парень нажмет на спуск,
и нервно сглотнул.
   - Стой спокойно. Не дергайся.
   Голос незнакомца был несколько  смазанным  и  неуверенным.  Почему-то
казалось, что он сам меня боится.  Как  будто  у  меня  в  руках  эдакая
здоровенная пушка, а не у него. Вообще, картина была несколько комичная.
Прилизанный разодетый хлыщ нашел в парке какого-то бомжеватого мужика  с
фонарем под глазом и, вытащив из кармана здоровенный пугач, наставил  на
того. А  все  окружающие  старательно  ничего  не  замечают.  Хотя  вон,
кажется, какая-то бабулька смотрит...
   Хлыщ повернулся и взглянул на стоящего немного в  стороне  мужчину  с
пакетом в руках. Тот едва заметно кивнул. Мамочки, да он здесь не один!
   - Стой! Повернись! Иди вперед.
   Я пошел. Деваться было некуда. Пришлось пойти, потому  что  упершийся
между лопаток ствол другого выбора не предоставлял. Судя по звуку шагов,
я понял, что позади меня топают не то трое, не то четверо человек.
   Что  интересно  -  я  почти  не  испугался.  Присутствовало  какое-то
разумное опасение, но не страх. По крайней мере, мокрое пятно на  штанах
у меня не появилось. Наверное, потому, что я так и не осознал  до  конца
нависшую надо мной угрозу. Если бы у меня было время подумать, то...  Но
я просто шел.
   - Не оглядывайся. Сворачивай направо.
   - Тут же кусты...
   - Сворачивай в кусты.
   Пришлось  отважно  врезаться  в  заросли   аккуратно   подстриженного
кустарника, пролезть сквозь неровную  дыру  в  заборе  и  спуститься  по
ступенькам  в  подвал  соседнего  дома.  Спускаясь  в  затхлую  тьму,  я
мимолетно обернулся. За мной шагали двое: тот самый молодой парень,  что
подловил меня у памятника, и еще мужик лет пятидесяти, смотрящий на меня
как на опасного сумасшедшего. У обоих в руках виднелись стволы,  которые
они даже не скрывали. Еще двое  остались  у  забора,  настороженно  шаря
глазами по окрестностям.
   До чего докатились! Прямо на улице людей похищают. По городу бродят с
автоматами. А завтра, наверное, сразу на танке припрутся.
   - Стой! Садись!
   - Куда садиться-то?
   - Садись!
   Осмотревшись вокруг, я пожал плечами и сел прямо на холодные  грязные
ступени. Подвал какой-то. Темно. Только из распахнутой двери на  ступени
падал тусклый свет уходящего дня.  Двое  бандюганов,  держащих  меня  на
мушке. Ой, мама-мамочка! Вот только теперь до меня начало  доходить,  во
что я вляпался. Господи, спаси!...
   - М-мужики... Что в-вам от меня над-до? Я н-ничего не зн-наю...
   - Молчи. Не шевелись. Держи руки так, чтобы я их видел.
   Говорил все время только молодой. И... если бы я мог оценить  в  этот
момент всю иронию происходящего, то  подумал  бы,  что  он  сам  боится.
Автомат буквально плясал в  его  руках.  Парень  поминутно  сглатывал  и
морщился. И второй мой тюремщик тоже боялся. Пусть по его лицу  этого  и
не видно, но руки-то дрожат!
   Чего они боятся? Меня, что ли?
   - Эй, вы меня с кем-то спутали...
   - Молчи!
   Точно боится. Голос и то дрожит. Только что  не  заикается.  Не  знаю
почему, но я вдруг почувствовал себя почти что хозяином положения,  хотя
особой причины для этого не было. Сижу в каком-то  вонючем  подвале  под
прицелом двух автоматов, но вполне спокоен. Даже не думал, что  я  такой
храбрый. Герой прямо-таки...
