ошюры.  Гордон  скомкал  ее  и  бросил  в
большую урну, расположенную по соседству с креслом.
   Ему надо было заполнить документы медицинского страхования.
 
*** 
 
   Было почти четыре часа, когда наконец из распашных  дверей  появилась
Марина на каталке, которую везла уже  другая  нянечка.  Гордон,  покойно
расположившийся в кресле у окна, выходившего на улицу, немедленно  встал
при ее появлении. Она выглядела усталой, но  на  лице  блуждала  улыбка.
Увидев его, она быстро встала с кресла.
   - Хорошие новости, - заявила она.
   - Правда? - не веря своим ушам, переспросил Гордон.  Он  готовился  к
самому худшему, и это заявление застало его врасплох.
   - Я так думаю. Предварительные анализы обнадеживают. Но наверняка  мы
сможем узнать только завтра. - Она улыбнулась и  подмигнула.  -  Советую
начать думать над именем девочки.
   - Ты уверена?
   - Шутка.
   - Что, действительно все в порядке?
   - Похоже на то, - рассмеялась Марина. Он крепко обнял ее и поцеловал.
   - Это дело надо отметить, - заявил  Гордон.  -  Поехали  пообедаем  в
каком-нибудь шикарном ресторане.
   - Не стоит, - покачала головой Марина. - На самом деле,  я  не  очень
хорошо себя чувствую. Все  эти  анализы,  понимаешь...  -  Она  закатила
глаза, оставив фразу недосказанной. - Давай лучше поедем домой.
   - Может, лучше нам остаться переночевать в  Вэлли  и  вернуться  сюда
утром?
   - Тебе завтра на работу.
   - Скажусь больным. Брэду все  равно.  Она  посмотрела  на  него  так,
словно услышала несусветную чушь.
   - Согласен, - с улыбкой кивнул Гордон.
   - А кроме того,  нам  теперь  надо  экономить,  если  мы  хотим  быть
достойными родителями.
   Он вспомнил о том, что она не так давно  говорила  насчет  аборта,  и
решил было спросить об этом, но передумал.
   - Намек понял, улыбнулся Гордон и подал жене согнутую в локте руку. -
Тогда лучше поехать, если хотим до темноты попасть домой.
   Под руку они вышли из вестибюля  на  стоянку.  Несмотря  на  близость
вечера, температура зашкаливала далеко за тридцать.  Солнце  еще  стояло
высоко  в  ясном  безоблачном  небе.  В  фениксе  не  бывало   муссонов,
избавляющих от палящей жары. Они сели в машину и осторожно  прислонились
к спинкам сидений. Раскаленные виниловые чехлы чувствовались даже сквозь
одежду. Гордон опустил окно и включил на  полную  мощность  кондиционер,
спеша разогнать застоявшийся адски раскаленный воздух. Он уже  взмок  от
пота.
   - Слава Богу, что мы не живем здесь, - сказала Марина.
   - Это точно.
   Они выехали на Вашингтон-авеню и  направились  на  запад,  в  сторону
шоссе Черного Каньона.
   Спустя несколько минут они миновали брата  Элиаса,  который  в  своем
деловом костюме спокойно стоял  на  обочине,  пытаясь  поймать  попутную
машину. Проповедник, глядя прямо в глаза Гордону,  улыбнулся  и  помахал
рукой.
   Откуда он знает мою машину? - подумал Гордон,  но  проехал  мимо,  не
снижая скорости. Казалось,  жгучий  взгляд  черных  глаз  проник  сквозь
лобовое стекло и пронзил его насквозь. Марина ничего не заметила.
   Выехав из Феникса, они остановились в "Молочной  Королеве",  где  как
следует перекусили перед долгой дорогой домой.
