и
безопаснее действовать тайно. Такая тактика  проверена  веками.  Сегодня
Братство просочилось повсюду. Сотни людей являются нашими  посвященными,
у  нас  тысячи  последователей,  миллионы  работают  на  нас,  даже   не
подозревая об этом, высокопоставленные чиновники проводят в  жизнь  нашу
политику, направляя развитие общества в нужную сторону.
   - Ну да, и при этом ты щеголяешь в потрепанных джинсах?
   - Хм... - Один из теневых правителей этого бренного мира поморщился и
устало пожал плечами. - У меня счета в десятках банков по всему миру,  у
меня дача под Москвой и квартиры во всех крупнейших городах  России.  Но
неужели ты считаешь, что я настолько глуп, что прилечу в  захолустье  на
личном самолете, объявив всему миру, что у  Федора  Рогожкина  появились
дела в этом забытом богом городишке?
   Несколько  бесконечно  долгих  минут  мы  молчали.  Тощий   миллионер
терпеливо ждал, а я... Я пытался собрать вместе разбегающиеся мысли.
   - Хорошо. Допустим, я тебе верю. Но что ты хочешь от меня?
   - От тебя я хочу только тебя. - Федор коротко хохотнул. -  Мне  нужен
ты сам. Я хочу, чтобы некто Антон Зуев вступил в Обновленное Братство.
   - И зачем мне это?
   - Затем, что у тебя, собственно, нет особого выбора. У тебя  на  руке
кольцо вероятности, что автоматически делает тебя участником нашей игры.
   - И все же если я откажусь?
   - Тогда я буду вынужден забрать кольцо. Мы не  можем  позволить  себе
разбрасываться такими ценнейшими артефактами. И,  само  собой,  придется
позаботиться о том, чтобы ты не болтал зря. - Я  напрягся,  но  Рогожкин
только вздохнул. - Ты пойми, Зуев, все слишком серьезно. Сейчас решается
будущее доброй половины жителей этой  планеты.  Кто  останется  у  руля?
Старое Братство или мы? Ставки слишком высоки, и  я  не  могу  позволить
тебе бегать как вздумается. Либо ты с нами, либо против нас. - Он  вновь
вытащил свой  бумажный  сверток  и  бросил  мне  на  колени.  -  Возьми,
пригодится.
   - Нет уж, спасибо. Оставь  себе.  Если  милиция  найдет  у  меня  эту
штуку... - не договорив, я столкнул с колен чертов пакет.
   Рогожкин пожал плечами и подобрал его.
   - Да, если найдут - все сожрут, но так ты им  не  оставляй.  -  И  он
развернул сверток. Я недовольно зашипел сквозь зубы. - Ну  да,  печенье.
Это всего лишь печенье. Что смотришь? Нет у меня твоего ствола и никогда
не было - Михайло не такой дурак, в отличие от  тебя,  Зуев,  чтобы  так
подставляться. Из-за решетки ты ему помочь не  сможешь,  а  он  все  еще
надеется перетянуть тебя  на  свою  сторону.  Конечно,  в  случае  чего,
Братство могло бы  вытащить  тебя  хоть  из  Освенцима,  но  сколько  же
времени, денег и усилий оно бы при этом потратило? А сейчас счет идет на
дни, если не на часы. Вкуснотища. Бери.
   - Да чем же я такой ценный?! Что вашему Братству от меня нужно?
   Рогожкин поперхнулся и долго кашлял. Я переминался с ноги на  ногу  и
ждал.
   - До чего же...  непривычно  с  тобой...  Зуев.  -  Федор  наконец-то
справился с кашлем  и  смог  спокойно  вздохнуть.  -  Вижу  перед  собой
носящего кольцо, но все время забываю, что ты же у нас  ничегошеньки  не
знаешь. У нас есть специальные  школы  для  посвященных.  Есть  книги  и
учебники. Неподалеку от Женевы  в  одном  из  исследовательских  центров
хранятся хроники Братства со времен Столетней войны.  Тебя  бы  туда  на
месяц-другой, но ведь времени нет. Ну да ладно, слушай.
   И он рассказал мне. Кратко и четко поведал историю Братства, объяснил
про  кольца  вероятности,  прочитал  небольшую  лекцию  о  потенциальной
взрывоопасности сложившейся в мире ситуации. Он говорил  обстоятельно  и
не спеша, перемежая фразы долгими паузами и одно за другим  поедая  свое
печенье. Некоторые главы его повествования  заставляли  меня  улыбаться,
некоторые - вздрагивать от  страха.  Кое-чего  я  просто  не  понял,  но
переспрашивать не стал.