   Светлый прямоугольник дверного проема заслонила чья-то тень. А  потом
в подвал спустился еще один мужчина. На вид  ему  можно  было  дать  лет
пятьдесят. Седина в волосах, изборожденное морщинами  лицо,  глаза,  как
две дыры в пустоту. Одет он был в  простые  линялые  джинсы  и  потертый
пиджак. И хотя по сравнению  с  теми  двумя  братками  с  автоматами  он
смотрелся просто ощипанной вороной, несомненно, именно он и правил здесь
бал. Это можно было понять по тому, как разом обмякли и расслабились  те
двое. Будто марионетки, из которых выдернули все ниточки.
   - Эй...
   - Заткнись!
   Я счел нужным последовать ценному совету и заткнулся. Легко диктовать
свою волю, когда держишь в руках автомат. Хотя, если честно, в  руках  у
него ничего не было. Просто уверенность в голосе  говорила  о  том,  что
лучше бы мне не спорить, а подчиниться.
   Новоприбывший подошел ближе и несколько минут смотрел на меня  сверху
вниз. А потом вдруг присел рядом.
   - Снимай рубашку.
   - Что?..
   - Снимай рубашку. - В тусклом свете вечерних сумерек я заметил слабый
отблеск на острие внезапно возникшего в его руках ножа. - Быстро!
   - Что за... Какого черта?.. Все-все. Я понял!
   Рубашку пришлось снять. Я поежился и поднял руки, намереваясь стянуть
и майку, но сидевший рядом незнакомец остановил меня, схватив  за  руки.
Правую он бегло осмотрел и сразу же выпустил, а  вот  левая  удостоилась
его внимания на целых пять минут. Он смотрел, тыкал, щипал и поглаживал,
сосредоточившись на распухшем запястье. Я терпеливо ждал.
   Наконец, он вздохнул и, оттолкнувшись, тяжело поднялся. Повернулся  к
своим маячившим у входа вооруженным помощникам:
   - Выйдите отсюда. И не забывайте посматривать по сторонам.
   Двое с автоматами исчезли,  будто  их  ветром  сдуло.  Я  непонимающе
моргнул. А незнакомец вздохнул и снова сел рядом.
   - Ну ты  попал,  парень.  Ты  даже  не  представляешь  себе,  во  что
вляпался...

Глава 3

   - Михаил.
   Я снова не понял и нахмурился. Незнакомец поморщился и пояснил:
   - Я - Михаил.
   - Антон, - машинально сказал я в ответ. - Антон Васильевич.
   Мужчина, представившийся Михаилом, коротко хмыкнул:
   - Антон Васильевич, значит. Хорошо, Антон... Васильевич,  скажу  тебе
прямо... Ты самый настоящий кретин, Антон Васильевич! Какого черта  тебе
понадобилось нацепить на руку кольцо вероятности?
   - Что?.. Какое еще кольцо?
   - То самое. - Михаил ткнул пальцем в мое распухшее запястье. -  Я  не
понимаю, зачем ты его вообще взял, а надеть его - это же  верх  безумия.
Тебе жить надоело?
   - Но... Я... Послушайте, я ничего не понимаю. При  чем  тут  какое-то
кольцо? Я же ничего не знал. Нашел в почтовом ящике... Но я  же  пытался
от него избавиться. Два раза выбрасывал из окна...
   Михаил скривился:
   - Заткни фонтан, Антон Васильевич. Ты даже  не  представляешь,  какие
проблемы ты породил самим своим существованием.
   - Вы хотите, чтобы я его отдал? Да пожалуйста...  Только  подскажите,
как его снять.
   Он пугал меня. Пугал до дрожи в коленках. Я не  боялся  тех  ослов  с
автоматами, но этот безоружный мужчина, который был старше меня вдвое  и
выглядел как сухая былинка, страшил меня до дрожи в коленках.  И  я  был
готов сделать все, что угодно, только чтобы убраться отсюда живым. И, по
возможности, здоровым.
   - Да никак. Для тебя обратного пути нет. Снять кольцо невозможно.
