И он появился. Я сразу же понял, что человек этот не местный и именно
он несет мне привет от Братства. Да и не понять этого  было  сложно.  Он
настолько   выделялся,   что   прохожие   оборачивались.   Ничего   себе
маскировочка. Его же весь город запомнит!
   Он чуть было не прошел мимо  кафе,  но  потом  остановился  и  как-то
неуверенно повернул голову, встретившись  со  мной  взглядом.  Несколько
бесконечных мгновений мы смотрели друг  на  друга,  потом  он  осторожно
вынул руки из карманов своего  плаща  и  исподволь  показал  мне  пустые
ладони. Я медленно кивнул.
   Тогда он шагнул вперед и толкнул дверь.
   - Можно присесть?
   Говорил он по-русски. Хотя и не очень чисто и  правильно,  но  вполне
разборчиво.  Хм...  С  каких  это  пор  все  иностранцы  стали  говорить
по-нашему?  Или  в  Братство  берут  только  самых  что   ни   на   есть
образованных?
   Я криво улыбнулся и кивнул:
   - Конечно.
   Он сел и махнул рукой торчащему за стойкой бармену, уставившемуся  на
него как на некую диковинку. Парня можно было понять. Не каждый  день  в
затерянную среди сибирских лесов забегаловку заглядывает самый настоящий
негр.
   Мой гость хмуро вертел головой, кого-то высматривая. Я даже не  сразу
понял, что искал он  официанта.  Осел  все-таки.  Это  ж  Россия,  а  не
какая-нибудь Европа. Хочешь выпить - топай к стойке сам.
   Я усмехнулся и поднялся:
   - Что тебе заказать?
   - Возьмите что-нибудь перекусить. - Он улыбнулся и, будто  извиняясь,
развел руками. - Целый день в желудке пусто.
   Молча кивнув, я подошел к стойке, храбро повернувшись спиной к  этому
незнакомому мне типу, хотя между лопаток у меня  так  и  свербило.  Что,
если он сейчас выхватит ствол и всадит заряд свинца  мне  в  спину?  Без
ненависти, без злобы, просто выполняя свою  работу.  Смогу  ли  я  тогда
почувствовать угрозу? Что-то  говорило  мне,  что  вряд  ли.  Оставалось
уповать лишь на силу кольца, которая в случае чего отведет пулю.
   Я напрягся, сконцентрировал незримую силу  измененной  вероятности  в
единый  кулак  и   приготовился   немедленно   защищаться.   Несомненно,
чужеземный гость это почувствовал, хотя и ничем себя  не  выдал.  Но  не
только он засек возрастание поля измененной вероятности. Даже парень  за
стойкой  отпрянул  при  моем  приближении,  хотя  и  не  смог  бы  четко
объяснить, что его насторожило.
   Никто так и не выстрелил мне в спину, как ни странно.
   Вернувшись обратно, я поставил  на  стол  пару  бутылок  "Балтики"  и
тарелку с бутербродами. Мой чернокожий друг тоскливо  посмотрел  на  эти
кулинарные изыски, но от комментариев воздержался.  Интересно,  чего  он
ждал? Омаров, что ли?
   Я молча смотрел, как он равнодушно жевал и пил теплое  пиво.  Наконец
гость отодвинул тарелку и поднял глаза.
   - Я прибыл сюда, чтобы поговорить с вами, господин Зуев.
   - Это понятно, - равнодушно ответил  я,  доставая  из  кармана  пачку
сигарет. - Что бы еще  заставило  такую  большую  шишку  явиться  в  это
захолустье? Но сначала, может быть, представимся?  Кто  ты?  Откуда?  От
чьего имени говоришь?
   Он полностью проигнорировал мою шпильку, обезоруживающе  улыбнувшись.
Улыбка на его лице смотрелась как-то... неуверенно. Я мимолетно подумал,
что в последнее время ему, наверное,  не  слишком-то  часто  приходилось
улыбаться.
