позволяя заботливо снести себя вниз по  лестнице,
прочь из джелийского жилища. Она не слышала ничего: ни воплей  Фалональ,  ни
дождя, ни приказа самой Белазир, который облетел все посты:
   "Пропустить. Варвар - не враг".
   Не слышала она и воплей, когда джелийцы обнаружили, что в то  время,  как
лейтенант главнокомандующей вместо того, чтобы обходить посты,  проскользнул
мимо них в пустующий  Дом  Обучения,  делизийский  солдат  выследил  и  убил
сестру-легионера, охотившуюся в густых зарослях.  Ее  нашли  с  проломленным
черепом; беспощадный джелийский кинжал валялся рядом.

20

   Эйрис  закончила  мастерить  устройство  для  обогрева  людей  в   холоде
Третьеночи. Сидя на корточках в своей комнате, она смотрела  на  причудливое
сооружение из чаш для еды, проволоки и скрученной ткани. Ее щеки  пылали  от
возбуждения, она даже не обернулась, когда вошел Келовар.
   - Работает! Попробуй, от него тепло.
   Солдат наклонился над устройством, с его одежды стекала вода. Одна  капля
упала на оголенную проволоку и зашипела.
   - Приложи сюда руки, - попросила Эйрис. - Нет, не сюда - на ткань.
   Чувствуешь? Греет!
   Келовар отдернул руку, его глаза сузились.  Эйрис  прикоснулась  рукой  к
тому месту, где только что лежала его ладонь,  и  рассмеялась.  Он  медленно
повернул голову и пристально посмотрел на женщину. Она  смеялась  радостным,
легким смехом, которым всегда приветствовала свою удачу.
   - Не знаю, правда, на сколько  его  хватит.  Кислота  разъедает  цинковую
пластину, а геды не сказали, как этому помешать. Но ведь можно же что-нибудь
придумать. Главное, Келовар, оно работает!  Охотники  будут  брать  такие  с
собой в вельд во время Третьеночи -  ну,  может,  не  такие,  такие  слишком
громоздки, но даже этот обогреватель можно  использовать  в  главном  лагере
вместо огня. И больные дети, младенцы, смогут греться  возле  него  в  самую
стужу. Только надо поставить туго натянутый экран, чтобы они  не  обожглись.
Или нет, стой-ка! Стекло! - можно поместить все это  за  стекло,  тепло  все
равно будет проходить сквозь него. Что бы я ни отдала сейчас  за  мою  печь!
Впрочем, неважно. Он р а б о т а е т !
   Глаза Келовара превратились в узенькие щелки. Он пристально  рассматривал
две чаши из врофа и два сосуда гедов, наполненные кислотой. В  кислоту  были
погружены  по  две  металлические  пластинки,  удерживаемые  в  вертикальном
положении распорками. Пластины соседних сосудов последовательно  соединялись
проволокой, а от самых крайних она вилась по деревянным  рейкам  и  исчезала
под куском многослойного полотна гедов, натянутого  на  каркас.  На  полотне
свободно поместилось бы тельце  новорожденного.  Все  это  устройство  грело
ровнее, чем огонь. Эйрис положила ладонь на ткань и рассмеялась.
   - В Эр-Фроу  нет  Третьеночи,  -  проговорил  Келовар.  В  его  интонации
слышалось медленно нараставшее раздражение,  но  опьяненная  радостью  Эйрис
отмахнулась:
   - Ну и что? Главное, мое устройство работает!
   - Где ты раздобыла все эти вещи?
   - Купила. Выменяла. Принесла из Дома Обучения. Гракс не сказал мне, какой
должна быть пропорция воды и кислоты. Он спросил: "Как ты выяснила  это?"  Я
хотела ответить: "С помощью магии и ворожбы под обеими лунами", - но  он  не
понял бы шутки. А я нашла соотношение сама! И мне странно и удивительно, что
эта штуковина работает!
   Эйрис убрала руку с обогревателя  и  сделала  жест,  к  какому  прибегали
мастера в стеклодувной мастерской, чтобы оповестить людей об успешной плавке
- полунасмешливый, полуторжественный  щелчок  большим  пальцем,  -  и  снова
положила руку на устройство. Ее глаза светились от счастья.
   Келовар ничего не сказал.