   - То есть как? А если в больнице...
   - Только вместе с рукой, -  устало  буркнул  Михаил,  приваливаясь  к
холодной стене подвала. - И уж конечно, мы не позволим  тебе  попасть  в
больницу.
   - Как?.. Но почему?
   - Потому что нам нужно кольцо. Кольцо, которое ты сдуру напялил!
   - Забирайте его. Мне оно не нужно. Совсем.
   Я протянул руку в сторону своего собеседника, в душе надеясь, что тот
сейчас скажет какое-нибудь волшебное слово, и я вновь почувствую на руке
холодный металл браслета. А потом я отдам это кольцо и забуду  обо  всем
этом как о кошмарном сне. Вот только это был не сон. А жаль...
   В руке Михаила снова блеснул нож. Острие уперлось мне в  запястье.  Я
почувствовал, как по спине пробежали  мурашки,  и  вздрогнул.  Нож  чуть
отпрянул, но только для того,  чтобы  снова  кольнуть  теперь  уже  чуть
сильнее.
   - Хочешь, чтобы я забрал кольцо? Пожалуй,  я  так  и  сделаю.  Только
сначала придется тебя связать и заткнуть рот, чтобы не орал.  Мы  же  не
хотим привлекать внимания?
   Мамочки! Я резко отдернул  руку,  даже  не  посмотрев  на  украсившую
ладонь глубокую царапину. Боже мой, какая царапина, мне же  сейчас  руку
отрежут!
   - Э-э... Нет, я не согласен.
   Нож исчез.
   - Ладно, пока не будем прибегать к крайним мерам. - Михаил  вздохнул.
- Хотя,  поверь  мне,  парень,  потерять  руку  для  тебя  сейчас  самый
безболезненный выход из положения. Альтернатива - лишиться  головы.  Так
что выбирай сам.
   Некоторое время я сидел молча, пытаясь разобраться  в  своих  мыслях.
Дыхание перехватывало. Нет! Рука мне еще пригодится.  И  голова  тоже...
Что же делать?
   Михаил чуть дрожащей рукой вытащил из кармана какую-то  металлическую
коробочку. Открыл. Вытряхнул небольшую белую капсулу,  несколько  долгих
мгновений тоскливо смотрел на нее, а потом со вздохом  отправил  в  рот.
Поморщился и сглотнул.
   - Значит так, Антон Васильевич. Сейчас мы с тобой встанем и выйдем из
подвала. За домом стоит машина. Мы садимся и едем в Екатеринбург. Оттуда
в Москву. Дальше - посмотрим.
   - Эй! Я не собираюсь в Москву... Он только фыркнул:
   - А разве твое мнение кто-то спросил? Вчера не собирался, а сегодня -
поедешь.
   Вот так. Все просто и  предельно  ясно.  Или  я  подчиняюсь  им,  или
остаюсь в этом подвале в виде расчлененного трупа. Или сбегаю...  Только
как?
   Будь проклят тот день, когда я нашел этот браслет!
   На ступени упала чья-то тень. Я обернулся. У дверей стоял  тот  самый
прилизанный хлыщ, который подловил меня у памятника Ильичу.
   - Они здесь, - коротко сказал он.
   - Твою мать... - Михаил коротко ругнулся и встал. - Сколько?
   - Трое.
   - Кольца?
   - Ни одного.
   Михаил сжал зубы и прошипел что-то неразборчивое.
   - И на что же они надеются? Ладно, будь здесь, а я пока осмотрюсь.
   Темный подвал.  Узкая  полоса  света,  пробивающаяся  сквозь  дверной
проем, и окаймляющая его тьма. На улице уже смеркалось. Со своего  места
я видел медленно темнеющее небо. Часов одиннадцать, наверное...
   Даже не пытаясь подняться со ступенек, я огляделся.  Так-так.  Должен
же из этого подвала быть другой выход. И он есть. Конечно, есть, иначе я
могу серьезно пострадать, а о таком варианте даже задумываться как-то не
хочется.
