и, он сложил их на столе и удобно устроился в кресле.
Вдруг дверь тихонько скрипнула, аб поднял глаза, и папка с бумагами выпала
из его похолодевших рук.
  В трех шагах от стола стоял орангутанг Кнаппи, облаченный в яркий халат
профессора. Зверь хранил зловещее молчание и смотрел на аба с каким-то
непередаваемым грозным весельем.
  - Пошел вон, Кнаппи! - еле выдавил из себя аб Бернад.
  Но Кнаппи шагнул вперед и вдруг, раскрыв свою жуткую пасть, хрипло
расхохотался прямо абу в лицо. Это было похоже на кошмарное сновидение. Аб
сидел ни жив ни мертв, а зверь, оборвав свой ужасный человеческий смех,
еще ближе придвинулся к священнику и заговорил. Да, заговорил! Скрипучим,
гортанным голосом, но совершенно связно и отчетливо.
  Вид говорящей обезьяны поверг аба в новый ужас, но, когда до его сознания
дошел смысл того, что говорила обезьяна, он чуть было не лишился чувств.
  - Вы попались с поличным, ведеор аб! - прорычал орангутанг.
  Аб вздрогнул и отшатнулся от него.
  - Да, да, вы попались с поличным! Вы, ваше благочестие, вор, интриган и
проходимец! Но теперь вы ответите за все! - продолжал Кнаппи, пронизывая
аба своими маленькими, налитыми кровью глазами. - Да, ответите! Ни с
места! Или же я превращу вас в мешок раздавленных костей и гнилого жира!..
Вы воспользовались исповедью испуганного Маска и подлеца Канира и
вообразили, что загнали меня в тупик?! Ха-ха-ха! Вы забыли, что у меня
есть еще мой верный Кнаппи!.. Кто будет судить обезьяну? Кто будет судить
сумасшедшего старика?! Я могу теперь расправиться с вами совершенно
безнаказанно! Но я не воспользуюсь этим. Я никогда никого не убивал. Вам я
тоже подарю жизнь, хотя вы и не стоите этого. Но при одном условии: вы
должны полностью подчиниться моей воле!
  - Что я должен делать? - пролепетал аб.
  - Пока молчать и сидеть неподвижно! - проскрежетал в ответ Кнаппи.
  В это время раздался стук в дверь и послышался голос Нагды:
  - Ваше благочестие, я отлучусь на четверть часика купить свежих булочек!
  Кнаппи вцепился лапой в плечо аба и дохнул ему прямо в ухо:
  - Отзовитесь и скажите, что все в порядке, что у вас работы на целый час!
Ну!
  - Все в порядке, ведрис Нагда! У меня тут работы хватит на целый час! -
проблеял аб.
  - Не будем терять время, любезный аб! - прорычал Кнаппи, когда где-то в
конце коридора за Нагдой захлопнулась дверь.
  Он убрал лапу и принялся с чем-то возиться за спиной у аба. Тот боялся
повернуться и лишь сопел от чрезмерного волнения, вознося в душе молитвы к
богу единому. Внезапно Кнаппи обхватил сзади голову аба и прижал к его
лицу влажный клок ваты. В нос абу ударил приторный запах хлороформа. В
голове закружилось, перед глазами поплыли разноцветные круги...


  20


  В это утро Рэстис Шорднэм и его миловидная спутница цыганка Арса
преодолевали последние километры асфальта, отделявшие их от Ланка.
Встретившись столь счастливо в придорожном трактире Паэрты, они решили
странствовать вместе и никогда больше не разлучаться.
  Голова Арсы едва достигала Шорднэмовых плеч, а в каждый шаг Рэ Шкипера
укладывалось не менее трех ее маленьких шагов. Но она бойко шлепала
видавшими виды башмаками и без умолку болтала.
  Дорога круто пошла в гору. Рэстис и Арса замедлили шаг. А добравшись до
вершины, и вовсе остановились. С холма перед ними раскрылся вид на
просторную долину с городком Ланком в центре.
  Всласть налюбовавшись панорамой, они двинулись вниз с холма, к городку.
  Первым городским строением, которым их приветствовал Ланк, оказался
заезжий трактир "У Старой Липы".
  - Каждый порядочный гирляндский город должен начинаться с трактира! -
облизнув сухие губы, изрек Рэстис. При этом он яростно шарил по карманам,
собирая на здоровенной ладони медную мелочь.
  - А у меня вот что! - весело крикнула Арса, выхватив из кармана десятку,
полученную еще в Тартахоне от старьевщицы, и помахала ею перед носом
изумленного Шорднэма.
