ратник начинает положительно истекать елеем:
  - Ну конечно же, дорогой, достопочтеннейший ведеор Браск!.. Такое великое
богоугодное дело!.. Извольте следовать за мной, ведеор Браск!..


  4


  Его беспорочество протер Мельгерикс не поднялся навстречу гостю из
Марабраны. Над массивным письменным столом, стоящим в центре просторного,
роскошно убранного кабинета, лишь взметнулся рукав белоснежной мантии, и
узкая холеная рука царственным жестом указала на кресло...
  Доклад грема-привратника не произвел должного впечатления на многоопытного
и просвещенного протера. Если он все же принял гостя, то единственно
потому, что уж слишком это заметная фигура среди всех провинциальных
толстосумов Юга.
  Но Куркис Браск, не имея ни малейшего опыта по части высочайших аудиенций,
обладает зато неисчерпаемым запасом самоуверенности и нахальства. Он
развязно вбегает в кабинет, ставит свой пыльный чемодан на ковер возле
кресла, располагается без малейшего стеснения и, выхватив из кармана
сигарету, отрывисто спрашивает:
  - Курить у вас разрешается?
  Протер благосклонно кивает головой и уже с настоящим интересом принимается
рассматривать провинциального нахала.
  Куркис Браск щелкает зажигалкой, выпускает несколько клубов душистого дыма
и деловито осведомляется:
  - Надеюсь, я смогу поговорить с сыном божьим, ведеором Брискалем
Неповторимым, великим гроссом, да продлятся дни его до бесконечности?
  В глазах Мельгерикса появилась легкая улыбка.
  - Уважаемый ведеор Браск, вы находитесь в преддверии божественного
престола. Однако наш гросс Брискаль Неповторимый, да продлятся дни его на
веки веков, ашем табар, сейчас занят. Но я льщу себя надеждой, что вы
найдете мой сан достаточно высоким, чтобы доверить мне сущность вашего
дела.
  - Вы, по крайней мере, митрарх? - разочарованно щурится гость.
  Это уж слишком!
  - Нет, ведеор Браск, я не митрарх, я протер! - с превеликим достоинством
изрекает Мельгерикс и для большей убедительности картинно взмахивает
белыми рукавами.
  - Все в порядке! - оживляется гость. - Протер это хорошо! Вы не обижайтесь
на меня, ваше беспорочество, что я не сразу опознал вас. По совести
говоря, я плохо разбираюсь в духовных званиях и чинах. За делами света не
вижу! Некогда даже сходить в божий храм, чтоб грехи замолить. А грехов
много накопилось! Ха-ха-ха! - и довольный своей шуткой, гость заливается
сухим трескучим смехом.
  - Я вас слушаю, ведеор Браск, - холодно говорит его беспорочество, поджав
губы. Он смотрит теперь на гостя с открытой неприязнью и думает: "Экий же
он неотесанный провинциальный мужлан, прости меня, боже единый!"
А Куркис Браск перекинул ногу на ногу, помахал сигарой, уронил пепел на
ковер и заговорил с самым невозмутимым спокойствием:
  - Дело у меня, ваше беспорочество, особо тонкого свойства. Я, как вам,
наверное, доложили, промышленник. Может, слыхали - "Куркис Браск и
компания"?
  - Слыхал, ведеор Браск, фирма известная. Производство скалдов и тому
подобное...
  - Скалды? Скалды не в счет! А впрочем, приятно слышать о вашей
осведомленности. Но не будем отвлекаться! Перехожу к главному. У меня на
заводе, ваше беспорочество, работает один инженер. Страшно талантливая
бестия, но в коммерции сущий профан! Ну так вот, этот мой доморощенный
гений изобрел недавно чудесный прибор, то есть, скажу вам прямо, штуковину
абсолютно потрясающую. Я приобрел у него патент, приказал построить
модель, испытал - замечательно! Грандиозно! Прибор называется
материализатор мысли, модель, двести двадцать вторая, или же сокращенно
ММ-222. Работает на сухих батареях, но можно подключать и к сети.
Материализатор мысли! Вы чувствуете, ваше беспорочество, чем тут пахнет?!
  - Где? Чем?..
  - Я говорю, вам понятно, какие тут открываются перспективы?
  - Простите, ведеор Браск, но я действительно не совсем понимаю вас. Короче
говоря, какое отношение имеет названный вами прибор, этот самый эмэм, к
Гроссерии и к гирляндской религиозной общине? - сухо замечает протер,
начиная терять терпение.
