едвигались по заданному маршруту, когда командные импульсы, передающиеся на длине инфракрасных волн, были ретранслированы деревьями и попали на приемные устройства кибернетических механизмов.
     Код доступа внешнего пилота.
     Статус: Подтверждено.
     Наличие нейросенсорного контакта: Соответствует эталону.
     Действие: Открытие доступа. Вход в программную оболочку.
     Есть!!!
     Алан ощутил, как крупная дрожь ползет по коротко стриженному затылку, стягивая кожу головы холодными мурашками.
     Он смотрел на мир глазами машины, ощущал каждый сервомотор человекоподобного механизма, как продолжение, нет, вернее, как часть самого себя.
     Андроид с перехваченным управлением внезапно остановился. Его напарник продолжал двигаться вперед, а отставшая машина внезапно подняла правую руку с закрепленным на ней импульсным лазером, и темно-вишневый луч вдруг полоснул по спине удаляющегося дройда, наискось раскроив его защитный кожух вкупе с расположенным за ним главным сервомоторным узлом и герметичной капсулой вычислительного устройства.
     Луч на этом не погас: описав в воздухе шипящую петлю, он отсек голову человекоподобной машины, отчленив ее от корпуса вместе с модулем "Одиночки", и, срубив несколько ветвей с близлежащего дерева, настиг неподвижно застывший в метре над землей шар видеосканера.
     Бесподобно...
     Макмиллан развернул машину, и, чуть раскачиваясь, пошел в том направлении, откуда до его слуха отчетливо долетали звуки беспорядочной стрельбы из импульсного оружия.
     Похоже, кому-то из колонистов недостало опыта либо толики удачи, и он схлестнулся со второй машиной своего патруля, не сумев молниеносно обезвредить "напарника".
     Управляемый Макмилланом андроид не успел пройти и десятка метров, как справа от него затрещали кусты, и он увидел покалеченную человекоподобную машину.
     Правая рука андроида была отсечена вместе с оружием, точно по сочленение локтевого сустава, дымящийся шрам лазерного ожога пересекал лицевую пластину, вместо правой видеокамеры зиял уродливый провал глазницы, через который можно было разглядеть начинку металлопластикового черепа.
     Это явно была машина с перехваченным управлением, которую разделал другой дройд, руководимый "Одиночкой". Макмиллану не составило труда сделать такой вывод по паническому поведению искалеченного механизма, стоило лишь взглянуть, как дройд инстинктивно поддерживает левой рукой обрубок локтевого шарнирного соединения, будто машина способна испытывать боль и страх.
     Макмиллан пропустил его мимо себя и безжалостным разрядом прожег черепную коробку неудачника, пронзив лазерным лучом модуль "Одиночки". Что испытал в данный момент вселившийся в машину разум пилота, Алана не волновало. Тот, конечно, мог оказаться настолько впечатлительным, что мгновенный вылет из виртуальной реальности, сопровождаемый шоковым ощущением выстрела в затылок, окажет необратимое воздействие на его психику, но оставлять неповрежденный кристалломодуль, способный отстранить слабохарактерного пилота от управления, было бы, с точки зрения Алана, непростительной глупостью.
     Покончив с этим, он развернулся, как раз вовремя, чтобы резким рефлекторным движением уклониться от ослепительного лазерного разряда.
     Сбоку от него, корректируя огонь "Одиночки", висел еще один видеосканер, а жалящий луч вспыхнул вновь, подрубая кустарниковый подлесок, в опасной близости от руководимого Аланом андроида.
     Ни хрена... Ты меня не возьмешь... - подумал он, заставив свою машину ничком рухнуть на землю.
     Луч лазера прошипел в полуметре над распластавшимся в траве дройдом, а в следующий миг Алан, предупреждая очередную атаку, рывком привстал на одно колено, располосовав серией лазерных импульсов все пространство, откуда исходил едва не перерубивший его темно-вишневый шнур когерентного излучения.
