провалилась вниз. - С тобой мы поговорим чуть позже...?

***

     Его ?Гранд-Элиот? стоял на том же месте, где Илья оставил его меньше часа назад.
     Сняв машину с охраны, он сел в кабину. Бортовой компьютер однозначно сообщил, что никто посторонний за это время не приближался, а времени на более тщательную проверку не было.
     Горкалов завел двигатель, медленно тронулся с места, свернул на первой попавшейся транспортной развязке и некоторое время ехал в южном направлении.
     После пятнадцати минут езды, совершив несколько маневров, он начал было успокаиваться, но, бросив в очередной раз беглый взгляд на экраны заднего обзора, внезапно увидел, как в поле зрения видеокамер промелькнул характерный контур запоминающейся машины.
     Вот черт...
     Горкалов увеличил скорость, но оторваться таким бесхитростным маневром не удалось.
     Одной рукой удерживая руль, он набрал директиву на откинутой панели ноутбука, лежащего на пассажирском сиденье. Дисплей тут же отреагировал на команду, превратившись в дополнительное окно заднего обзора, в котором несколько секунд мельтешили кадры, а затем поисковая программа выделила из транспортного потока черный ?Гессель? представительского класса - шикарную, мощную машину, соединявшую в себе системы флаера и автомобиля.
     Мгновением позже пришел перехват:
     - Он нас засек. Пытается оторваться.
     Индикатор судорожно заморгал: связь осуществлялась на плавающей частоте, но все же Горкалов услышал конец фразы, которую произнес неизвестный ему абонент, недавно разговаривавший с Шефордом:
     - ...уберите его.
     Снова судорожное моргание индикатора.
     - Принято.
     Черный ?Гессель? рывком увеличил скорость, коротко и нервно заморгал включившийся проблесковый маяк.
     ?Ага, значит, убивать будут под ?крышей? закона, так надо понимать?, - пришла на ум Горкалову отстраненная мысль, словно все происходило вовсе не с ним, разум по инерции продолжал анализировать ситуацию, делая спокойные выводы.
     Он резко бросил машину в сторону, наискось пересек три полосы движения и ушел в боковую развязку.
     Скоростная магистраль плавно завернула, продолжая понижаться. Горкалов до упора вывернул руль, едва не чиркнув бортом ?Гранд-Элиота? о бетонный поребрик ограждения, мимо промелькнуло несколько указателей с черными языками въездных пандусов под ними, и снова пошло закругление. Илья понял, что попал на межуровневый серпантин. В его ситуации это было весьма кстати - ?Гессель? преследователей не мог воспользоваться здесь режимом полета, да и скорость на таком закруглении не больно-то разовьешь...
     Сзади резко взвизгнули тормоза. Он кинул взгляд на дисплей, заметив, как мощный внедорожник стремится повторить его маневр, высекая искры из бетонного ограждения, потом свет его фар скрылся за поворотом, а спустя секунду появился вновь.
     Борт ?Гесселя? сиял прежним глянцем.
     ?Бронированный?, - машинально подметил Горкалов.
     Он видел, как опустилось затемненное боковое стекло машины, и из салона показалась рука с импульсным пистолетом.
     ?Нет, в такие игры мы играть не будем?, - спокойно подумал Илья, еще немного увеличив скорость.
     ?Гессель? опять скрылся за скруглением серпантина, а световой столбик в окошке электронного спидометра его машины уже дрожал у опасной отметки ста восьмидесяти километров в час.
     Серое полотнище скоростного спирального спуска с шелестом стелилось под широкие колеса ?Гранд-Элиота?; система оповещения лазерных дальномеров захлебывалась тонким визгом, предупреждая о бетонном ограждении, которое проносилось впритирку с левым бортом, но Горкалов не снижал скорости, продолжая балансировать на грани - чуть дрогни рука, и все - ни один хирург потом не соберет...
     Наконец свет фар ?Гесселя? окончательно померк за закруглением серпантина. Крупная градина пота скатилась из-под седых, коротко стриженных волос Ильи, щекотливой дорожкой пробежала по носу и сорвалась, когда он мотнул головой.