   - О да, конечно. Прошу простить мои манеры... Мое имя - Майк Кохен, и
я представляю южноамериканский регион Братства. Я  прошу  вас,  господин
Зуев, уделить мне пару минут для исключительно важного разговора.
   Я откинулся на спинку стула и поднял глаза, глядя ему прямо  в  лицо.
Немного растерянный, напряженный, но  в  целом  не  вызывающий  опасений
взгляд. Возможно, этот дружок и в самом  деле  хочет  поговорить,  а  не
пытается затеять нечто пакостное за моей спиной. Впрочем, я благоразумно
держал  правую  руку  под  пиджаком,   задумчиво   поглаживая   пальцами
прохладную рукоять тяжелого пистолета.
   - И не  стоит  опасаться  подвоха,  господин  Зуев.  Я  не  собираюсь
нападать на вас  и  хочу  только  одного  -  короткой  беседы,  которая,
возможно, уладит наши разногласия. - Он немного помолчал  и,  так  и  не
дождавшись моей ответной реплики, добавил:
   - Без обид, господин Зуев, но  если  бы  я  хотел  драки,  то  просто
подстерег вас в подворотне и пустил пулю в затылок.
   Я криво усмехнулся, смотря ему прямо  в  глаза.  Несколько  минут  мы
играли  в  гляделки,  но  потом  Майк  отвел  взгляд.   Он   отвернулся.
Отвернулся! Первую пробу сил я уже  разыграл.  И  пока  преимущество  за
мной.
   - Может быть, Майк. Может  быть...  Кстати,  прекрати  обзывать  меня
господином. Мое имя - Антон.
   - Конечно, Антон. Так вы согласны уделить  мне  пару  минут?  Давайте
пройдем в какое-нибудь более подходящее для беседы  место,  а  то  здесь
слишком уж много любопытных глаз.
   Глаз действительно было немало. Все посетители кафе,  не  исключая  и
бармена  за  стойкой,  либо  открыто  пялились  на  нас,   либо   искоса
поглядывали, притворяясь, что занимаются своим делом.  Казалось  бы,  ну
что в этом такого? Сидят за столом молодой негр и тощий  русский  мужик.
Беседуют себе помаленьку. Никому не  мешают.  Но  все  почему-то  так  и
посматривают сюда, будто их взгляд магнитом притягивают.  Бедняга  Майк.
Если на его появление в обществе  повсюду  так  реагируют,  то  у  него,
должно быть, железное самообладание. Я бы на  его  месте  уже  давно  бы
боролся с желанием забраться под стол, хоть  как-то  укрывшись  от  этих
любопытствующих глаз.
   - А почему бы  не  поговорить  прямо  здесь?  Хорошее  местечко.  Мне
нравится.
   - Как пожелаете, Антон. Как пожелаете.

Глава 14

   - Ладно, хватит пустого словоблудия. Перейдем конкретно к делу.  Чего
хочет от меня Братство?
   - Э-э... Антон, я не совсем хорошо понял вашу фразу. Мой русский, еще
не так совершенен, как кажется... Что значит "славаблудья"?
   - Это значит: "Майк, прекрати юлить и трепаться о всякой ерунде. Пора
переходить к самой сути".
   - Спасибо. Я понял.
   - Всегда пожалуйста.
   Вот такая милая дружеская болтовня получилась у  меня  с  сидящим  на
соседнем стуле чернокожим выходцем  с  другого  конца  света.  Спокойная
беседа, во время которой я не собирался даже на секунду выпускать своего
собеседника из поля зрения и не решался оторвать руку от пистолета.
   - Хорошо, Антон. Перейдем к делу, если вы так настаиваете.
   Ну-ну, дружок. Скажи-ка что-нибудь любопытное. Удиви  бедного  Зуева,
который, кажется, уже догадывается, с чем ты пришел.