  В прохладном помещении трактира было пусто, тихо и пахло чем-то кислым. Но
усталым путникам он показался райским уголком. Усевшись в углу на лавке,
они наслаждались покоем и прохладой. Толстый медлительный трактирщик с
помятой заспанной физиономией подал хлеб, колбасу, две кружки пива и пачку
сигарет. Это был настоящий пир!
  Насытившись, Рэстис затянулся горьким дымком сигареты и сказал:
  - Ну вот, цыпленок, я и прибыл к месту своего назначения. Через
каких-нибудь полчаса я превращусь из вольного рыцаря бесконечных дорог в
дисциплинированного и послушного работника, а точнее говоря, в
дрессировщика настоящей живой обезьяны... Послушай, Арса, почему бы и тебе
не попытаться перейти к оседлому образу жизни? Мне было бы приятно, если
бы ты осталась в Ланке. Попытайся устроиться, а?
  - А что я тут буду делать? Я ведь умею только гадать - по руке, по
звездам, по птичьему полету... На одном месте этим не прокормишься!
  - Это верно... А ты все-таки попробуй! Я тебе как-нибудь помогу. Давай
договоримся так. Я сейчас пойду представиться хозяину и, так сказать,
вступлю в должность, а ты осмотрись пока в городе, с людьми познакомься.
Ну а вечером давай встретимся на площади у храма, чтобы все окончательно
обсудить. Я насчет тебя поговорю с профессором Нотгорном. Может, у него и
для тебя найдется какая-нибудь работа.
  - Хорошо, Рэ, я согласна. Мне тоже не хочется с тобой расставаться!
  Рассчитавшись за завтрак, они не без сожаления покинули прохладный трактир.
  Чудесный солнечный день был уже в полном разгаре. На пустынной и сонной
улице одни трудолюбивые пчелы гудели в кронах цветущих черешен. Достигнув
третьего переулка влево, Рэстис остановился и подал Арсе руку.
  - Ну, цыпленок, будь умницей! Мне сюда, а тебе прямо. Да не забудь,
вечером в восемь я жду тебя у храма на площади!
  - Не забуду, Рэ. До встречи!..
  Арса пошла дальше по улице, а Шорднэм свернул налево.
  По описанию Канира, нужный дом должен находиться в самом конце переулка,
где-то близ речки... Не мешало бы все-таки спросить... Вон навстречу идет
какая-то толстая ведрис с кошелкой. Определенно, из местных...
  Поравнявшись с женщиной, Шорднэм снял шляпу и, вежливо поклонившись,
сказал:
  - Простите за беспокойство, ведрис! У меня только один вопрос!
  Женщина бегло осмотрела внушительную фигуру загорелого бородача и
приветливо ответила:
  - Пожалуйста, спрашивайте.
  - Я ищу дом профессора Нотгорна. Знаете, того, что держит орангутанга.
Это, кажется, в этом переулке?
  Женщина насторожилась и уже более внимательно осмотрела Шорднэма.
  - А зачем вам профессор Нотгорн?
  - Да так просто. Хочу навестить старика, поболтать с ним о разведении
обезьян в Гирляндии!.. Впрочем, я шучу, не сердитесь! Я принят к
профессору на службу и сегодня должен явиться...
  - Да вы не Рэстис ли Шорднэм из Марабраны? - вскрикнула женщина.
  - Вы угадали, ведрис. А вам откуда известно, что профессор ждет меня? Или
об этом знает весь Ланк?
  - Об этом не знает никто, кроме самого ведеора профессора и его домашних!
  - Значит вы, ведрис...
  - Я домоправительница профессора Нотгорна. Но вам не повезло, ведеор
Шорднэм. Мой хозяин внезапно заболел, а доктор Канир в отлучке. Во всем
доме остались только я да Кнаппи, не считая больного профессора, с которым
абсолютно невозможно сейчас говорить. Так что я, право, не знаю, как мне с
вами быть...
  - Вот это номер! Но что же мне делать, ведрис?! - воскликнул Шорднэм,
пораженный таким неожиданным оборотом дела.
  - У меня сейчас в гостях местный аб, очень добрый и образованный человек.
Он обещал помочь хозяину. Приходите попозже, ведеор Шорднэм, может, к тому
времени хозяин опомнится.
  Женщина указала рукой на конец переулка:
  - Видите красную крышу с башенкой? Это и есть дом профессора Нотгорна.
Приходите, ведеор Шорднэм, в два часа. А теперь извините меня, я очень
спешу...


