оват! Понятия не имею, как выпутаюсь  из  этой  истории,
грузовик не мой...
   - Прошу рассказать конкретнее, как это произошло. С какой скоростью  вы
ехали?
   - Самое большее тридцать миль в час,  клянусь  Богом.  Был  туман,  шел
снег, я не мог зажечь верхних фар, потому что тогда еще хуже.
   - Вы шли с выключенными фарами?
   - Ничего подобного! Я зажег подфарники.  И  видел  едва  на  пять-шесть
шагов. Разглядел его уже возле самого капота, говорю  вам,  он  гнал,  как
слепой, как сумасшедший, просто лез под колеса!
   - Что-нибудь в руках у него было?
   - Не понял.
   - Я спрашиваю: он держал что-нибудь в руке?
   - Я не заметил. То есть потом, когда его поднял, заметил, что у него  в
руке пистолет. Но тогда не видел. Я со всей силы тормознул, меня завертело
и развернуло задом наперед. Я напоролся на дерево и страшно  изрезался,  -
он поднес руку к голове.
   Запекшийся красный шрам тянулся через весь его лоб,  исчезая  в  густой
шевелюре.
   - Я даже не почувствовал. Был смертельно напуган, мне  показалось,  что
удалось его объехать, то есть я на самом деле миновал его, и даже не знаю,
как зацепил, возможно,  бампером,  когда  меня  занесло.  Он  лежал  и  не
двигался. Я принялся растирать его снегом, я вообще не думал о себе,  хотя
кровь заливала мне глаза. Он был без сознания,  поэтому  сначала  я  решил
доставить его в больницу, но никак не мог завести машину стартером, что-то
сломалось, не знаю что. Поэтому я бросился по  шоссе  и  из  первого  дома
позвонил...
   - Вы перенесли его в кювет. Почему не в машину?
   - Ну... - заколебался молодой человек, - потому... потому что вроде  бы
потерявшего сознание надо уложить ровно, а в машине  места  нет.  Я  сразу
подумал, что если он будет лежать  посреди  дороги,  то  кто-нибудь  может
наехать...
   - Хорошо. В каком часу произошел несчастный случай?
   - Вскоре после пяти. Возможно, минут десять - пятнадцать шестого.
   - Когда вы бежали к селению, кого-нибудь встретили на шоссе?
   - Нет, никого.
   - А до этого, когда ехали, вам никто не попадался? Пешеходы? Машины?
   - Пешеходы - нет. Машины? Тоже нет. То есть я обогнал два грузовика, но
это было еще на автостраде.
   - Откуда вы ехали?
   - Из Лондона.
   Наступила тишина. Смитерс приблизился к Грегори.
   - Господин инспектор... я могу сейчас  уйти?  И  кстати,  что  будет  с
машиной?
   - О машине не беспокойтесь, - бросил комендант от окна. - Если  хотите,
мы направим ее в какой-нибудь гараж. Сами перетащим. Тут  неподалеку  есть
авторемонтная мастерская, можем доставить туда, они ею займутся.
   - Благодарю. Это очень  кстати.  Только  мне  придется  телеграфировать
относительно денег. Можно... можно мне уйти?
   Грегори, обменявшись с комендантом взглядами и слегка кивнув, произнес:
   - Прошу оставить свои подробные персональные данные и адрес. Адрес,  по
которому вас можно разыскать.
   Смитерс повернулся на каблуках и замер, сжимая пальцами дверную ручку.
   - А... что с ним? - тихо спросил он.
   - Может быть,  выкарабкается.  Пока  неизвестно,  -  сказал  комендант.
Смитерс открыл рот, но ничего не сказал  и  вышел.  Грегори  повернулся  к
столу. Подпер голову руками. Его охватила непонятная  усталость.  Хотелось
так и сидеть, ничего не говорить, не думать.
   - От чего же он убегал? - вдруг  громко  произнес  он,  неожиданно  для
самого себя. - От чего, черт возьми, он бежал?
   - Может, скорее, - от кого? - подсказал комендант, усаживаясь за стол.
   - Нет. Если бы он кого-то видел, то в том состоянии, в каком находился,
открыл бы стрельбу. Вам не кажется? Я-то думаю именно так. Стрелял бы, как
дважды два.
   - Вы осмотрели следы? -  спросил  комендант.  Он  старательно  всовывал
ремешок своей каски  в  пряжку.  Грегори  присмотрелся  к  нему:  глубокие
вертикальные морщины на щеках, мелкие морщинки вокруг покрасневших глаз, в
рыжей шевелюре поблескивают седые волосы.