   Время делать ноги. Хотя что можно предпринять под дулом  автомата?  А
если...
   Волна  боли  хлынула  из  левого  запястья,  затопив  руку  противной
слабостью. В висках закололо...
   Какие-то  голоса.  Кажется,  двое  спорят.  Горячо  и  яростно.  Едва
различимый звук удара, и сразу же приглушенный вопль -  кажется,  кто-то
получил палкой вдоль хребта. Парень с автоматом напрягся, повел ствол  в
сторону, но тут же вернул его обратно. Дуло по-прежнему смотрело  мне  в
живот. Вот только глаза у моего охранничка  забегали,  а  в  их  глубине
вспыхнула искорка страха.
   Господи,  да  он  пацан  еще!  Сколько  же   ему   лет?   Семнадцать?
Восемнадцать? Мальчишка, играющий в войну. Вот только мне было ясно, что
он совсем не играет. Он действительно готов убивать...  и  умереть  ради
какого-то своего идеала.
   Снаружи  послышался  громкий  хлопок.  Потом  еще   один.   Мальчишка
вздрогнул. И только тогда я понял, что это выстрелы.
   Боже мой... Господи... Обещаю поставить свечку, если выберусь  отсюда
живым... Если честно, в этот  момент  я  был  готов  пообещать  все  что
угодно.
   Еще один выстрел. Ну хоть  бы  милиция  приехала.  Неужели  никто  из
жильцов этого дома еще не сообщил, что у них во дворе перестрелка?
   Снова боль в запястье. Грохот автоматной очереди.
   Присматривающий за мной молодчик  подпрыгнул  и  обернулся,  чуть  не
выронив  свой  "узи".  И  тогда  я  бросился  на  него.  Он   почти   не
сопротивлялся. Оружие выпало из его рук и скатилось  вниз  по  лестнице,
канув в темных глубинах подвала. Оставив  парня  корчиться  на  холодных
ступеньках, я вылетел во двор, откуда все еще доносились  редкие  хлопки
выстрелов.
   И сразу же попал в ад.
   На тротуаре лицом вниз  лежал  тот  самый  мужик,  который  вместе  с
пацаном сопровождал меня до подвала. На спине виднелось  темное  влажное
пятно. Рядом валялся автомат. Еще  одно  тело  чуть  дальше  -  у  самых
кустов. Я так и не разглядел, кто это был. Просто понял -  это  человек.
Тот, кто еще несколько минут  назад  был  живым  и  дышащим.  Я  заметил
щербины на стене, оставленные пулями. Увидел разбитое шальной пулей окно
первого этажа. Разглядел засевшего за старой афишной тумбой  человека  с
пистолетом в руках. Увидел безумные глаза встающего из кустов Михаила  и
его указующий на меня палец.
   Удивительно, сколько  много  может  увидеть  и  осознать  человек  за
какую-то долю секунды.
   Пригнувшись, я метнулся по двору. Господи, только бы  никто  из  этих
придурков не решил попрактиковаться в меткости на моей бренной шкуре.
   Ну как же то... Я услышал два или три выстрела. Готов поспорить - это
стреляли в меня. В меня!
   Уже почти свернув за угол, я почувствовал, как обожгла щеку  каменная
крошка, и краем глаза увидел, как буквально в двух сантиметрах  от  моей
головы впилась в стену пуля.
   - Не стрелять!!
   Кто это кричал, я так и не понял. В эту минуту я был  занят  одним  -
удирал со всех ног. Драпал так, словно за мной черти гнались.
   На улице было уже совсем темно, когда я подходил к  своему  дому.  На
небе красивой россыпью виднелись многочисленные звезды, но мне  было  не
до них. Любоваться величественной картиной ночного неба можно и в другое
время. Когда за мной не будут гнаться вооруженные автоматами бандиты.
