ающим.  Круг
должен быть белым, обязательно белым, тогда он станет похожим на ее друга  и
перестанет пугать ее. СуСу через голову стянула тунику. И лихорадочно  сжала
ее своими тонкими  пальчиками,  потом  вскарабкалась  вверх  по  лестнице  и
набросила тунику на оранжевый круг. Теперь он стал белым. СуСу, тяжело дыша,
уцепилась за перила.
   Внизу раздался сигнал, крышки столов растворились, а вместо них появились
другие, на каждой стояло по четыре  чаши  дымящейся  еды.  СуСу  спустилась,
сняла четыре чаши с ближайшего стола и поставила их на пол. От запаха еды  у
нее закружилась голова, снова накатила волна страха. Но все это не заставило
женщину отказаться  от  ее  плана.  Она  легла  на  бок,  прижала  колени  к
подбородку, превратившись в плоский комочек, и  набрала  воздуха  в  легкие.
СуСу лежала на столе обнаженная, крохотная, как ребенок, и ждала.
   Казалось, прошла бесконечность, когда крышки на столах растворились  сами
по себе,  и  неубранные  чаши  медленно  стали  опускаться  вниз.  По  бокам
поднялись стенки, плавно наклоняясь вовнутрь. На какое-то мгновение  женщине
показалось, что она слишком большая, и смыкающийся металл не  закроется  над
ней. Наконец тусклый свет исчез, и СуСу оказалась в темноте, запертой в лоне
из врофа, маленькая и беззащитная.

***

   Сигнал тревоги не прозвучал. Обычно через вельд с  детьми  не  ходили,  и
численно-рациональные геды знали, что пищевые шахты  достаточно  малы,  даже
для  большого  разброса  размеров  человеческих  тел,   вызванного   широкой
вариацией генов. Энциклопедист  рассчитал  возможные  отклонения  по  кривой
разброса, но туника женщины закрыла монитор, и сигнал тревоги не прозвучал.
   Оказавшись словно погребенной в могиле,  СуСу  всхлипнула  и  постаралась
отогнать от себя черный ужас. Ее всю трясло от страха,  но  она  все  же  не
пожалела  о  том,  что  сделала.  Женщина   не   чувствовала   себя   больше
проституткой, она стала воином. Эта мысль четко отпечаталась в мозгу СуСу, и
только она удерживала мозг, кости, и мышцы от полного распада.
   Что свободно дано, пусть вернется свободно.
   Он спас ее,  а  теперь  заперт  вместе  с  чудовищами.  Что  дано,  пусть
вернется. Конвейер бесшумно доставил СуСу внутрь Стены.

35

   Джехан гордо прошествовала мимо трех сестер-легионеров расположившихся на
краю тренировочного двора. Хотя едва рассвело, легионеры первого караула уже
закончили свои утренние  тренировки.  Тройные  мячи,  арбалеты,  дробиночные
трубки, ножи валялись на траве.
   - Куда ты идешь? - спросила  Джехан  одна  из  сестер-легионеров,  но  та
только нахмурилась и пошла дальше.
   - Она отправляется на охоту в лес, - предположила вторая.
   - В лесу не осталось дичи. Ну, или почти не осталось. Ты  пропустишь  Дом
Обучения, - снова заговорила первая сестра-легионер.
   - А где Талот? - закричала третья.
   - А вам какое дело? - Джехан остановилась и хмуро взглянула на сестер.
   Та, что была постарше и сегодня отвечала за утренние тренировки, одернула
одну из сестер-легионеров:
   - Шаримор, не приставай к ней.
   - Пусть отвечает, как подобает сестре-легионеру, - возмутилась Шаримор.
   - Где Талот, она пропустила тренировку?
   - В нашей комнате, - ответила Джехан.
   - А ты куда идешь?
   - Куда-нибудь, лишь бы не сидеть здесь.
   - Да ты и не сидела, Джехан, - примиряюще проговорила сестра постарше.
   - Ты тренировалась за целый легион.
   - Мы знаем, что Джехан неутомима, - злобно фыркнула Шаримор. Все  сегодня
были сердиты и взбудоражены вчерашними событиями, в  которых  еще  никак  не
могли разобраться. Смерть Джаллалудина, Соглашение "Кридогов",  разжалование
первого лейтенанта, - все это никак не укладывалось в общепринятые  понятия,
а поэтому злило и выводило их из себя.
   - Довольно, - сказала сестра постарше. - Джехан, не ходи никуда одна.
   Мы должны соблюдать осторожность.