  21


  Аб Бернад стал понемногу приходить в себя. Во рту было нестерпимо сухо,
отяжелевший язык еле ворочался. Он хотел попросить воды, но вместо слов из
его горла вырвался какой-то хриплый стон. И тут он открыл глаза. В голове
все еще шумело. Сквозь дикий хаос каких-то фантастических ассоциаций
прорывались тревожные отрывки смутных воспоминаний.
  Наконец он сообразил, что лежит в кабинете профессора Нотгорна.
Вспомнилась Нагда, готовившая завтрак, и от этого еще сильнее захотелось
пить. Сделав над собой усилие, аб поднялся и сел. В тот же миг где-то
совсем рядом раздался тихий, но дьявольски злорадный смех. Аб Бернад
глянул в ту сторону и увидел самого себя сидящим в кресле у профессорова
стола. Разумеется, он далеко не сразу осознал смысл и значение
происходящего, так как чувствовал себя еще слишком плохо. Он просто
смотрел на себя самого, как в зеркало, хлопал глазами, слушал свой
собственный смех и усиленно старался понять, что все это значит. Он был
уверен, что это какое-то нелепое наваждение, которое вот-вот исчезнет.
Чтобы поскорее избавиться от кошмарного видения, он решил протереть глаза.
Но стоило ему поднять обе руки и посмотреть на них, как он чуть не умер от
разрыва сердца: вместо рук он увидел две страшные, волосатые звериные лапы
с черными ногтями. Остальное ему досказало зеркало, по-видимому нарочно
поставленное на стул возле дивана.
  Смех у стола оборвался. Нотгорн, завладевший телом аба, свистнул и щелкнул
пальцами. Аб Бернад вздрогнул и, выронив зеркало, посмотрел на своего
врага. Тот по-прежнему сидел в кресле, но теперь аб разглядел в его руке
тяжелый парабеллум. Одновременно раздался его голос. Вернее, это был
собственный рокочущий голос аба, но с нотгорновской жесткой интонацией.
  - Слушайте вы, ведеор аб! - сказал Нотгорн. - С этой минуты вы больше не
ланкский аб, а просто орангутанг Кнаппи, выдрессированный профессором
Нотгорном. Забудьте, что вы умеете говорить и действовать, как человек. За
малейшую попытку взбунтоваться, за единственное слово или угрожающий жест
я немедленно пристрелю вас, как взбесившегося зверя, и, конечно, отвечать
за это не буду! Ваше тело я вам верну, если вы добросовестно сыграете свою
роль до конца. Мне не нужна ваша жирная оболочка. Я отнял ее у вас лишь
потому, что мне понадобилось убрать вас на некоторое время с дороги. Кроме
того, ваше тело для меня удобнее, чем тело моего лохматого друга Кнаппи,
так как оно мне дает возможность работать и появляться среди людей... Вы
поняли мое предложение? Если да, то кивните и все.
  Аб Бернад поспешно кивнул. Говорить он все равно не мог, так как рот и
горло у него пересохли от страшной жажды. Нотгорн, видимо, знал об этом.
Как только аб кивнул своей непривычной обезьяньей головой, профессор
тотчас же спрятал пистолет в карман сутаны и подал ему кружку с водой. Аб
схватил ее своими длинными цепкими лапами и осушил до дна чуть ли не одним
глотком.
  - А теперь сбросьте халат и следуйте за мной! Мне пора завтракать. Нагда
уже несколько раз стучала в двери.
  Аб не посмел не подчиниться столь категорическому приказу. Он оставил
халат профессора на диване и потащился за своим тираном, не имея на теле
ничего, кроме рыжей звериной шерсти.
  Нотгорн привел аба в столовую. Здесь, за столом, уставленным яствами, уже
восседала принарядившаяся Нагда. Абу казалось, что он сгорит со стыда
перед этой доброй женщиной. Но она, увидев обезьяну, лишь крикнула:
  - Кнаппи, тебе чего тут надо?! А ну марш отсюда!
  - Оставьте его, ведрис Нагда, - вступился за аба профессор Нотгорн. - Он
такой милый и добрый зверюга. Представьте себе, он все время находился со
мной в кабинете профессора и глаз с меня не спускал!
  - Так он был с вами, ваше благочестие, и вы с ним подружились? Что ж,
пускай остается, если это доставит вам удовольствие.
  - Благодарю вас... А как наш уважаемый профессор? - спросил Нотгорн,
усаживаясь к столу и с заметной неловкостью заправляя салфетку за ворот
сутаны.
  - Спит все. Может, смилостивится бог единый и этим сном вернет разум моему
доброму хозяину... А что у вас, ваше благочестие? Удалось вам что-нибудь
найти в бумагах хозяина?