   Перед этим я пропылил через весь город.  Несся  как  сумасшедший,  не
глядя, куда ноги несут. И только одна мысль казалась мне  здравой  -  не
бежать домой. Если они еще не знают, где я живу, не стоит показывать  им
дорогу. А если знают?.. Я нервно  поежился.  Прохладный  воздух  освежал
разгоряченное тело.
   Сердце молотом бухало в груди. Горло саднило. Только что  я  пробежал
не  меньше  пяти  километров.  Блин.  Я   же   не   спецназовец   и   не
спортсмен-легкоатлет. Для меня пять километров бегом - это  уже  подвиг.
Остановился я,  только  когда  мимо  замелькали  частные  дома  и  дачи.
Пригород.
   Обратно я шел неспешно, поминутно оглядываясь и стараясь выбирать для
дороги самые запутанные переулки. Пролезал в  дыры,  перепрыгивал  через
заборы, продирался сквозь  кусты.  И  при  этом  вздрагивал  от  каждого
шороха, от собачьего лая, от негромкого  разговора  случайных  прохожих.
Хорошо хоть стрельба прекратилась. Первое время, когда я бежал, выстрелы
позади все еще были слышны, потом все стихло. Я искренне  надеялся,  что
эти типы поубивали друг дружку.
   Вот я уже и почти  дома.  Осталось  подняться  по  лестнице,  открыть
дверь... И месяц не вылезать из своей квартиры. Или даже год.
   Оглядевшись по сторонам, я поднес  руку  к  кнопке  звонка.  Надавил.
Прислушался к донесшимся изнутри птичьим трелям. Сейчас дверь  откроется
и...
   Оля. Оленька. Сейчас я попрошу у тебя прощения. За все, что сделал  и
чего не делал. За то, что ты возишься с таким искателем  приключений  на
свою шею. Потом мы ляжем спать. А  утром  уедем  куда-нибудь.  Поедем  к
твоей маме в Новосибирск. Или к дядьке на Волгу.
   Дверь открылась. Я машинально шагнул вперед и...
   Кто это?!
   А в следующую секунду могучий удар чуть не свернул мне челюсть.
   Опомнился я, стоя на четвереньках. Голова  гудела,  как  после  удара
кувалдой. Перед глазами плыл какой-то туман.
   Кто-то довольно грубо втолкнул меня  в  комнату  и  захлопнул  дверь.
Щелкнул замок. Теперь я в плену у себя дома. Но кто же тюремщик?
   Чьи-то руки схватили меня за плечи и толкнули в кресло. Потом на  мою
многострадальную голову вылился, наверное, целый океан  воды.  Кресло  и
ковер серьезно пострадали, зато в глазах прояснилось и звон в ушах  утих
до едва заметного шелеста.
   Первое, что я увидел, проморгавшись и сфокусировав взгляд, - это  два
дула, направленные на меня. Два  глаза  смерти,  принадлежавшие  обычным
армейским "калашам". О господи... Снова!...
   В комнате находилось четыре  человека,  ну  и  плюс,  конечно,  мы  с
Ольгой. Четверо бандюганов, которых я сюда  совсем  не  приглашал.  Трое
смотрели на меня, а последний держал на мушке мою жену. Ольга сидела  на
диване.  Бледная,  напряженная   и   перепуганная   до   полуобморочного
состояния. С разбитой в кровь губой. Во мне на мгновение поднялась волна
жгучей ненависти, впрочем,  быстро  сгинувшая  под  холодными  взглядами
стоящих передо мной людей.
   - Сиди тихо. - Один из налетчиков, необычайно худой, ну прямо скелет,
шагнул вперед и, схватив меня  за  руку,  принялся  изучать  опухоль  на
запястье.
   Черт возьми! И эти туда же.
   - Ребята... Ваши друзья меня уже осматривали. Там. В парке...
   - Заткни поддувало! - рявкнул  тощий,  не  отрывая  взгляда  от  моей
бедной руки. И добавил уже тише:
   - Глотки надо резать таким друзьям.
