продолжая следить за Калидом с настороженностью,  причину
которой Эйрис не могла понять. - Не ешь, Эйрис.
   - А питаться будем воздухом? - ехидно спросила она.
   - Дичью.
   - Но, Келовар, даже если в Эр-Фроу и водится дичь, ее не хватит на год.
   Но спорить с ним было бесполезно.
   - Надо только пробраться через посты, а там  охоться  сколько  влезет.  И
никаких помоев на обед.
   Эйрис потянулась к ближайшему столу, осторожно выудила из  чаши  какой-то
коричневый кусок и понюхала. Что это такое, определить она не смогла, с него
стекал коричневый соус, тоже непонятного происхождения. Еда почти не  пахла.
Женщина положила кусок в рот и не почувствовала  вкуса.  Но  стоило  немного
пожевать, как рот наполнился слюной, и Эйрис почувствовала  волчий  аппетит.
Она проглотила кусок и  потянулась  за  следующим,  не  глядя  на  Келовара,
который сердито повернулся и направился к выходу.
   Женщина с тихим голосом опустилась на колени подле нее.
   - Ну как, вкусно?
   - Еда как еда. - Эйрис произнесла эти слова резче, чем собиралась. -  Кто
такой Калид Т'Алира? Это первое материнское имя, которое я здесь слышу.
   Женщина пропустила мимо ушей замечание о материнском имени.
   - Он капитан - вернее, был капитаном городского Совета по охране Делизии.
   Эйрис перестала жевать.
   - Не знаю, почему он здесь, - продолжала женщина,  -  но,  кажется,  всем
здесь заправляет. Я слышала, что это  он  приказал  расставить  посты.  Меня
зовут Криджин, гранильщица.
   - Эйрис, стеклодув, - она не назвала рода  своей  матери,  а  Криджин  не
стала спрашивать.
   - По вкусу это напоминает...
   В проеме входной арки появился человек с дико выпученными глазами.
   - Наступает Первоночь!
   Все замерли. Повисла напряженная тишина, она напоминала  хрупкое  стекло,
готовое от малейшего толчка упасть и разбиться вдребезги. Эйрис зажмурилась.
Хватит. Хватит чудес. Довольно. Когда она  открыла  глаза,  то  поняла,  что
паника, которую ненадолго остановил Калид Т'Алира, опять  охватила  всех,  и
люди  с  удовольствием  дают  разрядку  своим  взвинченным  нервам.   Крича,
толкаясь, переругиваясь, они ринулись к выходам -  взглянуть  на  небо.  Оно
быстро темнело. Первоночь поглощала остаток Перводня, без Темного  Дня,  без
Последнего  Света.  Невозможнейшее,  безумнейшее  событие  в  длинной   цепи
невозможных безумств сегодняшнего дня стало последней каплей.
   Люди кричали, что это город смерти, в котором все они неминуемо погибнут,
что они уже мертвы. Кто-то протяжно запричитал, другой начал биться  головой
о ствол дерева, снова и снова...
   Неожиданно посреди этого кромешного ада снова возник Калид Т'Алира.
   - Делизийцы! -  закричал  он,  взобравшись  на  огромный  растрескавшийся
валун. И, как ни странно, его услышали. Эйрис, которая  пыталась  пробраться
назад в здание, повернулась к  нему.  У  этого  человека  оказался  властный
голос, к его словам поневоле прислушивались. Он обвел взглядом  перепуганную
толпу. - Делизийцы! - повторил он и  сделал  короткий  рубящий  жест  рукой,
приказывая солдату, стоящему возле вопящей толстухи, утихомирить  ее.  Через
секунду истошный визг прекратился.
   - Делизийцы!
   Постепенно крик и гомон улеглись, и теперь Калид Т'Алира мог говорить  не
повышая голоса.
   - Итак, солнце заходит. Неужели вы никогда не видели этого раньше?
   Может, это Последний свет, а может, и нет. Может, мы так и не узнаем, что
это, но геды обещали  встретиться  с  нами  в  Доме  Обучения,  когда  снова
настанет утро. До тех пор мы можем и подождать. Неужели приход ночи причинит
вам зло? Вы страдаете? Нет. Вернитесь  в  здание,  иначе  солдатам  придется
применить насилие. Пусть их храбрость послужит вам примером!
   Солдаты, которые только что выглядели отнюдь не браво, подтянулись.