  - Прямое, ваше беспорочество, самое прямое! - восклицает Куркис Браск и,
сорвавшись с кресла, принимается бегать по ковру, бросая резкие отрывистые
фразы: - Пророки! Чудотворцы! Исцеляющие мощи! Кликуши там всякие и
обновляющиеся письмена! Все чепуха, ваше беспорочество! Пережитки
прошлого! Средневековье! Алхимия! Магия! Примитив!.. Стыдно! Прибор ММ-222
- вот это достижение! Вы думаете - фокусы? Ничуть не бывало! Этот прибор
производит любое чудо с гарантией полной реальности! Это вам не книжные
мифы, не фокусы шарлатанов-гипнотизеров, не механические подделки на
проволочках, а чудеса настоящие, добротные, без малейшего подвоха!.. Что?
Хотите манну небесную? Пожалуйста! В любом количестве! Прямо с неба!
Хотите воду превратить в вино? Ха! Воду! Кустарщина! Мы и без воды
обойдемся! Вино из ничего! Из пустоты! Из одной идеи! Из коллективной
молитвы! Настоящее вино, черт побери! Любой марки и выдержки!.. Ну теперь
поняли? Модель при мне, ваше беспорочество. Вот в этом чемодане.
Испытывать можно хоть сейчас!
  Секретарь его святости медленно поднимается над столом. Всю его спесь как
рукой сняло. Он взволнован, он необычайно взволнован! Нет, нет, такого еще
никто не предлагал святой Гроссерии! Это вам не Материон и не скалды!
Это... это такое, что может затмить и Вар-Доспига и всех наследников
профессора Нотгорна!
  С минуту Мельгерикс смотрит на марабранского фабриканта, как на выходца с
того света. Затем, облизнув пересохшие тонкие губы, хрипло произносит:
  - Я надеюсь, вы... вы не шутите, ведеор Браск?.. Это было бы
непростительно...
  - Что вы, ваше беспорочество! Какие же тут могут быть шутки? Да и похож ли
я на шутника?! О, нет, я деловой человек! У меня есть, конечно, и своя
особая цель, свой, так сказать, особый замысел, но он, клянусь вам,
невинен и нисколько не противоречит вашим высоким принципам. Даже
напротив! Для вас же я буду выполнять любые заказы по производству
высокосортных чудес. Кстати, ваше беспорочество, я гарантирую полную
секретность заказов!..
  В глазах протера-секретаря вспыхнули хищные огоньки. Охваченный сильнейшим
возбуждением, он лихорадочно потирает руки и следит за бегающим по ковру
фабрикантом, словно кот за жирной мышью. Наконец Куркис Браск
останавливается перед столом и обращается к нему.
  - Что же вы скажете, ваше беспорочество?!
  Изящная эспаньолка быстро взлетает вверх и тут же снова опускается вниз:
  - Хорошо, ведеор Браск, очень хорошо. Вы меня убедили. Ваше предложение не
лишено некоторого интереса. Я думаю, его святость Брискаль Неповторимый
согласится уделить вам высочайшую аудиенцию. Соблаговолите немного
подождать. Я доложу о вас!..
  Белоснежная мантия стремительно проносится мимо самодовольного Куркиса
Браска и исчезает за высокой резной дверью...


  5


  Седобровый старичок с пергаментным лицом сидит в вольтеровском кресле и
зябко кутается в меховую мантию. За стенами дворца пылает знойный летний
день, а ему холодно и грустно. Тощие ноги в отороченных соболем туфлях
протянуты к пылающему камину.
  - Приложитесь к мантии сына божьего! - шепчет Мельгерикс на ухо Куркису
Браску.
  Но скверно воспитанный фабрикант только дергает плечом и огрызается
вполголоса:
  - Давайте без церемоний! Я этого не люблю...
  Сесть ему здесь почему-то не предложили. Раздосадованный, удрученный
жарой, он стоит и почти враждебно смотрит на грустного старичка.
  Гросс медленно глянул на пришельца, отвернулся и, уставившись в огонь
камина, заговорил слабым, надтреснутым голосом:
  - Нам доложили о вашем... эм... эм... о вашем предложении, сын мой. Вы тот
самый Куркис Браск из Марабраны, который изготовлял автоматы скалды?