   Джехан  взорвалась.  Казалось,  она   только   искала   предлога,   чтобы
взорваться, стрельба по мишеням на тренировочном поле не дала ей возможности
разрядиться, и она набросилась на сестер.
   - Осторожность! Теперь, оказывается, чтобы быть  сестрой-легионером  надо
быть осторожной! Что же случилось? Или это просто другое название трусости?
   Все гневно зароптали, но начальница поднялась на ноги  и  ровным  голосом
проговорила:
   - Следующая атака, Джехан, возможно,  будет  со  стороны  Делизии  против
Джелы, возмездие за... вчерашнее.
   - Или они просто посмеются над нами, - пробормотал кто-то.
   - Мы не можем позволить себе терять легионеров. Ты  же  знаешь,  как  эти
мерзавцы держат свое слово. Если ты будешь повсюду ходить одна...
   - Пусть только попробуют напасть, - огрызнулась Джехан.  Она  знала,  что
ведет себя глупо, но то, что она понимала это, злило ее еще больше.
   Девушка не прибавила больше ни слова и пошла прочь. Сестра-легионер  была
права, ей не следовало спорить, к не следует ходить одной. В чертовом городе
гедов ничего нельзя сделать - в этом вся проблема. Нельзя охотиться,  нельзя
сражаться, нельзя покинуть  Эр-Фроу.  Куда  ни  пойдешь  -  всюду  стены.  И
поделать с этим ничего нельзя.
   Ничего не могла сделать Джехан и для своей подруги.
   Талот отказалась от  пищи,  отказалась  от  любви,  отказалась  -  в  это
невозможно было поверить -  метать  триболо  на  тренировочном  поле.  Когда
Джехан спросила Талот, пойдет ли та в Дом  Обучения,  подруга  не  ответила,
просто продолжала лежать, спрятав лицо в подушки. Ее рыжие  волосы  выбились
из тугого легионерского узла, который она так и не распустила  со  вчерашней
ночи. Вид этих перепутанных локонов  вызвал  в  Джехан  чувство  невероятной
беспомощности, которую она не могла выносить ни минутой дольше.  Талот  было
плохо, и ее боль стала болью Джехан. И справиться с этой  болью  девушка  не
могла. Надо было что-то делать, помочь Талот снова стать самой собой.
   Иначе, Джехан чувствовала, что может сойти с  ума.  Она  ненавидела  этот
город, где стены говорят, где они внезапно появляются из-под земли, где люди
вынуждены менять свои привычки и законы, где нельзя  быть  такой,  какой  ты
была раньше!
   Джехан со злостью рубанула ножом по головкам высокой ручейной травы.
   Вместо того, чтобы упасть и рассыпать на землю семена, головки пригнулись
и безвольно закачались из стороны в сторону.
   Девушка решила пойти  сегодня  в  Дом  Обучения  и,  свернув  с  дорожки,
отправилась в дикую часть города. Нет, учиться она сегодня  не  будет  -  ей
надоела болтовня трехглазого чужака, не хотелось видеть первого  лейтенанта,
который каким-то образом перестал быть первым лейтенантом,  и  самодовольных
делизийцев. Джехан  шла  быстро,  для  большей  безопасности  направляясь  к
северной стене. Дул легкий ветерок, но он не мог охладить ее  пылающих  щек.
Она встряхнула головой и сжала рукой лук. Если бы ей  попалась  дичь  и  она
хоть кого-нибудь подстрелила, если бы только она могла  охотиться,  если  бы
могла сделать хоть что-нибудь!..
   Впереди и чуть слева от нее высилась громада пустого зала. Раньше  в  нем
жил белый варвар со своей подругой-проституткой.  Девушка  замедлила  шаг  и
услышала мужские голоса.
   Она наложила стрелу на тетиву, потом убрала ее  и  вместо  этого  достала
трубку с дробью, которая висела у нее на поясе. Бешенство исчезло,  внезапно
уступив  место  холодной  сосредоточенности.  Используя  куст  колючек   как
прикрытие, она быстро выступила из-за угла и увидела делизийских солдат. Вот
и прекрасно, сейчас она с ними разберется!
   Но это были не солдаты, а джелийские  горожане  -  они  стояли  спиной  к
девушке. Горожане? Джехан опустила трубку и приготовилась спросить, что  они
здесь делают. Но в это время один из горожан пошевелился, и  за  ним  Джехан
увидела женщину. Это была делизийка-стеклодув. В  каждой  руке  она  держала
чашу, ее лицо было очень бледным. Горожанин сделал шаг к Эйрис и протянул  к
ней крепкую руку. Женщина кинула чашу ему в лицо,  повернулась  и  побежала.