   - Как вам, несомненно, известно, сейчас Братство переживает не  самые
лучшие времена. Этот раскол в наших некогда монолитных рядах, потом идея
молодого окольцованного по имени Роман, готового перевернуть  мир  из-за
какой-то  идеалистической  цели,  долгое  противостояние   и,   наконец,
открытое столкновение между нашим  крылом  Братства,  ставшим  последним
хранителем древних традиций, и Отколовшимися...
   Майк Кохен продолжал нести какую-то  чепуху,  в  основном  упирая  на
тяжелое положение Старого Братства и на то, что все еще можно поправить,
если события вернутся в прежнее русло. Я пропускал его треп  мимо  ушей,
сосредоточившись на быстро пустеющей  кружке  какого-то  дрянного  пива.
Возможно, мне не следовало надуваться этой пакостью, но слушать болтовню
Майка было еще противнее.
   - ...когда стало известно, что вас избрало кольцо, на совете  носящих
было принято решение попытаться облегчить переходный период и...
   Ага. Точно. Облегчить переходный  период  и  вовлечь  в  Братство  на
равных правах. Несомненно, так все и было. Я вспомнил  смотрящий  мне  в
живот ствол "узи" и не смог сдержать усмешку. Конечно  же.  И  никто  не
пытался в меня стрелять. И Михаил Шимусенко явился  за  мной  вместе  со
своими парнишками только с целью "облегчить мой переходный период".
   - ...наше мнение только укрепилось, когда до Братства дошло  известие
о  произошедшей  в   одном   из   незначительных   российских   городков
таинственной стычке, в которой принимали участие вы и широко известный в
определенных кругах Федор Рогожкин...
   Блин! Ну ты собираешься переходить к  делу  или  все  так  же  будешь
толочь воду в ступе?
   - ...несомненно,  возможность  сбросить  со  счетов  такого  опасного
врага, как Федор Рогожкин, многого стоит для Братства. И  мы  благодарны
вам, но...
   Я не выдержал и заскрежетал зубами.
   - ...я восхищаюсь вашими  успехами,  достигнутыми  в  столь  короткий
срок. Я был избран носить кольцо вероятности год назад и  за  это  время
так и не научился пользоваться  им  столь  же  уверенно,  как  вы,  хотя
готовился к этому всю свою жизнь...
   - Коро-оче давай! Говори, что тебе надо?
   Майк разом осекся и посмотрел на меня с немым укором. Не знаю почему,
но я вдруг почувствовал себя виновагым. Он посмотрел на меня обиженно  и
чуточку печально. И только в глубине его глаз мелькнул ледяной огонек...
Предчувствия? Радости? Предвкушения скорой победы?
   Хмм... Всех носящих кольца учат притворяться и лгать с самым  что  ни
на есть искренним видом?  Наверное,  да.  Безусловно,  да.  Тогда  Майк,
очевидно, не самый лучший ученик, потому  что  его  вранье  я  засек.  У
Романа Долышева получалось гораздо лучше.
   Бедненький Майк Кохен. Новичок среди окольцованных. Восхищенный  мной
как человеком, в одиночку схватившимся с могучей системой  Отколовшихся.
Воздающий  мне  хвалу  как  великому  герою,  свалившему  с   пьедестала
прямо-таки мистическую фигуру Рогожкина. Совсем еще мальчишка, обиженный
недоверием и  грубостью  нехорошего  дядьки  Антона  Зуева.  Безобидный,
неопасный человек с ледяным взглядом матерого шпиона или убийцы.
   Не надейся, что я повернусь к тебе спиной.
   - Либо ты скажешь, в чем дело, либо мы сейчас расстанемся. - Я сделал
вид, что собираюсь встать. Кажется, он сдался.
   - Я пришел сюда с предложением объединить  наши  усилия  в  борьбе  с
людьми Долышева. Вместе мы сможем сделать то, на что по  отдельности  не
способны. И я принес бумаги, удостоверяющие ваши полномочия  в  качестве
руководителя европейского  региона  Старого  Братства  и,  в  частности,
российского сектора.