 
11 
 
Пожилая миссис Перри собралась рожать. Фил Джонсон, директор рэндоллского дома престарелых, перечитал докладную врача, покачал головой и швырнул измятую скрепку в корзинку для бумаг. Немыслимое дело! Женщине далеко за восемьдесят. Явное старческое слабоумие. В лучшие дни и то едва адекватна. В худшие - старуха, бубнящая себе под нос, как младенец. 
   Он вздохнул, встал, закрыл папку и  положил  ее  в  верхний  ящик,  в
компанию еще с несколькими. Потом выключил настольную лампу  и  двинулся
по  стерильно-белому  коридору  к  комнате  миссис  Перри.  Медленно   и
осторожно  он  открыл  дверь.  В  полумраке  комнаты  слышалось  хриплое
дыхание. Судорожно вздымалась мертвенно-бледная  грудь.  Женщина  спала,
подложив под спину несколько подушек, отчего характерно вздувшийся живот
выпирал еще более явственно. Фил  вгляделся  в  лицо.  Узенькая  полоска
жидкости  стекала  из  маленького  носа  по  усам  и  заканчивалась   на
потрескавшихся пересохших губах.  Даже  во  сне  ее  что-то  беспокоило.
Вздернутые брови,  морщины  на  лбу,  рот,  искривленный  в  болезненной
гримасе.
   Фил Джонсон еще раз покачал головой. Как она могла забеременеть?
   С кем, черт побери, она могла переспать?
   И только сейчас он осознал всю дикость этого вопроса.
   Какому  идиоту  могла  прийти  в  голову  мысль  заняться  сексом   с
восьмидесятилетней старухой?
   Да и  как  могла  возникнуть  беременность?  У  старухи  давным-давно
закончились  все   женские   дела.   Оплодотворение   просто   физически
невозможно.
   Однако доктор Уотерстон несколько раз и весьма тщательно проверял ее.
Вздутие живота  возникло  не  от  переедания,  не  правильного  питания,
какой-то   болезни   или   множества   прочих   возможностей,    которые
рассматривались изначально.  Оно  возникло  в  результате  роста  живого
зародыша в ее организме.
   Фил тихо вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и пошел по коридору
на кухню, где у них находилась кофеварка. Он сам виноват, что дело зашло
так далеко. Он должен был обратить внимание раньше,  должен  быть  более
внимателен к ней, должен был...
   Но в доме престарелых много других пациентов,  которые  тоже  требуют
постоянного внимания. Слишком  много.  При  такой  нехватке  сотрудников
вообще чудо, что не возникает более серьезных проблем.
   Делать  аборт  слишком  поздно.  В  своем  докладе  доктор  Уотерстон
написал, что на этой стадии беременности подобная процедура может  почти
наверняка оказаться смертельной как для  матери,  так  и  для  плода.  С
учетом  возраста  миссис  Перри  и  ее  слабого  физического   состояния
летальный исход практически неизбежен.
   Фил вошел на кухню, взял из стопки пластиковый  стаканчик  и  нацедил
себе кофе. В помещении  было  темно,  но  он  не  стал  включать  лампу.
Достаточно света из коридора. Углы кухни терялись во  мраке.  Представив
себе, на что может  быть  похож  несчастный  младенец,  Фил  поежился  и
передернул плечами.
   Давно, еще во время службы в армии, он, как медик, помогал  принимать
роды примерно  у  такой  же  пожилой  женщины  в  маленьком  итальянском
городке. Это было не самое приятное зрелище. Ребенок  появился  на  свет
жутким уродцем,  едва  различимым  в  кровавом  последе,  и  умер  почти
мгновенно. После этого его несколько лет мучили ночные кошмары.
   Проглотив полстаканчика тепловатого кофе, он налил себе  еще.  Лунный
свет  падал  через  неплотно  задернутые  занавески,  освещая  циферблат
настенных часов над холодильником.  Часы  показывали  два  тридцать.  Он
мысленно отнял час, прибавил десять минут и получил истинное время - час
сорок. До очередной процедуры миссис Стоу - четыре часа двадцать  минут.