Горожане устремились за ней.
   Джехан показалось, что она снова в вельде, по ту сторону Серой Стены, что
обессиленная и пошатывающаяся Эйрис прислонилась к дереву и  спрашивает  ее:
"А что, если бы они были джелийцами, Джехан? Защитила бы ты меня тогда?"  Но
теперь она не обязана защищать Эйрис. Она пыталась защитить от  боли  Талот,
но неудачно. А главнокомандующая отдала легионера врагу, чтобы тот убил его,
первого лейтенанта изгнали  из  легиона,  и  все  старые  правильные  законы
превратились в стены, которые больше не могли никого защитить.
   Эйрис вскрикнула. Горожане повалили ее на траву, один заломил ей руки  за
голову, а другой подобрал большой валун.
   Убийство делизийца из мести было запрещено, но Белазир ничего не говорила
об увечьях, ведущих к смерти.
   Эйрис высвободила одну ногу и с силой ударила в пах одному их нападающих,
тот взвыл от боли. Другой от удивления ослабил хватку. И Эйрис сбросила  его
руки и попыталась освободиться. Джехан с изумлением взирала на эту сцену:
   М о к р и ц а сражалась! Слепо, неумело, без всякой надежды на успех,  но
она все же сражалась! Уже позже, снова  и  снова  прокручивая  в  мозгу  эту
сцену, Джехан поняла, что  если  бы  Эйрис  пассивно  лежала,  если  бы  она
причитала, плакала или умоляла своих врагов о пощаде,  Джехан  ушла  бы,  но
Эйрис сопротивлялась. Она делала хоть что-то. И оттого, что  женщина  хотела
помочь себе, оттого, что Джехан ничего не могла сделать для  Талот,  оттого,
что все стены в этом отвратительном городе были не такие, как везде, оттого,
что бездействие сводило ее с ума - Джехан подняла трубку с дробью.
   В этот момент человек, которого Эйрис  ударила  в  пах,  схватил  большой
валун и обрушил его на левую ногу женщины. Кость ниже колена сломалась.
   - Прекратите! Немедленно прекратите! - рванулась вперед Джехан.
   Человек, державший Эйрис за плечи, увидел сестру-легионера и вздрогнул от
удивления. Второй медленно повернулся. Когда он увидел  Джехан,  на  лице  у
него отразилось замешательство.
   - Отойдите от женщины! - приказала девушка.
   Ни один из горожан не был вооружен - только легионеры носили  оружие.  Не
произнеся ни слова, они повиновались, как и полагалось горожанам.
   - Главнокомандующая приказала прекратить убийства, - сказала Джехан.
   - Мы и  не  собирались  убивать  ее,  -  ответил  первый.  Замешательство
горожанина сменилось угрюмым гневом,  который,  как  видела  Джехан,  он  не
решался показать. "Следующая  атака,  возможно,  будет  со  стороны  Делизии
против Джелы", - сказала начальница на тренировочном дворе. Этого не  должно
было произойти.
   - Мы не собирались убивать ее, - повторил  мужчина,  на  этот  раз  более
уверенно. Джехан увидела, что Эйрис потеряла сознание. Из  ее  ноги  торчала
белая кость.
   - Главнокомандующая имела в виду, что нельзя  совершать  вообще  никакого
насилия! - холодно проговорила Джехан. - И не вам искажать ее  слова.  Идите
ко входу в ее зал и ждите меня там.
   Один из горожан, явно испуганный, повернулся, чтобы  идти,  но  тот,  что
сломал Эйрис ногу, удержал приятеля, положив руку ему на плечо. Тот облизнул
губы и остался на месте. Глаза его встретились с глазами Джехан.
   Джелийские горожане. Невозможно поверить, что джелийские  горожане  могут
ослушаться легионера -  но  значит,  в  этом  проклятом  месте,  невозможное
происходило постоянно. Если они ослушались ее приказа, должна ли  она  убить
их? И сможет ли это сделать? С холодной уверенностью  Джехан  подумала,  что
знает ответ. Выпороть до бесчувствия за неповиновение - да, но не убивать.
   Она не может лишить жизни джелийских горожан, которых поклялась защищать.
   Это последнее, что осталось от правильного порядка вещей. Тем  более  она
не будет убивать их ради делизийки-стеклодува.
   На секунду ее рука, державшая оружие, дрогнула. И мужчина заметил это.