   - Ты знаешь, - продолжала она, сияя, - для этой  штуки  в  Делизии  можно
найти все, кроме проволоки. Однако опытный кузнец, возможно  сообразит,  как
ее сделать. Это сплав разных руд, как сказал Гракс, но даже если кузнец  или
оружейник не сможет получить такого же, они сделают  другой,  который  будет
так же сильно нагреваться, но не сгорать. Хочешь заняться этим - попробовать
разные смеси? Интересно, почему до  сих  пор  ни  один  мастер-стеклодув  не
додумался до такого? Мы просто используем одни  и  те  же  материалы,  меняя
только их внешний вид и никогда не экспериментируем, как геды.  Может  быть,
если я расплавлю немного... Ондар сказала, что в  соседнем  зала  занимается
кузнец. Я могу спросить у него!
   Эйрис  вскочила.  Келовар,  все  еще  стоявший  на   коленях   возле   ее
изобретения, грубо схватил ее за ногу. Она с удивлением уставилась на него.
   - Ты никуда не пойдешь. Твоя игрушка может подождать.
   - Это не игрушка, - возразила женщина.
   Он только нетерпеливо хмыкнул.
   - Что  бы  это  ни  было.  Нельзя  выходить  из  дома.  Час  назад  убили
джелийского легионера.
   - Кого? - Эйрис опустилась на пол.
   - Сестру-легионера. Она была безрассудна и слишком самоуверенна.
   - Кто ее убил?
   -  Не  знаю,  -  Келовар  отвел  взгляд.  -  Но  зал  внизу  гудит,   как
растревоженный улей.
   - Я не спускалась вниз, я  заканчивала...  -  Эйрис  посмотрела  на  свое
устройство. Оно еще лучилось теплом и слабым светом.
   -  Не  все  играют  в  бирюльки.  -  Солдат  отвернулся.   Она   заметила
заострившуюся  линию  его  подбородка  и  странный  огонь   в   глазах,   то
разгорающийся, то стремящийся скрыться в глубине.
   - Келовар... откуда ты узнал об убийстве?
   - Внизу все только об этом и говорят.
   - А как узнали они? Убийца похвастался?
   - Нашли тело. Калид запретил месть.
   Женщина помолчала, собираясь с мыслями.
   - Келовар... это ты убил ее?
   - Нет, но хотел бы.
   Она не могла понять, шутит он или нет. Только животная  ненависть  в  его
голосе не вызывала сомнений.
   - А ты хотела бы, чтобы эта мерзавка уцелела, так? Или чтобы мы забыли  о
делизийской гордости и позволили, чтобы убийство сапожника сошло им  с  рук,
будто мы жалкие трусливые кридоги! - Келовар  взял  Эйрис  за  подбородок  и
поднял ее голову. - Но мы не кридоги!
   Эйрис отшатнулась. Он зло рассмеялся, но сразу умолк.  Смех  заставил  ее
вздрогнуть. И тут лицо Келовара  изменилось,  злобная  гримаса  исчезла,  он
привлек к себе подругу и обнял за талию.
   - Ты не солдат, мое солнышко,  ты  мой  мастер-изобретатель  игрушек.  Не
думай о военных действиях. Это забота солдат. Я буду  охранять  тебя,  а  ты
будешь мастерить свои игрушки.
   Он поцеловал ее в шею, но Эйрис с силой оттолкнула его.
   - Что ты мелешь, Келовар!  "Гордость  Делизии,  войска  Делизии"!  -  Она
передразнивала его, слишком разгневанная, чтобы думать об осторожности. - Но
здесь не Делизия! Слышишь меня? З д е с ь н е Д е л и з и я . Здесь Эр-Фроу,
и геды запретили убийства, а мы второй раз нарушили свое обещание.  Тебе  не
кажется, что их терпение не безгранично?
   - Это убийство - ответное! Джела первая нарушила закон!
   - А геды могут выгнать из Эр-Фроу всех!
   - Ну и пусть!
   Он будет только рад, прозрела вдруг Эйрис. Для Келовара Эр-Фроу  оказался
не тем городом, куда он стремился. Ему тут  слишком  непривычно,  неуютно  и
даже страшно... Она нахмурилась, пытаясь понять, в чем тут дело.
   Они долго смотрели друг на друга. Потом Келовар вымученно  улыбнулся,  но
глаза его не смеялись. Он снова потянулся к ней.
   - Не будем спорить, любимая. На улице дождь, разве ты не знаешь? Я промок
до нитки и замерз. Согрей меня, Эйрис, милая.
   - Келовар... не надо.
   - Согрей меня.
   Она отпрянула. Он - полушутя,  полусерьезно  -  ринулся  к  ней  и  задел
тяжелым  ботинком  обогреватель.  Раздался   треск,   и   части   устройства
разлетелись во все стороны. Проволока соскочила, жидкость разлилась по полу,
красноватое свечение исчезло.
