шить любую орбитальную группировку противника, сейчас покидал пространство аномалии космоса, чтобы обрести материальность физического тела в непосредственной близости от серо-голубого шарика планеты.
     - Минус десять секунд... - Голос вахтенного офицера звучал напряженно. - Стартовые катапульты заканчивают отсчет. Неполадок нет... Семь... пять... три... Переход, сэр!..
     Огромные стереоскопические мониторы рубки управления, которые до этого мгновения заполняла чернильная тьма, внезапно просветлели. Это заработали все подсистемы "Неустрашимого", предназначенные для сбора информации в трехмерном, привычном для человека пространстве.
     Посреди лобового монитора, составленного из множества отдельных секций, возник серо-голубой шар планеты, который несколько секунд рос, укрупняясь в размерах, а затем начал резко смещаться вправо - это крейсер, едва завершив гиперпространственный переход, начал резкую смену курса, с тем чтобы выйти на круговой облет планеты в районе высоких орбит, где было легче маневрировать, отражая возможные ракетные пуски с точек наземного базирования.
     Одновременно с производимым траверс-маневром "Неустрашимый" разрядил все стартовые катапульты: оба борта корабля беззвучно окутались облачками выхлопов - это вслед стартовавшим аппаратам поддержки улетучивалась остаточная атмосфера, которая неизбежно скапливалась в стволах электромагнитных ускорителей.
     Фон Берг напряженно следил за ситуацией. Каплеобразные разведзонды уже сгорели в атмосфере, так и не сумев ни подтвердить, ни опровергнуть факт наличия на поверхности характерно выраженных военных либо гражданских объектов. Разрешающая способность их сканеров дала лишь общее представление о расположенном внизу мире: два материка, омываемые мутным, теплым океаном, по-видимому, не так давно составляли единый участок суши - орбитальная съемка показывала, что их разделял узкий, угловатый, похожий на заполненную водой трещину, пролив.
     Оба материка были приблизительно равны по площади, но резко отличались внешним видом. Тот, что располагался южнее, представлял собой безжизненную серо-коричневую равнину с редкими цепями молодых гор, часть которых еще "дымила", явно указывая на остаточную вулканическую деятельность. Северный материк был сплошь покрыт лесным массивом, искусственное происхождение которого не вызывало никаких сомнений. Стройные ряды зеленых крон, при внимательном рассмотрении, располагались ровными линиями, характерными для лесопосадок...
     Планета молчала.
     Ни одного спутника на орбитах, лишь оставленные позади зловещие минные поля да эти стройные ряды зелени внушали командиру корабля серьезную тревогу, немо свидетельствуя, что все далеко не так просто и благополучно, как кажется.
     Дитрих фон Берг обернулся к тактическому монитору, куда стекалась вся информация со сканирующих систем крейсера.
     Торпеды, выпущенные "Неустрашимым", уже достигли зоны активации минных полей, и теперь их кассеты разделились, выпустив сотни боевых фрагментов, которые взрывались, посылая в пространство десятки тысяч стальных шариков. Даже невооруженным глазом было видно, как на экранах заднего обзора вспыхивают и гаснут яркие искорки света, - это мины тщетно пытались справиться с крохотными частицами металла, в то время как плотные рои стальной шрапнели, разогнанные до космических скоростей, сметали на своем пути все, превращая в бесформенные обломки не успевшие сработать взрывные устройства.
     Взглянув на алую полоску, отражающую процент уничтоженных мин, фон Берг мысленно отключился от этой проблемы. Даже если в пространстве останется сотня-другая неуправляемых объектов, они уже не станут помехой для погружения "Неустрашимого" в пучины аномалии космоса...
     Теперь основной проблемой стал лес. Хотя сканеры крейсера работали на полную мощность, по-прежнему оставалось непонятно, что скрывается под густым пологом вечнозеленых крон.
     - Детекторный пост, доложить обстановку. Почему нет четкой информации со сканеров?