     Спуск стал уже и круче. Указатели дорожных развязок теперь не мелькали так часто - приближался нулевой ярус огромного города. Световые росчерки реклам сменились облупленными и порядком запущенными щитами, на которых болтались обрывки пластбумажных плакатов, разметка полос скрадывалась валяющимся тут и там мусором, лампы освещения под низким, давящим потолком горели дай бог через две-три, так что ?Гранд-Элиоту? пришлось значительно снизить скорость.
     Нулевой ярус любого мегаполиса всегда пользовался дурной славой, и столица Элио не являлась в этом смысле каким-то исключением из правил: тут начиналось самое настоящее ?дно? города, даже кварталы бедноты и те располагались выше, а в этом сумеречном пространстве обретались в основном наркоманы, нищие, рано постаревшие, истрепанные жизнью проститутки и прочие обломки процветающего наверху общества
     Горкалов притормозил, сбросив скорость до ста километров в час.
     Недавно обновленный плакат на очередном рекламном щите по-честному предупреждал:
     ?Внимание! Вы въезжаете на территорию с минимальным присутствием сил правопорядка!?
     Илья бросил взгляд на экран.
     Пятно от фар ?Гесселя? плыло на один виток выше. Дрянная все-таки машина. Слишком тяжелая из-за своей брони и соответствующего тоннажу шасси. Но красивая.
     Серпантин кончился внезапно, просто рассыпавшись целым веером тускло освещенных, замусоренных улиц. На широкой развязке, оседлав гравиборды, развлекалась банда подростков. Появление ?Гранд-Элиота? они восприняли с немым изумлением, но пара пацанов, несмотря ни на что, успела метнуться ему наперерез и прыгнуть, перемахнув через капот прямо перед лобовым стеклом.
     Горкалов, чуть снизив скорость, влетел в узкое, захламленное ущелье улицы, собирая низким бампером машины разбросанные повсюду пластиковые коробки; банда малолетних гравибордистов с визгом и улюлюканьем неслась ему вслед, из немногочисленных оставшихся незаколоченными окон высовывались привлеченные уличным шумом лица, и весь этот переполох, естественно, не остался без внимания. Из провалов выбитых витрин, за которыми, как был прекрасно осведомлен Илья, функционировали разного толка притоны, показалось и исчезло несколько мрачных, не внушающих никакого доверия личностей.
     Все это промелькнуло мимо, где-то на периферии сознания. Илья резко затормозил у более или менее приличной, ярко освещенной витрины, выбрался из машины и, не оглядываясь, пересек улицу.
     Внутри небольшого магазинчика витал прогорклый, удушливый запах дна - так специфически воняет только тут да еще в тюрьмах, - это Илья знал не понаслышке. Не останавливаясь в дверях, он прошел прямо к низкому прилавку, за которым восседал хмурый, неопрятно одетый тип с недельной щетиной на сухих, изможденных скулах.
     - Упаковку пива и две дозы эреснийской травы! - потребовал Илья Андреевич, облокотившись о прилавок.
     Хозяин магазинчика посмотрел сквозь мутное стекло витрины.
     - Машину не жалко? - как бы между прочим осведомился он.
     Горкалов не оглянулся, хотя был твердо уверен, что его ?Гранд-Элиот? уже пытаются ?разуть?.
     - А что ей станется? - спросил Илья. Хозяин молча пожал плечами. Скрывшись под прилавком, он извлек из-под него затребованную упаковку пива, потом, еще раз неодобрительно покосившись на Горкалова, неуловимым движением достал две плотно набитые папиросы.
     - Сорок семь.
     Илья не носил с собой оружия, но зато несколько сот кредитов не на электронном счету, а наличными, он держал при себе всегда. Вынув из кармана мерцающую банкноту, достоинством в пятьдесят универсальных единиц, он положил ее на прилавок, забрал папиросы с подозрительно пахнущей начинкой и, не дожидаясь сдачи, потянулся за пивом, когда с улицы донесся визг тормозов, за которым последовал глухой удар, затем хлопнули две двери, и чей-то голос болезненно и хрипло выкрикнул:
     - Ты что делаешь, твою мать?!
     В ответ раздался приглушенный хлопок выстрела, еще один, еще, кто-то истошно завыл, снова хлопнул выстрел, но уже не из импульсного пистолета, жалобно звякнуло пробитое пулей стекло, и витрина внезапно рассыпалась мутным серебристым дождем.
