авую руку от него и что-то писала на обыкновенном листе пластбумаги. Она игнорировала расположенный у каждого кресла терминал мини-компьютера и не воспользовалась лазерным стилем, что тоже могло показаться довольно странным.
     Впрочем, Шевцова это нисколько не трогало. Единственной причиной того, что его взгляд задержался на девушке, было чувство, глухое и неопределенное, похожее на фальшивую ноту, внезапно прозвучавшую в безукоризненном исполнении музыкального произведения. Неискушенный слушатель, подобный Семену, не мог с тонкостью композитора отделить диссонанс от иных правильных звуков, но что-то шевельнулось в потаенных глубинах его сознания. Возможно, в эту секунду он впервые ощутил мир в иной его ипостаси: в душе юноши возникло первое, неподконтрольное разуму ощущение...
     Моральная кома. Вот как правильно будет назвать состояние собравшихся в зале молодых людей.
     Их тела и разум еще хранили могильный холод криогенного взросления, а четкий недвусмысленный мир цифровой вселенной владычествовал над разумом, заставляя оценивать события с равнодушием и холодностью машины, но это восприятие медленно давало трещину. Сами не замечая того, они начинали чувствовать: их разумом руководили теперь не данные, закачиваемые через височный имплант, а биохимические реакции организма, на основе которых строится нормальное человеческое мышление и возникают влияющие на рассудок чувства.
     Каждый из них по-своему, медленно и незаметно оттаивал от вселенского холода, но это еще нельзя было назвать жизнью, скорее - ее робким пробуждением.

***

     Борт флагмана Земного флота крейсера "Интерпрайз". Уровень командных палуб. То же время...
     Совещание длилось уже более часа.
     "Интерпрайз" являлся самым большим кораблем флота, призванного защитить Землю от внезапного удара со стороны военных сил Свободных Колоний, и поэтому внутренние помещения корабля не носили столь ярко выраженного на других судах признака утилитарной функциональности. Здесь, помимо боевых палуб, имелись и иные, более комфортные отсеки, позволяющие нормально жить и работать на борту двум тысячам офицеров, составляющих оперативный штаб флота.
     Экстренное совещание возглавлял адмирал Табанов, но в эти минуты докладчиком был не он, а генерал Штейнер, получивший новое назначение и соответствующее должности звание более года назад.
     - Данные внешней разведки показывают, что основные силы флота Колоний сосредотачиваются сейчас на орбитах Дабога и Кассии, - говорил он, одновременно очерчивая огоньком лазерной указки упомянутые системы. - Из этого следует сделать надлежащий вывод: атака с их стороны неизбежна и начнется в течение ближайших трех-четырех суток.
     - На чем основана такая категоричность? - осведомился Табанов.
     - На анализе силовых линий гиперсферы, - ответил Штейнер. - Известно, что от гравитационного узла, образованного массами вещества Солнечной системы, в аномалию космоса отходит шестьдесят три линии напряжения, связывающие нашу систему с иными звездами и их планетами, но только две из них подходят для экономного, энергетически выгодного прыжка. - Он отчеркнул световой указкой две линии гиперсферы, связывающие Землю с системами Дабога и Кассии. - Именно тут концентрируется вражеский флот, и простой подсчет вероятностей указывает, что эти силы будут в ближайшие дни брошены на прорыв оборонительных порядков Земли.
     - Есть какие-либо данные по вероятным точкам их "всплытия"? - спросил Табанов, имея в виду те области пространства, где вражеский флот намерен осуществить обратный переход из гиперсферы в трехмерный континуум материальной Вселенной.
     - Точной информации нет, господин адмирал, но подсчет неприятельских единиц, а их более двухсот, показывает, что единой точки всплытия у них не будет. Именно поэтому они избрали энергосберегающие линии гиперсферы - большинство кораблей флота Колоний будет вынуждено совершать обратный переход в нестандартных точках, расходуя при этом дополнительный энергоресурс.
     - Выражайтесь конкретнее, - потребовал адмирал.