   - Может, расскажете, как там все происходило, когда вы туда прибыли?  И
в каком часу? - ответил вопросом на вопрос Грегори.
   Комендант сосредоточенно поправлял острие пряжки.
   - Дежурил Пэррингс. Этот юнец позвонил в полшестого. Он разбудил  меня,
я живу тут, рядом. Я сразу приказал известить вас и поехал.
   - Было еще темно, когда вы туда добрались?
   - Немного прояснилось, но висел густой туман.
   - Снег шел?
   - Уже перестал.
   Комендант отложил каску, расстегнутый ремешок стукнул о стол.
   - Доктор занялся Уильямсом, я помог втащить его  в  "скорую",  -  малый
ведь крупный, а прибыл только один санитар. Тем временем приехали двое  из
дорожной полиции. Я поставил их с двух сторон шоссе, а сам  отправился  на
кладбище.
   - У вас был фонарь?
   - Нет, я одолжил его у Хардли - это сержант дорожной полиции.
   - В каком положении находился труп?
   - Он лежал у дверей, головой к порогу, руки и ноги были скрючены.
   - Откуда вы взяли брезент?
   - Он был в морге.
   - Значит, вы вошли туда?
   - Да. Втиснулся боком. Перемахнул через порог, понимаете. Было все-таки
темно, я мог что-то упустить из виду, а с другой стороны, я видел, что там
- только следы Уильямса. Я  подумал,  что,  возможно,  внутри  морга...  -
комендант замолчал.
   - Вы решили, что он еще там?
   - Да.
   Решительный тон ответа поразил Грегори.
   - Почему вы так решили?
   -  Потому  что  там,  внутри,  что-то  шевелилось,  когда  я   посветил
фонариком.
   Грегори, сгорбившись, боком сидел на стуле и глядел в лицо  коменданта.
Их разделяло, возможно, полметра,  а  может,  чуть  меньше.  Комендант  не
спешил. Он поднял глаза, и на  его  губах  появилась  неуверенная  улыбка,
словно он стыдился того, что должен сказать.
   - Это был кот.
   Он дотронулся до стола и добавил:
   - Он у меня здесь.
   - Где?
   Грегори быстрым взглядом  окинул  комнату,  но  комендант  отрицательно
повертел головой:
   - Здесь...
   Он выдвинул  ящик  стола.  В  нем  лежал  небольшой  газетный  сверток.
Комендант поколебался,  но  затем  выложил  его  на  стол.  Грегори  легко
отвернул край смятой газеты. Белый, исхудалый котик с черной отметиной  на
кончике   хвоста,   с   мокрой,   спутанной   шерстью,   с   неестественно
распрямленными  лапками,  глядел   на   него   единственным   узким,   как
восклицательный знак, помутневшим зрачком.
   - Он мертв?.. - Грегори, ошеломленный, взглянул на коменданта.
   - Когда я туда вошел, он еще был жив.
   - А!.. - У Грегори вырвался крик. - А когда он подох?
   - Когда я его поднял, он уже остывал. Дико мяукал.
   - А где вы его нашли?
   - Возле гроба. Сидел... на венке.
   Грегори прикрыл глаза. Открыл их, поглядел на кота, накрыл его  газетой
и отнес на подоконник.
   - Надо будет прихватить его, произвести  вскрытие  или  что-то  в  этом
роде, - буркнул он. Потер лоб. - Зачем вы его взяли?
   - Из-за кошачьих следов. Вы не заметили их, не так ли?
   - Нет.
   - Потому что их не было, - пояснил  комендант.  -  У  меня  был  только
фонарь, но я все хорошо осмотрел. Этот кот не  оставил  на  снегу  никаких
следов.
   - Так откуда же он взялся?
   - Не знаю. Наверное, он уже был там. До того как пошел снег.
   - А когда он пошел?
   - После одиннадцати. Или немного позже, можно узнать поточнее.
   - Хорошо, но как он туда попал? Может, он сидел там все это время?
   - Вечером его не было. Стикс дежурил до трех. С  одиннадцати  до  трех.
Да, именно в это время.
   - Этот Стикс... открывал дверь?
   - Открывал, когда пришел. Он невероятно дотошный. Заступая на смену, он
хотел выяснить, все ли в порядке. Я спрашивал его.
   - Ага, вы думаете, что кот тогда и проскользнул?
   - Да, я так полагаю.
   Вошли Томас и Уилсон.
   - Готово, господин инспектор. Все выполнено.  Коллз  повез  доктора  на
станцию, сейчас вернется. Поехали?
