наших работодателей интересуют какие-то металлы?
     - По большому счету нет, - ответил Генри. - Им нет смысла возиться с другими сплавами. Цветные металлы могут подождать, их добывают на Кьюиге в достаточном количестве, простое железо сейчас вообще никому не нужно, а вот сложные сплавы, которые идут на обшивку космических кораблей, стоят очень дорого.
     - Сколько?
     - Больше одного кредита за килограмм.
     Семен только покачал головой, вспомнив расценки, предложенные Дунканом. Выходило, что, заплатив тридцать кредиток за тонну, он, отгоняя грузовики на ближайшую космоверфь, получал почти тысячу чистой прибыли?
     - Какой-то дикий бизнес... - не удержавшись, заметил Семен.
     - Ты еще придумай высказываться, - криво усмехнулся Генри. - Найдут тогда тебя с проломленной башкой, и никто не почешется.
     - Это я уже понял, - ответил Шевцов. - Ладно, Генри, спасибо тебе еще раз. Попробую пробиться к тому кораблю.
     - Давай. Вечером буду проезжать мимо, загляну посмотреть, как у тебя дела.
     Семен кивнул в ответ и молча полез вниз, к оставленному грузовику.

***

     Следующие две недели слились в сознании Шевцова в сплошную череду изматывающих, монотонных усилий.
     Он придумал свой способ прокладки прохода. Чтобы не вывозить тонны никому не нужного железа, Семен не стал разбирать завал на всю глубину. Пользуясь плазменным резаком и переносной лебедкой, он начал пробивать тоннель в сторону от магистрального проезда. Подрезая детали деформированных конструкций, он либо загибал их вверх и в стороны, формируя стены и свод тоннеля, либо отрезал полностью, укрепляя и выравнивая основание прохода, чтобы тот мог выдержать вес грузовика.
     Генри Нолан регулярно наведывался к нему.
     На поверку он оказался неплохим парнем, и неприятный инцидент, который произошел при их первой встрече, вскоре был забыт.
     - Где ты научился таким хитростям? - однажды спросил он, удивляясь тому, как быстро прирастает длина тоннеля.
     - Это не хитрость, - усмехнулся в ответ Семен. - Мы так поступали в Форте Стеллар. Чтобы не поднимать наверх породу, которая вынималась землеройными машинами, мы измельчали ее и трамбовали в основание уровня, а из больших глыб вырезали заготовки для последующей внутренней отделки.
     Генри, выслушав его, задал лишь один вопрос:
     - Ты отбывал срок?
     - Да, - спокойно сознался Семен. - Я был офицером Альянса.
     - Не повезло тебе, - сочувственно произнес Генри.
     Шевцова поразила такая трактовка. Он уже привык к тому, что окружающие, узнав о его прошлом, в лучшем случае отшатывались от него как от переносчика страшной инопланетной инфекции.
     - Почему ты так сказал? - Семен присел на покореженную балку.
     - Я тоже воевал, - пояснил Нолан. Шевцов поначалу не поверил его словам.
     - Шутишь? Сколько тебе лет?
     - Двадцать...
     - И кем ты был?
     - Сначала техником. Служил на крейсере Свободных Колоний, - без особого энтузиазма ответил Нолан. - Потом с полгода в космической пехоте...
     - Тогда почему ты тут?
     Генри пожал плечами:
     - А где мне быть? Мыть посуду в ресторане?
     Шевцов непонимающе посмотрел на него.
     - Ну, ты же ветеран. Твоя сторона победила в войне.
     - Победила. Только на этом все закончилось. Союз свободных колоний распался, каждый теперь занят своими суверенными делами... Часть объединенного флота расформировали, потому что корабли выработали ресурс еще во время войны и уже давно дышали на ладан. А я был добровольцем, к тому же самоучкой, - спустя некоторое время добавил Генри. - Списали на землю по очередному сокращению.
     Этот разговор состоялся утром, а к обеду Семен внезапно получил первую возможность заработать. Очередным преграждавшим путь препятствием оказался космический истребитель класса "Фантом", за ним, впрессованный в груду металла, угадывался контур боевой серв-машины класса "Фалангер".
     Жуткая дрожь воспоминаний ознобом продрала по спине.