  - Так точно, ваша святость! Я и есть тот самый Куркис Браск, глава фирмы
"Куркис Браск и компания", производство приборов точной механики в
Марабране! - бодро заявляет ведеор Браск.
  - Вы можете объяснить нам принцип действия вашего прибора, сын мой? -
вяло, словно через силу, спрашивает Брискаль Неповторимый.
  - Так точно... то есть никак нет... Но принцип работы не имеет значения,
ваша честь, то есть ваша святость. Тут, с вашего разрешения, главное -
результаты! - отвечает фабрикант с некоторым замешательством.
  - Нам важно знать, сын мой, - тянет старичок, - заключается ли в вашем
аппарате божественный промысел. Если да, мы примем его. Но если мы увидим
в нем происки безбожных изобретателей, которые и без того немало досаждают
нам в последнее время, мы со всей решительностью отвергнем его и предадим
проклятию. Извольте поэтому рассказать про ваш прибор подробно и
обстоятельно.
  Переступив с ноги на ногу и передернув плечами, Куркис Браск взволнованно
почесал переносицу... Проклятая жара! В голове все перемешалось, словно ее
кто-нибудь взболтал... Но надо взять себя в руки и спасать дело!
  - Хорошо, ваша святость, - заговорил он слегка охрипшим голосом. - Ваше
желание для меня священно. Я попытаюсь его исполнить... Ну-с, итак, я
расскажу вам все, что знаю... Вам, наверное, известно, ваша святость, что
в голове у человека находится орган, именуемый мозгом!..
  Брискаль Неповторимый удивленно вскинул брови и посмотрел на Куркиса
Браска с таким пренебрежением, что тот совсем смешался и затараторил от
смущения, как пулемет:
  - Простите, о простите! Я неточно выразился! Конечно же, вам известно про
мозг! Так вот, значит, мозг... В мозгу этом, ваша святость, а точнее в его
серой коре, проделывают сложную работу миллиарды микроскопических клеток -
нейроны там и разные прочие. Всех не помню. Среди них самые замечательные
открыты недавно нашим гирляндским гением науки, всемирно известным и
прославленным... этим... как его... профессором... э-э-э...
  - Профессором Нотгорном! - шепотом подсказывает Мельгерикс.
  - Да, да, Нотгорном! Конечно! Как же это я... Профессор Нотгорн из Ланка!
Он назвал их ментогенами, эти клетки мозга... Ну-с, так вот, ваша
святость, с вашего разрешения, я позволю заявить, что это абсолютно
замечательные клетки!..
  - Знаю! Дальше! - ворчит гросс, начиная терять терпение.
  - Я знаю, что вы знаете, ваша святость! - торопится Куркис Браск. - Но вы,
смею вас заверить, знаете не все? Ведь тут что получается! Эти ментогены
работают, то есть человек думает, вспоминает. И вот в результате этой
работы получается абсолютно материальный продукт - энергетическое поле.
Оно еще до конца не исследовано. Изобретатель прибора ММ-222 назвал его
ментогенным полем. Это не мысль, ваша святость, а скорее энергия мысли, с
идеально точными импульсами первичной информации... Надеюсь, вам понятно,
ваша святость?
  - Понятно, сын мой. Продолжайте.
  - Слушаюсь, ваша святость!.. Так вот. Ментогенное поле обладает многими
интересными данными. Но из всех его разнообразных свойств нас должно
интересовать только одно. Я имею в виду, ваша святость, тот замечательный
факт, что в своем эпицентре ментогенное поле обладает сильнейшим
тяготением к выбросу конкретных форм. При этом, ваша святость, следует
особо отметить, что выброс, или выпад, конкретных форм происходит в
строгом соответствии с информацией, никогда не дается в искаженном виде и
использует девяносто девять процентов энергии поля. Само собой разумеется,
ваша святость, что этот замечательный процесс сопровождается не только
переходом энергетического состояния материи в атомное и молекулярное, но
одновременно и концентрацией химических элементов, распыленных в
атмосфере...
  - Концентрацией? Поясните! - буркнул старичок.
  - С удовольствием, ваша святость... В обычной практике, ваша святость, как
вам безусловно известно, материализация мысли проходит через сложные
стадии различных превращений и сопровождается неэкономным расходом
энергии. При этом коэффициент использования ментогенного поля ничтожно
мал, а сама материализация, как правило, дается в искаженном виде. С
вашего разрешения, ваша святость, я уточню это положение на примере.