     Хозяин магазинчика, грязно ругаясь, нырнул под прилавок, а Илья, не дожидаясь, пока тот достанет припрятанный там ствол, метнулся к дверям.
     Пустынная несколько минут назад улица сейчас напоминала разворошенный муравейник.
     За его ?Гранд-Элиотом?, бампер к бамперу стоял черный ?Гессель?. Две его двери были распахнуты, и самый ушлый из пацанов, бросив свой гравиборд, уже выдирал что-то из приборной панели, пока взрослое население трущоб с остервенением пинало два изломанных, хрипящих тела. Рядом, привалившись к стене, сидел, широко раскрыв стекленеющие глаза, неопрятный человек неопределенного возраста. В руках он сжимал монтировку, а в его лбу чернела аккуратная дырочка.
     Из-под капота ?Гесселя? торчала дергающаяся в судороге нога еще одного мародера. На Горкалова в общем содоме никто не обращал внимания - вся бессмысленная злоба этих людей была сейчас направлена на двух чужаков, которые нагло вторглись на их территорию с оружием в руках.
     Проходя мимо, Илья без любопытства взглянул на них, но смотреть там, собственно, было не на что - озверевшие обитатели дна пинали уже не человеческие тела, а какие-то бесформенные кули...
     С ?Гранд-Элиота? успели снять только колпаки, ?дворники? да выбили одну фару.
     - Ну-ка, прочь! - цыкнул Илья на подростка, который примерялся к колесу его машины.
     Пацан поднял на него взгляд, в котором наивный детский испуг смешивался с уже проникшей в его сознание бессмысленной, тупой злобой обитателя трущоб. Побелевшие пальцы цепко сжимали монтировку.
     - На... - Горкалов вытащил еще одну банкноту в пятьдесят кредитов. - Видишь, впереди ящики? Откинь-ка их в сторону.
     Пацан несколько раз моргнул, а потом бегом кинулся выполнять поручение.
     Илья оглянулся. Два тела уже не дергались.
     ?Остановился купить пивка, полковник?? - с горькой иронией подумал он, зная, что себя не обманешь - подставил он этих горе-киллеров, холодно, трезво просчитав и свои действия, и реакцию обитателей городского дна.
     Сто кредитов и четыре трупа.
     ?Сильно подешевела человеческая жизнь...? - с такой мыслью Горкалов заставил машину резко рвануться вперед.

***

     Выбравшись из района городских трущоб, Илья не стал подниматься на более цивилизованные уровни, а повел машину к следующему этапу своей ночной одиссеи - городской свалке отходов, расположенной за северной окраиной столицы, неподалеку от стеклобетонных равнин космического порта.
     Такое взаимное расположение двух несовместимых, казалось бы, структур, на самом деле, было вполне обоснованно: огромный город порождает массу мусора, который нужно как-то утилизировать, и лучшим способом для этого были именно чаши стартовых мест в грузовых терминалах космического порта. Мусор, спрессованный в специальные брикеты, свозили в бункеры, расположенные под стартовыми столами челночных кораблей, и те сжигали его огнем своих двигателей при старте.
     Так же, как городские трущобы, свалка являлась весьма своеобразным местом, где обитала определенная категория людей.
     Илья иногда бывал тут, не из-за привязанности к подобного рода местам, конечно, а из-за одного человека, с которым жизнь обошлась двадцать лет назад намного круче, чем с ним самим.
     Не всем офицерам удалось с одинаковым мужеством перенести крах Конфедерации, некоторые покатились по наклонной, но в понятии Ильи Андреевича это не значило, что им нужно еще и поддать пинка, жизнь - сложная штука...
     Въехав на территорию свалки, которая по своей протяженности и планировке могла поспорить с мелким провинциальным городком, он уверенно свернул в один из проездов, расчищенных автоматическими бульдозерами, которые трудились тут днем и ночью.
     Увидев небольшой фургончик, перед которым в жестяной бочке горел огонь, он посигналил.
     Спустя минуту дверь убогого жилища открылась, и на пороге показался старик. Окинув мутным взглядом освещенный участок, он узнал машину Горкалова и помахал рукой - подъезжай к огню.