   - Да. Положите это в багажник. Серенсен получит дополнительную  работу,
- не без  злорадства  произнес  Грегори  и  протянул  коменданту  руку.  -
Благодарю вас. Если  это  будет  возможно,  я  хотел  бы,  чтобы  Уильямса
перевезли в лондонскую больницу. Прошу меня известить, если что  случится,
хорошо?
   Они спустились вниз. Грегори взглянул на  часы  и  изумился  -  полдень
миновал. Он порядком проголодался.
   - Перекусим? - обратился он к остальным.
   Рядом был небольшой ресторанчик,  вроде  бара,  с  четырьмя  столиками.
Когда усаживались, подъехал Коллз. Уилсон  позвал  его.  Сержант,  оставив
машину на улице, присоединился к ним. Ели молча. Фотограф  подкрутил  свой
черный, чересчур элегантный ус и заказал пиво.
   - Выпьете, господин инспектор?
   Грегори отказался. Сержант тоже.
   - Я за рулем, - напомнил он.
   Когда вышли на улицу, было около двух.  По  придорожным  канавам  текли
мутные ручьи, весь снег превратился в грязную жижу, совсем немного  серого
льда поблескивало на крышах. Грегори неожиданно захотелось  вести  машину.
Коллз сел рядом с ним, остальные - сзади. Тронулись, взметая фонтаны талой
воды. Грегори взглянул искоса на сержанта (может, он против быстрой  езды,
как-никак отвечает за машину), но Коллз поглядывал через боковое стекло  с
сонным выражением сытости. Грегори прибавил газу. Водил он недурно, но, по
собственному суждению, слишком резко.  Он  сожалел  об  этом,  ибо  жаждал
обрести безмятежную самоуверенность и невозмутимое спокойствие  настоящего
водителя. Это ему удавалось, пока он об этом думал. Покрышки  пронзительно
шуршали,   за   несколько   минут   стекла   покрылись   тысячами   темных
восклицательных знаков. За Уимблдоном на шоссе стало тесно. Грегори так  и
подмывало  включить  сирену:  приятен   мгновенный   эффект,   открывающий
свободный проезд. Но ему было совестно; в сущности, спешить  было  некуда.
Меньше чем за час они добрались до Лондона. Уилсон и техник отправились  в
лабораторию. Грегори хотел заглянуть домой, сержант подбросил  его.  Когда
машина остановилась, Грегори, вместо того чтобы  вылезти,  угостил  Коллза
сигаретой, закурил сам, а потом спросил:
   - Вы видели там все это... Что скажете?
   Коллз медленно поднял голову и стал опускать стекло.
   - Сержант, мы знакомы не первый день. Как вам  кажется,  существует  ли
что-нибудь, от чего бы вы удирали... с пистолетом в руке?
   Коллз быстро взглянул на Грегори, чуть приподнял  брови  и  старательно
стряхнул пепел.  Казалось,  он  уже  ничего  не  скажет,  когда  он  вдруг
вымолвил:
   - Танк.
   - Нет, нет, вы знаете, в чем дело.
   Сержант с удовольствием затянулся.
   - Я внимательно все это осмотрел. Он ходил там все вокруг и  вокруг,  а
потом заметил нечто такое, что ему не понравилось. Он не дернул сразу. Это
существенно. Остановился и... достал револьвер. Только взвести  курок  уже
не успел.
   - А он не мог выхватить пистолет уже на бегу? - спросил Грегори.  Глаза
у него блестели. Он бросил на сержанта  короткий  взгляд.  Тот  неожиданно
улыбнулся.
   - Вы сами знаете, что нет. Эти наши железки  сидят  плотно.  Вы  видели
следы? Он несся, как заяц! Кто так летит, не станет  возиться  с  кобурой.
Ему пришлось бы замедлить бег. В самом густом тумане фары машины видны  за
десять шагов, если бьют в лицо, а он их не заметил. Он  совсем  ничего  не
видел. Порядком его там припекло.
   - От кого может убегать  полисмен  с  пистолетом  в  руке?  -  повторил
Грегори, глядя перед собой невидящим взглядом. Он  не  ждал  ответа  и  не
получил его...



4

   - Слушаю, - произнес Шеппард.
   Грегори положил перед ним исписанный листок.
   - Я составил небольшую сводку, господин инспектор...

   9:40. Хансел умирает во время завтрака от сердечного  приступа.  Доктор
Адаме констатирует смерть.
   14:00. Приезжает владелец похоронного бюро. Сестра Хансела отказывается
дать ему костюм, тот увозит покойника без одежды, доставляя его в  морг  в
гробу.