Возьмем обыкновенный предмет домашнего обихода - кресло. Мы все отлично
представляем себе, что это такое, и знаем приблизительно, как оно
изготовляется. Но мы не знаем главного, ваша святость! Мы не знаем или, во
всяком случае, не придаем значения тому факту, что задуманное,
запланированное в мыслях кресло всегда неизмеримо совершеннее уже
изготовленного при помощи инструментов. Кроме того, нужно учесть, что для
изготовления кресла требуется материал, инструменты да и настоящий
мастер-специалист. И вот представьте себе, что все это отсутствует в той
материализации или, вернее, конкретизации, которую вызывает мой
замечательный прибор ММ-222. Здесь, ваша святость, устранены все
посторонние компоненты. В производственной цепи остались только самые
необходимые звенья: человеческий мозг - ментогенное поле - конкретная
форма. Информация об идеально задуманном кресле идет в ментогенное поле.
Это поле подвергается обработке и в результате выбрасывает готовое кресло,
точно отвечающее задуманному образцу. Но ведь кресло вещественно, ваша
святость? А одной только энергии ментогенного поля недостаточно, чтобы
дать в нужном количестве любое вещество! Отсюда и возникает необходимость
сконцентрировать химические элементы, распыленные в атмосфере. Под
действием каких сил эта концентрация происходит, я не знаю. Но это не
важно. Важно то, что она происходит всегда и безотказно... Думаю, о
концентрации достаточно, ваша святость, и вы позволите мне излагать дальше?
  - Да, да, излагайте, только покороче!
  - Слушаюсь. Итак, мы остановились на выбросе конкретных форм. Здесь
необходимо отметить, что выбор конкретных форм никогда сам собой не
происходит. Во всяком случае, никто ничего подобного не наблюдал. Этот
процесс нуждается в возбудителе. Правда, ему достаточно совершенно
ничтожного толчка! Но тем не менее без него ментогенное поле всегда
рассеивается. Теперь ваша святость, остается сказать, что необходимый
возбудитель выброса конкретных форм как раз и дается моим аппаратом
ММ-222. Аппарат настраивается с помощью магнитного глазка на эпицентр
ментогенного поля и посылает туда ничтожно слабую, но направленную волну
этого... как его... не могу припомнить... Ну, скажем, мезонного поля! Под
действием этой мезонной волны, или, вернее, луча, равновесие в эпицентре
ментогенного поля нарушается и происходит бурный выброс конкретных форм...
Как видите, ваша святость, здесь нет ничего, что можно было бы отнести к
проискам ученых-безбожников. Все основано на простых законах
взаимодействия различных состояний материи, вложенных весьма
предусмотрительно в природу самим повелителем вселенной, богом нашим
единым...
  Его святость Брискаль Неповторимый выслушал до конца объяснения гостя, но,
по-видимому, остался ими очень недоволен. Пожевав дряблыми бескровными
губами, он глянул на Куркиса Браска весьма неодобрительно и сухо
проговорил:
  - Так, так... Должен вам сказать, сын мой, что я уже имел несчастье
сталкиваться с проблемой ментогенов... Мне неприятно вспоминать об этом...
Ну а что же вы, собственно, предлагаете? Производство дешевых кресел?
  - Что вы, ваша святость! - вскричал Куркис Браск. - Я предлагаю
производство чудес, ваша святость! Высокосортных, любой категории и любого
масштаба!
  Наступило молчание. Брискаль Неповторимый ежится, зябнет и пристально
смотрит в камин, словно советуется с огненными саламандрами. К ним же и
обращается он с осторожным вопросом.
  - Можно увидеть модель аппарата в действии, сын мой?
  - Так точно, ваша святость! Весь и немедленно к вашим услугам! - радостно
кричит Куркис Браск.
  - Что для этого нужно?
  - Насыщенное ментогенное поле, ваша святость, с абсолютно точной
информацией. Для модели вполне достаточно двадцати человек!
  Гросс еще минуты две советуется с огнем в камине. Потом шевелит седыми
бровями и оборачивается к своему секретарю. Мельгерикс предупредительно
склоняется перед креслом сына божьего.