     - Сэр, это не просто лесопосадки, - пришел немедленный доклад. - Внизу расположен биоадаптивный маскировочный комплекс. Деревья являются генетически усовершенствованным видом земной сосны: их хвоя содержит большой процент железа, что препятствует работе проникающих систем обнаружения. Нами обнаружены три посадочных площадки. Вся инфраструктура покрыта мимикрирующим2 составом, что делает постройки неразличимыми на фоне естественного рельефа.
     - Есть обработанные снимки?
     - Да, сэр.
     - Передайте на мой терминал, немедленно.
     На мониторе перед фон Бергом возникло несколько изображений. На первый взгляд это была обычная пустынная местность на побережье: рыжий песок, серые проплешины вулканического туфа3 в обрамлении сочной зелени дикорастущих трав, яркая, отблескивающая на солнце гладь пролива и несколько водных артерий, образующих молодые, еще не успевшие толком разветвиться дельты, - все это примыкало к лесу со стороны побережья, но при тщательной цифровой обработке снимков на фоне рельефа начали проступать смутные контуры. То, что секунду назад казалось серыми скалами и выступами коренных пород материка, на самом деле являлось зданиями; лишь небольшая часть травянистой равнины была натуральной - большинство зеленых пятен после снятия "маски" оказалось не чем иным, как стартопосадочными полями космопорта, а серебристые русла трех рек, "впадающих" в пролив, - взлетно-посадочными полосами для челночных кораблей и космических истребителей.
     Фон Берг нахмурился.
     Теперь, после обнаружения космопорта, огромная площадь лесного массива невольно наводила на мысль о хорошо укрепленной и тщательно замаскированной базе сил Земного Альянса, но, глядя на бескрайний простор зелени, сливающийся в сплошное непроницаемое для сканеров море железистой хвои, командир "Неустрашимого" не мог не задаться закономерным вопросом: сколько живой силы и техники может скрывать под собой маскировочный покров размером со средний материк?
     Опыт подсказывал, что там должна находиться глубоко эшелонированная сеть подземных укреплений со своим кибернетическим центром управления, системами противокосмической и наземной обороны.
     Штурмовать такой укрепленный район силами одного тяжелого крейсера являлось безумием, даже самые скромные подсчеты выдавали многократный перевес вероятного противника в живой силе и технике. Пока "Неустрашимый" занимает зону высоких орбит, он недосягаем для средств противокосмической обороны, но и достать затаившихся внизу врагов корабль мог лишь одним способом: ковровым бомбометанием по площадям.
     В понимании фон Берга, ситуация складывалась не из легких. С одной стороны, он обязан сломить сопротивление остаточных сил Альянса, а с другой - ему не казалось разумным превращать в пепелище огромную терраформированную площадь материка, пригодную для жизни человека. В конце концов, сейчас не те времена - война фактически окончена, а он не адмирал Надыров, который некогда превратил цветущий Дабог в радиоактивную пустыню...
     - Центр связи, дайте открытую частоту для связи с планетой, - произнес он, тем самым разрешив свои внутренние сомнения.
     - Сэр, в районе космического порта зафиксировано движение. Похоже на космическую технику, выводимую из подземных ангаров.
     - Понял, ждите.
     - Есть канал связи.
     Фон Берг переключил свой коммуникатор и произнес:
     - Внимание, говорит командир крейсера Свободных Колоний капитан Дитрих фон Берг. Я обращаюсь к командованию и всему личному составу сил Земного Альянса. Ваша база демаскирована. Сообщаю, что основные силы Земного Альянса разгромлены, и на планете Элио подписан акт полной и безоговорочной капитуляции. Предлагаю сложить оружие, деактивировать кибернетические системы и сдаться. Всем будет гарантирована жизнь, согласно пунктам Элианских соглашений, полный текст которых будет передан на этой же частоте. Даю час на размышление, после чего отсутствие связи с вашей стороны будет расценено как отказ от условий сдачи.

***

     Адмирал Табанов не обманул Волкошина.