   Эйрис посмотрела на остатки своего изобретения, быстро подняла  глаза,  и
успела заметить выражение лица Келовара. Его лицо светилось удовольствием.
   Келовар радовался, испортив ее устройство! Она не раз подмечала  подобную
реакцию   в   стеклодувной   мастерской   на   тупых   лицах   подмастерьев,
злорадствующих, когда изделие мастера, передержанное в печи, трескалось.
   Изделие, которое этим тупицам никогда не удалось бы повторить.
   - Прости, - сказал Келовар, но раскаяния в его голосе не чувствовалось.
   - Уходи, Келовар. Я не буду спать с тобой. Пора с этим покончить.
   - Потому что я сломал твою игрушку? Я ведь нечаянно.
   - Нет. Не потому.
   - Тогда почему, Эйрис? - Он искренне удивился. Обычно ссоры, которые то и
дело вспыхивали между ними, гасило  влечение.  Но  сейчас  Келовар,  видимо,
понял, что их отношениям действительно пришел конец.
   - Потому, что мы мучаем друг друга.
   - Ты меня не мучаешь.
   - Но я тебя не хочу.
   Келовар вспылил:
   - Ты хочешь кого-то другого!
   - Нет.
   - Я люблю тебя, Эйрис.
   Она посмотрела на куски обогревателя и задумалась о человеке, который так
мало знал ее, хотя говорил о любви.  Келовар  следил  за  ее  взглядом;  его
подбородок дрожал.
   - Мы неплохо ладили.
   - Мы слишком разные и не подходим друг другу.
   - Потому что меня не интересуют  игрушки  гедов,  а  тебя  не  интересует
Делизия? - Голос солдата вдруг стал необычно спокойным. - Так, любимая?
   Стоит лишь упомянуть о Делизии, ты сразу съеживаешься. Я заметил это  еще
раньше, за воротами Эр-Фроу. Почему?
   Эйрис  не  ожидала  от  него   такой   проницательности.   Кажется,   они
действительно совсем не знают друг друга. Она хотела ответить уклончиво,  но
Келовар опередил:
   - Будь осторожна,  солнышко.  Иначе  заподозрят,  что  гедам  ты  предана
больше, чем своим согражданам. Это опасно, дорогая.
   Эйрис взглянула на него в упор.
   - Угрожаешь?
   Но солдат смотрел уже  без  вызова,  лицо  его  обмякло,  руки  безвольно
опустились.
   - Нет. Позволь мне остаться, Эйрис. Пожалуйста.
   - И не проси!
   Отчаяние  исказило  его  лицо.  Келовара  вдруг   охватило   лихорадочное
возбуждение.
   - Ты моя, Эйрис! Уйду я или останусь, все равно ты моя! В один прекрасный
день ты поймешь это. Я могу подождать.
   - Уходи, Келовар. - Он не сдвинулся с места. - Пожалуйста.
   Он ушел.
   Эйрис уныло стояла, глядя на свое сломанное творение. Ее вдруг зазнобило.
Обняв себя руками, она зябко потерла плечи, но это не помогло.
   Ей было холодно. Так холодно не было даже в вельде с Джехан,  ни  разу  с
тех пор, как за ней навсегда захлопнулись южные ворота Делизии.
   Эмбри. Делизия. "Твои сограждане".
   Что произошло бы, покажи она обогреватель одному из сограждан? А если  бы
она сказала Келовару: "Я сделала это так-то  и  так-то.  Посмотри,  как  оно
работает..." Наверняка, он  остался  бы  равнодушным.  Даже  в  стеклодувных
мастерских люди интересовались  только  привычными  методами,  традиционными
формами.
   Она  снова  увидела  красно-синюю  спираль,  разбитую  у  реки,  осколки,
мерцающие в лунном свете. Эйрис опустилась на колени и стала собирать детали
обогревателя. Хорошо, что это не  стекло,  -  все  части  целы.  Келовар,  в
отличие от Джехан, не причинил ее творению непоправимого вреда.
   "Сограждане"! Геды в своей проклятой тюрьме  раскрепостили  ее  разум,  и
бросили, как котенка в воду. И вот теперь  она  барахтается,  не  видя,  что
стремнина несет ее на пороги, а геды наблюдают: выплывет - не  выплывет?  Но
геды не ее сограждане, что бы ни говорил Келовар. Они бесстрастно  наблюдают
и слушают, только слушают и наблюдают, неспособные испытывать никаких чувств
по отношению к людям.
   Почему ей так холодно?
   Эйрис  торопливо  принялась  восстанавливать  свое  устройство.  Придется
приготовить еще порцию кислотной смеси. Келовар почти всю пролил.