  - Сделаешь так, беспорочнейший, - говорит гросс. - Проводишь уважаемого
ведеора Браска в конференц-зал святейшего собрания. Пусть он приготовит
там все необходимое, а ты тем временем созовешь всех находящихся
поблизости беспорочных протеров нашей Гроссерии. Как ты слышал, их должно
быть не менее двадцати. Кроме того, направь курьера к моему главному
научному консультанту профессору Вар-Доспигу. Я хочу, чтобы он посмотрел
на испытание модели и высказал о ней свое мнение. А мне вели подать
облачение для больших выходов - на демонстрации прибора эмэм мы будем
присутствовать лично!..


  6


  Доктор Канир с самого утра находился в состоянии беспокойства и смутной
тревоги. Он ждал обещанных шефом "грандиозных событий", и сердце его
заранее замирало от страха.
  Во время завтрака, на котором присутствовала Арса, Канир не осмелился
заговорить с шефом на тему о загадочном эксперименте. А сам Вар-Доспиг
держал себя как ни в чем не бывало, ел с отменным аппетитом и старался
шутками расшевелить свою печальную дочь. Но та отмалчивалась и почти не
прикасалась к еде.
  К концу завтрака в столовую вошел служка с серебряным подносом в руке. На
подносе лежал синий запечатанный конверт.
  - Началось! - глухо пробормотал Вар-Доспиг, сразу став серьезным, и даже
привстал навстречу служке. Канир побледнел и выронил вилку.
  Но служка подошел не к профессору, а к Арсе.
  - Вам письмо, ведрис Арцисса! - сказал он, поклонившись.
  Арса вздрогнула от неожиданности, секунду помедлила, глядя на письмо
расширенными глазами, потом схватила его, прочитала обратный адрес и вдруг
вся покрылась румянцем.
  Вар-Доспиг и Канир смотрели на нее с недоумением и растерянностью. Служка,
еще раз отвесив поклон, бесшумно удалился.
  - Это в самом деле тебе, дитя мое? - с нескрываемым раздражением обратился
профессор к дочери.
  Арса молча кивнула и дрожащими руками разрезала конверт.
  - От кого это? - снова спросил Вар-Доспиг. Но ответа не получил.
  Арса читала письмо, и лицо ее все больше и больше озарялось радостью. Но
дочитав, она вдруг разрыдалась и, выскочив из-за стола, убежала к себе
наверх.
  - Что бы это значило? - профессор озадаченно посмотрел на своего
ассистента.
  Тот пожал плечами.
  - Судя по реакции ведрис Арциссы на это письмо, я бы сказал, что оно от
Рэстиса Шорднэма.
  - Неужели у них это настолько серьезно?
  - К сожалению, да. Серьезнее, наверное, не бывает...
  - Ну ладно! - отрезал Вар-Доспиг и отшвырнул салфетку. - Этим я займусь
позже. Теперь мне некогда... Пойдемте, доктор, в лабораторию и закончим
сборку генератора!
  До самого полудня Вар-Доспиг и Канир не выходили из подземелья. Время за
работой бежало незаметно. Тревоги ассистента, увлекшегося сборкой
диковинной машины, несколько улеглись. Когда последняя деталь была
подогнана на место, Вар-Доспиг и Канир поднялись на лифте в кабинет,
ненадолго разошлись в ванные комнаты, чтобы привести себя в порядок, а
затем снова сошлись у входа в гостиную. Здесь их уже поджидал служка.
  - Прибыл курьер от его святости, ведеор профессор! - доложил он, как
только Вар-Доспиг появился в дверях.
  - Проси! - крикнул профессор.
  Не успели они сесть, в кресла, как в гостиную вошел дородный монах с
пакетом в руке. Произнеся положенное приветствие, он поцеловал пакет и
обеими руками поднес его Вар-Доспигу.
  - От его святости великого гросса сардунского, да продлятся дни его на
веки веков! Ашем табар!
  - Ашем табар! - ответил Вар-Доспиг и, поспешно схватив конверт, вскрыл
его, забыв предварительно поцеловать.
  Монах огорченно вздохнул и отошел в сторону. Вынув из конверта письмо,
профессор убедился, что его и не следовало целовать - оно было подписано
не гроссом, а протером Мельгериксом.
  - Надо быть внимательней, любезнейший! Это от его беспорочества
протера-секретаря, а не от его святости! - наставительно сказал профессор
монаху и, перекинув ногу на ногу, принялся читать послание.
  В письме было лишь несколько строк:
  "Главному научному консультанту, ведеору профессору Пигрофу Вар-Доспигу.
  Досточтимый ведеор профессор!
  Е