     Шевцов понимал, что неадекватно воспринимает реальность. Так жить нельзя, иначе он навек останется худым небритым бродягой, все достояние которого - рваное пальто, пустая кредитная карточка да ничего не гарантирующее на поверку удостоверение личности, где он был громко поименован "свободным гражданином союза Центральных Миров".
     "Фантом" вырос на его пути, как злополучный призрак прошлого, а покореженный силуэт серв-машины только усилил внезапную вспышку памяти...
     ...Он отрезал последний фрагмент непонятной решетчатой конструкции, преграждавший путь к знакомому контуру, и опустил горелку.
     Сняв с груди ранец плазмогенератора, Шевцов достал сигареты.
     Почему он так болезненно, так неадекватно реагировал на окружающее? Что заставляло его испытывать боль при виде обтекаемого корпуса машины и огрызка короткого скошенного крыла, броня которого до сих пор хранила тонкий налет мимикрирующего состава?
     Он не собирался спорить в своей душе с общепризнанным фактом. Земля действительно вела жестокую захватническую войну. Он поневоле вступил в бой на стороне Земного Альянса, но теперь ему пора забыть ту короткую по меркам войны схватку и несправедливое заключение в Форте Стеллар. После перенесенных лишений он должен радоваться тому, что может дышать, работать, быть свободным гражданином нового мира...
     Нет... - это была короткая мысль-отрицание, обоснованная не разумом, а душой...
     Рука Семена коснулась поверхности брони, и металл обшивки ответил ему ноющим холодом.
     Те, кто действительно нес бремя ответственности за полувековую войну, едва не уничтожившую человечество как вид, давно сошли со сцены истории, умерли, погибли, исчезли...
     Шевцову было двадцать пять, но за последние годы он превратился в зрелого мужчину. Сейчас он мог отвечать за свои действия, желания, мысли, а тогда - нет.
     Сегодня утром, после разговора с Ноланом, он понял, что ничем не отличается от Генри. Война одинаково изломала их всех, и победители с побежденными существовали лишь на бумаге да в электронных базах данных.
     Эти носители терпели все, а вот души - нет.
     Сейчас, глядя, как фрагмент брони "Хамелеон" медленно меняет фактуру и цвет, стараясь стать неотличимым от прикоснувшейся к крылу ладони, Шевцов остро и больно осознавал, что по-настоящему трудно не воевать, а жить после войны... Глядя на искореженный остов истребителя и вспоминая все унижения, которые пришлось вытерпеть ему со дня освобождения, Семен не мог не признать, что заезжий полковник был прав в одном: для воевавших этот кошмар не закончится еще очень долго... тем более что воевали все - вся обитаемая Галактика от мала до велика, и пусть не каждый держал в руках оружие, но цену страху узнал каждый...
     Он сел, не замечая, как дрожат кончики пальцев, в которых была зажата истекающая сизым дымком сигарета, и закрыл глаза.

***

     Разрезав корпус истребителя, Шевцов, после полуторанедельного пребывания на свалке получил свои первые деньги.
     Он пригнал грузовик со срезанными бронеплитами обшивки на площадку разгрузки перед двухэтажным "офисом" Дункана, когда уже стемнело и пространство перед непритязательным сборным домиком заливал яркий электрический свет.
     Перед входом, помимо знакомого внедорожника, были припаркованы еще две машины: шикарный "Гранд-Элиот" и менее респектабельный "Волмар-111" спортивной модификации.
     Эти сведения относительно марки машин шепнула ему Клименс, попутно предупредив:
     У Дункана гости. Может, стоит подождать?
     - Нет. - Семен заглушил машину. - Я ведь приехал по делу, верно?
     Клименс не ответила. Она часто высказывала свое мнение, воздерживаясь от дальнейших прений и комментариев. Такая лаконичность не напрягала Шевцова, наоборот, он ощущал некий такт в общении с электронной подругой. Их взаимопонимание окрепло еще в Форте Стеллар, где Клименс впервые проявила это качество: дав совет, она умолкала, позволяя Семену действовать по собственной воле. Он мог прислушаться к ней или нет и потому не воспринимал присутствие Клименс как некий психологический прессинг.
     Поднявшись по ступенькам низкого крыльца, Шевцов услышал громкие голоса, доносившиеся из-за двери, и невольно задержал руку.
