Ведь в том, что  он  теперь
ясно видит, есть и хорошее - например, свет и надежда. И все-таки  много
лет спустя ужасы все еще живут и остаются частью его самого.
   - Что делали с их матерями? - спросила Бриджет.
   - После родов их возвращали в лагеря.
   - Чтобы убить?
   - Зачем же еще?
   - А он оставлял себе детей. Но мне все еще не понятно, как они попали
сюда.
   - В тысяча девятьсот сорок четвертом он уехал из Германии в  Испанию.
Его снабдили документами и, наверное, деньгами. Не Гитлер, а  кто-то  из
руководства Рейха понял, что война  проиграна,  и  попытался  обеспечить
свое будущее. Может, Борман? Его, как и всех  остальных,  впереди  ждала
старость; а ученый, создавший племя маленьких человечков,  мог  пригото-
вить таинственный эликсир, продлевающий жизнь. Из Испании он приехал сю-
да.
   - С детьми?
   - Наверное. Это не представляло особого труда. На  время  поездки  им
можно было дать снотворное. Они весят совсем немного и почти не занимают
места. Здесь он связался с братом жены, вашим  родственником.  Никто  не
знает, как им удалось договориться. В конце концов Шеймус покупает  дом,
оба поселяются здесь, и оба здесь умирают.
   - Какой бессмысленный конец.
   - А разве этого нельзя сказать о многих людях? Возможно, Хофрихт  ду-
мал, что когда-нибудь сможет продолжить свои эксперименты. Например, по-
лучить поддержку стареющего тирана в Южной Америке. Не исключено, что он
предлагал свои услуги, но получил отказ. Тем временем он наблюдал за ма-
ленькими человечками. Он считал, что занимается великим делом.
   - Великим делом! - воскликнула Бриджет.
   - Да.
   Стефан очень устал. Он выполнил свою задачу,  под  ответом  подведена
страшная черта. Он хотел спать и вспомнил о Ханни, которая еще не встала
с постели. Рассказать обо всем Бриджет оказалось не так трудно,  как  он
полагал. Правда, ему еще предстоял разговор с женой.

                               Глава 12

   Ему снилась Хелен, но все было запутано и непонятно. Они жили в  Вер-
монте в собственном доме, который купили летом, когда Черри  исполнилось
три года. Правда, во сне оказалось, что они еще не женаты, а ее отец жи-
вет где-то рядом. (Хотя в действительности он умер  от  стенокардии,  не
дождавшись рождения единственной внучки) Невероятными, однако, были ощу-
щения самого Уоринга, потому  что  он  одновременно  испытывал  к  Хелен
чувства, которые были и в настоящем, и в прошлом, когда они только  поз-
накомились. Он любил и ненавидел ее, раздвоившуюся  в  его  сознании.  В
конце концов он выслушал речь, которую она предыдущей  ночью  произнесла
над малышкой. Он вышел из себя. Во сне они оказались одни, и не надо бы-
ло думать о том, какое впечатление они произведут на окружающих.  Уоринг
высказал ей все, что хотел, но не мог в реальной  жизни.  Она  в  ярости
бросилась на него, и он проснулся от собственного крика.
   Лежа на своей кровати злая и сонная, Хелен сказала:
   - Если ты видишь во сне кошмары, веди себя потише. Боже мой, как, на-
верное, тебя мучит совесть.
   Когда он одевался утром, она опять открыла глаза.
   - Куда ты торопишься? Еще рано.
   - Я собираюсь пойти и посмотреть, все ли в порядке с Гретой и не сбе-
жала ли она.
   - Боже, я совсем забыла. - Она откинула одеяло и вылезла из  кровати.
- Подожди меня.
   Волнение, испытанное им во сне, почему-то осталось. Злость после спо-
ра утихла, но другие воспоминания не давали покоя. Он видел вместо этой,
так изменившейся женщины, простую (так когда-то  ему  казалось)  наивную
девушку. Он вспомнил ту ночь, когда светила луна, и  небо  было  усыпано
звездами, и звенели колокольчики на верблюдах. Он и Хелен впервые  оста-
лись вдвоем. Она говорила о звездах и о той игре, которую узнала,  когда
была еще маленькой девочкой: "Ты выбираешь три звезды,  довольно  близко
расположенные друг к другу, которые составляют треугольник. Одна из  них
должна светить ярче остальных. Ты считаешь, что она самая  ближняя.  За-
тем, когда ты смотришь на них, они перестают быть просто яркими  точками
на темном небе. Внезапно у них появляются крылья, и  они  начинают  уда-
ляться в бесконечность". Она робко, почти извиняясь, сказала,  что,  ко-
нечно, знает: самая яркая звезда не обязательно самая  ближняя,  но  так
легче все представить себе. Тогда он любил ее и сказал ей об  этом...  и
понял, что у нее вдруг перехватило дыхание. Ветер раскачивал  пальмы,  а
где-то вдали бились о берег волны.