   История колец терялась во мраке тысячелетий. Они существовали  еще  в
те позабытые  времена,  когда  люди  еще  жили  в  пещерах  и  жались  к
спасительному огню, который был их единственной защитой против  жестокой
реальности окружающего мира. Кольца фактически  неуничтожимы.  То  есть,
насколько я понял, бывало, что они тонули в  глубинах  океана,  терялись
под камнепадами, исчезали посреди пустынь, падали  в  жерла  огнедышащих
вулканов. Но проходило несколько лет или иногда десятилетий, и утерянное
кольцо снова всплывало в облаке досужих слухов  и  кровавых  пророчеств.
Или это были их копии? Братству известен один из  случаев,  когда  некий
французский  ученый  около  двухсот  лет   назад   испытал   кольцо   на
сопротивляемость  кислоте.  Из  его  дневников  следовало,  что  колечко
полностью растворилось. Но прошло всего лет  тридцать,  и  -  опаньки...
Колец снова семнадцать.
   Братство потратило бессчетные миллионы долларов на то, чтобы раскрыть
природу колец вероятности, но исследования никаких результатов не  дали.
Собственно, было установлено, что любое кольцо вероятности  представляет
собой  обруч  из  невероятно  сложного  сплава  на   основе   титана   с
определенными  физическими  свойствами,  как   то:   электропроводность,
плотность, температура плавления и что-то там еще. Самый  обычный  сплав
за исключением того, что вблизи кольца постоянно  регистрируется  слабый
электромагнитный фон вроде того, что исходит от проводов под  током,  но
его источник так и остался неизвестным.
   Кольца способны к самовосстановлению. То  есть  умеют  сами  по  себе
залечивать повреждения. Это я уже знал и сам - достаточно было вспомнить
ту самую царапину от стеклореза. Но тут было нечто большее. Даже  смятое
кузнечным прессом кольцо восстановило свою исходную форму всего  за  три
месяца. На основании этого был  предпринят  один  весьма  многообещающий
эксперимент. Кольцо аккуратно  рассекли  на  две  совершенно  одинаковых
половинки и стали ждать, что же будет дальше. В  случае  удачи  Братство
рассчитывало получить из одного  кольца  два...  Дудки.  Одна  половинка
восстановилась в целое  кольцо,  другая  -  нет.  Ученые  получили  свое
исходное колечко и вдобавок мертвый кусок металла весом около  полусотни
грамм.
   Кольцо само  по  себе  наделено  немалыми  способностями.  Оно  может
изменять течение реальности, каким-то непостижимым образом вмешиваясь  в
древо вероятностей. Практически этот эффект проявляется  в  том,  что  в
присутствии действующего кольца математическая модель теории вероятности
уже не соответствует  действительности.  Монета  падает  орлом  сто  раз
подряд. Игральные кости при любом броске  показывают  двенадцать.  Карты
раз за разом выдают один и тот же расклад. Но сила кольца  увеличивается
в десятки и сотни раз в присутствии человека-носителя. Это что-то  вроде
симбиоза. Кольцо внедряется в плоть человека и пьет его жизненные  силы,
даруя взамен возможность изменять вероятность. Механизм  взаимоотношений
кольца  и  человека  до  сих  пор  неизвестен.  Известно   только,   что
металлический  ободок  способен   как-то   воспринимать   осознанные   и
подсознательные желания человека и воплощать их в  реальность.  Здесь  и
кроется основной подвох власти колец. К  примеру,  некто  сильно  желает
обогатиться.  И  у  него  умирает  престарелый  дядя,  оставляя   своему
племяннику миллионное наследство. Кольцо само выбирает путь к  цели,  не
приемля  никаких  внутренних   ограничений.   Даже   если   этот   некто
подсознательно не желает смерти любимого дядюшки - бедный  старичок  все
равно уже обречен. Поэтому при работе с кольцами задачу ставить надо как
можно более четко. В подобных случаях  необходимо  взывать  к  кольцу  с
желанием найти потерянный чемодан с деньгами на улице, а не просто: хочу
разбогатеть.
   Здесь, после нескольких вопросов и уточнений, я понял, что купание  в
навозе - целиком только моя вина. Я  выпрыгнул  из  окна,  сильно-сильно
желая упасть на что-нибудь мягкое. И попал в навоз. А стоило бы пожелать
сено.