     Штейнер на секунду задумался, а затем переключил изображение демонстрационного экрана на крупный схематичный план Солнечной системы.
     - Предполагаю, что они пойдут двумя волнами, одновременно всплывая вот тут и тут. - Световая указка очертила две обширные зоны пространства, первую между орбитой Марса и поясом астероидов, а вторую непосредственно между Марсом и Землей.
     Табанов хмуро посмотрел на схему.
     Да, в таком маневре был заложен глубокий тактический смысл: расходуя дополнительную энергию, вражеские корабли экономили свой боевой ресурс. Им не нужно будет прорывать линии обороны, расположенные в поясе астероидов и на орбите Юпитера, - две армады выйдут в нормальную для человека метрику пространства уже внутри той зоны, откуда Земля и Марс будут досягаемы для малых космических судов, таких, как орбитальные штурмовики и космические истребители.
     - Логично... - хмуро подытожил командующий свои мысли. - Мы не можем установить в этих зонах пространственные минные поля, так как тут базируется наш собственный флот, и получается, что противник таким маневром вклинится в наши боевые порядки, не понеся при этом предварительных потерь...
     - Именно так, господин адмирал. Думаю, у нас есть еще сутки, чтобы отвести основные силы флота на иной рубеж.
     - И тем самым оставить Марс на произвол судьбы? Сколько выдержит его планетарная оборона при массированной атаке малых кораблей?
     - Мы потеряем Марс, согласен, но сохраним основные силы флота и получим возможность действовать дистанционно, укрепляя планетарную оборону Земли и пользуясь ее поддержкой.
     После этих слов генерала Штейнера в зале совещаний воцарилась гробовая тишина. Старшие офицеры флота слушали, не высказывая личное мнение, но Табанов не одобрял такое молчание.
     - Господа, - он встал со своего места, обернувшись к залу, - я хочу услышать, что думают по этому поводу капитаны кораблей.
     Через несколько минут стало ясно, что старшие офицеры флота поддерживают идею передислокации на высокие земные орбиты, и Табанов, подумав, согласился.
     - Хорошо, - выслушав их выступления, подытожил он. - Совещание окончено, господа. Предлагаю всем вернуться на свои боевые посты. Данные новой дислокации будут переданы каждому из вас по мере их обработки навигационным отделом штаба.

***

     Когда зал совещаний опустел, в нем остались только Табанов и Штейнер.
     - Что-то еще, генерал? - осведомился командующий, видя, что начальник внешней разведки флота не спешит последовать примеру других офицеров.
     - Один вопрос, Денис Алексеевич.
     - Да?
     Отто Штейнер подошел к командующему, наедине с которым он мог позволить себе отбросить некоторые формальности, и спросил, облокотившись о выступ компьютерного терминала.
     - Две недели назад вами был отдан приказ, фактически нейтрализовавший шестьдесят процентов автономных кибернетических комплексов, - произнес он. - Вы передали управление малыми космическими кораблями и серв-машинами наземного базирования в руки молодых людей, едва очнувшихся после сомнительного криогенного роста. Чем обоснована такая подмена?
     Табанов, видимо, ждал подобного вопроса, но, несмотря на готовый ответ, заговорил не сразу.
     - Это обдуманный шаг, - наконец произнес он. - Два года назад, когда ты в качестве моего адъютанта побывал на станции, где росли эти парни и девушки, в их боевых качествах можно было усомниться, но за прошедшее время они получили полный курс виртуальной боевой подготовки, и каждый из них не уступает по своим навыкам самым опытным пилотам-ветеранам.
     - Это я понимаю, - ответил Штейнер. - Они отличные бойцы, по крайней мере так принято считать. Я даже знаю более этого: еще как минимум две недели их разум будет пребывать в тенетах виртуальной вселенной и грядущие бои они пройдут, если так можно выразиться, "на автопилоте", не страшась смерти и не совсем адекватно воспринимая реальность. Но мне непонятно другое - зачем? Зачем их разбудили, когда пакет программ "Одиночка", установленный на том же космическом истребителе, делает машину более эффективной в бою?