   Уоринг посмотрел в окно.
   - Хорошо, я подожду.
   На ступеньках они встретились с Дэниелом и узнали, что Стефан и Брид-
жет уже в гардеробной. Уоринг сразу увидел, что Грета никуда не исчезла,
а ее маленькое личико по-прежнему безучастно. Стефан, напротив,  казался
взволнованным. Он почти сразу, извинившись, ушел, а Бриджет  пересказала
им то, что узнала от него. Они молча выслушали ее.
   Когда она закончила, Дэниел спросил:
   - Ты думаешь, это правда?
   - Бумаги хранятся в библиотеке.
   - Я считаю, нам следует сходить и взглянуть на них.
   - Они ведь на немецком.
   - Все равно мы, наверное, сможем что-то узнать. И ее возьмем с  собой
- ей, похоже, не очень удобно в корзине.
   Бриджет наклонилась к малышке. Та позволила взять себя на руки. Брид-
жет попыталась заговорить с ней - чтобы та не подумала, будто  ее  хотят
обидеть. Выражение лица Греты не изменилось.
   В библиотеке они нашли бумаги, разбросанные по столу. Уоринг,  как  и
Бриджет, немного знал немецкий. Отчеты имели отношение  к  экспериментам
над беременными женщинами.
   - Вы что-нибудь поняли? - спросил Дэниел.
   - Немного. Но бумаги налицо, и я не думаю, что Стефан все придумал.
   - Не понимаю, как об этом не узнали после войны, - сказала Бриджет. -
Неужели никто не обнаружил никаких документов или следов?
   - Могли и не найти, - ответил Дэниел. - Стефан, кажется, думает,  что
это было частное предприятие, и, возможно, фонды поступали только из од-
ного источника, поэтому о результатах знал только один  человек.  Далеко
не все документы, имеющие отношение к нацистским экспериментам, найдены.
Возможно, Хофрихт скрывал результаты даже от своего шефа в Берлине. Ведь
деньги предназначались для работы по предотвращению старения, а  не  для
создания эльфов.
   "Хелен необычно молчалива, - подумал Уоринг. - Она ничего не  сказала
по поводу объяснений Бриджет, да и вообще с тех пор не проронила ни сло-
ва. Интересно, что больше поразило ее - бесчеловечность эксперимента или
тот факт, что никакого колдовства не было". Сам он не чувствовал никако-
го удовлетворения от разгадки. Единственное, что ему оставалось,  -  это
скрывать свои намерения. Он должен заполучить Грету и остальных человеч-
ков для научных исследований.
   - Нам еще предстоит решить, что с ними делать, - напомнил он.
   - Именно на этом мы остановились вчера, - опять заговорил  Дэниел.  -
Теперь мы знаем, что разглагольствования Мэта были  по  сути  дела  пра-
вильными с юридической: точки зрения. Она - человек и имеет  права.  Ду-
маю, между Германией, Ирландией и Израилем разгорится спор по поводу  ее
гражданства. Что касается личности как таковой, ее  нельзя  не  признать
свободной.
   - Хорошо, но находка налагает ответственность и на нас, - подал голос
Уоринг. - Мы не можем выбросить ее в океан двадцатого столетия, не удос-
товерившись сначала, что она умеет плавать или что у нее  есть  хотя  бы
спасательный пояс. - В дверь вошла Черри, он улыбнулся ей, а она -  ему.
- Я имею в виду, никаких газетных репортеров, никаких телевизионных  ре-
портажей. По крайней мере пока. С этим все согласны?
   - Думаю, да, - кивнул Дэниел. - Хотя могут возникнуть сложности. - Он
бросил взгляд на Бриджет. - Миссис Малоне, например, и Мэри.
   - Не стоит об этом беспокоиться, - сказала Бриджет.
   Она поставила Грету на стол. Малышка продолжала  смотреть  на  них  с
прежней безучастностью. Теперь к ней подошла Черри, и ей навстречу потя-
нулись маленькие ручки.
   - Она помнит тебя! - воскликнула Бриджет.
   "Это уже контакт", - подумал Уоринг. Черри взяла малышку на руки.
