ашь или нет?
   Несмотря на то, что Гракс нес варвара, и ему было тяжело, гед остановился
и пристально посмотрел на Эйрис, напряженно прислушиваясь к чему-то.
   - Мы дадим ему наркотики.
   - СуСу, послушай, они ему помогут... не плачь.
   Она  не  плакала.  Бесшумно,  с  сухими   глазами,   бывшая   проститутка
последовала за великаном, даже не оглянувшись на Эйрис. Дверь в комнату  она
не закрыла. Эйрис поняла, что СуСу  больше  не  считает  эту  комнату  своим
убежищем. Но кто же знал, что геды могут открыть любую дверь в Эр-Фроу?
   Гракс и Дахар пронесли великана  через  арку  и  направились  к  северной
стене. Дождь кончился. Ноги скользили по мокрой траве. Эйрис показалось, что
начинает темнеть, день заканчивался, хотя здесь ни о чем нельзя было  судить
с уверенностью.
   Около Стены  Гракс  извлек  из  своего  силового  щита  маленькую  темную
коробочку. Сначала Эйрис подумала, что он  держит  увеличитель,  и  невольно
взглянула на Дахара, но вроф был на коробочке темнее, чем на увеличителях, а
на двух ее сторонах виднелись небольшие углубления. Гракс  пальцами  надавил
на них, и часть Стены исчезла.
   - Ваш воздух сейчас заполнит эту часть периметра, - сказал Гракс  Дахару.
- Внесем его.
   Они оказались в большой пустой комнате. В ней были только запахи.
   Ноздри Эйрис затрепетали: неприятно пахло кридогами. Откуда-то  доносился
их неистовый вой. Заглушая тяжелый запах кридогов,  в  воздухе  витал  также
запах еды: неужели именно здесь наполняли чаши, которые появлялись потом  на
столах в залах? Но женщина не увидела никаких чаш. Но  ведь  раньше  она  не
видела и никакого прохода в Серой Стене.
   Страх перед гедами, убаюканный десятициклами  общения,  проснулся  в  ней
снова. Сила, которой они владеют, ужасала...
   Гракс и Дахар опустили белого гиганта на пол. Гед  прикоснулся  к  темной
коробочке, и варвар поднялся  вверх  на  огромном  столе.  Дыхание  великана
ухудшилось, Эйрис слышала теперь вой кридогов только в перерывах  между  его
тяжелыми всхлипами.
   - Вы должны уйти, - сказал Гракс.
   СуСу не шевельнулась.
   - А не может она остаться с ним? - спросила Эйрис.
   - Нет.
   - Почему нет? - рассердилась Эйрис.
   - Нет, - повторил Гракс, не глядя на нее. Он смотрел на Дахара.
   - Но она не будет мешать...
   - Нет.
   СуСу схватила великана за руку. Гракс отвел ее руку, однако сделал это не
грубо. СуСу кинулась  на  него,  охваченная  бессильным  гневом.  Ее  кулаки
колотили по прозрачному врофу,  который  полностью  защищал  Гракса.  Что-то
ужасное, неестественное чувствовалось в этой атаке. Эйрис двинулась  вперед,
но не успела она  дотронуться  до  СуСу,  как  Гракс  нажал  на  свою  серую
коробочку, и трое людей оказались за пределами Стены, которая вдруг  выросла
из пола между ними и Граксом, между ними и больным  гигантом,  поднимаясь  с
трех сторон до потолка. Дахар, Эйрис и СуСу оказались в пещере из врофа. Это
была кубическая выемка в  Стене,  с  четвертой  стороны  открытая  навстречу
меркнущему свету Эр-Фроу.
   Так быстро... СуСу отчаянно всхлипнула, выбежала из пещеры и помчалась по
направлению к залу. Эйрис рванулась за девушкой, но Дахар схватил женщину за
руку.
   - Оставь ее.
   - Вот как? - Эйрис повернулась к жрецу. - Как можно сейчас  оставлять  ее
одну в таком  состоянии?  Или  это  не  важно,  потому  что  она  джелийская
проститутка?
   - Не поэтому.
   - Она страдает!
   - Неужели это твоя забота, делизийка?
   - Меня зовут Эйрис.
   - Я знаю твое имя, - сказал Дахар. Их глаза встретились.  Они  посмотрели
друг на друга.
   Его  горячая  ладонь  лежала  у  нее  на  руке.  Эйрис  молчала,  странно
напрягшись, он повторил:
   - Тебя заботит ее боль?
   - Да!
   - Почему? Она ведь джелийка.