   Природа  изменения  вероятности  неизвестна,  но  несколько  основных
закономерностей выяснено уже давно.  Еще  в  позапрошлом  веке  Братство
установило, что воздействие кольца на предмет зависит от его массы.  Чем
больше вес объекта, тем сложнее  им  манипулировать  и,  соответственно,
уходит больше сил у носящего. И еще власть кольца зависит от  расстояния
до предмета. Чем дальше объект, тем труднее работать  с  ним.  Известно,
что реальное  изменение  вероятности  происходит  мгновенно.  Или  почти
мгновенно. Но на практике процесс ограничивается человеческой реакцией и
выносливостью.
   И еще. Кольцо не всемогуще. Оно позволяет многое. Очень многое, но не
дает полной власти  над  реальным  миром.  Если  вероятность  случайного
события бесконечно мала, то обратить его на  пользу  хозяину  кольцо  не
сможет. Человек не может летать без механических  приспособлений,  дождь
не может идти снизу  вверх,  кровный  враг  не  может  просто  бесследно
испариться на глазах у потрясенных прохожих.
   - Вот поэтому нам и приходится таскать с собой вот  это.  -  Рогожкин
немного отодвинул полу пиджака,  демонстрируя  мне  кобуру,  из  которой
торчала вороненая рукоять пистолета. - Огнестрельное оружие плюс  кольцо
вероятности - страшная сила. Вот прямо сейчас я могу просто выстрелить в
стену, и пуля, после трех рикошетов, разнесет голову вон  тому  старичку
на скамье напротив.
   Ничего  не  подозревающий  дедок,  отставив  в   сторону   тросточку,
подставлял изможденное лицо лучам вечернего солнца. Я сглотнул  внезапно
образовавшийся в горле ком и отвернулся.
   - Зачем тебе это?
   - Да, собственно, незачем.  Нормальный  старикан.  Может  быть,  даже
ветеран войны. Но если мне понадобится его смерть, чтобы  доказать  тебе
необходимость встать на нашу сторону, я это сделаю. Без колебаний,  хотя
мне и будет неприятно. Жизнь одного человека - ничто по сравнению с  той
кашей, что  сейчас  заваривается.  Пока  еще  это  всего  лишь  возня  в
песочнице. Детские игры в казаки-разбойники. Лихие налеты,  перестрелки,
фугасы в автомобилях. Старое Братство и мы  истребляем  друг  друга,  не
переходя определенной критической черты. Но напряженность быстро растет,
и однажды... Помни, мы правим миром, и если понадобится,  можем  поднять
миллионные   армии.   Что,   если   Франция   схватится   с   Германией,
Великобритания объявит войну России, а  в  Соединенных  Штатах  вспыхнет
гражданская война? Это возможно. Все это можно устроить, но  вот  какова
цена? Что получит победившая сторона после Третьей мировой войны? Руины.
Голод. Варварство.
   Я молчал и слушал. Слушал историю  выдержавшего  испытание  временем,
перенесшего темные века  охоты  на  ведьм,  прошедшего  горнила  войн  и
беспорядков Братства. Историю тех людей, которые веками стояли на страже
великой тайны колец.
   - Все изменилось двадцать  четыре  года  назад.  Тогда  один  молодой
посвященный, будучи избранным  советом  носящих,  получил  кольцо  после
смерти  его  бывшего  хозяина.  Его   звали   Роман.   Целеустремленный,
честолюбивый  парень,  готовый  на   все   ради   достижения   всеобщего
общечеловеческого счастья. Он стал носящим в свои неполные двадцать  лет
- кольцам всегда дают молодых  хозяев...  Но  речь  не  об  этом.  Итак,
уроженец какого-то сибирского  таежного  поселка  Роман  стал  одним  из
тайных правителей мира. Но он не возгордился и  не  сорвался  в  штопор,
упиваясь собственным могуществом и безнаказанностью, как  это  случалось
со многими молодыми  посвященными,  внезапно  обретшими  кольцо.  Вместо
этого он будто бы забыл  о  кольце  на  своей  руке  и  начал  работать.
Работать  над  новым  проектом,  который  обещал  в   будущем   принести
колоссальный  успех.  Он   досконально   изучил   социологию,   историю,
психологию. Он разработал план развития человечества на два века вперед.
Это заняло у него почти десять лет. Десять лет он не выходил  из  своего
кабинета и даже спал за своим столом, уткнувшись носом в бумаги.
   Черт. У  меня  уже  ноги  болели.  Я  потихоньку  отлип  от  стены  и
пристроился на скамье,  отстранение  глядя  на  несущего  какую-то  чушь
Рогожкина. Неужели он думает, что я поверю ему? Ха! Нашел дурака... Или,
наоборот, я буду дураком, если не прислушаюсь к его словам?