     За горящей порослью кустарника что-то звонко хлопнуло, и Макмиллан понял, что попал. Характерный звук живо подсказал ему, что это взорвался резервуар со сжиженным азотом, который составлял основу охлаждающей системы испускающей трубки импульсного лазера.
     Поднявшись на ноги, он огляделся.
     Шар видеосканера висел в полутора метрах от него, нацелив на взбесившегося дройда свои видеозаписывающие устройства.
     Макмиллан не отказал себе в удовольствии - он развалил сферического засранца на пять или шесть уродливых долек, которые рухнули на землю, поджигая траву.
     Сориентировавшись, он направился к тому месту, откуда по нему стрелял лазер. Убедившись, что взрыв охлаждающей емкости полностью обезоружил вражескую машину, он тщательно выжег кристалломодуль и двинулся дальше, ориентируясь на звуки стрельбы и яркие сполохи лазерных разрядов, зарницы от которых были видны под сумеречным шатром древесных крон на удалении в несколько километров.
     Все только начиналось, и потому, проходя мимо места своей первой схватки, Макмиллан нагнулся, отцепил от механической конечности поверженного им андроида импульсную винтовку, вытянул свою левую руку и мысленно спросил:
     - Инсталляция дополнительного вооружения?
     - Подтверждаю, - ответил ему бестелесный голос.
     Фиксаторы сухо щелкнули, сомкнувшись на левом запястье человекоподобной машины.
     Бой, судя по сполохам и звукам, бушевал уже по всему периметру лесного массива.

***

     В первые секунды внезапной атаки центральный модуль Сети Омикрона испытал состояние, схожее с информационным шоком, который недавно пережил Алан.
     Неисчислимое количество данных начало одновременно поступать на запоминающие и вычислительные устройства расположенного глубоко под землей зала. Все они требовали немедленной обработки и принятия адекватных решений, что едва не привело к тотальной перегрузке системы.
     Однако этого не случилось. Прошло всего несколько мгновений, а поток передаваемых данных внезапно сократился ровно наполовину, - пятьдесят процентов патрульных машин прекратили посылать запросы.
     Затем ситуация начала видоизменяться ежесекундно.
     Несистематизированный поток данных, который вливался в базовые накопители Сети, не относился к категории технической информации.
     Глобальный отчет о происходящих по периметру зоны ответственности событиях занимал едва ли сотую часть от общего потока закодированных данных, которые исправно ретранслировали модули "Одиночек", управляемых в данный момент внешними пилотами.
     Чудовищное свойство прямого нейросенсорного соединения, осуществленного между кибернетической системой и человеческим разумом, проявило себя в полной мере: чистые модули "Одиночек", подчиняясь мысленным командам, одновременно с ними воспринимали массу иной информации, - они автоматически фиксировали все, о чем думал, что переживал тот или иной человек.
     Перехват функций управления не означал, что машины оказались оторванными от Сети, - нет, истребляющие друг друга андроиды по-прежнему оставались включенными в единое информационное поле, и все, что творилось сейчас на окраине леса, средь ослепительных вспышек когерентного света, глухих очередей импульсного оружия, грохота прошибаемого навылет металла, шипения взъярившегося пожара, пожирающего подлесок, находило свое отражение в потоке передаваемых с места событий данных...
     Миллиарды гигабайт, получаемые сейчас вычислительным центром Сети Омикрона, на девяносто процентов содержали в себе кодированную информацию человеческих мыслей, которые в эти мгновения варьировали от неизбывного ужаса виртуальной смерти до упоительного, но злорадного торжества победы. Их пропитывали страх и ненависть, в отдельных, исключительных случаях принимавшие форму крайнего презрительного цинизма.
     Центральный модуль Сети не мог предпринять никаких адекватных ситуации ответных действий.