   По его волнению Эйрис поняла, что он спрашивает о чем-то более серьезном.
На изможденном лице Дахара мрачно мерцали черные,  глубоко  запавшие  глаза.
Значит, что-то случилось пока Дахар и рыжеволосая  сестра-легионер,  подруга
Джехан отсутствовали в Доме Обучения.  Что-то  случилось...  Близость  этого
человека почему-то смущала  женщину  и  вызывала  головокружение.  Эйрис  не
ответила. Дахар сильнее сжал ее руку.
   - Почему делизийка-стеклодув заботится о джелийской  проститутке?  В  чем
причина?
   Она никогда не видела его таким. Правда, за  все  долгие  часы,  что  они
провели вместе, работая с приборами гедов, в которых, казалось, только она и
Дахар видели нечто большее, чем просто игрушки, они ни  разу  не  заговорили
друг с другом. Когда нужно было что-то сказать или задать вопрос, они делали
это через Гракса. И все же Эйрис знала, как работает мозг лейтенанта: о  чем
он спросит в следующий раз, какой опыт проведет, чтобы выяснить то, что  ему
интересно знать. Внезапно Эйрис поняла, что несмотря на то, что они почти не
общались, она знала Дахара лучше, чем кого бы  то  ни  было  в  Эр-Фроу.  Но
таким, как сегодня, она его никогда не видела.
   Ей показалось, что Дахара охватил ужас и отчаяние.
   - Дахар, - медленно проговорила женщина, - что произошло сегодня утром?
   Что ты сделал?
   К удивлению Эйрис, рука, сжимавшая ее  запястье,  дрогнула.  Лицо  Дахара
передернулось, по нему прошла нервная судорога. Он внезапно круто повернулся
и зашагал в чащу. Спина лейтенанта  оставалась  прямой,  как  клинок.  Эйрис
бросилась было за ним, но  ее  охватил  страх,  и  она  остановилась.  Дахар
обернулся. Ему удалось овладеть своим лицом. Быстрым, каким-то  надломленным
голосом он сказал:
   - Есть питье, которое успокоит СуСу, или, по крайней мере,  затуманит  ее
разум, пока не минует самое худшее. Но она не примет лекарства от жреца.
   Сделай это вместо меня. Возьми четырнадцать листьев шар-травы, ты  знаешь
это растение? Оно растет и в Делизии. Как следует прокипяти листья.
   Добавляй воду, по мере того, как она будет выкипать. Кипяти полчаса, пока
у тебя не  получится  густая  паста.  Растолки  ягоды  лин.  Возьми  столько
порошка, чтобы он покрывал тонким слоем ноготь большого пальца, и  смешай  с
пастой.
   - Но ягода лин - яд!
   - Но только не в сочетании с шар-травой, хотя эта трава и туманит мозг.
   Раствори смесь в полной чаше воды и заставь СуСу немедленно  выпить  это.
Не дай  раствору  осесть,  -  старательно  произнес  Дахар  слово  гедов,  и
неожиданно слово это взволновало обоих. Дахар усмехнулся, почему - Эйрис  не
могла понять.
   - Обращайся с пастой из ягод  лин  как  можно  осторожнее,  не  клади  ее
слишком много и смотри, чтобы она не попала в ранки на твоих руках.
   Жрец взглянул на руки женщины, и что-то промелькнуло в его глазах.
   Потом он повернулся и зашагал к опушке леса, по направлению к  джелийским
залам.
   Эйрис обхватила себя руками и вздрогнула: задняя стена кубической  пещеры
двигалась, подталкивая ее наружу.  Женщина  рванулась  вперед,  подальше  от
движущегося врофа и оказалась на  мокрой  траве.  Моргая,  она  смотрела  на
Стену,  которая  через  мгновение  стала  ровной,  непроницаемой,  и  слегка
замерцала таинственным серебристым светом.

30

   Как только Гракс миновал  симоз,  он  снял  скафандр  и,  оставив  белого
великана, направился к своим собратьям.  Его  феромоны  пахли  изумлением  и
испугом. По дороге он думал о том, что произошло за  последнее  время.  Люди
уничтожили еще несколько кораблей Флота, ворвались в пространство  там,  где
геды их вовсе не ожидали. К тому же они использовали какое-то новое,  мощное
оружие, которое ни геды, ни одни из их исконных союзников раньше не  видели.
Корабли гедов пропали, погибших было очень много. А на Коме  даже  не  могла
состояться церемония совокупления во имя мертвых, ибо все восемнадцать гедов
и Энциклопедист были заняты непонятным происшествием  с  "Кридогами":  среди
людей,  которые  постоянно  вели  себя  в  Эр-Фроу,  как  два  разных  вида,
неожиданно появилось семеро, начавших сотрудничать друг с другом, как  будто
это был один вид. Почему?