     Илья не стал спорить, вывел ?Гранд-Элиот? в мерцающий круг света и заглушил двигатель.
     Старик сел на перевернутый кверху дном ящик и протянул к огню морщинистые руки. Горкалов достал купленное пиво, вылез из машины и так же молча сел рядом с ним.
     - Проблемы? - спустя некоторое время осведомился старик, покосившись не то на Илью, не то на привезенное им пиво.
     - Не знаю, - откровенно произнес Горкалов, глядя в мятущиеся языки пламени. - По большому счету - да. Мне нужна твоя помощь.
     - Ну да? - немного оживился старик. - В кои-то веки?
     - Все течет, Паша. Скажи, твои пацаны все еще шастают в космопорт?
     - Эти, тоннельные крысы, что ли?
     - Да.
     - Шастают. Тем и живут.
     - Слушай, а поговорить с ними можно? Могут они отследить пару терминалов? Меня интересуют транспорты класса ?Элизабет-Сигма?, погрузка которых происходила в течение последних недель.
     Старик недоверчиво покосился на Горкалова.
     - Ты что, под старость лет решил прошлым тряхнуть? Опять в разведку подался? Или в бизнес?
     - Да нет... - Горкалов достал из кармана две папиросы и протянул их хозяину фургона. - Убить меня хотели сегодня, - внезапно признался он. - И домой мне нельзя - ждать там будут.
     - Ого... Вот как жизнь поворачивается... - присвистнул старик и, кряхтя, встал. - Что ж, пойду позову, авось помогут твоей беде, раз такое дело.
     - Чемодан прихвати, который я тебе оставлял, ладно? - вслед ему произнес Горкалов.
     Старик остановился.
     - Что, воевать собрался? - спросил он, обернувшись. - Ну это хорошо, ты только меня не впутывай...
     - Не буду, - пообещал Илья. - До утра посижу, а потом уеду.

***

Старый парк на южной окраине столицы Элио.
Шесть часов вечера следующего дня

     Местом встречи он избрал небольшое кафе, расположенное на территории старого парка.
     На душе Ильи Андреевича было тяжело, мутно. Он ненавидел подобные ситуации, когда уже сделано все, что только в человеческих силах, и дальнейшее зависело лишь от того, приедет ли кто-то на условленную встречу вообще.
     Накануне он отправил сорок семь сообщений.
     Он занял столик в дальнем углу зала, откуда ему была отлично видна входная дверь, и невольно напрягался каждый раз, как только она отворялась, чему вторило мелодичное позвякивание бронзового колокольчика...
     ...На этот раз в кафе вошла молодая женщина, которая мгновенно привлекла к себе не только взгляд Ильи Андреевича, но и остальных немногочисленных посетителей полупустого в этот час заведения.
     На ней было стильное белоснежное пальто, явно сшитое на заказ и подогнанное по стройной фигуре опытным мастером. Короткие темные волосы и шелковый шарф сочного фиолетового оттенка, не повязанный на шею, а выглядывающий из-под отворотов воротника, придавали ее облику особенный шарм.
     Илья Андреевич вскинул взгляд и тут же разочарованно подумал, что это какое-то недоразумение, случайность и молодая женщина просто оказались в этом месте по странному стечению обстоятельств, но когда дверь за ней затворилась, а она не прошла в зал, застыв на пороге уютного кафе и напряженно осматривая полупустое помещение явно в поисках кого-то, знакомого ей лишь по описанию, то сердце Горкалова внезапно екнуло, потому что было в ее чертах что-то смутно, неуловимо знакомое...
     Увидев его, одиноко сидящего за отдельным столиком в углу зала, девушка решительно направилась к Илье Андреевичу.
     - Вы полковник Горкалов? - спросила она, глядя ему в глаза.
     - Да. - Он немного опешил - так неожиданно и стремительно произошла эта, никак не запланированная встреча.
     - Я дочь капитана Нормана, - произнесла она, отодвигая стул и присаживаясь напротив Ильи Андреевича. - Отец не смог откликнуться на письмо. - Она продолжала смотреть ему в глаза и тихо добавила:
     - Папа умер два года назад.