   На стол шлепнулась толстая пачка каких-то документов.
   - Вот с этого  и  нужно  было  начинать,  -  проворчал  я,  несколько
ошарашенно глядя на бумаги. Если честно, такого я не  ожидал.  Я  думал,
что он сейчас начнет юлить, крутиться и  обещать  златые  горы,  если  я
помогу им свалить Долышева и отдам кольцо Рогожкина.
   Возможно, это помогло бы мне в осуществлении задуманного. Получить  в
распоряжение  сотни  людей,   миллионы   в   банках,   официальное   или
полуофициальное содействие властей. Это стало  бы  гигантским  плюсом  в
моих дальнейших планах... Но не верил я этому. Не верил!
   Готов поклясться, в этой заманчивой приманке  есть  остренький  такой
крючочек.
   Значит, теперь юлить придется мне.
   Давай сыграем, Майк. Сыграем в одну старую-старую игру.
   -  Но  почему  я  должен  верить  вашему  Братству?  Откуда  у   меня
уверенность, что вы не кинете меня снова? А? Ты  только  что  говорил  о
том, что кольцо меня избрало. Вы знали это? Знали! Вижу, что  знали!  Но
почему-то держали за дурака.  Почему  о  том,  что  мне  осталось  всего
несколько месяцев, я узнал только от Долышева? Почему в то время  как  я
торчал в московском штабе, вы нагло вешали мне лапшу на уши, уверяя, что
моя жена в безопасности? А то  поддельное  письмецо  стоит  сотни  твоих
речей. Кстати, хочу сразу же спросить... Где Ольга?!
   Майк поежился и втянул голову в плечи. Хотя в его глазах  я  различил
прежний холодный огонек спокойной уверенности.
   Ты  считаешь,  что  я  тебе  не  противник?  Так,  мой  бедный  Майк?
Посмотрим... Посмотрим.  Я  стиснул  рукоять  пистолета.  Только  сделай
неосторожное движение, и ты узнаешь, как Антон Зуев относится  к  вашему
Братству.
   - Кхм... Я прошу прощения за все эти... прискорбные инциденты. Все мы
глубоко сожалеем о том, что вынуждены были ввести вас в заблуждение...
   Ага! Как же! Ты глубоко сожалеешь. Так я тебе и поверил.
   - Понимаю, что у  вас  нет  причин  доверять  Братству,  но  в  свете
нынешних событий полагаю, что у нас, как и у вас, нет особого выбора...
   Я нахмурился, уже положив палец на спусковой крючок. Вот как? Значит,
теперь у меня нет выбора?
   - Только вместе мы сможем противостоять натиску людей Долышева. А что
до тех ошибок... Но вы должны понять, что политику Братства в  то  время
определяли несколько далекие от жизненных реалий люди. Я бы с  вами  так
никогда не поступил. Поверьте мне, Антон.
   Ну-ну. Давай  переведем  стрелки  и  вывалим  все  обиды  на  кого-то
постороннего.
   - И кто же определял такую политику Братства по отношению ко мне?
   Он поморщился:
   - Ну, во-первых,  конечно  же  сам  Рональд  Астон  как  предводитель
Старого  Братства.  Во-вторых,  Сесил  Гротт.  Ну  и  Михаил  Шимусенко,
пожалуй. Эти трое были самыми влиятельными повелителями вероятности в те
дни.
   - А сейчас?
   Этот вопрос ему понравился гораздо меньше, чем  предыдущий.  Но  Майк
все же ответил. Возможно, даже сказал правду:
   - Сейчас я стою во главе Братства.
   - А Рональд, наверное, ушел на пенсию? Так?
   - Астон мертв, - с некоторым раздражением бросил Кохен.  -  Убит  он,
понимаешь?