   Энциклопедист связался со всеми восемнадцатью гедами в  начале  утреннего
обучения и сообщил им об этом. Все замолчали. Гракс, почувствовав,  как  его
феромоны ускользают из-под контроля, подавил шок  и  немедленно  связался  с
молодым Р'грефом. То же самое сделали и все остальные геды. Но подросток  на
сей раз тоже сумел сохранить контроль над собой.
   Однако  соглашение  "Кридоги"   так   поразило   их,   как   поразил   бы
нечисленно-рациональный джонкиль, который начал бы считать до  десяти.  Этот
альянс противоречил данным, собранным за месяцы исследований. Такого  просто
не могло быть!
   Но это случилось. Каждый гед поднялся и направился к  Стене,  не  обращая
никакого внимания на беспокойство среди животных, оставшихся в  залах.  Весь
день  они   обсуждали   поразившее   их   событие,   требовали   ответа   от
Энциклопедиста, сами искали ответ, но так его  и  не  нашли.  Как  люди  так
быстро смогли изменить свое поведение, ведь раньше они вели себя  совершенно
иначе?
   Когда  Энциклопедист  снова  прервал  обсуждение,   показав   на   экране
великана-альбиноса, неподвижно лежащего  на  полу  своей  комнаты,  феромоны
запахли облегчением. Такое по крайней  мере  можно  было  понять.  Геды  уже
давно, еще во время Обеззараживания,  выяснили,  что  у  великана  развилась
опухоль, которая давила на его мозг. Она возникла из-за радиации на острове,
радиации, при которой великан, должно  быть,  прожил  всю  свою  жизнь.  Его
гибель была вполне предсказуема. Что же касается человека  по  имени  Эйрис,
которая помогла белому великану, то ее поступок прибавил еще один интересный
факт к сведениям Энциклопедиста, отнюдь не противоречащий тому, что было уже
известно. Белый не принадлежал ни к одному из подвидов.
   - Его нужно перенести внутрь периметра, - сказал кто-то из гедов.
   - Да. Нужно. Гармония поет с нами, - ответили все остальные.
   - Гармония поет с нами.
   - И пусть это длится вечно.
   - Это продлится вечно. Мы сможем многое узнать о человеческом мозге.
   - Его нужно перенести сейчас?
   - Энциклопедист говорит, сейчас.
   - Я думаю, сейчас. Гармония поет с нами.
   - Это продлится вечно.
   Идти должен был Гракс, хотя делать  ему  этого  очень  не  хотелось.  Его
охватила щемящая  тоска,  ведь  приходилось  покидать  периметр,  когда  все
восемнадцать гедов собрались вместе  и  церемония  по  оплакиванию  погибших
дрожала на границе феромонов подобно холодному  туману.  Но  великан  был  в
группе обучения Гракса, кроме того, Энциклопедист сказал, что человек  Дахар
ждал в Доме Обучения, в опустевшей комнате. Каждый из гедов подумал:
   "Дахар ждет именно Гракса. - Он может помочь перенести великана".
   Дахар неподвижно стоял в коридоре перед комнатой  Обучения,  и  заговорил
еще до того,  как  Гракс  появился  из-за  угла.  Жрец  отбросил  в  сторону
цивилизованное спокойствие  и  заговорил  только  от  себя,  не  пребывая  в
гармонии ни с одним другим существом своего вида. Его  волосатое,  двуглазое
лицо стало отталкивающе белым.
   - Геды изгонят людей из Эр-Фроу за сегодняшние смерти? - спросил жрец.
   Гракс подошел ближе:
   - Что произошло?
   Гед, конечно, уже знал обо всем. Две плоские  скалы,  стоявшие  на  дикой
поляне, скрывали в себе систему контроля окружающей среды и,  следовательно,
были частью Энциклопедиста. Гракс слушал, как Дахар рассказывает ему то, что
он уже знал - Соглашение "Кридоги", смерть и насилие, - и  чувствовал  запах
своих собственных феромонов, запах удивления... Но на вопрос  Дахара  он  не
ответил. Жрец повторил свой вопрос:
   - Гракс... мы сделали все, чтобы доказать нашу... нашу добрую волю.
   Изгнание будет или нет?
   - Не будет. Изгнания не будет, - ответил наконец гед.
   Мускулы на лице человека внезапно дрогнули, Гракс прежде никогда не видел
такого лица и не смог понять, что оно выражает.