   Тех, кто все еще дрожал, кричал и показывал на темнеющее небо, постепенно
усмирили. Калид продолжал улещивать людей, постепенно понижая голос, пока он
не стал тихим и ровным, и теперь уже его  интонации  вселяли  уверенность  в
сердца делизийцев. Наконец люди потянулись обратно в здание.
   Калид спрыгнул со скалы и шепотом что-то приказал солдату, который  сразу
же побежал к другим строениям.
   Эйрис вернулась в зал, чтобы найти Криджин,  которую  потеряла  в  толпе,
когда началась суматоха. Она увидела ее в углу. Криджин стояла, вцепившись в
руку невысокого человека в тунике торговца. С приходом ночи невидимые  лампы
озарили комнату оранжевым светом, который, однако, был намного слабее, чем в
комнатах наверху.
   Чаши с едой исчезли.
   Эйрис прислонилась к стене.  За  последнее  время  ей  довелось  пережить
слишком много: житейские передряги, голод, страх, гнев, панику. И вдруг  все
внезапно кончилось. Сейчас она напоминала стекло, слишком быстро вынутое  из
печи - оно может внезапно пойти трещинами, и бывает, даже опытный  стеклодув
не может предсказать, когда это случится. Вероятно, такой надлом произошел и
в ней.  Скованная  усталостью,  Эйрис  с  трудом  поднялась  по  лестнице  и
заперлась в своей комнате. Удобно устроившись на  подушке,  она  попробовала
укрыться другой, потом откинула ее: в комнате было тепло.  Скудный  ужин  не
утолил голода, желудок сводило... Подумать  только,  она  преодолела  вельд,
стремясь достигнуть заветного  города,  а  оказалась  в  этом  металлическом
склепе! Она ощущала не облегчение, а пустоту.
   Эмбри...
   Эйрис впилась ногтями в исцарапанную ладонь, но на  этот  раз  физическая
боль не смогла заглушить боли душевной. Она  нажала  на  оранжевый  круг,  и
комната погрузилась в темноту, хотя сам кружок продолжал тускло светиться.
   Эйрис не знала, сколько времени она пролежала в темноте. Она  чувствовала
себя даже хуже, чем в первые часы изгнания, когда ее поддерживала ненависть,
хуже, чем в вельде, когда ее со всех сторон подстерегала  опасность.  Теперь
ее окружала пустота. И она, тоскуя о дочери, лежала наедине с этой бездушной
пустотой, пока не раздался стук в дверь. На пороге стоял солдат. В руках  он
держал двух  маленьких  лори,  ощипанных  и  запеченных.  Воздух  наполнился
ароматом костра и жареного мяса.
   Келовар молча протянул Эйрис чашу гедов с аппетитной добычей. Другая  его
рука свисала  вдоль  туловища,  в  глазах  стояла  отчаянная  мольба.  Эйрис
изучающе  смотрела  на  рослого,  сильного  человека,  в   безвольной   позе
застывшего  перед  ней.  Каждый  расслабленный  мускул  тренированного  тела
выражал покорную незащищенность,  потребность  в  утешении  и  ласке.  Эйрис
всегда претил такой стиль поведения - даже у любовника на одну ночь.
   Но сейчас это ее не остановило. От Келовара пахло свежим ночным ветром  и
крепким мужским потом. Он был единственным  живым  существом  в  этой  серой
железной клетке, единственным человеком на  необитаемом  острове.  Бездушный
склеп забрал у Эйрис последние силы, и этой ночью  она  больше  не  могла  в
одиночку бороться с неведомым.  Она  нажала  на  круг  в  стене  и  впустила
Келовара в комнату.
   Оранжевый глаз на стене пристально вглядывался в беспросветную тьму.

10

   У противоположной стены Эр-Фроу, в одной из  комнат  галереи,  специально
отведенной для таких, как она, прислонившись к стене, сидела проститутка.
   Девушка была одна, ее неприбранные черные волосы беспорядочно рассыпались
по узким плечам и едва заметной груди. Когда она наклонялась, волосы  темным
потоком падали на пол.
   СуСу внимательно оглядела свои ноги и пах,  и  ей  показалось,  что  язвы
исчезли. Да, кожа стала чистой! Язвочки пропали, когда она проснулась внутри
Стены. Очень странно: они не могли затянуться  за  такой  короткий  срок.  И
однако это произошло!