   - Ей нужно поесть, - сказала она.  -  Ведь  прошлой  ночью  она  пила
только воду. Как по-немецки завтрак, папа?
   - Fruhstuck.
   Улыбаясь, Черри склонила голову:
   - Fruhstuck Грета. Хорошо?
   Та кивнула. Это действительно был контакт, но,  как  заметил  Уоринг,
ответной улыбки не последовало.

   Когда встал вопрос о приобретении мебели для гостиницы, Бриджет зака-
зала и сиденье, с которого кормят ребенка. Оно  прикреплялось  к  спинке
обычного стула, но оказалось слишком велико для Греты. Тогда Бриджет по-
ложила, несколько книг, и малмшка наконец могла удобно устроиться.
   Ее отношение к еде было разумным и естественным.  Она  пробовала  ма-
ленький кусочек или делала глоток, а затем уже ела и пила. Бриджет  пос-
тавила перед ней яичницу-болтунью и мелко нарезанные почки на блюдечке.
   Грета также прекрасно справилась с кофе, который ей  налили  в  рюмку
для ликера. Малышка сначала отдернула руку,  потому  что  кофе  оказался
слишком горячим, а когда Бриджет добавила молока, сразу снова взяла рюм-
ку.
   Миссис Малоне следила за происходящим широко раскрытыми глазами и ма-
шинально крестилась. Бриджет рассказала ей и Мэри о том, что  случилось,
и попросила помалкивать. Похоже, девушка отнеслась  к  этому  спокойнее.
Для Мэри рассказ об экспериментах не представлял  особого  интереса,  ее
поразил сам факт подтверждения легенды. Но миссис  Малоне,  как  заметил
Уоринг, сильно испугалась и время от времени даже вздрагивала.
   Хотя Уоринг с интересом наблюдал за происходящим, мысли его были  за-
няты более серьезными вещами. Он не сомневался в правильности предложен-
ного им пути. Глупо было даже думать о том, чтобы ученые остались в сто-
роне, пусть даже на какое-то время. Но прекрасно понимал, сколько потре-
буется сил, чтобы добиться этого. Он нехотя отказался  от  своей  первой
идеи, позвонить в Америку Дину Мэттьюсу. Звонок в  Америку,  по  крайней
мере в этой местности, обязательно привлечет внимание, и у кого-то может
появиться желание подслушать, а Мэттьюс - такой человек,  которому  надо
все объяснить по три или четыре раза, прежде чем он начнет  действовать.
Более того, если он окажется здесь, то вторжение неизвестного  американ-
ца, а также известие, что Уоринг раскрыл секрет, произведут на остальных
плохое впечатление.
   Он размышлял над этой проблемой во время завтрака и  жалел,  что  ему
недостает воображения. Здесь требовался нетрадиционный подход. Он с сод-
роганием думал о том, что маленьких человечков  передадут  представителю
ирландского правительства. Или ими завладеют рекламные агентства. Других
альтернатив он не видел. Решение было необходимо найти, причем немедлен-
но. Потом он вспомнил о Мак-Греди и удивился, как раньше о нем не  поду-
мал.
   Вот он, выход. Никаких американцев: сэр Патрик Мак-Греди живет в Лон-
доне и является членом Королевского общества. Поговаривают, что он вско-
ре будет его президентом. Он известен всему миру, регулярно выступает по
телевидению и на торжественных приемах, к тому же он честный человек. Не
будучи пацифистом, Мак-Греди отказался от Нобелевской  премии,  объяснив
это тем, что она учреждена человеком, который запятнал себя изобретением
смертоносного вещества. Более того, как выпускник "Тринити", в пору сво-
ей юности сочувствовавший  революции,  он  даже  пользуется  в  Ирландии
большим уважением, чем  в  Англии.  Никто  не  должен  возражать  против
Мак-Греди, и все должны согласиться с тем, чтобы посвятить его в тайну.
   Сэр Патрик также был интеллигентным человеком с прекрасным  воображе-
нием. Уоринг два или три раза встречался с ним лично,  и  они  прекрасно
понимали друг друга. Его не нужно долго уговаривать, чтобы он все бросил
и приехал, - одного намека будет достаточно.
   "Стоит также учесть, - признался себе Уоринг, - что  Мак-Греди  очень
щепетилен в отношении прав своих коллег. Он с уважением отнесется к моим
требованиям. Это будет сотрудничество на равных".