   - Ты хочешь остаться? - спросил гед и снова почувствовал запах удивления.
- Ради науки? Чтобы учиться?
   - Да, - ответил Дахар, и мускулы его лица застыли.
   Понять происходящее было трудно. Но ни у одного человека, кроме жреца, не
было такого сильного желания учиться, и все же другие  тоже  согласились  на
альянс. Что все это  значило?  Даже  Энциклопедист  не  понимал,  как  новые
взаимоотношения людей могут повлиять на Ключевой Парадокс.
   Когда Гракс, оставив больного великана, вернулся к своим, то  оказался  в
тумане  самых  сильных  запахов,  какие  только  мог  припомнить  на   Коме:
изумление, печаль, гнев. Энциклопедист  продолжал  рокотать,  сообщая  новые
подробности катастрофы Флота. Феромоны омывали, затягивали его, изменяли его
собственные запахи, такие сильные, будто периметр был гнездом, а он -  всего
лишь подростком.
   - Гракс, ты здесь...
   - Мы поем в гармонии...
   - Гракс пришел...
   - Гракс...
   - Гармония...
   Прошли часы, прежде чем началось  численно-рациональное  обсуждение,  еще
несколько  часов  потребовалось  на  то,  чтобы   геды   пришли   к   своему
единственному решению: пока люди необходимы для изучения, насилие не  должно
прервать жизнь ни одного из шестерых, создавших альянс.
   Энциклопедист будет защищать их, если необходимо, даже в Эр-Фроу, а геды,
в чьих группах занимаются эти шестеро,  попытаются  узнать  от  других,  как
остальные люди относятся к соглашению "Кридогов".
   Комната дымилась от истощения. Наконец, с облегчением и  с  печалью  геды
потушили настенные экраны и соскользнули в транс Единения, чтобы слиться  во
имя мертвых.

31

   Ни один часовой не окликнул  Дахара,  когда  он  проходил  через  внешние
посты, а затем шел через лес. На опушке  перед  едва  различимым  в  темноте
залом командующей он остановился.
   Исхак заметил его еще до того, как он показался  из-за  деревьев.  Старый
воин держал наготове нож и дробиночную трубку гедов, ждал, стоя в проходе.
   Дахар остановился в шести шагах от него, но не извлек своего оружия.
   - Исхак, я хочу поговорить с командующей.
   - Нет.
   - Это ее приказ или твое решение?
   - Ее. Командующая не встречается  с  джелийскими  горожанами,  -  он  дал
Дахару время ответить на оскорбление, но Дахар промолчал. - Но она  передала
мне сообщение для тебя.
   - Говори.
   - Тебя пропустили через посты в последний раз. Тебе не разрешается  брать
ничего  из  зала  братьев-легионеров,  за  исключением  твоего  собственного
оружия. Хочешь перебирайся в зал горожан или оставайся  за  пределами  наших
постов, но не пытайся вернуться в зал легионеров.
   Легионеры получили приказ убить тебя, если  ты  попробуешь  снова  пройти
через посты.
   - Как будто я горожанин под предупреждением, - ровно проговорил Дахар.
   - Ты и есть горожанин под предупреждением.
   - Но ведь даже... горожанин может попросить встречи с  главнокомандующей,
если у него есть важный повод.
   - Главнокомандующая уже отвергла твою просьбу.
   Инстинктивно Дахар смерил глазами расстояние до лестницы.
   - Не пытайся, Дахар, - спокойно сказал Исхак и предупредил:
   - Да, я сделаю это.
   - Ты не сможешь остановить меня без трубки гедов.
   - Она у меня есть.
   - Да, - ответил Дахар. - Она у тебя есть.
   Он не мог сражаться. Он не спал уже почти тридцать шесть часов и  не  мог
отыскать в мозгу нужное слово - Третьедень. Ему  стоило  больших  усилий  не
качаться от усталости перед Исхаком, который остановил его с помощью  оружия
гедов, того оружия, которое Дахар сохранил для Джелы.
   - И еще, горожанин, - добавил Исхак, - Белазир сказала  мне,  как  своему
первому лейтенанту, почему она выгнала тебя. За прямое неповиновение.  Я  бы
на ее месте запорол тебя до полусмерти. За неповиновение и за это соглашение
"Кридогов", но она взяла всю ответственность на себя. Я думаю, ей не  стоило
этого делать. Ты предал нас,  а  теперь  мы,  у  кого  осталась  еще  честь,
вынуждены мириться с  результатами  этого  предательства  и  жить  по  новым
правилам. Запомни: мы тебе этого не простим, никогда. Келовар и его  солдаты
с  удовольствием  наблюдали,  как  умирал  Джаллалудин.  С  удовольствием  и
торжеством, с подлым торжеством бесчестия над честью. И теперь  каждый  раз,
когда кто-нибудь из них посмотрит на джелийского легионера, он снова и снова
будет переживать то торжество, которое ты ему подарил.