Можно и прикорнуть.
   Допив кофе, он перешел из кухни в свою  спальню.  Поставив  маленький
будильник на шесть утра, он присел на кровать и начал снимать обувь.
   Резкий вопль разорвал ночную тишину дома.
   Фил вскочил, совершенно не понимая, что происходит. Вопль  повторился
- дикий нечеловеческий крик физической  боли.  Фил  выбежал  в  коридор.
Инстинктивный страх исчез так же быстро, как и появился,  уступив  место
отточенному чувству профессионального долга. Вопль доносился из  комнаты
миссис Перри. Толкнув дверь, он влетел внутрь.
   Старуха сидела на  постели.  По  искаженному  болью  лицу  из  широко
раскрытых остановившихся глаз лились слезы; из разверстого рта вырывался
безостановочный крик.
   - Что случилось? - крикнул Фил. - В чем дело?
   Понимая, что  ждать  ответа  бесполезно,  он  подскочил.к  женщине  и
сдернул покрывало.
   И на мгновение оцепенел.
   Постель была  в  крови.  Кровь  лилась  из  промежности,  образуя  на
простыне быстро увеличивающийся полукруг.
   Женщина собралась рожать.
   Фил слегка  подтолкнул  ее,  показывая,  что  лучше  лечь  на  спину.
Стараясь не удариться в  панику,  он  начал  объяснять,  что  все  будет
хорошо, ей только надо расслабиться. К  этому  времени  в  коридоре  уже
собралась  толпа,  и  он  крикнул,  чтобы  кто-нибудь  позвонил  доктору
Уотерстону. Джон Джекобс, отставной военный летчик и наиболее  физически
сильный из обитателей дома, быстро пошел выполнять поручение.
   - Все будет хорошо, - повторил Фил, оборачиваясь к пожилой женщине. -
Не волнуйтесь.
   Но сам он в этом не был уверен.  Судя  по  всему,  она  уже  потеряла
слишком много крови, и  это  выглядело  ненормальным.  Кровь  продолжала
литься из промежности. Глубоко  вздохнув,  он  одной  рукой  придавил  к
кровати ее костлявую грудь, а другой попытался раздвинуть ноги.
   Роды шли вовсю.
   У Фила перехватило горло. Головка младенца, уже полностью вышедшая из
отверстия, безжизненно болталась на слишком тоненькой  шейке.  Очевидно,
своими паническими телодвижениями миссис Перри просто сломала  ему  шею.
Задержав дыхание и глядя в сторону, чтобы самому не удариться в  панику,
он просунул руку в межножье и подвел ладонь  под  голову  младенца.  Она
оказалась мягкой, липкой и скользкой -  как  пульсирующий  кусок  кишки.
Подавив чувство омерзительного отвращения, Фил потянул на себя.
   Младенец легко выскользнул наружу.
   - Полотенце! - крикнул Фил. - Подайте мне полотенце!
   Какая-то женщина  протянула  простыню,  и  он  обернул  новорожденное
существо, вытирая кровь. Потом приложил ухо к маленькой  грудке,  но  не
услышал ни дыхания, ни сердцебиения. Младенец  не  шевелился.  Повинуясь
инстинкту, Фил шлепнул ладонью по попке и начал  надавливать  на  живот,
пытаясь заставить его вздохнуть.  Когда  это  не  помогло,  он  прижался
губами к маленькому ротику и с силой выдохнул воздух. Он почувствовал на
языке тошнотворно резкий вкус крови и ощутил запах  тухлятины,  от  чего
его чуть не  стошнило.  Однако  Фил  смог  подавить  рвотный  рефлекс  и
продолжил делать искусственное дыхание рот в рот.
   Через пару минут, устав и запыхавшись, он  прекратил  это  занятие  и
приложил ухо к груди младенца.
   Тишина.