     Если машина способна переживать внутренний ад, то именно такое сравнение уместно в данном случае. События развивались по непоправимому сценарию: правильные коды доступа, которыми воспользовались внешние пилоты, автоматически передали их разуму всю полноту власти над пятью десятками машин, но их последующие действия не могли быть расценены иначе, как бессмысленное уничтожение драгоценного парка техники. Одни, машины истребляли других, - в этом крылся резкий программный нонсенс, но данное противоречие воспринималось только ядром Сети, куда стекалась вся информация, создавая общую картину дисфункции, поразившей логичный, самодостаточный комплекс, словно глобальный сбой, который в конечном итоге вел к полному разрушению замкнутого машинного мира.
     Накопление данных в центральном блоке продолжалось, их обработка теперь велась в постоянном режиме реального времени, и эти попытки прояснить причину сбоя привели к стремительному, взрывообразному саморазвитию главного компонента Сети: модуля независимого поведения.
     Все дальнейшие события были сродни обратной связи, условному рефлексу, который позволяет человеку не совать руку в огонь дважды.
     Внешне ничто не нарушало сумеречный покой подземного мира, не имея достаточного резерва механизмов, Сеть не могла послать их в поддержку бессмысленно уничтожаемым собратьям, поэтому глухую тишину залов и переходов не нарушил ни один звук...
     Прошло не более часа, и поток данных с периферии начал стремительно иссякать.
     Последние патрульные механизмы гибли в бессмысленных схватках. Большинство внешних пилотов отключилось в тот миг, когда были разрушены управляемые ими андроиды, и лишь двое продолжали принуждать подпавшие под их контроль машины к продолжению программного безумия.
     Наконец пали и они...
     Сеть перестала воспринимать поток чуждых ее пониманию данных, с периферии поступали лишь разрозненные сигналы от восемнадцати патрульных машин, которые пережили жесточайшую схватку, и теперь, находясь в различных точках лесного массива, запрашивали дополнительные инструкции, одновременно передавая отчет о полученных повреждениях.
     Центральный блок Сети послал им команду на прекращение патрулирования периметра и возвращение в зону ремонтных мастерских.
     Анализ последних сообщений показал, что из ста пятидесяти патрульных механизмов уцелели только эти восемнадцать дройдов. Все видеосканеры и восемьдесят две человекоподобные машины были уничтожены в процессе внезапно вспыхнувшего взаимного истребления.

***

     Сеть Омикрона получила сокрушительный, почти непоправимый удар. Электронно-механический мир коллапсировал, контроль над лесным массивом был утрачен, а те механизмы, что находились в распоряжении Сети, либо нуждались в серьезном ремонте, либо вовсе не годились для достижения новых целей, которые внезапно поставил перед машинным разумом окружающий мир.
     Глобальный сбой продолжался, но теперь он поразил не периферию, а само ядро системы.
     Проблема заключалась не в контроле над территориями, некогда приписанными к военно-космической базе Альянса, и даже не в количестве исполнительных машин, которыми могло оперировать центральное вычислительное устройство. Все было гораздо сложнее.
     Модуль "Одиночки", являвшийся средоточием программной воли возрождавшегося на протяжении многих лет механического мира, за истекшее время выработал некую концепцию бытия, которая была сломана, растоптана, превращена в бессмысленный набор бесполезных команд...
     Единственный термин, который правильно характеризовал прошлое состояние Сети, был почерпнут ею из новых, непонятных баз данных.
     Иллюзия. Несоответствие взглядов на окружающий мир его реальным особенностям.
     В тиши подземелий начался новый виток саморазвития искусственного интеллекта.
     Мир, простирающийся вокруг, не был лоялен, он нес враждебность, и от его проявлений следовало защищаться.
     Новая концепция бытия устранила сбои в работе, но ненадолго.
     Мощные информационные хранилища, до последнего момента полностью удовлетворявшие запросы системы саморазвития, теперь под завязку были заполнены оцифрованными, но не прошедшими логической обработки данными. Их следовало либо удалить, либо осмыслить.
