ясь на чужого дяденьку! А Браску и ему подобным это на
руку! Им выгодно иметь дело с такими слюнтяями, которые без единого слова
уступают свои места тупорылым роботам Вар-Доспига! Надо силой заставить
хозяев считаться с нами!.. Да, силой!
  - Какой силой?! Как заставить?! - взвился вдруг Дуванис Фроск, весь
раскрасневшись от волнения.
  - Бастовать надо! - отрезал Эмбегер.
  - Ах, бастовать?! - продолжал кипятиться Дуванис. - Скажите пожалуйста,
какая новость! А мы-то бедные и не знали!.. Чтобы бастовать, нужны деньги!
А денег нет!
  - Да, с деньгами скверно, - мрачно согласился Рульф. - Касса пуста. Да и
не удивительно! С безработных-то что возьмешь?!
  - Поумнел! Сразу поумнел!.. Вот и выходит, дорогой Рульф, что лучше хоть
где-нибудь работать, да и исправно платить взносы! А соберутся деньги,
тогда и бастовать можно!...
  - Никогда мне вас не переспорить, - проворчал Рульф.
  Друзья отпили из кружек и уже более спокойно продолжали разговор о том
положении, которое возникло в последний год на их заводе.


  4


  Этой ночью гросс сардунский допоздна засиделся за разборкой ежедневных
писем и донесений. Сам он, конечно, не читает - бережет ослабевшее под
старость зрение. Всю полученную почту разобрал предварительно его личный
секретарь протер Мельгерикс, высокий мужчина с изящной эспаньолкой на
надменном лице, всегда облаченный в просторное белоснежное одеяние.
Выполнив заранее всю главную работу, протер теперь докладывает гроссу
содержание важнейших бумаг.
  Брискаль Неповторимый - худой, немощный старец восьмидесяти пяти лет -
сидит перед камином, греет над огнем дрожащие руки и рассеянно внимает
монотонному голосу Мельгерикса. Мысли его при этом то цепляются за
услышанные слова, то безотчетно уносятся в фантастический мир причудливых
образов, порожденных пляшущими языками пламени.
  - Подал докладную записку научный консультант вашей святости профессор
Пигроф Вар-Доспиг, - говорит протер-секретарь, с трудом подавляя зевоту. -
Он отчитывается в своей работе по специальному заданию вашей святости. Как
вам известно, в процессе создания эвристического робота, обозначенного
шифром "Материон", профессор Вар-Доспиг сконструировал
самопрограммирующийся автомат логического действия и под маркой "скалд-12"
уступил его серийное производство фирме "Куркис Браск и компания" в
Марабране, Условия сделки таковы: с каждого проданного скалда в пользу
Гроссерии будут поступать отчисления в размере двадцати процентов его
покупной цены. Завод Куркиса Браска полностью овладел производством
скалдов и выпустил первую партию этих автоматов численностью в сто штук.
Их приобрел сам Куркис Браск для своего предприятия. Стоимость каждого
скалда составляет сто тысяч суремов. Таким образом, фирма "Куркис Браск и
компания" отчислит в пользу Гроссерии ровно два миллиона суремов, чем
будут полностью покрыты расходы по научным изысканиям профессора
Вар-Доспига. Далее научный консультант вашей святости просит отпустить ему
дополнительно двести тысяч суремов для интенсификации научных работ и
одновременно почтительно приглашает вашу святость ознакомиться с очередной
моделью Материона, созданной за последний год. Надо полагать, ваша
святость, что дополнительные ассигнования вы отпустите профессору
Вар-Доспигу не прежде чем осмотрите его новую модель и убедитесь, что она
является существенным шагом вперед к задуманному эвристическому роботу
"Материону". Правилен ли будет такой ответ на докладную записку профессора
Пигрофа Вар-Доспига?
  Гросс чуть заметно кивает, не отрывая взгляда от огня в камине. Голос
протера Мельгерикса доносится глухо, словно из какой-то неведомой дали.
Гроссу не хочется расставаться со сладостной дремотой, но, сделав над
собой усилие, он движением век прогоняет ее и вновь прислушивается к тому,
что говорит Мельгерикс.
  - Его беспорочество протер Вигурий представил записку по поводу последнего
напутствия, которое надлежало дать престарелому и больному композитору
Гионелю Маску, - бубнит протер-секретарь, заглядывая в очередную бумагу. -
Гионель Маск, как известно вашей святости, приблизился к порогу
неизбежного. Вы сами изволили поручить протеру Вигурию сделать больному
последнее напутствие.