   СуСу тихо всхлипнула. Ее мать тоже была проституткой; девочка выросла  на
задворках квартала братьев-легионеров в Джеле  и  знала,  что  гнойные  язвы
проституток никогда не вылечиваются, наоборот, они  всегда  увеличиваются  и
твердеют. В один из циклов ее мать просто прогнали со двора, еще  через  два
цикла от нее потянуло зловонием гниющей плоти, мать корчилась от боли, а  на
четвертый цикл умерла. СуСу сама отнесла ее тело к похоронной печи.
   Завернув иссушенное тело в бурнус, она с трудом тащила его по улицам.
   Острые камни мостовой разодрали бурнус в клочья, и  мать  отправилась  на
Остров Мертвых с исполосованной спиной и в облаке жуткого смрада.
   Как и все ее товарки, СуСу знала: гноящиеся язвы проституток  никогда  не
проходят. Ее язвы прошли.
   Девушка принюхалась:  семя  последнего  брата-легионера,  ее  собственный
запах - и все. Гноя нет. Запаха гноя нет с тех пор,  как  она  очнулась,  со
всех сторон окруженная металлом. Она бежала, чтобы не умереть смертью  своей
матери, она просто не  могла  представить,  что  ее  тело  тоже  потащат  по
мостовой на потеху братьям-легионерам. Уж лучше мостовые Города Мертвых.
   Но язвы исчезли...
   Град ударов сотрясал дверь. Проститутка посмотрела на нее своими темными,
словно из матового стекла, глазами. Они никогда не меняли своего  выражения.
Удары в дверь сыпались без передышки и становились все сильнее.
   Проститутка, зажав уши, изо всех сил сдавила голову руками, но  глаза  ее
оставались пустыми - ни страха, ни ненависти. Ничего.

11

   Энциклопедист  выдавал  информацию.  Он  применил   сначала   конструкцию
очевидного факта, затем конфигурацию предположений,  которые  подтверждались
неким событием или явлением:
   - Биологическое исследование показало, что генетическая структура  клеток
человеческого   гиганта,   лишенного   пигмента,   значительно   повреждена;
воспроизведение  потомства  исключено.   Голосовые   связки   деформированы;
говорить  не  может.  Кровь   и   внутренние   органы   поражены   радиацией
одиннадцатого и шестнадцатого типов. Третий уровень.
   Повреждения и  уровень  радиации  тканей  человеческого  гиганта  поют  в
гармонии с уровнем радиации одного из участков планеты - острова, отстоящего
на восемьдесят орфов отданного населенного континента.
   Возможно, он прибыл с этого острова.
   Темная сторона: неизвестна  причина,  по  которой  человек  покинул  свою
группу спаривания и в одиночку отправился в  такое  далекое  путешествие  на
лодке, которая вполне могла затонуть. Как "джелийцы", так и "делизийцы"  вне
стен лаборатории обычно  стремятся  объединиться  с  другими  членами  своей
подгруппы.
   Темная сторона: в разговорах ни разу  не  упоминались  люди,  живущие  на
островах, никто не говорил о лодках, способных покрыть такое расстояние.
   Солнечная сторона: люди говорят об Острове Мертвых. Если бы  человеческая
грамматика была достаточно развита, чтобы петь в гармонии с  грамматическими
конфигурациями,  большинство  таких  речей   переводилось   бы   в   подобии
поэтических конфигураций или конфигураций диких, бездоказательных гипотез. В
целом способность людей выражать факты или гипотезы с помощью поэзии  широко
варьируется (уровни с шестого по двадцать восьмой).
   Радиация острова соответствует радиации кораблей землян, один из  которых
сбит Флотом в этом районе, с учетом периода  полураспада  основных  изотопов
(2164 стандартных фрегов).
   Представляется вероятным, что люди впервые попали  на  планету  в  начале
войны на частично поврежденном  гедами  корабле,  приземлившемся  на  данном
острове.  Чтобы  пересечь  океан,  люди  использовали  либо  лодки,  гораздо
совершеннее тех, что имеются в настоящее время у "делизийцев" и "джелийцев",
либо космические  челноки.  Если  это  действительно  так,  то  органические
компоненты корабля или  челнока  должны  были  разложиться  много  поколений
назад. Если человеческая система хранения  информации  напоминала  нашу,  то
радиация должна была уничтожить молекулярные матрицы.
   Если гигант прибыл с острова, там могут оставаться и другие люди. Ни один
гед  не  должен  приближаться  к  острову.  Необходимо  послать  на   остров
зонды-наблюдатели, не содержащие органических узлов.