   Мак-Греди - это выход. Остается только один  вопрос  -  когда  и  как
ввести его в курс дела. Надо оказаться у телефона, когда разговор  никто
не сможет подслушать. Это совсем непросто. Если Уоринг пойдет звонить  в
деревню, то привлечет к себе внимание. Не надо торопиться. При необходи-
мости придется день или два переждать.
   Он поднял голову и увидел, как в столовую входил Мэт и какими нежными
взглядами они обменялись с Черри. За ним  по  пятам  следовали  Морвицы.
Ханни выглядела бледной и испуганной. Когда она увидела Грету,  ее  губы
задрожали, на глаза навернулись слезы. Потом хлынули ручьем. Она не про-
ронила ни слова, даже не попыталась скрыть или вытереть их. Она постояла
так несколько минут. Никому не хотелось нарушать молчание. Затем  Стефан
обнял ее за плечи и вывел из комнаты.
   В то утро Ханни больше не спускалась, но Стефан вернулся в  столовую,
хотя и отказался от завтрака. Он  объяснил,  что  его  жена  плохо  себя
чувствует. Он сам выглядел ужасно. "Все понятно, - подумал Уоринг, - не-
мец с женой, которая по крайней мере наполовину еврейка". Но только Сте-
фан мог разговаривать с малышкой. Уоринг напомнил об этом Дэниелу, и тот
попросил Стефана остаться. Стефан, оторвавшись от кофе, кивнул  головой,
но без энтузиазма.
   - Я переведу для вас все, что она скажет.
   Они попросили его еще раз объяснить малышке, что о ней позаботятся  и
что она в безопасности. Выражение ее лица не  изменилось:  она  казалась
такой же безучастной. Дальше, решил Уоринг, будет сложнее: Дэниел  пред-
ложил, чтобы остальные маленькие человечки вышли из своего укрытия.  Она
внимательно выслушала и ответила своим резким серебристым голоском.
   - Она согласна, - перевел Стефан. - Она позовет их для вас.
   - И они выйдут?
   - Похоже, что так. - Стефан пожал плечами.
   - Видимо, нам придется отпустить ее, чтобы она вызвала  их,  если  мы
собираемся относиться к ней, как к человеку и как к равной, -  задумчиво
произнес Дэниел.
   - Я против, - подал голос Уоринг. - Мы не знаем, как они ее примут.
   - Что вы имеете в виду?
   - Мы знаем, даже уверены в том, что их родители - люди, но нам ничего
не известно о них самих. Она, похоже, не глупа, но как она  себя  поведе
т... Мы можем только догадываться. Они росли в лаборатории, как подопыт-
ные животные. А потом, с ними обращались, как с игрушками. Если она вер-
нется назад, остальные могут напасть на  нее.  Так  поступают  некоторые
позвоночные.
   - Ты думаешь, они могут побить ее? - спросила Черри.
   - Но она должна об этом знать, - возразил Мэт. - Вы же  сами  назвали
ее умной.
   - Она ВЫГЛЯДИТ умной, - уточнил Уоринг. - Но она попала в  совершенно
новую обстановку, и наверняка растерянна.
   - Пусть идет, - подала голос Хелен.
   Она, конечно, сказала это из чувства противоречия, только более  спо-
койным тоном, чем обычно. У нее началась депрессия.
   - Я думаю, Уоринг прав, - сказал Дэниел. - Надо быть очень осторожны-
ми. Стефан, скажите ей, что мы вместе с ней спустимся в подвал. Она смо-
жет их оттуда вызвать?
   Немец снова начал переговариваться с крошкой.
   - Надо сходить не в погреб, а в башню, - сказал он.  -  Она  говорит,
что они выйдут оттуда.
   - Видимо, это правда, - сделал вывод Дэниел. - Если никто не возража-
ет, давайте пойдем сразу же. Ты понесешь ее, Черри?
   Черри кивнула.
   - Держи покрепче. А то она может испугаться и прыгнуть, - предостерег
дочку Уоринг.
   - Зачем? - улыбнулась Черри. - Nicht wahr, Грета?
   Маленькое личико посмотрело на нее. Взгляд оставался бессмысленным  и
безразличным. Уоринг внезапно почувствовал неуверенность, даже опасение.
То, что они мало знают о ней, о ее поведении и логике мышления, он  ска-
зал под влиянием момента... Испугался, что ее могут  отпустить.  Но  он,
конечно, был прав. Быть человеком - это значит  не  только  унаследовать
гены родителей, но и культуру, создаваемую сотнями поколений. Невозможно
определить, насколько важен этот фактор.