   Он с силой пару раз  сжал  костлявую  грудную  клетку,  надеясь  этим
оживить сердце, и снова начал делать искусственное дыхание.
   Впрочем, это было бесполезно. Он уже понял, что все бесполезно.
   Младенец был мертв.
   Сделав еще несколько отчаянных попыток оживить  мертвое  тельце,  Фил
сдался. Выпрямившись, он отер пот со лба и наконец взглянул на  ребенка.
Это была девочка. Точнее, могла  бы  стать  девочкой.  Лицо,  как  он  и
боялся, как уже понял, было страшно изуродовано. На лице был  лишь  один
широко  раскрытый  глаз,  а  носа  вообще  не  было.  Рот  заехал  почти
вертикально на правую щеку. Ручки и ножки ужасающе перекручены.
   Накрыв младенца простыней. Фил поднял голову. Пока он пытался оживить
его, прибежала Джилл. Она  стояла  у  изножья  кровати,  полуодетая,  но
полностью проснувшаяся, с озабоченным выражением  социального  работника
на лице. Фил попросил ее последить за миссис Перри  до  прихода  доктора
Уотерстона.
   - А вы, - махнул он  рукой  собравшимся  зрителям,  -  все  быстро  в
постель. К утру мы тут со всем разберемся, а в десять часов приходите  в
гостиную. Я отвечу на все ваши вопросы.
   Пациенты  неохотно  зашаркали  по  коридору,  разбредаясь  по   своим
комнатам и негромко переговариваясь между собой. Фил  подхватил  мертвое
тельце и отнес в изолятор. Там он положил его на  длинный  металлический
стол, тянущийся вдоль всей южной стены помещения,  проверил,  хорошо  ли
оно завернуто, и вернулся помогать Джилл. Через пятнадцать минут приехал
доктор.
   - Что у вас стряслось? - выпалил он с порога.
   - Миссис Перри родила.
   - Что за бред! Ей еще месяц до срока, - возмутился Уотерстон, быстрым
шагом направляясь к известной ему комнате. Фил только пожал плечами,  не
найдя слов.
   - Почему не  позвонили  мне  раньше?  -  продолжал  доктор.  -  Когда
начались схватки?
   - Не было  никаких  схваток,  -  ответил  Фил.  -  После  полуночи  я
заглядывал к ней проверить, она спала крепким сном.  Успел  после  этого
выпить стакан кофе, она начала кричать, я прибежал и увидел, что она вся
в крови.
   - Что вы делали?
   - Она сидела. Я уложил  ее,  потом  раздвинул  ноги  и  посмотрел.  И
увидел, что головка ребенка уже наполовину вышла.
   - Так не бывает.
   - Тем не менее. Мне показалось, что у ребенка сломана шея.
   Они вошли в комнату миссис Перри. Доктор быстро  достал  из  саквояжа
иглу, шприц, протер  руку  женщины  спиртом  и  сделал  укол.  Лекарство
подействовало почти мгновенно, и потное,  искаженное  от  боли,  залитое
слезами лицо старой женщины расслабилось. Она впала в забытье.
   Доктор Уотерстон принялся осматривать мать. Послушал сердце,  легкие,
приподнял веки и заглянул в  зрачки,  тщательно  обследовал  расширенную
вагину, после чего обернулся к Филу.
   - Давайте посмотрим младенца.
   Фил, ни слова не говоря, повел доктора по коридору в изолятор. Открыл
дверь, включил свет... и увидел, что ребенок исчез.
   - Что за черт?..
   Он подбежал к тому месту, куда положил мертвое тельце.  Окровавленная
простыня валялась на полу, но ребенка нигде не было.
   - Вы здесь оставили младенца? - послышался за спиной  голос  доктора.
Фил кивнул.