   - Проект был представлен Братству около пятнадцати лет назад и  сразу
же  нашел  как  искренних  приверженцев,  так  и  своих  не  менее  ярых
противников. Начались жаркие споры, подчас переходящие в  оскорбления  и
угрозы. Я не буду пересказывать тебе историю тех дней, скажу только, что
в итоге мы и пришли к  тому,  что  имеем  сейчас.  Братство  разделилось
надвое. Последователи Романа,  готовые  свернуть  горы  ради  достижения
некоего абстрактного  счастья  для  всего  человечества,  и  твердолобые
упрямцы, неспособные даже на волосок отклониться от древних догматов.
   Угу... А к какой же  ветви  ты  относишь  себя,  Федор  Рогожкин?  Ты
твердолобый упрямец или всего лишь глупый романтик? И чего ты хочешь  от
меня?
   -  От  монолитного   единства   былого   Братства   остались   только
воспоминания, - продолжал Федор, не глядя на меня. - Теперь мы имеем все
то же, что уже было однажды в этом мире во времена холодной войны. Гонка
вооружений, предательства, шпионаж, закулисные махинации. Убийства.  Это
длилось до того самого  дня,  пока  не  явился  ты.  Ты  стал  тем,  что
подтолкнуло нас к открытой борьбе. Война скрытая стала войной  явной.  И
теперь... - Рогожкин вздохнул и что-то недовольно буркнул себе под  нос,
а затем продолжил с какой-то обидой в голосе:
   - Вчера они ударили по нашему штабу в Питере. Восемнадцать  погибших.
Потеряно все. Все! Документы, хроники, переписка - все это  сгорело  при
пожаре. Милиция, конечно же, списала все на бандитские разборки, хотя...
   - Хотя вы на самом деле совсем не бандиты, - не удержался я. -  Такие
беленькие и пушистенькие. Ну прямо ангелочки.
   - На самом деле это первый шаг к апокалипсису, - невозмутимо закончил
Рогожкин, будто бы и не заметив моей непочтительной выходки.  -  Мировая
война не нужна ни нам, ни им...
   Негромко запищал мобильник. Рогожкин недовольно скривился и,  вытащив
его, приложил к уху.
   - Да... Я слушаю... Конечно, шеф... Да... Да,  контакт  установлен...
Он здесь, рядом со мной... Да, шеф... Сделаю... - Федор убрал  мобильник
и снова повернулся ко мне:
   - Шеф передает тебе пламенный привет, Зуев.
   - Скажи ему, что я весьма польщен, - мрачно буркнул я.
   - Сам скажешь при встрече. Значит так, Антон Зуев, сейчас  ты  можешь
отправляться по своим делам, а завтра я за тобой  зайду.  И  готовься  к
дальней поездке.
   - Ага... Ща-ас, разбежался!
   Рогожкин глубоко вздохнул:
   - Слушай, Зуев, у тебя ведь нет выбора. Выйти сухим  из  воды  ты  не
сможешь, и сегодня вопрос стоит так: либо мы, либо они.  И  это  значит,
что или ты делаешь то, что я тебе скажу, или мы забираем кольцо,  а  эту
процедуру ты, скорее всего,  не  переживешь.  Помни,  Зуев,  твоя  жизнь
зависит только от тебя. - На мгновение усталая грусть в глазах Рогожкина
сменилась выражением хищным и холодным.
   Его взгляд буквально пронзил меня насквозь, привнося в душу  страх  и
ощущение нависшей над моей головой смертельной  опасности.  Я  отпрянул,
содрогнувшись и чувствуя, как на запястье свинцовой тяжестью  наливается
кольцо вероятности. А в  следующую  секунду  все  исчезло.  Федор  снова
смотрел на меня устало и чуть-чуть улыбаясь.
   - Ну, бывай, Зуев. До завтра.
   Он тяжело поднялся, скривился и извлек из кармана предмет, похожий на
портсигар. Из портсигара появился шприц, наполненный какой-то  буроватой
дрянью. Рогожкин быстро сдернул колпачок с иглы  и  умело  всадил  шприц
себе в плечо. Я поморщился. Не наживаемся на людских пороках, значит?  А
сам колет себе какую-то мерзость.
   Федор облегченно вздохнул и зашвырнул пустой шприц в кусты.
   - И последнее, Зуев. Не пытайся от нас сбежать. Скрыться от  Братства
ты не сумеешь даже на  Северном  полюсе.  А,  кроме  того,  у  нас  ведь
останется твоя жена.