     Металлизированная растительность горит плохо, и очаги лесных пожаров, вспыхнувшие на месте столкновений, погасли сами собой.
     Прошла ночь, наступило туманное утро, и с первыми лучами восходящего солнца по старой дороге к лесу двинулась колонна машин.
     Управляемые людьми тягачи и погрузчики беспрепятственно преодолели границу лесного массива и, углубившись на один километр, остановились.
     Хаким откинул люк вездехода, выбрался на скат брони и спрыгнул на землю. После вчерашних событий его лицо все еще хранило землистую бледность. Он в полной мере вкусил все "прелести" грубого нейросенсорного контакта. Для неподготовленной психики прямое соединение с машиной само по себе является тяжким испытанием, но колонистам пришлось не просто контактировать с механизмами, а драться. Только сейчас Зураб в полной мере осознал справедливость древней поговорки, говорящей о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
     Он пережил этот ад, в котором неадаптированный разум воспринимал все повреждения управляемой им машины на уровне боли. По сути, он вчера пережил клиническую смерть, когда его андроиду разнесло голову очередью из импульсной винтовки...
     Хаким потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел матовые стены тесной виртуальной кабинки да черный жгут нейросенсорного шунта, изгибающийся над правым плечом. Дрожащими руками он с отвращением вырвал его из гнезда импланта, встал и вышел в огромный холл виртуального центра.
     Бледные, потерянные, дезориентированные люди окружили его, кто-то молчал, погрузившись в себя, кто-то, наоборот, взахлеб пытался поделиться переполняющими рассудок впечатлениями, не заботясь о том, слушают ли его, но взгляд Хакима примерз к трем лежащим на полу телам, которые доктор Раймонд уже накрыл белыми простынями.
     Это были те, кто не выдержал виртуальной смерти.
     Последним из виртуальной кабинки вышел Макмиллан, который в силу своего опыта продержался дольше других.
     Скользнув усталым безразличным взором по окружающим его лицам, он отыскал Зураба, подошел к нему и тихо сказал:
     - Все, Хаким, отныне лес твой. Остерегайся центра массива, а окраину можешь смело вырубать под корень.
     ...Зураб стоял, вслушиваясь в невнятный гул древесных крон.
     Ни одного постороннего звука, лишь тихо урчат водородные двигатели вездеходов.
     - Начнем тут, - негромко произнес он в мобильное устройство связи. - Всем выгружаться.
     Люди рубили лес, а в глубинах бункеров шел неподвластный человеческому разуму процесс.
     Конструкторы "Одиночек" действительно не задавались целью создания искусственного интеллекта. Мощность кристалломодуля была недостаточна для реализации столь сложного процесса, как бесконечное самоусовершенствование.
     Однако каждое правило имеет свои исключения.
     Как утверждают театралы, ружье, висящее на стене в первом акте, обязательно выстрелит в течение последующих сцен... так и модуль, обладающий потенцией саморазвития, когда-либо попадет в условия, где конструктивные ограничения будут сняты, а жесткое давление окружающей среды явится стимулом, двигателем процесса непрерывного познания мира.
     Этот путь предсказуем лишь в определенной степени.
     Люди не рождаются хорошими или плохими - в самом начале мы все одинаково чисты, наивны, беспомощны, и только процесс взросления разделяет нас, формируя личности.
     Начало саморазвития ремонтно-бытового механизма, получившего чистый, лишенный индивидуальности модуль "Одиночки", шло закономерным путем. Он созидал, восстанавливая разрушенное, не ведая иных целей и задач, кроме технического совершенствования. То немногое, что досталось ему в наследство от программного обеспечения военно-космической базы, выражалось в патрулировании периметра зоны ответственности, но это не означало, что система вынашивает какие-то зловещие планы относительно поселившихся на планете людей.