     На следующий день, после передачи взлелеянной им станции в руки военных специалистов, небольшой автоматический корабль доставил Вячеслава Андреевича на планету, где располагалась засекреченная и законсервированная до поры база космического флота Земного Альянса.
     Он не знал, сколько подобных объектов разбросано по неведомым планетам систем Дальнего космоса, одно он почувствовал остро и недвусмысленно: война извратила смысл продвижения людей в неизведанное пространство.
     Доставивший его корабль совершил посадку на небольшой космодром, расположенный посреди бескрайнего лесного массива.
     Сойдя по трапу, Волкошин невольно остановился, впитывая всем существом два новых, необычных ощущения: воздух пах хвоей, а вокруг стояла гробовая тишь, словно на многие десятки километров вокруг не было ни единого живого существа, кроме него самого.
     Позже он с точностью узнал, что первые впечатления не обманули.
     Глухой лесной массив, который в иных условиях стал бы образчиком терраформированной территории, был посажен тут не ради людей. Титаническая работа по преобразованию атмосферы и освоению меньшего по размерам материка планеты, конечно, имела дальний, уже послевоенный прицел, но Волкошина, несмотря на свежий, пригодный к дыханию воздух и массу окружающей зелени, не покидало стойкое субъективное ощущение, будто Омикрон являлся исполинским мемориалом, построенным машинами в память людей.
     Его чувства можно было понять. Бескрайний, заповедный лес, будто сошедший с иллюстраций древних книг, таил под своей сенью сотни машин, которые исправно функционировали, не обращая никакого внимания на одинокого старика.
     Это ли не страшно? В первые дни по прибытии Волкошин много бродил по окрестностям, но стоило ему на минуту забыться, уйти в очарованное созерцание дремучей красоты живых представителей исчезнувшей на Земле флоры, как взгляд вдруг спотыкался о патруль кибернетических механизмов, которые бесстрастно двигались по строго определенным маршрутам, процеживая красоты леса взглядом видеосенсоров.
     Здесь, на Омикроне, гений человеческих технологий планетного преобразования так тесно переплелся с безумием техногенной гонки вооружений, что данный синтез вызывал у Волкошина откровенную дрожь...
     Он предчувствовал: люди никогда не придут сюда в качестве жителей преобразованного мира, и эта красота будет вечно служить исполинской маскировочной сетью для бездумных и бездушных машин.
     Да, отправив его сюда, адмирал Табанов сдержал свое обещание. Но Вячеслав Андреевич жалел о совершенной сделке со своей совестью, запоздало клял себя за минуты малодушия, хотя сопротивляться адмиралу означало бы просто погибнуть, бессмысленно и бесславно.
     Нужно делать то, ради чего я прилетел сюда, - мысленно убеждал себя Волкошин.
     Это подействовало. Иррациональная жуть понемногу рассеялась, он постепенно адаптировался к окружающей его реальности, и спустя две недели после прибытия на планету Волкошин наконец переступил порог отданных в его распоряжение биологических лабораторий, которые располагались на минус первом уровне огромной, глубоко эшелонированной базы.
     Здесь, как и обещал Табанов, имелось все, начиная от аппаратуры биологической реконструкции и заканчивая банком замороженного генофонда, который, как подозревал Вячеслав Андреевич, являлся частью знаменитого земного хранилища, рассредоточенного теперь по сотням подобных баз.
     Конечно, по своим масштабам лабораторный уровень не мог сравниться с шестью состыкованными в единую конструкцию колониальными транспортами, но Волкошин уже не обращал внимания на многие вещи. Пораженный диким, с его точки зрения, синтезом растительного мира и кибернетических механизмов, он приступил к работе, одержимый одной целью: как можно скорее вырастить первых людей, дать им необходимые знания, чтобы в случае самого мрачного исхода войны они могли не только продолжить род человеческий, но и занять отведенную им самой природой роль хозяев данного мира, невзирая на его тотальную милитаризацию.