   И тут я  узнал  его.  Это  был  тот  самый  мотоциклист,  которого  я
несколькими днями раньше видел у подъезда. Но тогда он щеголял в  рваной
майке и ездил на дребезжащем "урале", а  сегодня  вырядился,  как  новый
русский. Только золотой цепи на  шее  недоставало.  И  почему-то  я  был
уверен,  что  приехал  он  не  на  разваливающемся  драндулете,   а   на
каком-нибудь шикарном "мерседесе".
   Худой мотоциклист недовольно скривился и поднял на меня взгляд.
   - И что же мне делать с тобой, придурок?
   Вопрос, судя по всему, в ответе  не  нуждался.  И  поэтому  буквально
просящуюся на язык фразу я  удержал.  А  может  быть,  решающую  роль  в
угасании моего красноречия сыграло смотрящее мне прямо между  глаз  дуло
автомата?
   - Целиком или по частям? - пробормотал тощий. - Вот в чем вопрос... А
ты, Алик, как считаешь?
   Один из ворвавшихся в мою квартиру бандитов опустил свой автомат:
   - Нье зовьи мьеня Аликом. Йа есть  Альберт.  И  давай  оставьим  этот
запутанный йазык.
   Акцент чудовищный. Я обалдело разинул рот. Иностранец!
   - Как скажешь. - Тощий перешел на  какой-то  непонятный  мне  язык  -
кажется, немецкий, если я правильно понял - и  обменялся  с  иностранцем
несколькими фразами.
   Судя по интонации и бросаемым в  мою  сторону  недовольным  взглядам,
решалась  моя  судьба.  Причем  мнение  иностранца  было  гораздо  более
кровожадным, чем у моего соплеменника. Если бывший мотоциклист показывал
всего лишь на руку, то чертов фриц, кажется, сразу предлагал  перерезать
мне горло.
   О черт! Черт возьми! Снова та же история.
   - Фьодор, это нье есть разумно. Проще забрайть кольцо, а  нье  тащить
этого олуха через три границы.
   - А потом  ждать,  когда  кольцо  очистится  от  эмоционального  фона
бывшего хозяина? Слишком долго... Знаешь что, давай позвоним шефу.
   Тощий  вытащил  из  кармана  мобильник  и  протянул  иностранцу.  Тот
несколько секунд недовольно смотрел на телефон, потом  взял  и  вышел  в
коридор. Вскоре  оттуда  послышались  лающие  звуки  непонятного  языка.
Мотоциклист, плюхнувшись в  кресло,  молча  ждал,  нетерпеливо  барабаня
пальцами по подлокотнику.
   Вернулся иностранец:
   - Босс сказайл: дейсвовайть  по  обстановке,  но  лучье  кольцо,  чем
чьеловек.
   Тощий пожал плечами и повернулся ко мне:
   - Где у тебя топор?
   - 3-зачем?
   - Ты же не хочешь, чтобы мы пилили твою руку кухонным ножом?  Знаешь,
это очень долго и болезненно, - проникновенно сообщил он мне.
   Кажется, на мгновение я лишился чувств. По крайней мере, я так  и  не
смог вспомнить, как в  комнате  появился  еще  один  человек.  Возможно,
раньше он прятался на балконе или вошел через дверь с улицы. Хотя, может
быть, залетел и через окно  -  я  теперь  уже  ничему  бы  не  удивился.
Врастающие в кожу браслеты, магия удачи и головорезы-психопаты, только и
мечтающие, как оттяпать мне руку.
   Господь Всемогущий! За что мне все это?
   - Идут.
   - Сколько?
   - Не знаю. Все. С ними Шимусенко.
   - Твою мать... - Тощий кивнул в мою сторону:
   - Присмотри за этим, чтобы не лез под руки. Если что  -  стреляй,  не
раздумывая.
   - А его жена?
   - Ее можешь оставить. Она нам без надобности.
   Бандит кивнул. И уже через секунду я смотрел прямо в дуло  массивному
тупорылому пистолету, извлеченному на