   Можно предположить, что часть людей  осталась  на  острове,  а  остальные
переправились на континент. Но это могло произойти только в том случае, если
оставленные  на  острове  были  настолько  сильно  поражены  радиацией,  что
представляли опасность для покинувших его. Однако пораженные особи не  могут
воспроизводить  потомство,  поэтому  человеческий  гигант  просто   не   мог
появиться на свет. Тем не менее он существует.
   Люди, населяющие планету, делятся на три подгруппы, а не  на  две.  Этому
нет логического объяснения.
   Люди, населяющие континент, делятся на две подгруппы, а  не  живут  одной
общностью. Нет логического объяснения.
   Существует  придуманное  людьми  объяснение  их  появления  на   планете,
выраженное поэтическими образами. Они утверждают, что  все  их  предки  были
мгновенно перенесены на материк с Острова  Мертвых.  Но  это  иррациональное
объяснение.
   Ни одна из гипотез не объясняет, почему люди не говорят о том, откуда они
взялись на планете.
   Исследования  человеческого  гиганта  наряду   с   другими   подопытными,
показали, что  мозг  гиганта  сильно  поражен  радиацией.  Его  феромоны  не
отличаются от феромонов остальных людей. Способность реагировать на феромоны
не отличается от способностей его собратьев.
   Человеческий гигант обречен.

12

   В это невозможно поверить. Геды, кто бы они ни были, глупцы.
   Джехан стояла на  серой  металлической  площадке  перед  Домом  Обучения,
сжимая ярко-красный кружок, который только что получила от геда. Чужак носил
доспехи без единого шва. Они  сверкали  на  солнце,  как  металл,  оставаясь
мягкими, как ткань. Неужели они действительно способны защитить?
   А прозрачный шлем, полностью закрывавший голову, -  из  чего  он?  Не  из
стекла же, в  конце  концов!  Как  бы  то  ни  было,  таинственный  материал
нисколько не заглушал рокочущего  голоса  чужака.  Он  сказал,  что  красный
кружок означает принадлежность  Джехан  к  легиону  -  Красному  легиону,  в
котором ей предстоит тренироваться. Это Джехан могла понять - конечно, здесь
слишком много джелийцев, чтобы  заниматься  всем  вместе.  Их  следовало  бы
разбить на легионы сестер, легионы братьев и такой же никчемный, как и  сами
нелегионеры, легион горожан. Но,  может  быть,  геды  надеялись  обучить  их
чему-то  стоящему,  например  сформировать  из  них  нечто  вроде   тылового
прикрытия. Это еще куда ни шло.
   Но Джехан видела, как гед протянул красный кружок делизийцу.
   - Я не тренируюсь рядом с подонками! - возмутилась она.
   Гед долго молчал, не отвечая; он смотрел на  Джехан  так,  будто  пытался
вникнуть в смысл ее слов. Неужели он настолько глуп?
   - Ты  отправишься  в  комнату  с  красным  кругом  на  двери,  -  наконец
проговорил он.
   - Нет. Если в этом легионе будут делизийцы, я не  пойду!  Я  джелийка!  Я
сестра-легионер! Я не тренируюсь вместе с предателями.
   Снова последовала пауза, на этот раз еще длиннее. Джехан холодно смотрела
на чудовище. Неважно, что на нем броня, оружия-то у него  нет.  Но  все-таки
джелийка пыталась сдержаться. В конце концов, чужаки, может быть, просто  не
представляют себе, что такое делизийцы. Но если они не знают, что этот сброд
только и делает, что торгует, к тому же часто нарушая условия своих  грязных
сделок; если они не знают о перемирии, которым завершилась последняя война -
делизийцы еще не успели нарушить  его;  не  знают  об  их  трусливых  ночных
набегах, совершаемых не ради честной битвы, а ради новых  рабов,  -  что  ж,
Джехан расскажет им.  Она  уже  открыла  рот,  чтобы  сказать,  но  геда  не
интересовали объяснения. Он вновь повторил:
   - Ты отправишься в комнату с красным кругом на двери.
   - Нет.
   - Ты согласилась каждый день приходить в Дом  Обучения.  Женщина  пела  в
гармонии с тобой.
   - Командующая приказала мне прийти, и я пришла,  но  легионеры  Джелы  не
тренируются вместе с отребьем!
   Два геда встали рядом  со  своим  братом-легионером,  как  только  Джехан
повысила голос, но не в боевом порядке, не вытащили ножи - они выжидали.