   17:00. Констебль Аткинс заступает на свой пост у морга. Труп покоится в
открытом гробу. Дверь заперта на скобу, в которую воткнута щепка.
   23:00.  Дежурство  принимает  констебль   Стикс.   Открыв   дверь,   он
заглядывает в морг. Никаких перемен. Начинается снегопад. Возможно, что  в
тот момент, когда Стикс не смотрел на дверь, в морг проник кот.
   3:00. Стикса сменяет Уильямс. Он  не  открывает  дверь,  только  светит
фонариком через окно  в  присутствии  Стикса,  который  подтверждает,  что
внутри никаких перемен, после чего удаляется в городок.
   5:25-5:35.  Смитерс  по  телефону  сообщает  в  полицейский  участок  в
Пикеринге, что сбил полисмена.
   5:50-6:00. Приезжает "скорая помощь" из  Хэкки  с  доктором  Адамсом  и
комендантом полицейского участка. Уильямса увозят в больницу. На шоссе  на
расстоянии 170 метров от морга стоит "бентли", который врезался в  дерево,
ударив  Уильямса  багажником  или  задним  бампером.  У  Уильямса  перелом
основания черепа, сломаны три ребра. Он без  сознания.  Комендант  едет  в
морг, удостоверяется, что дверь полуоткрыта, в метре от  нее  лежит  труп,
одно из окон разбито, стекло  выдавлено  изнутри,  его  осколки  торчат  в
снегу. В морге комендант обнаруживает кота,  забирает  его  с  собой.  Кот
сначала ведет себя беспокойно, а по пути в поселок издыхает.
   Следы, зафиксированные возле морга:
   1. Следы констебля Уильямса, соответствующие отпечаткам  его  башмаков,
образовали  круговую  тропинку  возле  морга;  следы  эти  отдаляются   от
тропинки, приближаются к разбитому окну,  потом  направляются  к  шоссе  и
обрываются на месте аварии.
   2. Следы коменданта участка  -  трудно  различимые,  так  как  он  шел,
главным образом, по следам Уильямса, лишь смазав их внутренний рисунок.
   3. Один достаточно четкий след  босой  ноги,  отождествленный  с  левой
стопой умершего, обнаруженный под выбитым окном мертвецкой.  След  обращен
пальцами к стене  слегка  внутрь,  глубокий,  как  бы  отпечатавшийся  под
действием большой тяжести.
   4. От окна к двери, огибая угол  строения,  тянутся  следы  как  бы  от
переползания на руках или коленях, с углублениями,  похожими  на  вмятины,
остающиеся от коленей. В двух местах хорошо сохранившиеся в  спрессованном
снегу  отпечатки  с  признаками  оттиска  кожи  (словно  бы  колено   было
обнажено).
   5. В глубоком снегу среди кустов в направлении ручья, в  28  метрах  от
морга, обнаружены единичные кошачьи следы, соответствующие величине  лапок
сдохшего кота. Следы исчезают, словно бы кот взобрался на один из кустов.
   6. На илистом дне  ручья  (наибольшая  глубина  рядом  с  моргом  -  40
сантиметров) в 43,  41  и  38  метрах  от  морга  -  крайне  неотчетливые,
размытые, затрудняющие их идентификацию следы человека, вероятно, в обуви.
Время их появления точно указать невозможно; по мнению экспертов, от  двух
до шести дней.
   Примечания:
   а) в следах, упомянутых в пункте 4, и под  окном  обнаружены  единичные
стружки, точно такие же, какими был устлан гроб;
   б) следы, описанные в пункте 4, обрываются там, где  найдено  тело  (на
расстоянии одного метра от дверей);
   в) минимальное расстояние от  края  тропинки,  протоптанной  констеблем
Уильямсом, до заросшего орешником берега ручья  по  прямой  -  13  метров.
Здесь  полутораметровая  разница  уровней  (не   слишком   крутой   склон,
начинающийся за моргом, завершается небольшим - с  полметра  -  обрывом  у
самой воды). Обломки камней,  оставшиеся  с  лета  от  камнетесных  работ,
разной величины, от размеров картофелины до размеров человеческой  головы,
а подчас и крупнее, можно обнаружить как на дне ручья,  так  и  в  кустах.
Некоторые камни выступают из-под снега или на том же уровне  зажаты  между
ветками кустарника, там, где он особенно густой.
   Состояние трупа. Помимо того, что зафиксировано  детально  в  протоколе
осмотра, обращает на себя внимание факт  отсутствия  трупного  окоченения,
которое накануне констатировал владелец  похоронного  бюро.  Поскольку  за
столь короткое время оно не могло исчезнуть - обычно это происходит  через
50-70 часов после смерти, - его нарушили искусственно.