     - Дело в том, Отто, что два года назад ты не был главой разведки и не владел той информацией, которую имею я, - спокойно ответил Табанов. - Колонисты, планируя атаку на Землю, хорошо подготовились, они осведомлены о составе нашего флота и его комплектации. Они знают, что такое "Одиночка", и загодя готовились к столкновению именно с эрзац-пилотами. Последние испытания, проведенные три года назад, показали, что направленные электромагнитные импульсы определенной частоты могут стать эффективным оружием против кибернетических систем. Я не уверен, что колонисты не дошли до этого своим умом, так же как дошли мы. Что будет, если в составе их флота окажутся специальные корабли, генерирующие сильное поле помех, которое внесет сбои в работу компьютерных систем?
     - Это доказано? У них есть подобные разработки? - спросил Штейнер.
     - Не знаю, - ответил Табанов, не покривив при этом душой. - Но проиграть сражение за Землю из-за глобального сбоя компьютерных комплексов я не намерен. Теперь, когда на сцену вновь вышли люди, это уравновесит шансы, пятьдесят на пятьдесят. Моя логика понятна?
     - Не совсем, - нахмурился Отто. - Надежность "Одиночки" проверена годами войны, а вот эти ребята из так называемого "последнего резерва" не кажутся мне достойной заменой киберпилотам. Здесь, на мой взгляд, попахивает чем-то ненормальным, вроде преступной халатности или прямой диверсии. - Он вскинул вопросительный взгляд на командующего флотом.
     - Будешь обсуждать приказы, Штейнер? - приподнял бровь Табанов, которого неприятно поразила проницательность бывшего адъютанта. - Или попытаешься прямо обвинить меня в измене?
     - Нет. Не сейчас, - покачал головой начальник разведуправления. - Но я запомнил этот факт, адмирал.
     Табанов хотел ответить ему резко, так, чтобы осадить слишком проницательного генерала, но концовка их диалога оказалась совершенно неожиданной.
     По всему крейсеру внезапно завыли сигналы тревоги.
     Оба, командующий флотом и начальник внешней разведки, одновременно повернули головы, уставившись на тактический монитор, который, словно по мановению какой-то силы вдруг прямо на глазах начал покрываться рябью засечек от энергетических всплесков, обозначающих возмущение метрики, какое обычно возникает при гиперпространственном переходе космического корабля в трехмерный континуум.
     - Фрайг! - сорвалось с побелевших губ Штейнера древнее проклятье. - Они начали атаку на три дня раньше!..
     Рябь, покрывающая огромный участок пространства между поясом астероидов и орбитой Земли, через несколько минут должна была материализоваться в конкретные сигналы, исходящие от двухсот с лишним космических кораблей.
     Это был флот Свободных Колоний, который шел в атаку на прародину Человечества.
     Готовая сорваться фраза застыла на губах адмирала Табанова.
     Наступал судный день, который должен был предрешить дальнейшую судьбу, но не только Земли или Альянса в целом, а всего обитаемого космоса.
     Он сделал все, чтобы предотвратить глобальную трагедию, и теперь развитие ситуации уже не было подконтрольно ни адмиралу, ни тем более генералу Штейнеру, который фактически угадал если не мотив, то последствия недавнего приказа Табанова, который вывел из строя больше половины кибернетических систем с программами независимого поведения.
     Оправдать или обвинить адмирала теперь могли только историки спустя годы после сегодняшнего события.
     В том случае, если будет кому заниматься историей... - Такой была последняя мысль адмирала Табанова, прежде чем он поднялся на мостик флагманского крейсера "Интерпрайз", чтобы возглавить оборону Земли.

***

     Резкие сигналы, зазвучавшие на всех палубах огромного крейсера, ворвались и в тот салон, где в ожидании приказа собрались новоиспеченные пилоты первой бортовой эскадрильи.
     Услышав звук ревунов общекорабельной тревоги, Семен не вскочил со своего кресла, он лишь повернул голову, взглянув на табло бортового хроно.