   Он вытащил из-под рубашки нож гедов, которого у него не должно было быть,
и шагнул вперед. Но он тоже был джелийцем, и Джела оставила в нем  такой  же
след, как и в Джехан. Он тоже заколебался, и в этот момент  Джехан  схватила
не трубку, не арбалет, а триболо и кинула его в мужчину. Горожанин рухнул на
траву. Джехан успела выхватить дробиночную трубку и направить ее на  второго
мужчину, который был очень напуган и стоял не шевелясь.
   - Возьми нож первого  горожанина  и  кинь  его  подальше.  Свой  тоже!  -
скомандовала сестра-легионер.
   Джелиец повиновался. Джехан гневно обратилась к упавшему:
   - Я могла бы мячом сломать тебе ногу, запомни это. Вставай и,  если  тебе
дорога  жизнь,  беги  к  залам  легионеров.   Скажи,   чтобы   сюда   пришел
красно-синий. Если не подчинишься, клянусь, я сама прикончу тебя.
   Горожанин ушел. Джехан проследила  за  тем,  как  он  завернул  за  угол,
связала локти второму горожанину - тот смотрел на нее с  таким  нескрываемым
гневом, что сестра-легионер предупреждающе нахмурилась, - и  склонилась  над
Эйрис.
   Женщина понемногу начинала приходить  в  себя.  На  лбу  у  нее  выступил
холодный пот, ее вырвало, рука  инстинктивно  сжала  руку  Джехан,  и  та  с
отвращением отшатнулась. Девушка могла спокойно видеть, как кого-то рвет, но
слабая рука Эйрис, похожая на руку ребенка, внушала ей отвращение.
   После руки ее Талот, такой сильной и мужественной, рука этой мокрицы...
   - Не двигайся, - рявкнула Джехан. - У тебя сломана нога. Лекарь уже идет.
   Эйрис пыталась что-то сказать.
   -  Почему?  -  наконец  проговорила  она  шепотом,  и   Джехан   пришлось
наклониться, чтобы расслышать ее.
   - Тебе хочется знать, почему я помогла тебе? - Джехан нахмурилась. Она  и
сама не знала. Девушка попыталась освободить  свою  руку,  но  хватка  Эйрис
оказалась на удивление сильной.
   - По приказу главнокомандующей, делизийка. Не ради тебя!
   - Дахар... - волна боли прокатилась по лицу Эйрис. -  Теперь  придется...
сделать то же самое им...
   Джехан посмотрела на женщину и поняла, что мокрица злорадствовала.
   Делизийцы еще не знали, что  этой  ночью  Дахара  разжаловали,  но  Эйрис
поняла,  что  теперь  Соглашение  "Кридогов"  заставит  джелийцев  предавать
джелийцев. Ей казалось,  что  сестра-легионер  не  понимает  того,  что  она
сделала.  Теперь  Белазир  узнает,  что  натворили  горожане,  передаст   их
джелийцам, чтобы те покалечили своих людей так же: Калид сломает им ноги.
   Она, Джехан,  даже  не  подумала  об  этом,  а  вот  делизийская  мокрица
подумала, и теперь злорадствует.
   Нож Джехан просился из ножен, но она только сказала:
   - Я сделала это ради Талот.
   Но Эйрис снова была без сознания и не слышала ее.  Однако  от  этих  слов
Джехан стало немного легче. Глядя на делизийку,  которая  осталась  в  живых
благодаря ей, Джехан подумала о Талот, и ей стало легче на сердце.  Да,  она
сделала это ради Талот!
   Из-за  угла  зала  появились  люди.   Брат-легионер   и   очень   молодая
жрец-легионер с двойной спиралью, вышитой над полумесяцем на ее левом плече,
бежали к ним по траве.

36

   Внутри   стены   Энциклопедист   начал    передавать    сигналы.    Геды,
прогуливавшиеся,  спавшие,   евшие,   останавливались,   переглядывались   и
придвигались друг  к  другу  поближе.  Каждый  экран  внутри  периметра,  за
исключением зонда на острове, независимо от того, что изображалось на нем за
секунду до этого, начал показывать  одни  и  те  же  картины.  Энциклопедист
поспешно передавал:
   - Важные данные. Первый уровень. Важные данные. Первый уровень.
   "Первый уровень" означал, что Энциклопедист  узнал  что-то,  что  изменит
Ключевой парадокс.
   Геды побежали.

37

   СуСу несло в сторону Стены. Со всех сторон на нее  давили  чаши  жаркого,
обливая девушку все еще  теплой  жидкостью.  В  конце  горизонтальной  трубы
появился свет, и ее обнаженное тело выбросило на кучу чаш и пищи. Сама  куча
уже начала опускаться ниже, пропадая в полу. Справа  и  слева  от  нее  были
такие же кучи, доставленные из других залов. СуСу почувствовала, как  острые
края чаш под ней начинают растворяться.  Выбравшись  из  кучи,  она  стояла,
зажмурившись от внезапного света и прижав руки к ушам.