   Я был потрясен и раздавлен. И пусть даже этого старичка  я  почти  не
знал, но все же... "Смерть Астона станет ударом по всему Братству. С его
кончиной уйдет целая эпоха нашей истории", -  так  сказал  мне  когда-то
Михаил Шимусенко.
   - Как это произошло?
   - Отколовшиеся, как же еще! - Майк мрачно откинулся назад  и  перешел
на короткие рубленые фразы, резко при этом жестикулируя.  Кажется,  факт
смерти Рональда задел даже его. -  Представь  самолет.  Истребитель  ВВС
США.  Теперь  представь  себе  виллу  Астона  недалеко  от  Квебека.  По
совместительству это  еще  и  региональный  штаб  Братства.  Истребитель
сбивается  с  курса.  Не  реагируя  на  многочисленные   предупреждения,
пересекает   воздушную   границу   Канады.   Выпускает   ракету   класса
"воздух-земля". Потом еще одну. И Рональд вместе со своими  сотрудниками
исчезает в бушующем  пламени.  И  кольцо  не  смогло  полностью  отвести
угрозу, потому что ракету вел по курсу один из окольцованных Долышева по
имени Ши Чен. Именно он и сидел за штурвалом самолета. Одна радость - он
не сумел насладиться плодами своих трудов. Самолет был "сбит" Астоном за
мгновение до того, как ракета накрыла его виллу. То, что раньше было  Ши
Ченом, теперь размазано по доброй квадратной миле канадских земель.
   Я недовольно скривился. Вот, значит, как еще можно.  А  я-то,  дурак,
считал  себя  неуязвимым  и  хорошо  защищенным  от  вражеского   удара.
Возможно, от пули я бы и сумел уйти. А от  ракеты,  выпущенной  с  борта
находящегося высоко в небе самолета?
   Для таких, как я, есть только один путь к  спасению:  быстро  бегать.
Перемещаться.  Не  давать  врагу  засечь  мое  местонахождение.   Нельзя
позволить, чтобы Долышев узнал хотя бы город, в котором я нахожусь, а то
как бы ему не пришло в голову накрыть его  атомным  взрывом.  Подумаешь,
немного портится начинка одной из баллистических ракет, немного сходит с
ума какой-нибудь военный компьютер, немного повернет ключ  принадлежащий
Братству лейтенант... И целый город станет пепелищем, чтобы та  мумия  в
кресле смогла наконец-то забыть обо мне.
   Нет! Нет, Долышев этого не сделает. Ему нужны кольца.  Мое  кольцо  и
кольцо Рогожкина. До таких крайностей, как ракетно-ядерный удар, дело не
дойдет. Но я должен быть настороже. Мне необходимо всегда быть  очень  и
очень осторожным.
   Так... У Зуева уже развилась  мания  величия.  Да  разве  есть  смысл
лупить атомной бомбой по  городам,  дабы  достать  всего  только  одного
человека? Это же все равно что охотиться за комаром с кувалдой.
   - Где кольцо Астона?
   - У Долышева. И кольцо Ши Чена - тоже.
   - Та-ак. А что же с остальными вашими вождями? Ну, Шимусенко  уделали
еще в Москве. А Сесил Гротт?
   - Михаил все еще в больнице. А Сесил  умирает  от  рака  в  одной  из
токийских  клиник,  принадлежащих  Братству.  Ей  осталось   не   больше
нескольких недель.
   - Вот оно что, - протянул я.  -  Значит,  мисс  Гротт  уже  тоже  вне
игры... Постой! Ты сказал, что Шимусенко жив? Но ведь я видел его кольцо
в руках Долышева?
   Ага! Поймал я тебя на лжи! Теперь уже не отвертишься.
   - Вы виделись с Романом? Когда?.. Где?..
   Бедняга аж заикаться начал. Как я его достал!
   - Ну да, конечно. А то вы там в Братстве не имели понятия об этом? Ты
лучше ответь на мой маленький вопросик.