   Эйрис вытирала пол, когда стены заговорили, да так  неожиданно,  что  она
чуть не вскрикнула.
   Стены молчали с тех пор, как  люди  в  первый  день  приложили  пальцы  к
замкам.  Даже  внешняя  Стена  никогда  не  говорила  так   громко.   Голос,
напоминавший голос геда, разбудил бы и мертвого: его  должны  были  услышать
те, кто находился далеко от дома. И все же он оставался спокойным  -  жуткий
спокойный рокот.
   - В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об  этом.
В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует  изгнание  из  города,  и
люди не получат награды.
   Эйрис застыла с мокрым полотенцем в руках. Голос повторил:
   - В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об  этом.
В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует  изгнание  из  города,  и
люди не получат награды.
   Изгнание из города. Изгнание. Для нее это катастрофа!
   Эйрис закрыла лицо руками и истерически захохотала.  Кажется,  этот  смех
был безумнее, чем в тот раз, когда Джехан решила, что делизийка спятила.
   Но Эйрис знала, что пока здорова. Просто все, что с ней  происходит,  так
нелепо, так абсурдно, так невероятно... Изгнание сначала из одного города, а
теперь вот из другого. Сначала одни "сограждане" отказали ей  в  праве  жить
по-своему, а теперь вот и другие...
   Она взяла себя в руки, и смех оборвался.
   Стена повторила сообщение  в  третий  раз,  и  теперь  Эйрис  услышала  в
предостережении неопределенность - намеренную неопределенность?
   Геды не уточнили, кто именно будет изгнан,  если  про  изойдет  еще  одно
убийство. Только убийца? Или заодно с ним и все его земляки? А  может  быть,
из Эр-Фроу про гонят вообще всех людей?
   Эйрис вытерла лужицы и вышла за  дверь.  Коридор,  лестница,  нижний  зал
гудели от разговоров, криков и споров. Всех волновал один вопрос: кто  будет
изгнан?
   И не было двух делизийцев, которые сошлись бы во мнениях.
   Эйрис уже преодолела половину лестничного марша, когда  в  голове  у  нее
всплыла еще одна неясность. После окончания занятий  в  Доме  Обучения  геды
всегда исчезали. Они уходили через единственный проход в Стене  с  восточной
стороны. Никто, даже караульные и охотники в лесу,  ни  разу  не  видели  ни
одного геда после наступления темноты.
   Так как же геды узнали об убийстве?

21

   - Где ты был?
   - В Доме Обучения, - Дахар стоял перед  главнокомандующей  навытяжку.  Он
почти физически ощущал ее раздражение.
   - Почему без разрешения?
   - До сих пор его не требовалось. Я проверил посты в положенное время.
   Обычно я никому не докладывал, как провожу время между проверками.
   На мгновение выйдя из образа  командующей,  пытавшейся  держаться  строго
официально, Белазир рубанула рукой  по  воздуху.  На  ее  скулах  проступили
красные пятна.
   - Тысяча кридогов, Дахар! Я говорю  не  о  твоем  времяпрепровождении!  Я
говорю о дисциплине! Ты же знал, что делизийцы попытаются  отомстить  за  их
треклятого сапожника! Неужели Дом Обучения тебе важнее? И что ты там забыл -
игрушки, оружие?
   - Нет.
   - Какого же черта ты там делал?
   - Ничего.
   Белазир изучающе посмотрела на лейтенанта. Красные пятна исчезли,  и  она
сразу стала выглядеть старше своих лет. Дахар видел,  что  главнокомандующая
колеблется. Ее снедало любопытство, а надо было что-то решать с  наказанием.
Так уже  бывало,  только  сейчас  он,  к  своему  удивлению,  надеялся,  что
любопытство пересилит.  Лейтенанту  казалось,  что  он  давно  приучил  себя
хладнокровно ожидать решений командующей.
   В штабе Белазир, прямо напротив лестницы, поднимавшейся с первого  этажа,
была единственная в Эр-Фроу  расписанная  стена.  Кто-то  изобразил  на  ней
воинские знаки различия Джелы  -  полумесяц,  полумесяц  со  звездами,  одно
солнце, два солнца, три солнца. Что же это за краска,  которая  держится  на
гладком врофе? Дахар предположил было,  что  краска  проституток,  но  потом
решил, что это совершенно невозможно.
   - Дахар, я не собираюсь тебя наказывать, но другие запомнят.  Они  и  так
косятся на твою двойную спираль. Я не хочу, чтобы поползли слухи  о  трениях
среди начальства. Особенно сейчас. Твое  умение  проскользнуть  мимо  постов
могло бы заставить наших воинов зауважать тебя, но то же самое ради визита в
зал гедов - совсем другое дело. Зачем ты туда ходил?