  Вигурий выполнил поручение вашей святости, но неполностью, о чем и
доносит. Первое и второе очищение протер совершил благополучно и с
удовлетворением отметил полную покорность умирающего перед лицом
неизбежного. Однако третье очищение ему выполнить не удалось. Придя
сегодня утром в дом Гионеля Маска, протер обнаружил, что умирающий исчез.
От растерянных слуг он узнал, что на рассвете за больным приехал
неизвестный человек, облаченный во все черное, и заявил, что прибыл по
вызову самого композитора. Естественно, что его допустили к больному.
Побыв с Гионелем Маском не более десяти минут, неизвестный вывел его из
дома, усадил в автомобиль и увез. Один из слуг Маска проявил похвальное
усердие и проследил за направлением, в котором незнакомец увез его
хозяина. Этот расторопный слуга доложил протеру Вигурию, что черный лоршес
умчался к южному шоссе, которое ведет в Тартахону и далее в Марабрану.
Протер Вигурий из этого заключил, что Маск - уроженец Марабранской
провинции - решил умереть на родной земле, а увез его кто-нибудь из
родственников. Столь легкомысленным поступком композитор лишил себя
последнего напутствия, а тем самым, как полагает протер Вигурий, и высокой
чести покоиться в сардунском Пантеоне Гениев...
  - Вигурий глуп, как средневековый монах! - тихо проскрипел сын божий, не
поворачивая головы, и, помолчав, добавил: - Гионель Маек великий
композитор, прославленный во всем мире. Пусть он умирает там, где ему
легче умирать. Тело его все равно должно быть положено в мраморный
саркофаг в Пантеоне Гениев. Я сам прослежу за этим и лично совершу по нему
великое богослужение в Сарде... Гионель Маск - гордость Гирляндии и
крупнейший алмаз в нашей святой короне! С ним может сравниться разве что
другой великий гирляндец - академик Вериан Люмикор Нотгорн. Поэтому я
приказываю и повелеваю: Вигурию поставить на вид его прискорбное скудоумие
и на полгода лишить его счастья лицезреть нашу священную особу. Ашем табар!
  - Ашем табар! - скороговоркой произнес Мельгерикс и, поклонившись
сухопарой спине сердитого старичка, продолжал докладывать: - Пишет и
доносит настоятель храма бога единого в Ланке, что на юге Сардунской
провинции, некий благочестивый аб Бернад. Письмо, ваша святость,
пространное и бестолковое. Им не стоило бы утруждать ваше внимание, если
бы в нем не сообщалось нечто неслыханное и невероятное. Вы только что
изволили назвать академика Нотторна драгоценным алмазом вашей божественной
тиары. А ланкский аб жалуется в своем письме на академика Нотгорна и
обвиняет его в самых страшных смертных грехах. Нотгорн, ваша святость, уже
два года живет в Ланке...
  - Рядовой аб жалуется на академика?! На самого Вериана Люмикора Нотгорна?!
- неожиданно оживился гросс и даже слегка повернулся в сторону секретаря.
  - Истинно так, ваша святость, - подтвердил протер Мельгерикс. - Аб Бернад
из Ланка жалуется на полное безверие престарелого профессора Нотгорна, а
также на его явное намерение вступить в открытую борьбу с нашей святой
религиозной общиной!..
  - Вступить в борьбу с общиной бога единого?! В борьбу со мной?!
  - Да, ваша святость. Это явствует из письма ланкского аба...
  - Вон как!.. Интересно!.. Весьма интересно!.. Это письмо мы с
удовольствием выслушаем полностью. Читай, беспорочнейший!
  - Да будет так, ваша святость. Ашем табар!..


  5


  Протер Мельгерикс тщательно откашлялся и принялся читать:
  - "Солнцеликому и святейшему сыну бога единого на Земле, первосвященнику
святой гирляндской общины, достославному Брискалю Неповторимому, гроссу
сардунскому, да продлятся дни его на веки веков и да пребудет в радости
его сердце и в бесконечной мудрости его светлый разум, пишет и доносит
верный раб и служитель, настоятель храма бога единого в Ланке,
благочестивый аб Бернад.
  Сердце мое питается в источнике мудрости и руки мои чисты! Довожу и
излагаю, что сам видел, слышал и уразумел! Ашем табар!.."