  - Еще бы, ведрис Нагда! Мне посчастливилось обнаружить очень ценные
сведения. Надеюсь, что еще сегодня мне удастся вылечить нашего профессора.
  - Неужели, ваше благочестие! Вот это радость так радость! И не знаю, как
вас благодарить за это!.. Кушайте, кушайте, не стесняйтесь!
  И Нагда с воодушевлением принялась потчевать благочестивого гостя.
Нотгорн, пользуясь объемистым желудком аба, ел с отменным аппетитом, не
забывая, однако, и про своего заточенного в обезьяну пленника. Он то и
дело бросал священнику объедки со стола, словно тот был простой домашней
собакой. Аб волей-неволей ловил подачки врага и с жадностью пожирал их,
так как был ужасно голоден.
  В самый разгар трапезы в холле прозвучал звонок. Нагда бросилась
открывать. Нотгорн перестал есть и настороженно уставился на двери. Аб
тоже затаился под столом. Но вот Нагда вернулась и привела с собой гостью
- ведрис Пуару, законную жену аба Бернада. Это было настолько неожиданным
и страшным, что аб чуть не совершил роковой промах, за который ему
пришлось бы поплатиться жизнью. Он вскрикнул, к счастью невнятно, что-то о
боге едином и, выскочив из-под стола, забился в самый дальний угол
комнаты. Крик его все восприняли как испуганный визг, а над постыдным
бегством огромного орангутанга громко рассмеялись.
  Лишь Нотгорн погрозил абу пальцем и, поднявшись, развязно поцеловал ведрис
Пуару в губы. Затем он усадил ее рядом с собой. Бедный аб дрожал в своем
углу, глядя на них, и не знал, что ему делать. Минутами ему хотелось дать
волю ярости, броситься на Нотгорна и разорвать его в клочья. Но при этом
он понимал, что убить-то ему придется свое собственное тело, а в нем - и
ментогены Нотгорна, чем он дважды уничтожил бы для себя возможность
вернуться в прежний человеческий облик.
  Нагда тем временем подала ведрис Пуаре чашку кофе.
  - Ты обещал вернуться через час, а сам, как видно, окончательно
переселился в дом Нотгорна? - сказала Пуара мужу.
  - Профессор тяжело болен, Пуара. Я не могу его покинуть в такой беде! -
ответил Нотгорн.
  - А при чем тут ты? Ведь ты не врач!..
  - Врач профессору не нужен. А вот в духовном утешении он нуждается. Думаю,
что пополудни он придет в себя и мне удастся с ним побеседовать.
  - Значит, к обеду тебя не ждать?
  - Нет, дорогая, боюсь, что к обеду я не успею вернуться.
  - Ну что ж, пообедаю одна, - вздохнула Пуара и вдруг, оживившись,
вскричала: - Ну и память же у меня! Самое-то главное и забыла! Тебе, аб,
телеграмма из Сардуны! Вот смотри!
  Нотгорн взял у Пуары телеграмму и вне себя от удивления прочел в ней
следующее:
  "Его благочестию абу Бернаду, Ланк. Доехали благополучно, остановились
гостинице "Кристалл". Ждем дальнейших указаний. Уважением Канир и Маск".
  - От кого это? - с нетерпением спросила Пуара.
  - От доктора Канира! - громко ответил профессор Нотгорн. - Пишет, что
остановился в гостинице "Кристалл" и ждет дальнейших указаний... Жаль, что
Рэстис Шорднэм до сих пор не приехал, а то бы я оставил на его попечении
больного профессора и Кнаппи и немедленно отправился бы в Сардуну, чтобы
встретиться с доктором Каниром!..
  - Шорднэм уже приехал, ваше благочестие! - вступила в разговор Нагда,
доселе скромно молчавшая.
  - Приехал?! Вы его видели, ведрис Нагда?!
  - Конечно, видела. Такой здоровенный бородатый детина. Я его встретила в
нашем переулке, когда ходила покупать булочки. Он искал наш дом. Ну мы
разговорились, и я велела ему прийти в два часа пополудни, так как ведеор
профессор не может теперь его принять...
  - Это просто замечательно! - вскричал Нотгорн, потирая от удовольствия
руки и забыв на мгновение, что он теперь не профессор, а ланкский аб. -
Чего же ты молчала, Нагда?!
  - Я не думала, что вам это будет интересно, ваше благочестие, - холодно
ответила Нагда, задетая этим неожиданным "тыканьем", которое она в
отношении себя позволяла только своему хозяину.