   - Мне там просто нравится.
   Белазир пристально смотрела на него. Дахар помолчал, но потом выдавил:
   - Ты  хочешь  знать,  есть  ли  там  что-нибудь,  связанное  с  ритуалами
красно-синих?
   - Да.
   - Нет. Никто не устраивает ни тайных оргий, ни  знахарских  плясок,  ради
которых, как ты думаешь, я пробираюсь сквозь посты. Никто не пьет кровь и не
расчленяет человеческие тела.
   Он понял, что  хватил  лишнего,  обидел  командующую.  Белазир  этого  не
заслужила. В ее любопытстве чувствовался лишь намек на неприязнь,  и  Дахару
давно  пора  было  смириться  с  этой  неприязнью.  Белазир  -   талантливая
командующая, и этого достаточно. Рассчитывать, что она поймет  то,  чего  не
понимал он сам, - слишком самонадеянно.
   - А если  бы  я  был  в  это  время  с  проституткой,  разве  смог  бы  я
предотвратить убийство?
   - Не в этом дело. Я лишь надеюсь, что впредь ты будешь  больше  думать  о
благе Джелы, и ничто не помешает тебе выполнить  свой  долг.  Ты  не  имеешь
права уронить себя в глазах легионеров. Если бы я считала, что порка  пойдет
тебе на пользу, я бы не задумываясь приказала тебя выпороть.
   Дахар покраснел. Белазир нанесла жестокий удар по его самолюбию.
   Она отвернулась и несколько минут стояла к нему спиной, глядя в  открытую
дверь - дверь всегда открывали, когда в  штабе  находился  легионер-мужчина.
Командующая была широка в плечах, под пучком  седеющих  кос  -  традиционной
прически сестер-легионеров - угадывалась мускулистая шея.  Неожиданно  Дахар
подумал: "Интересно, как она выглядела в молодости?"
   Потом он перенесся мыслями в другую комнату и увидел своего наставника...
   - Но как двойная спираль попадает в тело?  -  спрашивал  мальчик.  Старик
пренебрежительно глянул на ученика. На плече  у  наставника  -  красно-синяя
эмблема, а волосы, точнее, то,  что  от  них  осталось,  выстрижены,  как  у
мастера-воина. Он неприязненно скользнул взглядом по молодому, сильному телу
Дахара и ответил:
   - Это тайна. Двойная спираль дана каждому из нас от рождения  и  исчезает
только после смерти. Жрецы-легионеры носят ее потому, что, врачуя, стараются
продлить ее жизнь в человеческом теле как можно дольше. Это  все,  что  тебе
нужно знать, парнишка.
   Подросток рассматривает что-то через грубо обработанные линзы.
   - Это просто кровь. Состав крови неизменен и не зависит от ее количества.
В ней нет двойной спирали. Спираль скрыта только в одном месте нашего тела -
она-то и есть средоточие жизни. Все остальное - только  смерть,  поджидающая
своего часа.
   - Но где это место?
   - Я же сказал: тебе не нужно этого знать.
   Мальчишка внимательно смотрит на наставника.
   - Ты сам не знаешь, где оно!
   - Не груби, Дахар.
   - Но ты ведь не знаешь, правда? Никто не знает, где оно, поэтому мы и  не
можем лечить все болезни. Вот почему умерла моя мать.  -  Мальчик  вызывающе
смотрит на старика, который уже схватился за прут.
   - Жрецы-легионеры никогда не оставляют наглость безнаказанной. Сейчас  ты
в этом убедишься.
   - Ты должен был обнаружить ее спираль, - холодно продолжал  мальчик.  Его
слова звучат совсем не по-детски. - Ты должен был придумать, как сделать  ей
другую, и тогда она осталась бы жива. Это твоя вина.
   Прут опускается на тело подростка. Дахар принимает порку молча.
   Наставник, доведенный до неистовства его упорным молчанием, разлиновывает
ноги и ягодицы ученика кровавыми полосами. Когда он  останавливается,  чтобы
перевести  дух,  мальчик  поворачивается  и  глядит  на  наставника   долгим
пристальным взглядом. У мальчишки течет из носа, а губы,  прокушенные  почти
насквозь, сочатся кровью. Когда ученик вновь обретает способность  говорить,
он произносит:
   - Ты не можешь найти двойную спираль. Ты не способен на это, а  я,  когда
стану жрецом-легионером, отыщу ее.
   И Дахар собрался с силами, готовясь ко второй  порке.  На  этот  раз  она
будет продолжа