     Разговор шел на повышенных тонах, и, судя по голосам, одним из находящихся внутри здания людей была женщина.
     - Дункан, ты должен дать вразумительные пояснения, - раздался незнакомый Шевцову мужской голос.
     - Что я должен тебе объяснять?.. - Вопреки обыкновению, интонации Дункана прозвучали необычно: в них явственно слышались отвращение и неприязнь...
     - Слушай, Майкл, прекрати давить на него! - вмешался в разговор женский голос.
     - Тебя спрашивают? - резко осадил говорившую незнакомый бас. - Заткнись и слушай, что я тебе скажу. Вы должны ответить, с какой радости я должен терпеть на этом месте тебя и Дункана.
     - Нас поставил сюда Донован Хьюберт.
     - Это ты так говоришь. Где он сам? Куда подевался босс?
     - Тебе сказано, - он улетел, чтобы проверить одно прибыльное место. Мы сделали ему выгодное предложение, и в знак благодарности Дункан был поставлен сюда, контролировать добычу металла.
     - Складно. Только есть один маленький нюанс, девочка. Мы внимательно прочли рекомендации Донована. Согласен, они подлинные. Но твоя ксива ничего не стоит теперь.
     - Почему? - мрачно осведомился Дункан.
     - Потому что мои ребята нашли мистера Хьюберта. Да, да, нашли. С большой дыркой в башке. Тебе не кажется это странным? Ведь он улетел, не так ли?
     - Это ложь, - спокойно возразил Дункан.
     - Не надейся. Если у трупа изуродовано лицо, его все равно можно опознать. Ты слышал про тест на ДНК, умник? Мы нашли труп Донована, и теперь тебе придется держать ответ.
     - Мы ничего не знаем. Хьюберт улетел и обещал вернуться, когда уладит дела. - Опять прозвучал голос женщины.
     - Слушай, я же сказал - заткнись! Тебя вообще никто не спрашивает!
     - Это ты заткнись! - За дверью раздался характерный звук. Так активируется интегральный затвор импульсного пистолета, и вдруг наступила немая, вязкая тишина.
     Шевцов нутром почуял: еще секунда - и сухо щелкнет выстрел.
     Не задумываясь, он толкнул дверь, с намеренным шумом ввалившись в помещение.
     Он увидел немую сцену: высокая, стройная светловолосая девушка стояла по правую руку от стола, за которым сидел Дункан. Автоматический импульсный пистолет системы "Стайгер" она держала двумя руками, повернув его ребром, чтобы незначительная отдача, возникающая при стрельбе, уводила ствол не вверх, а вбок.
     Она умеет стрелять, - это было резюме Клименс.
     - Дункан, я к тебе, - произнес Шевцов, намеренно игнорируя импульсный пистолет и застывшего посреди комнаты плотно сбитого тридцатилетнего незнакомца. Его пиджак был небрежно расстегнут, демонстрируя искусственный шелк рубашки и ремни наплечной кобуры.
     Изобразить глупую ухмылку на лице не составило для Семена особого труда - он умел управлять своей мимикой и не чурался того, чтобы воспользоваться этим безобидным оружием в нужный момент. Проще разрядить обстановку, чем потом вытаскивать отсюда трупы.
     В эту минуту он почему-то не задумался над тем, что обычный бродяга, наемный рабочий, суть - никто, и первая пуля вполне может достаться ему, как случайному свидетелю обострившегося диалога.
     - Опусти пистолет, Кейти, - мрачно произнес Дункан.
     - Пусть он сначала уберется отсюда, - упрямо ответила она, не обращая ни малейшего внимания на нежданного посетителя.
     - Эй, что тут происходит? - Шевцов демонстративно звякнул ключами от машины. - Я привез металл, босс, - с нарочитым спокойствием обратился он к Дункану, будто ему каждый день приходилось видеть, как благополучные, преуспевающие люди тычут друг в друга стволами, выясняя отношения.
     - Это что за урод? - Плотно сбитый незнакомец пристально посмотрел на Шевцова, их взгляды на секунду встретились, и тут же в голове Семена возник голос:
     Он опасен.
     Глубокий вывод для машины.