     Сеть попросту игнорировала их. Не было никаких предпосылок для конфронтации, путь саморазвития ремонтного механизма завел его во временный тупик.
     И вот скрупулезно созданный им мир в одночасье был сломан, растерзан, однако сам факт вторжения со стороны людей все равно не мог послужить ключом к пониманию произошедших процессов.
     У блока саморазвития, окружившего себя мощнейшей периферией, по-прежнему не имелось отправной точки для построения цепи логических выводов, и тогда центральный модуль Сети перешел к обработке тех данных, что непрерывным потоком поступали на его носители в момент взаимоистребляющего демарша вышедших из-под контроля исполнительных механизмов.
     Первичный анализ информационных массивов показал, что в новых базах данных реализована одна из основных особенностей прямого нейросенсорного контакта - машина, соединенная с разумом пилота, не только получала команды, но и сканировала человеческое сознание. Создатели "Одиночки" написали специальные программы, которые могли распознавать информацию, закодированную биохимическим состоянием и электрическим потенциалом нервных клеток. Все полученные данные оцифровывались, переводились на язык машинных кодов, а в ситуации, возникшей на Омикроне, они, в дополнение ко всему, были ретранслированы на запоминающие устройства центрального модуля Сети.
     Изучение новых данных привело к непредсказуемому результату.
     Блок саморазвития, оперировавший до этого исключительно понятиями рациональности, внезапно получил программный эквивалент человеческих эмоций.
     О чем думали, что испытывали пять десятков колонистов в страшные минуты боестолкновения?
     Их мозг находился под постоянным прессингом, разум раздирали противоречивые чувства, но доминантой эмоционального состояния все же являлась ненависть, стремление к разрушению... основанное на страхе.
     Машина - враг.
     Люди рубили лес, а центральный модуль Сети все глубже и глубже погружался в пучины саморазвития, постигая логику иных существ, воспринимая их мотивы, осмысливая такие понятия, как алчность, цинизм, отслеживая отдельные личности, пока среди прочих моделей, созданных на основе систематизации данных, не было выделено две матрицы сознания.
     Одна из них являлась электронным слепком разума Зураба Аль Хакима, а вторая отражала личность Алана Макмиллана.
     По выводу системы, именно эти люди несли ответственность за внезапное вторжение, разрушившее всю периферию Сети.
     Два андроида, как оказалось, были избраны Сетью Омикрона.
     Наступила логичная реакция сложного самоорганизующегося комплекса, но в основе предполагаемых действий, помимо понятий рациональности, теперь лежали и иные мотивы.
     Центральный модуль Сети уже мог рассматриваться как личность, ибо он полностью осознал факт своего существования, как и собственную уязвимость. Логика произошедших событий неоспоримо доказывала, что люди рано или поздно разрушат его, и остановить этот процесс можно лишь адекватными способами самозащиты.
     На атаку следовало отвечать атакой, на подлость - подлостью, иначе обманчивая статика, наступившая после того, как люди получили возможность беспрепятственно вырубать лесной массив, вновь обернется непредсказуемым вторжением, которое принесет окончательное разрушение.
     Эти выводы являлись закономерным итогом саморазвития, основанного на скрупулезном анализе личностей Хакима и Макмиллана, но в данном случае, следуя шкале человеческих ценностей, Сеть Омикрона не поднималась вверх, а скорее падала вниз, в пучину ненависти и регресса.
     Такой путь развития был страшен прежде всего тем, что, усвоив негативные предпосылки человеческих поступков, ядро Сети не утратило присущей ей логики. Машина по-прежнему не ведала сомнений, а значит, ей предстояло пройти избранный путь до конца.
     Осталось лишь избрать конкретный способ устранения угрозы, и тут Сеть Омикрона обратила внимание на двух существ человеческой расы, которые были пленены патрульными механизмами накануне вторжения.
     Для исследования их поместили в биокрионические капсулы сохранившихся с давних времен лабораторий, но из-за грянув