   Джехан даже не поняла, кто из них был старший. И это мастера-воины?  Даже
горожане действовали бы решительнее. К презрению добавилось разочарование.
   Девушка вынула нож.
   - Дайте мне кружок в легион сестер-легионеров.
   Толпившиеся  перед  Домом  Обучения  джелийцы  и  делизийцы  настороженно
замерли, наблюдая за происходящим.
   Геды как будто колебались. Люди украдкой переглядывались. Все трое  молча
смотрели  на  Джехан.  Ей  пришла  в  голову  безумная  мысль:  может,   они
совещаются?
   - Ты отправишься в комнату с красным кругом на двери, - наконец  произнес
первый гед. - В этой группе "джелийцы" и "делизийцы" будут вместе. В Эр-Фроу
все равны.
   Равны! С таким же успехом  он  мог  назвать  ее  делизийкой,  горожанкой,
проституткой! Гед оставался совершенно невозмутим, и  от  этого  оскорбление
показалось ей еще сильнее. Он даже не удостоил ее повышением голоса.
   Спокойствие геда красноречиво свидетельствовало: она настолько ничтожна в
его глазах, что не может вызвать даже гнева. Без  сомнения,  это  чудовищное
оскорбление. Джехан вспыхнула, напряглась и приняла боевую стойку.
   Гед стоял неподвижно, он не схватился за оружие, если  даже  оно  у  него
было, а просто, помолчав, повторил:
   - В Эр-Фроу все равны.
   Джехан бросилась вперед.
   Люди  вскрикнули.  Нож  Джехан  полоснул  как  раз  по  тому  месту,  где
металлическая броня геда переходила в стеклянный шлем. Такой удар пробил  бы
и броню, но нож словно натолкнулся на скалу, сломался  пополам  и  отскочил.
Джехан  вывихнула  плечо,  а  гед  даже  не  пошатнулся.  "Это   невозможно!
Невозможно!" - в смятении билась мысль, а гед,  как  ни  в  чем  не  бывало,
спокойно произнес:
   - Ты отправишься в комнату с красным кругом на двери.
   У Джехан подкашивались ноги, однако она выхватила другой нож,  подаренный
гедами, и приготовилась к новой атаке.
   - Джехан! - Это крикнула главнокомандующая Белазир. Девушка выпрямилась и
сжала кулаки. Ее мышцы дрожали от напряжения, она все еще не могла  поверить
в происшедшее.
   - Он оскорбил Джелу, командующая. Он сказал, что легионеры  равны,  равны
делизийцам и будут тренироваться в одном легионе!
   - Мы будем тренироваться, как нам прикажут.
   Джехан похолодела. А командующая так же резко продолжала:
   - Мы связаны с гедами словом чести на все время, пока здесь находимся.
   Отказаться от своего слова еще больший позор.
   Джехан  встретилась  глазами  с  Белазир.  Во  взгляде  девушки  сквозило
отчаяние воина,  связанного  ненавистной  клятвой.  Она  почувствовала,  что
уверенность покидает ее. Вероятно, главнокомандующей все это тоже было не по
душе, но она считала, что слово чести будет нарушено, если они не подчинятся
гедам.
   - Значит, я напала на того, с кем связана клятвой. Моя жизнь  принадлежит
тебе. - Холодок пробежал у Джехан по спине. Слова - простая формальность,  а
казнь может оказаться настоящей. Но Белазир только вздернула  подбородок.  В
ее задумчивом молчании Джехан почудилась нерешительность,  даже  уязвимость.
Ее охватила слабость - не  от  боли  в  плече,  а  от  внезапного  озарения:
главнокомандующая колеблется, не зная, как поступить.
   - Я возвращаю тебе жизнь, - наконец решила Белазир. - В Доме Обучения  ты
будешь беспрекословно подчиняться гедам.
   - Слушаюсь, главнокомандующая.
   Белазир жестом отпустила ее, и Джехан направилась  в  Дом  Обучения.  Она
выбросила кружок, но он успел оставить красную отметину на ее ладони.
   Оттереть ее, наверное, не удастся.
   Джехан подумала, что все это очень смахивает на какую-то детскую игру или
фокусы уличного жонглера в базарный день. Подтасовки и фокусы, бессмысленные
и глупые, словно толчешь воду в ступе. И все же, кого или  что  она  ударила
ножом?
   Дом Обучения, как и сам Эр-Фроу, представлял собой прямоугольник, со всех
сторон огороженный глухими стенами из серого металла. Джехан решила, что это
двор, где будут пр