     - Я привез металл. Мне нужно разгружаться. - Шевцов не отвел взгляда. - И я не урод, к твоему сведению.
     - Ладно... - Майкл безнадежно махнул рукой, потом повернулся к Дункану и, не обращая никакого внимания на импульсный пистолет, ствол которого по-прежнему следил за каждым его движением, оперся о стол, подавшись к хозяину помещения.
     - Даю время на размышление, Дункан. До рассвета. Только не думай, что ты крут сам по себе. Если будешь противиться нашей воле, то тебе не поможет никто, ни эта сучка со своим пистолетом, ни все доходяги с твоей свалки, вместе взятые, понял? Я хочу получить аргументы, оправдывающие твою деятельность. Мы не получаем от нее никакой прибыли. Металл уходит налево, и ты скажешь мне куда. Думай до утра, щенок...
     Произнеся эту фразу, он, резко развернувшись, попросту вышел.
     Девушка медленно опустила "Стайгер", и тут Семен, внимательно присмотревшись, внезапно узнал ее лицо.
     Совпадение показалось ему совершенно невероятным, но Клименс, память которой могла считаться абсолютной, подтвердила мелькнувшую в его голове догадку:
     Ты правильно опознал ее. Это Кейтлин Вилан.
     Семен просто онемел от неожиданности.
     Неужели это и вправду она, изменившаяся, повзрослевшая Кейтлин, чье лицо он видел лишь однажды, но запомнил навсегда так же, как стихи, написанные ею на листке пластбумаги, который он пронес сквозь все беды и невзгоды заключения?!.
     Собственно, мятый лист со стихами да прижившаяся в разуме Клименс составляли все его наследство, всю память о тех днях, когда более миллиона его ровесников были брошены в бой, не понимая, с кем сражаются и ради чего умирают...
     Значит, она выжила...
     - Кейтлин... - Имя сорвалось с его губ, заставив девушку повернуть голову. - Ты... Ты узнаешь меня?
     Она посмотрела на Шевцова так, словно окатила его ледяной водой.
     - Я тебя не знаю, - ответила она, отвернувшись.
     У Семена что-то болезненно сжалось в груди. Бывают моменты, когда даже у сильных духом людей внезапно уходит почва из-под ног, а мысли в голове начинают путаться, словно разум теряет опору...
     Как могла она не узнать меня?!..
     - Что приперся? - мрачно спросил Дункан, возвращая Шевцова в реальность.
     - Привез металл, - машинально ответил Семен, продолжая неотрывно смотреть на Кейтлин.
     - Сколько?
     - Полторы тонны. - Девушка в этот момент отвернулась, продолжая демонстрировать полное безразличие, и Семен невольно перевел взгляд на Дункана. - Броня "Хамелеон", с истребителя, - осипшим голосом добавил он, оканчивая свою фразу.
     Дункан кивнул, на миг отрешившись от собственных тяжких дум, достал бумажник, вытащил несколько банкнот и протянул их Шевцову со словами:
     - На, и вали отсюда.
     - А разгружаться?
     - Плевать... Оставь ключи на столе. Хочешь, возьми другую машину.
     Семен, совершенно дезориентированный внезапной встречей, машинально отдал ключи и повернулся к выходу, когда его остановил голос Кейтлин:
     - Постой.
     Он обернулся.
     - С чего ты взял, что мы знакомы?
     Отчетливое презрение, прозвучавшее в ее голосе, породило болезненную ответную реакцию.
     Шевцов молча полез за пазуху, достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок, протянул ей и вышел.
     Все произошло так неожиданно и больно, что сейчас ему хотелось одного: уйти куда-нибудь подальше. Взгляд Кейтлин и несколько оброненных ею слов со всей очевидностью давали понять: она изменилась не только внешне. Это была уже не та девушка из "последнего резерва", образ которой он невольно хранил на протяжении пяти лет своей осознанной жизни...
     Он остановился на крыльце, глядя, как в подкравшихся сумерках с расчищенной площадки выезжает незнакомая шикарная машина.
     Мы все изменились, глубоко и непоправимо... Это была не мысль, скорее чувство, наитие...
     Пустой грузовик стоял неподалеку от непритязательного двухэтажного офиса Дункана, и Шевцов пошел к нему, совершенно опустошенный, сбитый с толку внезапной встречей...