- Ну и слог! - фыркнул сын божий, перебивая своего секретаря. - Этот аб
пишет, как писали во времена Альгрида! Пропусти, протер, все это
бестолковое вступление и читай с того места, где говорится о деле!
  - Слушаюсь, ваша святость!
  Протер быстро пробежал глазами десятка два строк и через минуту возобновил
чтение:
  - "Во вверенном моей духовной опеке богоспасаемом городе Ланке появился
два года назад новый житель - профессор и академик Вериан Люмикор Нотгорн.
Известный вашей святости и миру как великий ученый, исследователь и
педагог, этот преступный профессор показал себя в нашем городке как
яростный противник повелителя вселенной, бога нашего единого, вашей
святости отца небесного. Он замыслил уничтожить нашу святую религиозную
общину и в этом своем ужасном намерении тверд и неистов до изумления.
Тяжелая вина этого человека неоспорима, а в чем состоят доказательства
этой вины, о том следует ниже.
  Купив на окраине Ланка просторный особняк с садом, профессор Нотгорн
первым делом оборудовал лабораторию и окружил себя многочисленным
подопытным зверьем, начиная от крохотных белых мышек и кончая гигантским
рыжим орангутангом. Вместе с профессором прибыли из столицы и поселились в
его доме экономка ведрис Нагда, женщина очень набожная, и ассистент
профессора, ведеор Канир, доктор естественных наук - человек ученейший, но
строгих правил и крепкой веры.
  Устроившись таким образом, профессор с головой погрузился в какие-то
научные изыскания. Он не покидал своего подворья, ни разу не показался в
общественных местах и - что самое ужасное! - ни разу не посетил
богослужения в нашем храме бога единого, вашей святости отца небесного.
Естественно, что я, ваша святость, как лицо, ответственное за спасение душ
своих прихожан, был этим фактом удручен и озадачен более других. По зрелом
размышлении я решил добиться свидания с профессором.
  Профессор охотно принял меня и терпеливо выслушал мои увещевания. Но потом
заявил мне буквально следующее: "Вы пришли как нельзя более кстати,
уважаемый ведеор аб! Я, видите ли, как раз закончил важную научную работу.
Мне будет интересно испытать правильность моих идей и выводов именно на
вас. Ваша вера в бога единого служит мне гарантией, что вы отнесетесь к
моим словам со всей серьезностью".
  После такого вступления профессор Нотгорн принялся излагать мне свои
богопротивные взгляды. Он говорил долго и пространно, а я сидел, слушал и
холодел от ужаса.
  Привожу подлинные слова Нотгорна:
  "Бессмертие - вот в чем незыблемая опора религии, пока это бессмертие
фиктивное, иллюзорное и предполагается лишь в несуществующем загробном
мире. Бессмертие - вот в чем неминуемая гибель религии, если это
бессмертие станет фактическим и доступным в нашем реальном мире!"
Далее старый грешник заявил, что сам он работает именно в этом направлении
и уже добился вполне определенных успехов..."
- Постой, беспорочнейший! Повтори еще раз подлинные слова Нотгорна о
бессмертии! - вскричал вдруг гросс сардунский, охваченный сильнейшим
волнением.
  Мельгерикс послушно вернулся к требуемому месту и прочел его еще раз,
подчеркивая голосом каждое слово.
  - Что ты об этом думаешь? - спросил после этого Брискаль Неповторимый.
  Протер-секретарь смутился. Он мог сказать, что эту мысль Нотгорна
высказывал еще Альгрид, но он знал, что гроссу такой ответ не понравится,
и поэтому лишь пожал плечами и ограничился ничего не значащей фразой:
  - Так, ваша святость, может говорить человек, полностью утративший веру в
бога!
  - Виляешь, протер!.. Ну ладно, читай дальше!
  Мельгерикс сокрушенно вздохнул и стал продолжать:
  - "Я был настолько поражен этими страшными идеями, ваша святость, что в
смятении покинул дом Нотгорна, даже не спросив, в чем же, собственно,
заключается суть его работы. Моя душа была потрясена, словно ей
приоткрылась щель в геенну огненную. Но прошло несколько дней, и я,
укрепившись молитвой, решил еще раз посетить обреченный дом ученого.
  Мой второй визит не удивил профессора. На мой вопрос, в чем же заключается
сущность его научных изысканий, профессор Нотгорн охотно рассказал мне об
этом. Я понял опять далеко не все, ибо в речи его было много слов страшных
и загадочных.