     Два часа пятнадцать минут...
     Что-то шевельнулось в его душе, будто подсознание отметило эти цифры, не ради рапорта, который неизбежно заставляли писать командира звена после каждого вылета, а по иной причине...
     Шевцов не знал, что с этих роковых секунд начнется его настоящее стремительное взросление.
     - Первое звено - к стартовым катапультам! - вставая, произнес он. - Получить экипировку и строиться.
     Девушка, на которую он смотрел за секунду до этого, отложила исписанный крупным неуверенным почерком листок и, позабыв о нем, направилась к выходу.
     Семен задержался в опустевшем салоне. Звук ревунов не раздражал и не тревожил его. Он подошел к низкому столику, расположенному между креслами, и хотел взглянуть на белый прямоугольник пластбумажного листа, но в эту минуту в салон вбежал командир эскадрильи, и Шевцов, не глядя на текст, сложив лист вчетверо, сунул его в нагрудный карман униформы.
     - Ты почему здесь?! - раздался гневный окрик. - Живо к машинам, нас атакуют!

***

     Все происходило именно так, как обрисовал командирам кораблей генерал Штейнер. Ударные силы флота Колоний выходили в трехмерный космос на обширном участке пространства между поясом астероидов и орбитой Земли. Призрачные вспышки гиперпространственных переходов были отчетливо видны невооруженным глазом, они сверкали в чернильной бездне как впереди, так и за кормой "Интерпрайза", из чего становилось ясно, что на этот раз силы колоний в корне сломали привычные представления о тактике космического боя, - они намеренно сеяли хаос, заранее зная, что окажутся среди боевых порядков Альянса.
     Учитывая плотность обороны на ближних подступах к Земле и присутствие в Солнечной системе шестого флота Альянса, такая тактика являлась единственно верной.
     Семен Шевцов ощутил первые признаки начавшегося сражения, еще находясь на полпути к внутреннему космодрому.
     "Интерпрайз" внезапно содрогнулся от носа до кормы, словно титанический корабль сотрясла судорога.
     Сигналы тревоги продолжали выводить свою монотонную трель, но теперь к ним добавились иные угрожающие свидетельства происходящих событий. Свет в радиальном коридоре внезапно мигнул и погас, но спустя секунду под потолком зажглись тускло-красные плафоны аварийного освещения.
     Где-то с гулкой вибрацией опускались аварийные переборки, крупная механическая дрожь продолжала гулять по палубам корабля, резкие боковые толчки, которые сбивали с ног бегущих по коридорам людей, ясно свидетельствовали о декомпрессии части отсеков правого борта...
     ...Адмирал Табанов находился в этот момент на мостике "Интерпрайза".
     Ситуация складывалась - хуже некуда. Корабли противника пробивали метрику пространства уже в состоянии полной боевой готовности, и за каждым всплеском призрачного сияния, выпускавшего в трехмерный космос очередной корабль, следовал немедленный залп всех орудийно-лазерных комплексов главного калибра.
     Воцарившийся в космосе хаос еще нельзя было обозначить термином "разгром", но ситуация склонялась именно к такому исходу. Отсек связи тщетно вызывал координаторов из состава подразделений флота - все частоты были забиты плотными помехами...
     В такой ситуации оставалось одно: драться. Каждому кораблю следовало самостоятельно избрать цель из множества возникающих вокруг маркеров и контратаковать, но Табанов даже мысленно не мог предположить, сколько капитанов добрались до своих судов, ведь с момента завершения совещания прошло не более пятнадцати минут...
     В этом хаосе голова шла кругом. Даже ему, адмиралу флота, далеко не новичку, было чрезвычайно трудно реагировать немедленно и адекватно на ежесекундно возникающие угрозы.
     Очередная вспышка гиперперехода оказалась столь близка, что ее бледный свет озарил броню "Интерпрайза", и тотчас же, всего в двух тысячах километров от флагмана, материализовался корабль противника.
     Находящийся ниже мостика зал главного поста управления тут же отреагировал разноголосицей докладов и команд... которые безнадежно опаздывали.