     Кем я стал?.. - с немой душевной тоской думал он, залезая в кабину незагруженной машины. - Чего мне ждать от жизни, как выкарабкиваться из этой ямы обстоятельств?!..
     Семена потрясла реакция Кейтлин. Когда его пытались презирать и унизить те, кто имел субъективное право считать бывшего лейтенанта Земного Альянса своим врагом, он спокойно сносил это, ставя свой рассудок выше озлобленности и обид. Но одного презрительного взгляда Кейтлин, брошенного на него, хватило, чтобы Шевцов осознал, кем он является на самом деле. Не просто обломком войны, пытающимся сохранить частицу собственного достоинства в окружившей его пучине обстоятельств, а нищим, оборванным, небритым бродягой, чья жизнь не интересует ровным счетом никого.
     Взгляд Кейтлин должен был нести сострадание, а не презрение. Что случилось с ней за эти годы, куда подевалась та душа, в глубинах которой рождались наивные строки?
     Внутри Шевцова будто открылась плотно запертая дверь, и масса запретных, обидных эмоций вдруг хлынула в рассудок...
     Его презирали. Ему не давали возможности найти нормальную работу и жить как человеку. Быть может, он чего-то не понимает, и новоявленная Кейтлин права: из ямы обстоятельств есть только один путь - наверх по чужим головам, а лучший способ вразумления "пострадавших от войны" - это ствол "Стайгера", повернутый на ребро?..
     Клименс молчала. Она воспринимала мысли Шевцова, но не комментировала их. Понятия добра и зла, жестокости и справедливости долго не могли найти своего места в холодном рассудке машины, и в подобных ситуациях она предпочитала не вмешиваться.
     Мало ли людей встречалось на их пути? Клименс многому научилась, и в данной ситуации ее логика была сродни философскому взгляду на жизнь:
     Пройдет и это...
     Ей, как машине, чрезвычайно сложно давалось толкование чувств. Клименс не понимала, что некоторые из них являются непреходящими.
     Впрочем, ей предстояло узнать много нового в течение надвигающейся ночи...

***

     - ...Кто это был? - спросил Дункан, когда за Шевцовым закрылась дверь.
     - Неверный вопрос... - ответила Кейтлин, внимательно изучая строки, написанные на потертом листе пластбумаги. - Ты хотел спросить: откуда он меня знает?
     - Да.
     - Мы встречались в прошлом.
     - Значит, он представляет угрозу?
     - Нет, - покачала головой Кейтлин, складывая листок по линиям изгиба. - Эту проблему можно решить иным путем. Мне достаточно поговорить с ним. Дай мне денег.
     Дункан без пререканий выдвинул ящик стола и протянул ей пачку банкнот.
     - Этого хватит?
     - Да. - Кейтлин забрала деньги. - Я скоро вернусь. Подумай пока о Доноване.
     - Хорошо. Только веди себя естественно. Не забывай об этом.
     - Я ничего не забываю, - откликнулась Кейтлин, направляясь к дверям. - До рассвета нам предстоит решить еще много проблем, и эта кажется мне наименьшей по значимости, - добавила она уже на пороге. - Думаю, нам следует вернуться с очередным грузом. Корабль будет готов к старту уже утром, так что они не успеют нас перехватить.
     - Тогда зачем ты идешь к этому человеку?
     - Его будут спрашивать о нас. Пусть говорит то, что выгодно нам. Я не задержусь.
     - Хорошо, я буду ждать тебя тут.

***

     Чтобы уйти от преследовавших его мыслей, Шевцов вернулся к проделанному им проходу и принялся за работу, хотя еще час назад у него были совершенно иные планы относительно сегодняшнего вечера. В кармане лежали заработанные деньги, но ему расхотелось их тратить.
     Отбуксировав с помощью машины ободранный, покореженный каркас космического истребителя, он увидел в образовавшейся полости, похожей на пещеру неправильной формы, последнее препятствие, отделявшее его от корпуса космического корабля, к которому он пробивался на протяжении полутора недель.
     Этим препятствием была серв-машина класса "Фалангер".
     Огромный шестидесятитонный боевой робот стоял, согнув исполинские ступоходы, и с первого взгляда его зловещий, камуфлированны