   Бриджет была занята по хозяйству, а Ханни осталась в  своей  комнате.
Остальные спустились по лестнице в кельи под башней. Дэниел и Мэт  взяли
фонарики. Черри несла Грету и нашептывала ей что-то на ухо - как  ребен-
ку. Уоринг думал о том, как она будет звать их и выйдут ли они.
   Грета и Стефан снова заговорили между собой.
   - Нам нужно подойти к месту, залитому водой, - сказал  немец.  -  Они
спрятались там, на другой стороне.
   - А как они переправляются? - поинтересовался Дэниел. - Вплавь?  Ведь
глубина, наверное, больше метра.
   Стефан не стал переводить этот вопрос. Они уже почти пришли. Луч  фо-
нарика осветил черную воду сквозь дверной проем.
   - Хорошо, Черри, опусти ее на пол, - сказал Дэниел.
   - Нет! - воскликнул Уоринг. - Пусть зовет, сидя у тебя на руках!
   Черри не ответила, а нагнулась и осторожно поставила Грету на  камен-
ные плиты. У Уоринга появилось невольное желание  схватить  малышку.  Он
напрягся, готовый ринуться в погоню, если та попробует убежать.
   Но она пошла с какой-то странной элегантной неторопливостью и остано-
вилась на верхней ступеньке, не залитой водой, затем  подняла  голову  и
заговорила. Здесь внизу голос ее стал грубее, слова казались более  чет-
кими.
   - Komm! Ich bin hier. Greta.
   Ничего не произошло. Да и как могло произойти? "Они были бы дураками,
если бы пришли", - подумал Уоринг. Но малышка чего-то ждала.  Затем  луч
фонарика скользнул дальше, и Хелен, стоящая рядом с ним, задержала дыха-
ние.
   Уоринг увидел детскую игрушечную лодочку, плывущую по тихой воде.  На
веслах сидели кукольные фигурки.

                               Глава 13

   Суденышко больше походило на плот,  чем  на  лодку,  отметил  Дэниел:
плоский кусок дерева около метра в длину с бортами,  прибитыми  гвоздями
или приклеенными. Весла тоже были сделаны грубо, а одно из них оказалось
просто щепкой от ящика с апельсинами или от  чегото  подобного.  Но  его
внимание привлекли те, кто сидел в суденышке.
   Они, как и Грета, были одеты в зеленое и, освещенные лучом  фонарика,
более походили на персонажей диснеевского мультфильма.  "Боже  мой,  кто
только придумал это? - подумал Дэниел. - Национальные костюмы для кукол!
Конечно, не сами маленькие человечки и не ученый Хофрихт.  Значит,  Шей-
мус. Но нельзя сказать, что это было причудой безумца. Они на самом деле
куклы. Что бы там ни говорили о том, что они люди и имеют  права,  разве
можно серьезно воспринимать существа, хотя и схожие обликом с людьми, но
высотой всего дюймов двенадцать?"
   Их оказалось шестеро, как Грета и говорила. Пять юношей и одна девуш-
ка. Она сидела, окруженная  маленькими  мужчинами  (четверо  из  которых
гребли, а пятый стоял на корме) и смотрела прямо на ослепляющий  ее  луч
света.
   Это было само воплощение красоты в миниатюре.  Грета  казалась  хоро-
шенькой, что усиливалось ее миниатюрными размерами, которые скрывали не-
большие недостатки, но эта девочка во многом отличалась от  нее.  Распу-
щенные цвета кукурузы густые волосы  спускались  на  плечи.  Глаза  были
большими и темными - карими, наверно, подумал он. Лицо - широкое, с  вы-
сокими скулами, кожа менее бледная, чем у Греты, как будто никакая  тьма
и подземелье не смогли уничтожить гены, полученные предками после многих
столетий пребывания на солнце и открытом воздухе.  "Еврейка?  -  подумал
он. - Вряд ли". Но ему доводилось видеть такой тип еврейской  красоты  у
беженцев из покрытых снегами долин России и Польши, правда, никто из них
не был столь красив.
   Лодка достигла ступенек, заскрежетала о камень. Дэниел нагнулся, про-
тянув белокурой королеве руку. Она не вздрогнула и не отступила, а  под-
няла ручки. Он взял ее за талию, и она бесстрашно  посмотрела  во  тьму,
когда он поднимал ее. Через платье его пальцы  чувствовали  пульсирующую
теплоту ее тела, изгиб бедра и грудь. Он выпрямился.  Теперь  они  могли
рассмотреть друг д