  Нотгорн утверждает, что в основе религиозных представлений о фиктивном
загробном бессмертии лежит разделение человека на материальную плоть и на
некую эфемерную душу. Поэтому, говорит он, если доказать, что никакой души
нет, то из этого сам собой напросится вывод, что нет никакого посмертного
существования личности, нет потустороннего бессмертия. А если, мол, все
это подкрепить еще возможностью относительного бессмертия в реальной
жизни, то все горы богословских абсурдов разлетятся в пыль. В этом
направлении и ведет свою работу окаянный профессор.
  Я отбросил личину простоватой любознательности и обрушил на голову
отступника великое проклятие. Я весь пылал справедливым гневом, а старый
богохульник смотрел на меня с улыбкой, без малейшего страха или смущения.
Тогда я сказал ему, что сообщу обо всем вам, ваша святость, и что вы
найдете на него управу..."
  - Остановись, протер. Есть что-нибудь существенное?
  - Нет, ваша святость. Дальше аб сообщает о третьем визите, но в третий раз
Нотгорн не принял его. В заключение аб обращается с просьбой, которую
излагает в следующих словах: "Избавьте, ваша святость, несчастный Ланк от
страшного богоотступника, защитите святую гирляндскую общину от опасного
врага - бешеного пса Нотгорна, который своими мерзкими шелудивыми лапами
усиленно роет могилу нашей вере в бога единого, вашей святости отца
небесного!"
  - И это все?
  - Да, ваша святость, это все.
  - Значит, аб Бернад так и не узнал, чем Нотгорн занимается и как он
разрешил проблему бессмертия?
  - По-видимому, он этого не узнал, ваша святость.
  Гросс помолчал и наконец устало вздохнул:
  - Скажи, беспорочнейший, ты допускаешь возможность земного бессмертия?
  - Трудно сказать, ваша святость. Допустить можно все. Но нужно ли человеку
реальное бессмертие в этой жизни, вот вопрос, на который может ответить
лишь сам бог единый, вашей святости отец небесный... Ашем табар! -
уклончиво ответил протер и низко опустил голову, чтобы старик не заметил в
его глазах усмешку.
  - Ашем табар... Ты прав, беспорочнейший... - вздохнул Брискаль
Неповторимый. - Все в воле божьей... Вот что, оставь остальное на завтра.
Я устал, веди меня на ложе!


  6


  Уже поздно - не менее двух часов ночи. В это время в трактире "Золотой
Лев" появляется новый посетитель. Худощавый, одетый во все черное, с лицом
гладко выбритым и в высшей степени постным, он явно пришел сюда не
развлекаться. В одной руке у него портфель, в другой - черная полированная
трость.
  Не снимая шляпы, посетитель направляется к стойке, и о чем-то спрашивает
трактирщика. Тот выбегает из-за стойки и ведет незнакомца к столу, где
остатки компании Рэстиса Шорднэма допивают последние кружки пива. Забежав
несколько вперед, трактирщик первым оказывается у стола и кричит:
  - Ведеор Шорднэм, тут пришли к вам!
  Друзья одновременно поворачивают голову и смотрят на пришельца: Эмбегер с
угрозой, Фроск с опаской, Шорднэм с любопытством. Но вот Рэ Шкипер узнает
ведеора в черном и поднимается ему навстречу.
  - Ведеор доктор?!
  - Здравствуйте, Шорднэм! Я ищу вас целых три часа по всем кабакам
Марабраны! Был на квартире, но там уже поселился кто-то другой. Мне
сказали, что вы продали свою лачугу и отправились путешествовать...
  Голос доктора трещит и скрипит от раздражения.
  - Так оно и есть! Завтра я намерен отдать концы и пуститься в далекое
плавание по дорогам нашей благословенной Гирляндии!..
  - Но ведь мы же с вами условились, что через месяц я вновь навещу вас! Или
вы передумали, Шорднэм?!
  - Как можно, ведеор доктор! Я ждал вас, как манны небесной! Но месяц-то
истек уже позавчера, а пустое брюхо, извините за откровенность, не
накормишь надеждами!
  - Ну хорошо, хорошо... Я ужасно измотался, а времени у меня в обрез... Эй,
хозяин, дай-ка кружечку пива! Да побыстрей!