  - Я тоже не знала, что ты настолько уже освоился в доме Нотгорна! -
заметила ведрис Пуара, смерив мужа пристальным взглядом.
  Нотгорн понял, что дал маху. Кое-как ему удалось объяснить обеим женщинам
свою странную оговорку. Вскоре после этого Пуара ушла, причем на прощание
сама поцеловала Нотгорна в лоб, а в сторону бедного аба даже не посмотрела.
  После ухода гостьи Нотгорн быстро покончил с завтраком и, вытерев губы
салфеткой, сказал:
  - Теперь, ведрис Нагда, гоните Кнаппи в сад, а сами займитесь
хозяйственными делами, от которых я вас отвлек. Я же попытаюсь помочь
нашему дорогому и многоуважаемому профессору Нотгорну, чтобы к приходу
Шорднэма он был в полном порядке!
  Услышав, что ему можно выйти, аб Бернад не стал дожидаться приказания
Нагды. Выскочив из своего угла, он огромными прыжками побежал прочь из
столовой. Нотгорн проводил его сердитым взглядом, но ничего не сказал.



  22


  День был в полном разгаре. Солнце подбиралось к зениту и обливало землю
потоками горячих лучей. Абу стало жарко и захотелось пить. Он перемахнул
через изгородь сада, залег в прибрежных кустах и украдкой напился из
речки. Затем он тем же путем вернулся в сад, нашел в нем укромное тенистое
местечко, прилег в густую траву и мгновенно заснул.
  Ему приснился ужасный, дикий сон. Он увидел себя молодым орангутангом в
непроходимых зарослях джунглей. На небольшой поляне у него происходил
поединок с крупным матерым самцом орангутангом из-за прелестной
желто-бурой самочки. У противника была свирепая морда, чем-то неуловимо
напоминающая лицо Нотгорна. А самка была похожа на Пуару в молодости.
  Аб проснулся весь в холодном поту. Кругом было тихо, сквозь листву
деревьев голубело небо. Но словно продолжение его кошмарного сна, издали
доносились жалобные крики Пуары. Из груди его вырвалось глухое гневное
рычание. Он вскочил и метнулся на дерево. Перелетая с ветви на ветвь, он в
одну минуту достиг платана, росшего перед самым домом Нотгорна и осторожно
раздвинул листья лапами.
  На площадке перед домом стояла группа людей. Тут были профессор Нотгорн в
своем настоящем стариковском обличье (весь заклеенный пластырями),
перепутанная Нагда, Пуара, врач в белом халате и двое дюжих санитаров. На
носилках покоилось неподвижное тело - тело аба Бернада. Лицо было
землистого цвета, глаза закрыты. Лишь могучая грудь чуть заметно
колыхалась. "Жив еще, не убили!" - радостно отметил про себя аб и
торопливо перевел взгляд на жену. Ведрис Пуара горько плакала и все
порывалась к носилкам. Нотгорн и врач сдерживали ее, вполголоса уговаривая
и утешая.
  - Я не верю вам, не верю! Вы погубили его! Совсем недавно он был здоровый
и веселый! Я сама его видела! И вот ведрис Нагда тоже видела! Вы отравили
его!.. О, мой муж, мой бедный муж, зачем ты ходил в этот проклятый дом?!.
  Профессор гудел, как надтреснутый колокол:
  - Успокойтесь, ведрис, и не говорите вздор! У вашего мужа обыкновенный
нервный шок. От переутомления! Две недели психиатрической лечебницы,
строгая диета, ежедневный электромассаж - и он снова будет здоров! Сейчас
я дал ему снотворное, чтобы он не буйствовал и не повредил себе. Ему нужен
полный покой и тщательный уход! Дайте же его увезти, не задерживайте
доктора!
  Ведрис Пуара еще что-то возражала, обливаясь слезами, но в конце концов
позволила санитарам взяться за носилки и унести их в машину с красным
крестом, которая стояла на дороге перед домом. Сама она тоже села в нее,
не спуская глаз со своего несчастного мужа. Врач почтительно простился с
Нотгорном и занял место рядом с пациентом. Хлопнули дверцы, взревел мотор,
и машина умчалась.
  Профессор и Нагда ушли в дом. Но аб Бернад не спешил покидать свое
убежище. Устроившись на развилке сучьев, он принялся наблюдать за домом и
улицей. В голове его бродили печальные мысли. Ему фактически не от кого
было ждать помощи. Он оказался целиком и полностью во власти ненавистного
Нотгорна, и вся жизнь его зависела теперь от злой воли этого проклятого
безбожника. Как он жалел, что не направил Канира и Маска прямо в
Гроссерию, к его святости Бри