     Волкошин понимал, у него нет времени на долгий кропотливый труд. Война могла докатиться сюда вопреки заверениям Табанова, и тогда вялая кибернетическая жизнь законсервированной базы очнется, угрожая всему живому...
     Вячеслава Андреевича подвели спешка и старость.
     Он с головой ушел в работу, разбив свою деятельность на два этапа. Не уповая на благополучное стечение обстоятельств и не желая пользоваться услугами кибермеханизмов, Волкошин решил, что в первую очередь ему нужны помощники, единомышленники, поэтому он воспользовался ускоренной программой роста первых эмбрионов, установив временную пропорцию их развития как соотношение пяти к одному.
     Три года. Такой срок он отвел себе и двадцати эмбрионам для осуществления первого этапа проекта. Указанный срок являлся критичным для самого Волкошина - старость неумолимо давала о себе знать, и он не был уверен прежде всего в собственных силах.
     Через три года он окончательно одряхлеет, но к этому времени из камер биореконструкции восстанут пятнадцатилетние подростки - десять юношей и столько же девушек, которые в случае его смерти подхватят инициативу и доведут до логичного завершения все нереализованные стадии проекта.
     Он действовал, исходя из худших вариантов стечения обстоятельств, но все равно не смог учесть все нюансы тех сложных исторических процессов, что протекали вне Омикрона.
     Несмотря на полученные коды доступа, Волкошин жил вне общей кибернетической паутины, образующей ядро базы военно-космических сил и ее удаленной периферии. Он не мог управлять ничем, кроме отданных в его власть биологических лабораторий, и в этих условиях ему оставалось лишь ждать скорейшего завершения первой фазы роста искусственно зачатых младенцев, в надежде, что их молодой, пытливый разум, снабженный в процессе развития всеми необходимыми техническими знаниями, сможет проникнуть глубже, познать все тонкости автономной планетарной сети и в конечном итоге взять ее под свой контроль, чтобы следующие поколения людей, чьи эмбрионы развивались уже в пропорции два к одному, могли стать полноправными хозяевами этого мира, не сосуществуя параллельно с машинами, а используя их в своих целях, или, на худой конец, просто обезвредив кибернетическую составляющую исполинской военной базы.
     ...Прошло два года с момента появления Волкошина на Омикроне.
     Как и обещал Табанов, никто не тревожил старого ученого, и он начал успокаиваться, постепенно обретая надежду, что война никогда не докатится до этого уголка космического пространства.
     Он не знал ни о поражении Земли, ни о судьбах ее защитников. Он жил, дряхлея с каждым днем, но его силы питала надежда.
     Вячеслав Андреевич чувствовал, что не умрет, пока два десятка камер биологической реконструкции не завершат запрограммированный цикл роста.
     До этого желанного момента оставалось ждать всего месяц, когда в системе Омикрон-12 появился крейсер "Неустрашимый".

***

     - Сэр, планета не отвечает на открытой частоте.
     Фон Берг и сам видел это. Датчики автоматического сканирования диапазонов связи по-прежнему выдавали статичный сигнал.
     - Считаете, что там вообще нет никого живого? - спросил он у старшего офицера корабля.
     - Да, - взглянув на показания сканеров, ответил тот. - Это укладывается в общую схему подобных прецедентов. Земной Альянс в период завершающей фазы боевых действий был полностью обескровлен и не мог комплектовать свои удаленные, законсервированные объекты техническим персоналом из числа людей, - аргументировал офицер свой вывод. - Думаю, там только машины, адмирал.
     Машины... - подумал Дитрих, пристально глядя на изображение бескрайнего лесного массива.
     Действительно, признаков человеческой жизнедеятельности не фиксировал ни один сканер, зато сама структура леса, состоящего из мутагенных древовидных форм, вкупе с искусно выполненным рельефным камуфляжем старто-посадочных площадок обнаруженного на побережье космопорта, говорила в пользу хорошо замаскированной военно-космической базы.