   Шеппард поднял глаза на Грегори.
   - Вы знаете, как бывает с этим окоченением?
   - Да.  Я  специально  беседовал  по  этому  вопросу  со  специалистами.
Окоченение удается устранить искусственно, после чего  оно  может  уже  не
повториться или же восстанавливается в ослабленном виде.
   Шеппард отложил листок.
   - Каковы же выводы?
   - Вас интересует моя версия?
   - И это тоже.
   - Преступник должен был проникнуть в морг до того, как Аткинс  заступил
на дежурство. Он спрятался внутри, возможно, в углу за крышкой гроба, либо
укрылся за досками и веревками, которые лежат  в  самом  темном  месте,  у
стены. Около пяти он извлек труп из гроба и стал выдавливать стекло,  пока
оно  не  треснуло,  и  окно  оказалось  открытым.  Уильямс,  услышав  шум,
приблизился, а увидев разбитое стекло и открытое окно, выхватил револьвер.
В этот момент преступник выпихнул  труп  через  окно  таким  образом,  что
показалось, будто покойник сам передвигается.  Уильямс  потерял  голову  и
обратился в бегство. Затем преступник вылез через окно,  подтянул  труп  к
двери и, возможно, тогда услышал или увидел нечто такое, что его спугнуло;
он бросил покойника и бежал.
   - В каком направлении?
   - Было  примерно  полшестого,  а  значит,  уже  занимался  рассвет.  По
дорожке, проложенной Уильямсом, он дошел до края зарослей,  а  потом,  идя
частично по веткам, частично по камням, которые торчат в  кустах,  держась
за ветки, спустился к ручью и по дну его, переступая с  камня  на  камень,
направился к железнодорожной станции.
   - Это все? - спросил Шеппард.
   - Нет. Есть второй вариант.  Злоумышленник  пришел  около  четырех  или
после четырех по руслу ручья. Выждал с минуту, пока Уильямс миновал его, и
потом влез по склону. Он наверняка оставил следы и на снегу, но их  замело
снегопадом, который продолжался  еще  часа  три.  Тропинкой,  протоптанной
Уильямсом, выдерживая известную дистанцию, он дошел до дверей, снял скобу,
пробрался внутрь, прикрыв за собою дверь. Дальше  он  действовал  примерно
так, как в первом варианте: извлек труп  из  гроба,  выдавил  стекло,  чем
привлек внимание Уильямса, просунул  мертвеца  в  окно,  а  когда  Уильямс
убежал, перетащил тело к двери, закрыл ее на скобу и возвратился к  ручью.
И пошел не по направлению к станции, а  туда,  где  ручей  пересекается  с
автострадой. Там его ждала машина, на которой он уехал.
   - Обнаружены ли следы на автостраде?
   - Много  следов  автомашин,  но  ничего  конкретного.  Все  это  только
домыслы. Решающим будет то, что сообщит  Уильямс.  Если  он  заметил,  что
дверь была только прикрыта, а затычки в скобе не было, значит,  мы  примем
второй вариант.
   - Каково самочувствие Уильямса?
   - Он пока без сознания. По-прежнему ничего не известно. Врачи  говорят,
что все станет ясно через два-три дня.
   - Ну ладно... - сказал Шеппард. - Вам следует тщательно поработать  над
своей  версией,  это  единственная  альтернатива...   "Устрашившись   его,
стерегущие пришли в трепет..." [Евангелие от Матфея, 28, 4]
   Грегори перевел взгляд с лица главного на его руки, неподвижно  лежащие
на столе.
   - Вы так считаете? - медленно выговорил он.
   - Я предпочел бы, чтобы вы не считали меня своим противником,  Грегори.
Лучше представьте себя на моем месте. Что тут смешного? - спокойно спросил
Шеппард, заметив, что Грегори улыбается.
   - Нет. Мне просто кое-что вспомнилось. Я тоже... впрочем, это не важно.
Будучи на вашем месте, я размышлял бы так  же.  Невозможно  проникнуть  за
стену, если отсутствует дверь.
   - Хорошо. Рассмотрим первый вариант. Преступник, говорите вы, проник  в
морг до одиннадцати, раньше, нежели  первый  полисмен  заступил  на  пост.
Передо мной план. Где тут можно спрятаться?
   - Здесь в углу, за крышкой гроба, или в противоположном, за досками.
   - Вы как-то проверяли это?
   - Нет, это теория.  Можно  укрыться  за  этой  крышкой,  но  достаточно
посветить  сбоку  фонарем,  и  тайник  раскроется.