     Простота, непринужденность ее манер, в которой угадывалось воспитание определенного сорта, сразу расположили Илью Андреевича и одновременно - оттолкнули его, словно в душе сработал некий предохранитель. Воспоминания обрушились мгновенно, в сидящей напротив девушке он действительно узнал Дейвида Нормана - его черты, смягченные юностью и женственностью, его глаза изменчивого, небесного цвета и даже упрямый, чуть насмешливый взгляд.
     Вспышка памяти продолжалась не более нескольких секунд:
     ?Серые стволы деревьев... Опавшая листва оранжевого цвета, испуганная стайка птиц, стремительно вспорхнувших из зарослей, куда секунду спустя, сминая деревья, опустились пять тонн серой камуфлированной брони, - это четырехпалый ступоход боевого робота сделал очередной шаг и застыл?.
     - Илья, что на твоих сенсорах?
     - Вижу пять сигналов, капитан.
     Рубка ?Фалангера? резко повернулась, взвизгнув приводами торсового разворота. Лицо капитана Нормана за выпуклым бронестеклом выглядело именно так - спокойно, даже чуть насмешливо. Автоматическая пушка правого борта повернулась, используя свой независимый привод, и лейтенант Горкалов отчетливо увидел, как заработал плечевой механизм перезарядки, подавая из недр ?Фалангера? резервный боекомплект.
     - Спокойно, лейтенант. Это всего лишь ?Хоплиты?.
     То был первый реальный бой Ильи Горкалова, недавнего выпускника военной академии Элио. Бой, в котором шестидесятитонный ?Фалангер? Нормана постоянно прикрывал его, растерявшегося, очумевшего от ракетных залпов и оглушающего грохота снарядов, беспрестанно молотивших по броне его ?Ворона?...
     Горкалов помнил лишь тот миг последних радиопереговоров, а потом его память запечатлела уже поваленный, сгоревший лес, концентрические круги раскиданных, будто спички, деревьев, пять боевых машин противника, догоравших чадными кострами среди тлеющего подлеска, и ?Фалангер? Дейва с перерубленным ступоходом, который стоял, нелепо накренившись посреди мертвого, выжженного пространства.
     В тот день Горкалов понял, что за адскую мощь несет в себе шагающая боевая машина. В первом бою он испытал все: и смертельный ужас, и растерянность, и запоздалый стыд за свои нелепые, нерешительные, взбалмошные действия, - словно все, чему его учили на симуляторах, рассыпалось в прах под смертельным дуновением первого ракетного залпа атакующих машин, и если бы не спокойный профессионализм Дейвида Нормана, то первый бой Горкалова стал бы для него последним...
     Позже, уже на базе, в броне ?Фалангера? насчитали семьдесят пробоин.
     Норман ни разу не упрекнул его, хотя за семь минут адского столкновения боекомплект ?Ворона? так и остался неизрасходованным...
     - ...Как это случилось?
     Она несколько секунд молчала, а затем ответила:
     - Автокатастрофа.
     Илья вдруг ощутил пустоту. Норман был одним из немногих, в ком Горкалов оставался подсознательно уверен, и вот... Горечь утраты мгновенно смешалась в душе с этим чувством невосполнимости, и вся затея на миг показалась глупой, бессмысленной аферой, но только на миг, потому что в следующую секунду он осознал, что смотрит на девушку, которая сидела напротив.
     Ее белоснежное, стильное пальто, светлые волосы, в сочетании с мягкими чертами лица и вдумчивыми, такими знакомыми глазами Дейва, - казались какой-то нереальной ретроспективой, обновленным, реанимированным прошлым, будто в девушке действительно присутствовали не просто гены отца, а нечто большее, пока что скрытое от понимания.
     - Как тебя зовут?
     - Шейла. - Она достала из сумочки сигареты и добавила:
     - Заочно мы знакомы очень давно. Мне двадцать семь, и лет пятнадцать назад отец впервые рассказал о том бое на Фрамере, когда вы спасли ему жизнь.
     Илья Андреевич внимательно посмотрел на нее и ответил:
     - Я обязан твоему отцу большим количеством подобных эпизодов.
     Горкалову было неимоверно трудно впустить в свое сознание мысль о том, что Нормана больше нет. Рядом с горечью утраты проскользнуло недоумение - если Дейв погиб два года наза