  обнесенный
простым чугунным заборчиком, высотой всего лишь мне по колено.  Выглядел
домик весьма непритязательно. Не знаю, чего я ожидал, но,  не  обнаружив
ни  высоченной  ограды,  ни  ворот  с  массивной  будкой  охранника,  ни
многочисленных видеокамер,  я  даже  огорчился.  Может  быть,  я  ошибся
адресом? Хотя, если вдуматься, все правильно. Братство просто не  хотело
привлекать  ненужное  внимание.  Вполне  вероятно,  что  и  охранники  и
видеокамеры  все  же  имеются,  но  внутри,  там,  где   они   незаметны
любопытному глазу обычного горожанина.
   Равнодушно посвистывая, я свернул с тротуара и ступил  на  ведущую  к
дому неширокую дорожку, присыпанную гравием. Равнодушные кирпичные стены
приближались, приближались, приближались...
   Резко тряхнув головой, чтобы согнать непонятно откуда нахлынувшее  на
меня оцепенение, я взялся за ручку двери и повернул.
   Заперто.
   Равнодушно пожав плечами, я поднял руку и вежливо постучался.
   Дверь открылась почти мгновенно. Мне даже показалось,  что  меня  уже
ждали. Хотя, может быть, так  и  было  на  самом  деле.  Я  взглянул  на
несколько настороженно смотрящую на меня женщину средних лет  в  строгом
костюме и кивнул. Женщина кивнула в ответ:
   - Что вам?
   - Я хочу поговорить с Михаилом.
   Она даже нисколько не удивилась:
   - Михаил ждет вас, Антон Васильевич. Проходите.
   Вот так. Следует подумать, а не просчитаны ли ими все мои шаги на три
дня вперед?
   Внутренне содрогаясь от внезапно нахлынувшего  страха,  я  перешагнул
через порог, чувствуя себя так, будто вхожу в клетку со львами. Смогу ли
я так же свободно выйти отсюда?
   Внутри домика тоже не  оказалось  никаких  видеокамер,  охранников  и
безумных мер предосторожности вроде детекторов металла или установки для
просвечивания багажа. Меня даже не обыскивали. Мимолетно подумав о  том,
что мне ничего не стоило  бы  притащить  сюда  пакет  со  взрывчаткой  и
разнести этот дом до основания, я тут же понял, что все  это  невероятно
глупо. Если бы  меня  здесь  не  ждали  или  у  меня  в  кармане  лежало
что-нибудь вроде гранаты-лимонки... шиш бы я сюда вошел.
   - Поднимитесь по лестнице. Вторая дверь направо.
   Сразу же утратив ко мне  весь  интерес,  женщина  гордо  удалилась  в
соседний кабинет и прикрыла дверь.
   Я поднялся по истертой лестнице, с любопытством озираясь по сторонам.
Ничего особого не увидел. Чисто вымытые полы, занавески на окнах, пальмы
в бочонках. Одна из дверей была приоткрыта. Я не удержался  и  заглянул.
Обычный рабочий кабинет какого-нибудь бухгалтера.  Стол,  книжный  шкаф,
заваленный бумагами, компьютер.  Услышав  слабый  скрип  двери,  молодая
девушка оторвала взгляд от монитора и вопросительно взглянула на меня. Я
быстренько ретировался.
   На вид - обычная, не слишком крупная, но преуспевающая контора. Черт.
Если бы не неприятное сосущее ощущение в груди и неподъемная  тяжесть  в
левом запястье, я бы подумал, что ошибся.
   Вторая дверь направо. Я постучался.
   - Входи, Антон Васильевич.
   Ну я и вошел. Не возвращаться же  теперь  обратно  ради  того,  чтобы
унять дрожь в коленках и повторить попытку немного попозже.
   Михаил сидел за столом и курил сигару. В первый  раз  я  видел  нечто
подобное. Не обычная сигарета из пачки, а толстая,  как  палец,  сигара.
Выпустив изо  рта  колечко  сизого  дыма,  он  радушно  взмахнул  рукой,
указывая на стоящее в комнате кресло.