  Доктор подсел к столу. Перед ним тут же появилась кружка пива, мигом
поданная услужливым трактирщиком. Доктор сдул пену и жадно припал губами к
стеклянному краю кружки. Напившись, он уже более спокойно обратился к
Шорднэму:
  - Я сказал вам, что беру вас наверняка. А раз вы готовы ехать хоть завтра,
тем лучше...
  - Мы не мешаем вашей беседе? - сурово спрашивает Рульф, уставясь на
доктора с открытой неприязнью.
  - Сиди, Рульф!.. Доктор, это мои лучшие друзья, ведеоры Эмбегер и Фроск.
Они тоже готовы дрессировать хоть самого дьявола, лишь бы не сидеть без
дела!.. Это тот самый доктор Канир, ребята, о котором я вам рассказывал! -
приветливо говорит Рэстис, обращаясь поочередно к ведеору в черном и к
своим друзьям.
  Доктор Канир холодно кивает Рульфу и Дуванису и тут же вновь обращается к
Шорднэму:
  - Для нашего орангутанга Кнаппи вполне достаточно одного толкового
наставника... Это хороший и смирный зверь. Я уверен, что вы полюбите его,
Шорднэм. В общем, работа будет нетрудная. Подробности потом. У меня еще
масса хлопот в Марабране, а к утру мне надо снова быть в Ланке. Давайте же
покончим с нашими делами.
  - Пожалуйста, доктор!
  - Итак, Шорднэм, я оставлю вам адрес, деньги на дорогу и вашу заработную
плату за первый месяц. Всего тысячу пятьсот полновесных гирляндских
суремов!
  Доктор расстегнул портфель и вынул из него пачку денег и бумагу.
  - Распишитесь в получении вот здесь, - он подал Шорднэму свою авторучку и,
подождав, пока тот распишется, продолжал: - Отлично!.. Теперь дальше.
Ровно через неделю вы явитесь в Ланк к профессору Вериану Люмикору
Нотгорну. Так зовут вашего нового хозяина. Вам должно быть известно это
прославленное имя, и вы должны понимать, что, помимо всего прочего, вам
оказана огромная честь!..
  - Я понимаю, доктор. Можете на меня положиться, - твердо говорит Шорднэм.
  - Вот и отлично! Я вам верю, Шорднэм!.. А теперь извините, мне пора ехать
дальше!
  Допив свое пиво, доктор Канир уходит прочь, кинув по пути на стойку мелкую
монету.
  После ухода доктора Канира Шорднэм с минуту смотрит на пачку денег, словно
не веря своим глазам. Проснувшиеся собутыльники тоже глядят на нее с
откровенной жадностью.
  - Везет Рэ Шкиперу! Ура-а! Пьем дальше!!! - завопил один из оборванцев,
будучи не в силах подавить восторг.
  - Слышишь, Рэ, шантрапа твоя голосит, еще пива просит!.. Заказывай, пей,
гуляй, ведеор Шорднэм, ты теперь богат! - злобно гудит Эмбегер и грохает
кулаком по столу. - Пей, не жалей, все равно помирать придется!
  - Зря ты злишься, Рульф, - спокойно возразил Рэстис. - Ну пропили мы с
этими беднягами сто двадцать суремов, что за беда? Ведь это не деньги, а
слезы! Полторы тысячи суремов - это уже капитал! На них в случае
забастовки может продержаться восемь семей в течение двух недель... Знаешь
что, Рульф, бери-ка, брат, эти деньги и сдай их Гардиону в стачечный фонд
профсоюза!
  - Рэстис, ты с ума сошел!!!
  - Бери, бери! Я в полном уме и знаю, что делаю. Бери и никогда не
сомневайся в Рэ Шкипере!
  - А как же ты сам?!
  - Обойдусь. В Ланк пойду пешком, как и задумал. Это во всех отношениях
полезно. Посмотрю, как у нас в Гирляндии народ живет, чем дышит и усердно
ли молится в храмах богу единому за процветание Гроссерии...
  - Рэстис Шорднэм! - Эмбегер поднялся над столом торжественный и грузный. -
Рэстис Шорднэм! От имени нашей профсоюзной организации и всех наших
товарищей по несчастью я приношу тебе благодарность за твой великодушный...
  Он не договорил. Его прервал и заглушил Дуванис, который разразился вдруг
гомерическим хохотом.
  - Зарезал!.. Убил!.. Охо-хо!.. Спасите, люди добрые!.. - на весь трактир
орал Дуванис, захлебываясь от смеха и отмахиваясь руками. Рульф смотрел на
него с разинутым ртом, ничего