   Дахар смотрел прямо перед собой и молчал.
   - Белазир просила передать тебе  еще  кое-что,  -  добавил  новый  первый
лейтенант, - ты - целитель, можешь продолжать лечить. Но не легионеров.
   Горожан, проституток, делизийцев, гедов, если хочешь, - но не легионеров.
   Ты недостоин касаться их.
   - Последние слова твои или Белазир?
   - Иди отсюда, горожанин!
   - Скажи, ее или твои?
   Исхак сделал шаг вперед и поднял трубку с дробью.
   Все, что было Дахаром-легионером напряглось и приготовилось к бою.
   Однако сражаться сегодня он не  только  не  мог,  но  и  не  хотел.  Жрец
заставил себя отвернуться от Исхака и направился назад той же дорогой, что и
пришел, не  останавливаясь  до  тех  пор,  пока  не  оказался  за  пределами
караульных постов. Дорожка из врофа слабо светилась в темноте. Он  пошел  по
ней, думая о том, что самое безопасное место для него - Дом Обучения.
   Другого места в Эр-Фроу - нет, ибо когда солдаты Калида узнают,  что  его
выгнали из Джелы, они начнут охотиться за ним, как свора кридогов.
   Дахар дотащился до конца коридора в Доме Обучения  и  забрался  в  темный
альков в углу, из которого можно было видеть оба входа. Затем  положил  свое
оружие на подстилку из маленьких веточек, так, чтобы его  легко  можно  было
найти в темноте. Несмотря на усталость, сон пришел не сразу. Дахара тяготило
одиночество.
   Одиночество казалось серым, тусклым, таким же металлическим, как и  вроф,
на котором он лежал.  Одиночество  преследовало  его  с  самого  детства  и,
вероятно,  было  его  предназначением.  Оно  походило  на  холодный   туман,
поднимающийся с земли, где один  неверный  шаг  может  завести  легионера  в
трясину. Дахар понял, что сделал этот неверный шаг, оказался таким  дураком,
что попытался служить двум  господам  сразу:  науке  гедов  и  клинку  чести
братьев-легионеров. Но наука оказалась  лишенной  чести,  лишенной  братьев,
лишенной всего, кроме холодной металлической боли, которую причиняла ему.
   Наконец он погрузился в сон.  И  увидел  себя  мальчиком,  охотившимся  в
вельде вместе с другими подростками еще невыбранными в кадр. Они знали, что,
когда вернутся, получат от мастера порку за то, что  без  спроса  сбежали  с
тренировочного поля. Стоял Последний свет. Небо было горячим и синим.  Дахар
послал стрелу прямо в  голубизну  неба,  и  она  каким-то  чудом  угодила  в
кридога, чудовище с тремя глазами и огромными клыками. Он не  видел  клыков,
но знал, что они есть. Мальчишки хотели убить животное, но  Дахар  загородил
его собственным телом и закричал: "Нет!  Нет!  Я  должен  отнести  его  моей
матери! Она умрет без него!" Но подростки все  же  оттолкнули  его  и  убили
раненое существо. Но в тот момент,  когда  толкающиеся  мальчишки  коснулись
Дахара, он почувствовал у горла клинок Келовара.
   Кто-то наступил на веточку подстилки, на которой лежало оружие,  и  Дахар
сразу же проснулся. Сжавшись в комок, он зажал в одной руке нож, в другой  -
трубку с дробью. И старался стряхнуть с себя усталость и остатки сна.
   На другом конце коридора стояла фигура, сзади  ее  освещал  слабый  свет,
лившийся через арку входа. Кто это мог быть? Фигура была недостаточно высока
для джелийского легионера, да и для делизийского солдата тоже.
   Женщина? Нет, это  не  сестра-легионер.  У  сестер-легионеров  тела  были
сухощавыми и мускулистыми от длительных тренировок.
   Прижавшись к стене,  Дахар  тихонько  поднялся  на  ноги  и  занял  самую
выгодную позицию для обороны. Вдруг вспыхнул свет, оранжевый свет, и ослепил
его. Послышался голос:
   - Ты не можешь находиться здесь без замка, - сказал Гракс.  В  его  руках
был лоскут оранжевой ткани. - У всех людей в Эр-Фроу есть замки