   - Занимай. - Я сел. Михаил подтолкнул  ко  мне  небольшую  деревянную
шкатулочку с непонятной инкрустацией на крышке. - Угощайся.
   Я немного приподнял крышку и заглянул внутрь. В шкатулке были сигары.
Много. Я поспешно замотал головой. Блин, я даже  не  знаю,  как  с  ними
обращаться. Вот если бы он мне обычную сигаретку предложил...
   - Ну, как хочешь.
   Шимусенко откинулся в кресле и выпустил в  потолок  струйку  дыма.  Я
молча ждал, что будет дальше. Михаил тоже молчал.
   Тянулись невыносимые минуты ожидания.
   Здорово! Меня вот так запросто впустили внутрь, предложили  сигару  и
теперь просто забыли. Такое впечатление, что Братству наплевать на  меня
и мои действия, а все жалкие потуги Антона Зуева сорваться с зацепившего
его крючка их только забавляют. Э-эх! Старое Братство,  Новое  Братство.
Из огня да в полымя.
   На столе у  Михаила  негромко  тренькнул  телефон.  Шимусенко  поднял
трубку и некоторое время слушал, потом кивнул:
   - Хорошо. Я слышал.  Люда,  лапочка,  сворачивай  свою  деятельность,
предупреди девчат, и дуйте по домам. План вы все знаете.
   Трубка снова что-то едва слышно запищала.
   - Давай не будем начинать все снова. Сворачивайтесь  и  идите  домой.
Это приказ. У вас не более получаса.
   Вернув трубку на свое место, Михаил снова  выпустил  дымное  колечко.
Меня он будто бы не замечал. Снова тягуче поползли минуты. Я  ерзал  как
на иголках и, наконец, не выдержал:
   - Михаил, надо поговорить. У меня проблемы...
   - Я знаю, - коротко бросил он. - Проблемы с Отколовшимися. А  ведь  я
тебя предупреждал, Антон Васильевич? Предупреждал.
   - Да. Верно. Но что бы вы сделали на моем месте? Похищают,  стреляют,
снова похищают... Что мне было делать?
   Михаил  встал,  подошел  к  открытому   окну   и   щелчком   отбросил
недокуренную сигару.
   - Знаешь, Антон, ты ведь действовал почти правильно. Почти  так,  как
на твоем месте поступал  бы  обычный  человек,  внезапно  оказавшийся  в
центре бандитских разборок. Но вот только это уже  не  просто  банальная
перестрелка.  Это  игра  несравненно  более  крупная.  Чтобы  дать  тебе
некоторое  представление  о  ситуации,  я  приведу  некоторую  аналогию.
Представь себе два враждующих государства. Обе стороны  не  желают  пока
переходить к открытой войне, но в то же время вовсю  наращивают  военные
мускулы. Тут и  армия,  и  шпионаж,  разведка  и  контрразведка.  Череда
успешных операций и провалов. Так могло бы продолжаться довольно  долго,
но вот однажды что-то сорвалось.  И  теперь  обе  эти  страны  неуклонно
катятся к войне,  понимая  в  то  же  время,  что  выгоды  от  открытого
столкновения не получат.
   - Если не будет выгоды, тогда зачем воевать?
   Он слабо усмехнулся.
   - Затем, что иного пути не остается. Ужиться вместе на одной  планете
две ветви Братства не могут. И одна из  них  должна  покинуть  сцену.  -
Михаил резко обернулся ко мне. - Навсегда! - Некоторое  время  Шимусенко
буравил меня взглядом, потом продолжил:
   - Ты ошибся только в одном, Антон: когда кольцо попало тебе  в  руки,
ты должен был немедленно от него избавиться. Любыми путями. И тогда наша
война прошла бы мимо тебя. Но теперь... Отныне ты  волей-неволей  солдат
нашего фронта. Вообще-то, не простой солдат, но и до генерала  тебе  еще
ох как далеко. Так, капитан или майор,  наверное.  Не  пойму  только,  с
какой стороны окопов торчат твои погоны.
   Интересно, все носящие так любят аналогии? Или мне просто так везет?
   - Мне вообще  не  нужны  ваши  окопы.  Скажи,  Михаил,  только  скажи
честно... Скаж