   - Но... Мы не знали... Я не знал. - Майк вздохнул и  на  миг  прикрыл
глаза. А когда он их открыл, там снова мерцали ледяные иглы.  Но  теперь
среди них уже не было пренебрежения. Зато появилась настороженность.
   Я  мысленно  ухмыльнулся.  Что,  съел,  приятель?  Теперь  гадай,  не
примкнул ли я к Долышеву и как смог выбраться оттуда живым, если нет.  Я
вспомнил ужасную недельку в парализованном состоянии и то,  как  Леночка
кормила меня своим мерзким супчиком, и вздрогнул. Спасибо Олии. Если еще
раз встречу, поклонюсь в ножки.
   - Тогда в Москве вы сбежали еще до того, как все закончилось, - после
долгого молчания сказал  Майк.  -  Атаку  Отколовшихся  отбили,  хотя  и
ужасной ценой. Московский штаб был почти полностью разгромлен.  Потеряны
документы, материалы, разработки. Погибли люди... Михаилу всадили пулю в
живот, а потом просто отрубили руку. Он выжил, но до сих пор  в  тяжелом
состоянии. Врачи пересадили ему почку, но...
   Он смотрел на меня. Смотрел мне в глаза. И молчал. Я тоже молчал.
   На этот раз игра в  гляделки  окончилась  моим  поражением.  Я  отвел
взгляд, не выдержав мрачного напряжения этих пронизывающих ледяных глаз.
И в тот же момент Кохен пошевелился на стуле и наклонился вперед.
   - Кольцо Рогожкина у вас?
   Я кивнул и нехотя вытащил  из  кармана  небольшой  бумажный  сверток.
Развернул. Покрутил пальцами блестящий серебристый ободок,  краем  глаза
поглядывая налицо Майка. Потом с видимым безразличием положил  на  стол.
Кохен напрягся и уставился на этот кусочек  металла,  буквально  пожирая
его глазами.
   - Да, - выдавил он. - Это оно... Я чувствую.
   Я тоже чувствовал. Чувствовал  нечто  вроде  какого-то  напряжения  в
воздухе, что-то эфемерное, но давящее на нервы с  необычайной  силой.  Я
чувствовал... Я буквально ощущал присутствие  Рогожкина.  Мне  казалось,
что он жив, что он буквально дышит мне через плечо. Казалось,  что  если
сейчас я обернусь, то неизбежно встречусь взглядом с неприятной ухмылкой
на лице Федора.
   Конечно же, это было не  так.  Это  всего  лишь  кольцо.  Неочищенное
кольцо вероятности, загрязненное эмоциональным фоном Рогожкина. А  Федор
мертв. Он мертв, и убил его я. Своими руками.
   Майк медленно поднял руку и потянулся к лежащему на столе кольцу. И в
тот же миг я решительно накрыл  тускло  блестящее  колечко  своей  левой
рукой, правой снова схватившись за рукоять пистолета.
   - Не так быстро! Я еще не решил, могу ли тебе доверять.
   Он медленно и даже как-то лениво пожал плечами.
   - Так решайте, Антон. Решайте побыстрее, потому что скоро сюда явятся
ребятки Альберта, которые отнюдь не обрадуются, встретив  вас  на  своем
пути. Решайте, Антон, у вас осталось не больше получаса, чтобы  покинуть
город.
   Я нахмурился. Почему это мне показалось, что он мне угрожает?
   - В таком случае у меня есть один исключительно  важный  вопрос:  что
ваше Братство будет делать в случае начала мировой войны? И от того, что
ты ответишь, будет зависеть, отдам ли я кольцо Федора.
   - Ничего, - фыркнул Майк. - Нам не придется ничего делать, потому что
войны не будет. Долышеву не нужно  пепелище  -  его  план  сам  по  себе
гораздо проще и масштабнее, нежели мировая война.
   Ого!  А  вот  это  уже  нечто  новен