   -  Не  представляю,  кто  мог...  не  понимаю,  зачем  кому-то  могло
понадобиться... -  Он  проглотил  комок  в  горле,  мысленно  представив
деформированное лицо и перекрученные конечности.  -  Неужели  кто-то  из
наших пациентов? - в полной растерянности бормотал Фил, перебирая список
своих наиболее психически неуравновешенных обитателей дома.
   Доктор наклонился, внимательно изучая линолеум на полу.
   -  Возможно,  -  негромко  произнес  он.  -  А  возможно,  и  нет.  -
Выпрямившись, он  показал  на  маленькую  лужицу  крови,  оставшуюся  на
металлическом столе после младенца. В крови были отчетливо  видны  следы
когтей. А от смятой  простыни  по  полу  тянулись  бледно-розовые  следы
маленьких ножек.
 
12 
 
- Я бы тоже перепугался, - кивнул Брэд, затаскивая последний ящик пепси в кузов грузовика. Потом вылез и захлопнул металлическую дверь. - И вообще я бы на твоем месте на этих подонков в суд подал. 
   - Неизвестно, на кого подавать, - покачал головой Гордон. -  А  кроме
того, и предъявить-то нечего. Анализы  показали,  что  у  Марины  все  в
норме. Даже если на нее что-то  и  подействовало,  мы  ничего  не  можем
доказать. - Взяв со стола шляпу, он нахлобучил ее на голову, спрыгнул  с
бетонного дебаркадера и пошел в кабину, на свое пассажирское место. Брэд
запер склад, обошел вокруг машины и сел за руль.
   - Вдобавок ко всему, - заметил  Гордон,  сдвинув  набекрень  шляпу  и
почесывая голову, - сегодня приснился просто жуткий кошмар.
   - Понятное дело.
   - Точно уже не вспомнить,  но  что-то  связано  с  моими  кузинами  и
гигантским чудовищным пауком.
   - Знаешь, что это означает? - ухмыльнулся Брэд. - Это значит, что  ты
пидор.
   Гордон рассмеялся.
   Грузовик вырулил на Кедровую, потом свернул  на  Главную.  На  крутом
повороте левое заднее колесо занесло,  оно  попало  в  яму,  Гордон  уже
приготовился  услышать   звук   лопнувшей   покрышки,   однако   вопреки
неизбежному машина благополучно миновала опасный участок и  покатила  по
асфальту.
   - Думал, на этот раз нам хана, - усмехнулся Гордон.
   - Шутишь! Эту старушку так просто не возьмешь,  -  откликнулся  Брэд,
похлопывая по баранке. Широкая ладонь случайно  задела  кнопку  сигнала,
послышался  громкий  гудок.  Идущая   по   встречной   полосе   "тойота"
посигналила в ответ. Брэд от  души  придавил  кнопку  еще  раз,  посылая
долгий пронзительный звук, и выставил в окно средний палец.
   - Мы тебе и не собирались гудеть, козел! Грузовик выехал на  шоссе  и
направился к  южной  окраине  города.  Сегодня  им  предстояло  объехать
бензоколонки, винные лавки и точки быстрого питания в  пределах  города.
Как всегда - с юга на север, с запада на восток,  по  большим  улицам  и
переулкам.
   Бензоколонка братьев  Витингов  располагалась  на  южной  оконечности
города.
   - Значит, говоришь, то, что  случилось  с  ребенком  Джули  Кемпбелл,
как-то с водой связано? - продолжил разговор Брэд.
   - Ничего другого в голову не приходит, - пожал плечами Гордон.
   - Мерзавцы, - в сердцах бросил Брэд.
   Они  подъехали  к  бензоколонке.  Брэд  остановил  машину   рядом   с
разукрашенным деревянным столбом для  коновязи,  напоминающим  о  давних
исторических  временах,  и  изо  всех   сил   потянул   ручной   тормоз.