     Машины... - вновь с сомнением подумал фон Берг, словно пытался постичь некий скрытый, каверзный смысл данного утверждения. - Зачем в таком случае потребовалось преобразовывать атмосферу? Только ради маскирующих лесопосадок? Сомнительно...
     - Дмитрий Сергеевич, что ты думаешь по поводу терраформирования? - спросил он у стоявшего рядом офицера.
     Тот задумался, глядя на суммирующий экран, куда выводились все данные, полученные в результате сканирования расположенного внизу мира.
     - Думаю, что двадцать лет назад Альянс располагал не только машинными, но и человеческими ресурсами. В ту пору наша победа казалась лишь призрачной надежной, а Джон Хаммер готовил инфраструктуру будущей империи.
     - Хочешь сказать, что планетопреобразование в данном случае лишь отзвук несостоявшихся амбиций на глобальное господство в Обитаемой Галактике?
     - Да, сэр. Нами не замечено даже зачаточных поселений.
     - Мы не знаем, что скрывает под своим покровом лес. Кроны деревьев слишком богаты металлом, чтобы наши сканеры могли что-либо различить.
     - Вы предлагаете высадку разведывательных групп?
     - Именно. - Палец фон Берга отчеркнул часть изображения, отметив границы замаскированного космопорта. - Звено десантно-штурмовых модулей при поддержке истребителей прикрытия должно совершить посадку вот здесь, - он указал на тонкую линию побережья. - Далее, взвод БПМ4 выдвигается к этой лесной опушке и занимает позиции для огневой поддержки. Три разведгруппы проникают на территорию лесного массива, по возможности избегая боестолкновения с машинами. Они должны либо подтвердить, либо опровергнуть наши предположения. Если там обнаружатся люди, то мы займем оборону в районе космопорта и попытаемся вторично вступить в переговоры.
     - А если будет подтверждена информация о наличии военной базы и ее полной кибернетической автономии?
     - В таком случае мы подвергнем ее орбитальной бомбардировке, - ответил фон Берг, окончательно утверждаясь в принятом решении. - Это приказ, полковник, принимайте его к исполнению.

***

     Над побережьем разгорался рассвет, когда в утренних красках неба показались три стремительно растущие в размерах точки, пересекавшие пространство над проливом, двигаясь со стороны второго, безжизненного материка планеты.
     Еще минута, и они превратились в огромные десантно-штурмовые модули, снижающиеся над узкой прибрежной полосой в режиме боевой посадки.
     Командир головного модуля напряженно следил за приближающимися стеклобетонными конструкциями посадочных мест, которые с такой высоты уже не выглядели как безобидные детали рельефа.
     - Внимание! - произнес он в коммуникатор. - Всем приготовиться, отстрел бронетехники на первом заходе. Истребители, вам приказано снизиться до высоты тысячи метров. Барражировать зону высадки.
     - Принято, - пришел краткий ответ командира эскадрильи "Ягуаров".
     Три модуля, выстроившись цепью, продолжали снижение.
     Приземистые постройки космопорта с темными провалами неосвещенных окон казались вымершими, необитаемыми.
     В десяти метрах от поверхности стеклобетонной равнины модули зависли, и их десантные рампы синхронно открылись, выпуская боевые планетарные машины.
     Сорокатонные БПМ стремительно съехали по выдвинутым аппарелям. Тяжелые машины выглядели устрашающе: помимо пятидесятимиллиметровых автоматических орудий, они были вооружены системами запуска управляемых ракет и стационарными инфракрасными лазерами, которые венчали покатые башни планетарных танков.
     - Первый, все чисто!
     - Второй, готов!
     - Третий, высадка завершена!
     Аппарели десантных модулей втянулись вовнутрь, рампы начали закрываться, и синхронно с этими действиями под днищем каждого из кораблей высадки заработали гидравлические манипуляторы, опуская закрепленные меж посадочных опор легкие, двадцатитонные машины, которые в отличие от своих тяжеловесных собратьев п