     - Вспышка гиперперехода!.. Две тысячи километров по правому траверзу!
     - Наблюдаю крейсер, класс средний, предположительно "Неустрашимый"!
     - Всем орудиям правого борта - беглый огонь по цели!
     - Электромагнитные катапульты заряжены на пятьдесят процентов. Семь минут до выхода на стартовую мощность!
     На корпусе "Интерпрайза" пришли в движение бронеплиты обшивки, открывая исполинские зевы, откуда подающие суппорта начали выдвигать в космос покатые башни орудийных комплексов. Шахты стартовых катапульт все еще были закрыты, а адмирал уже слышал новые доклады:
     - Идентификация завершена. Это "Неустрашимый".
     - Наблюдаю по вспышкам: старт истребителей. До сорока единиц.
     - Внимание! Находимся под атакой, зафиксирован ракетный залп. Цель - "Интерпрайз". Сорок секунд до разделения боевых частей!
     - Всем зенитным орудиям: Беглый заградительный огонь! - Корпус "Интерпрайза" мелко завибрировал, - это зачастили вакуумные орудия, посылая в космос десятки тысяч снарядов, вслед им вспыхнула и погасла сетка лазерных лучей темно-вишневого цвета, а "Неустрашимый", разрядив стартовые катапульты левого борта, начал медленно разворачиваться, чтобы ответный огонь "Интерпрайза" пришелся на усиленный скат лобовой брони.
     - Есть разделение боеголовок. Шестьдесят процентов атакующих кассет уничтожено!
     В следующий миг множественные удары попаданий сотрясли исполинский корабль.
     Табанову пришлось схватиться за ограждение мостика, чтобы устоять на ногах.
     - Декомпрессия в четырех отсеках правого борта! - Секунду спустя пришел доклад оператора. - Пораженные отсеки изолированы. Продолжается накачка стартовых катапульт, девяносто процентов экипажей заняли места по боевому расписанию!
     "Интерпрайз", выдвинув в боевое положение орудийно-ракетные и лазерные комплексы, начал поворачивать, отрабатывая двигателями ориентации. В его броне зияло несколько чудовищных дыр, подле которых вихрились выбросы декомпрессии.
     - Истребителям прикрытия - старт по готовности! Расчетам орудийных башен - сосредоточить огонь на малых кораблях противника!
     Табанов посмотрел на тактический монитор.
     Гиперпространственные переходы завершились, и теперь, наконец, командующий мог увидеть более или менее систематизированную картину происходящего.
     Все космическое пространство, доступное сенсорам "Интерпрайза", сейчас пестрело красными и зелеными маркерами, которые постоянно перемещались, стремясь занять выгодную для атаки либо обороны позицию. Это был бой без правил, без построения, где все решали секунды и личные качества старших офицеров отдельных кораблей.
     Фактор внезапности еще не отыграл своей роковой роли, но большинство кораблей флота уцелело, и теперь зеленые маркеры медленно отходили по направлению к высоким орбитам Земли, чтобы создать пространственный щит на подступах к планете. Алые засечки на тактическом мониторе, обозначающие вражеские корабли, также не стояли на месте. Не группируясь, без образования какого-либо строя, они двигались вслед отступающим крейсерам Альянса, продолжая вести плотный огонь по наиболее крупным целям.
     Только сейчас до Табанова начал доходить истинный смысл содеянного им.
     Одно дело предполагать, а иное - созерцать собственными глазами плоды совершенных накануне боя радикальных перемен.
     Если бы корабли флота по-прежнему оставались под командованием кибернетических систем, ситуация на тактическом мониторе оказалась бы совершенно иной.
     - Центральный пост, выделить канал полной телеметрии с бортовых сенсоров "Вулкана"! - отдал он приказ, делая шаг назад, от ограждения мостика к собственному противоперегрузочному креслу.
     - Есть, сэр!
     Тускло вспыхнули пять мониторов, отражая прямую трансляцию данных с борта автоматического крейсера "Вулкан".
     На этом корабле в данный момен