Автозаправочная станция Витингов находилась у подножия одного из холмов,
окружающих город, но уклон был весьма заметным. Однажды Брэд  забыл  это
сделать, и машина  покатилась  прямо  на  них.  После  этого  он  всегда
проверял, поставил ли машину на ручной тормоз.
   - Я когда-то крутил с сестренкой Джули, - сказал Брэд.
   - С Джун? - приподнял брови Гордон. - А я и не знал.
   - Ну, это было давно. Еще до того, как мы с  Конни  познакомились.  -
Они уже вышли из машины. Брэд взялся за засов, собираясь открыть  заднюю
дверь,  но  задумался,  глядя  на  красно-бело-синий  логотип   "Пепси",
украшающий борт машины. - Пригласил ее на мой выпускной вечер.  А  потом
пудрил ей мозги в  машине.  Первая  телка  в  моей  жизни.  Где-то  даже
фотография должна быть.
   - Как ты ей мозги в машине пудрил?  -  усмехнулся  Гордон.  -  Должно
быть, то еще зрелище!
   - Нет, чудила. С нашего выпускного.
   - А что с ней дальше стало? Я слышал, Джули как-то  рассказывала  про
сестру, но мне, наверное, не приходилось ее  видеть.  Она  здесь  где-то
живет?
   - Вышла замуж за какого-то  деревенщину,  -  хмыкнул  Брэд  с  лязгом
отодвигая запоры двери. - Кажется. То ли за строителя из  Прескотта,  то
ли еще. кого. - По выражению его лица Гордон понял, что тема закрыта.  -
Они всегда берут как минимум один ящик обычной пепси. Отнеси, а я  пойду
узнаю, что им еще нужно.
   Брэд скрылся в дверях здания станции. Значит, Брэд до сих пор неровно
дышит в сторону сестренки Джули. Надо будет рассказать  Марине,  подумал
Гордон. Вот позабавится.
   Подхватив большой ящик пепси, он, кряхтя, потащил его в здание.
   После того как все бензоколонки на  южной  окраине  города,  а  также
винная лавка  Марти  получили  в  необходимом  количестве  ящики  пепси,
диет-пепси и пепси-лайт, они вернулись на склад, загрузились по новой  и
отправились на  второй  круг.  Первой  точкой  была  бензозаправка  Чара
Клифтона.
   - Вашей страховки хватит оплатить врачей? - вдруг спросил Брэд.
   - Придется, конечно, выгрызать из них зубами, - признался  Гордон,  -
но вчера я изучал наш полис и понял, что  большую  часть  он  покрывает.
Разумеется, двести долларов вычетов. Придется их как-то наскрести.
   - Знаешь что я  тебе  скажу?  -  медленно  произнес  Брэд,  почесывая
бороду. - Хочу дать тебе сотню премии за этот месяц. Пригодится.
   - Серьезно? - не смог скрыть удивления Гордон.
   - А что такого? - хмыкнул Брэд. -  У  нас  горячий  сезон.  Летом  мы
неплохо заработали на туристах, которые шляются по озерам. И  ты  вообще
хорошо работаешь. Я бы сказал - за двоих пашешь этим летом.
   - Даже не знаю, что сказать.
   - А и не надо ничего говорить. Лучше бери ящик. -  Брэд  наступил  на
обтянутую резиной цепь,  которая  приводила  в  действие  колокольчик  в
помещении, и двинулся в офис, перелистывая свой блокнот  с  заказами.  -
Надо посмотреть, может, вообще смогу тебе поднять зарплату. У вас  будут
большие расходы. Дети нынче дорого стоят.
   Гордон только молча посмотрел ему вслед.
 
*** 
 
   О ребенке миссис Перри он услышал в столовой Пита. Это  был  пересказ
из пятых или шестых рук, но Гордон, услышав слова "младенец" и  "родился
мертвым", замер, опустил ящик  и  прислушался.  Двое  мужчин  сидели  за
столиком, пили кофе и ели жареные ломтики картошки, макая их  в