   Он ушел, а я еще долго глядел ему  вслед,  сжимая  кулаки  и  пытаясь
унять бурлившую во мне ярость. Сейчас я даже пожалел, что в том бумажном
пакете оказался не пистолет, а всего лишь печенье. Так хотелось  всадить
этому уроду пулю между лопаток... И потом будь что будет.
   А-а... Мать вашу...
   Беззвучно  матерясь,  я  медленно  поднимался  по  лестнице,  любуясь
оставленными на стене  после  перестрелки  глубокими  выбоинами.  Сбитая
пулями штукатурка хрустела под ногами. Блин, сколько дней уже прошло,  а
убрать никто так и не удосужился.
   Я   остановился   перед   дверью,   украшенной   несколькими   наспех
приколоченными фанерными заплатами. Но по крайней  мере  дверь  была  на
месте - я  помню  ее  валявшейся  на  полу  после  того,  как  несколько
психованных молодчиков ворвались в мою квартиру. Теперь она снова  висит
на вывороченных петлях. Наверное, Иванович помог, надо будет при  случае
поблагодарить. И за то, что навещал меня в камере, - тоже. Ольга вот  ни
разу не была, хотя, может быть, ее и не пустили.
   Подняв руку, я негромко постучал. Звонок не работал - в  этом  я  уже
успел убедиться.
   За дверью царила настороженная тишина.  Ни  звука.  Я  уныло  кивнул.
Ольгу можно понять. Она  там  сейчас  одна.  В  разгромленной  квартире,
испуганная, дрожащая, шарахающаяся от каждой тени. Сейчас небось сжалась
в кресле, боится даже глаза поднять. Я бы на ее месте так  себя  и  вел.
Или, что вероятнее, вообще под кровать забился.
   За  дверью  по-прежнему  было  тихо.  А  может,  ее  нет  дома?   Или
Рогожкин?.. Решительно отбросив  такие  мысли,  я  снова  несколько  раз
стукнул в дверь.
   Тишина.  Потом  едва   слышно   раздался   какой-то   тонкий,   почти
неузнаваемый голосок:
   - Кто т-там?
   Милая, любимая, родная, ты жива! Ты дома. Оля, я тебя люблю!
   - Это всего лишь я. Быстро прячь  любовников  на  балкон  и  открывай
дверь своему верному мужу.
   Дверь распахнулась, со скрежетом  пробороздив  бетонные  плиты  пола.
Машинально   я   отметил   вырванный   автоматной   очередью   замок   и
перекосившиеся петли. Чтобы открыть эту  дверь,  теперь  не  нужны  были
ключи, достаточно всего лишь пинка.
   - Все, можешь войти. Только под кровать не заглядывай.
   Храбрится. На подбородке ссадина, губа разбита, глаза  покраснели  от
слез. И взгляд испуганный, но в то же время счастливый.
   Я шагнул вперед и обнял ее. Зарылся лицом в ее волосы.
   - Оля. Любимая. Все кончено. Все, Оленька. Все теперь будет хорошо. -
Врал я, конечно, бессовестно врал, но так было надо. - Ты жива, я  тоже.
А все остальное - не важно. Оля...
   Ольга тихо плакала, уткнувшись мне в плечо. Я ласково  поглаживал  ее
по спине.
   Что же ты пережила? Какого страху натерпелась, когда вокруг  свистели
пули, когда в двух шагах от тебя упал на пол прошитый очередью  человек,
когда твой муж с безумным воплем выскочил в  окно,  чтобы  рухнуть  вниз
головой с четвертого этажа? Беготня, стрельба, драка.  Милиция,  с  ходу
ворвавшаяся в квартиру и выволокшая тебя из-под стола. Я сам до сих  пор
не верю в то, что это все происходило на самом деле. Иногда кажется, что
вот сейчас я проснусь и все будет иначе. Все  станет  таким  же,  как  и
раньше. И я встану утром под монотонное тарахтение будильника, пойду  на
работу, поздороваюсь за руку с ухмыляющимся Валеркой, которого все зовут
не иначе как Медведем... Но этого не будет. Все это осталось в прошлом.
   В сегодняшнем дне у меня разнесенная вдрызг квартира,  доведенная  до
тихой истерики жена, подозревающий меня во всех  смертных  грехах  майор
Таранов и чертово Братство Придурков на хвосте.
   А завтра?.. О завтрашнем дне не хотелось даже и  думать.  Что  затеял
этот Рогожкин? Что хочет от меня его идиотская организация? Чем  я  могу
помочь ему, и как бы мне ухитриться провернуть дело так, чтобы выбраться
из этой каши ж