   Вокруг стоял ужасный шум. Кридоги выли  и  лаяли  в  прозрачных  загонах,
расположенных вдоль одной стены. Они кидались на вроф с обнаженными клыками.
Из раскрытых пастей текла слюна. Они пытались  добраться  до  женщины.  СуСу
вздрогнула. Прошло много времени, прежде  чем  она  заставила  себя  открыть
глаза и пошевелиться.
   Затем стены передвинулись. СуСу с изумлением огляделась. А что, если  она
не сможет попасть к своему другу? Страх  чуть  не  лишил  ее  рассудка.  Она
путалась в дебрях этого страха, пока не нашла другую мысль и  не  зацепилась
за нее: "Что свободно дано, пусть вернется свободно".
   СуСу вспомнила, что, когда гед принес его  к  стене,  она  слышала  запах
кридогов. Значит, гигант должен быть где-то здесь.
   В  задней  части  зал  был  разделен   невысокими   перегородками.   СуСу
направилась  к  ним,  босые  ноги  бесшумно  ступали  по  полу.  Перегородки
образовывали комнаты разных размеров. В первой был стол, на  котором  лежало
какое-то оборудование, в соседней находился еще  один  прозрачный  загон,  в
крышке которого были проделаны маленькие отверстия. Пара джонкилей построила
в нем гнездо. Когда СуСу проходила мимо, самка прикрыла кладку яиц крыльями.
За третьей перегородкой росли растения, освещенные таким ярким  светом,  что
СуСу зажмурилась. Такого яркого света она не видела со времени  Третьедня  в
вельде.
   За следующей перегородкой она в ужасе прижала руки ко рту. На столе лежал
кридог, грудь и живот его были разрезаны, мертвые глаза широко открыты. СуСу
почувствовала, как к горлу подступает тошнота, но ее не вырвало. Она не  ела
уже два дня.
   В комнатах было все: гедийское оборудование, растения  и  животные  Кома,
коробки и овалы из темного врофа, странные предметы, которым  СуСу  даже  не
могла подобрать названия. Но где же великан?
   Ей ни разу не пришло в голову  позвать  своего  друга.  Звук  -  это  лай
кридогов, грубые руки и темный вкрадчивый голос внутри ее мозга,  она  сама,
кричащая, когда его забрали за Стену. Она искала в тишине. Где же он?
   Женщина обогнула еще одну перегородку и вдруг увидела того, кого  искала.
Гигант лежал там, куда его положил первый  лейтенант,  -  на  очень  большом
столе. Его огромные белые руки были прижаты к бокам, белые волосы спадали на
плечи. У великана была удалена верхушка черепа прямо над бровями.  Крови  не
было, но  среди  мозговой  ткани,  освещая  складки  и  углубления,  мерцали
крохотные оранжевые огоньки. Они напоминали крохотные угли  среди  серого  и
белого пепла.
   СуСу протянула руку, чтобы дотронуться до  своего  друга,  но  не  смогла
этого сделать - его окружала стена  из  прозрачного  врофа,  прохладного  на
ощупь.  Женщина  вытащила   из   кучи   оборудования   серый   металлический
прямоугольник и изо всех сил ударила по  врофу.  От  тяжелого  металла  было
столько же проку, как и от ее руки. СуСу терпеливо принялась искать, на  что
можно было бы взобраться.  Из  соседней  комнаты  притащила  куб  из  врофа,
который оказался не очень тяжелым, и встала на него, но  и  сверху  великана
закрывала такая же  прозрачная  стена.  Наклонившись  вперед,  СуСу  ощупала
прозрачный щит и прижалась к нему щекой. Женщина ничего не чувствовала, ни о
чем не думала, она застыла и словно погрузилась в стазис.
   Прошло много времени, прежде чем СуСу пришла в себя и спустилась с  куба.
Одной рукой она оттащила его на прежнее место, другая рука еще сжимала серый
прямоугольник, которым  СуСу  тщетно  пыталась  разбить  вроф,  но  даже  не
оставила на нем вмятин. Лотом она вышла из комнаты.
   Кридоги выли и все еще кидались на невидимую преграду. СуСу  смотрела  на
них в полузабытьи, не  зная,  что  делать,  что  предпринять.  Она  медленно
повернулась и  потащилась  в  другом  направлении,