д,  что  теперь  представилась такая  возможность.  Странные верования
Редли  меня  ничуть  не  занимают,  во  всяком случае,  профессионально.
Гораздо важнее то,  что он  высококвалифицированный финансовый работник,
занимает  хорошо  оплачиваемую  должность  в  Новой  Зеландии.   Правда,
недостаточно хорошо,  чтобы позволить ему отправиться на  месяц на Луну.
Однако это  его  не  смущало.  Дело в  том,  что мистер Редли -  старший
бухгалтер Крайстчерчского отделения компании "Путешествия во Вселенной".
Считается,  что  эта  организация  надежно  застрахована  от  каких-либо
злоупотреблений, но он каким-то образом ухитрился присвоить себе путевку
- аккредитив литер  "Щ",  позволяющую путешествовать сколько  угодно  по
Солнечной системе, пользоваться услугами гостиниц и ресторанов, получать
до пятисот столларов по чекам на предъявителя.  Путевок литер "Щ" не так
уж много в обороте,  их берегут так,  словно они из плутония. Конечно, и
прежде кое-кто  пытался проделать этот  трюк.  У  клиентов есть привычка
терять путевки,  и  предприимчивые субъекты пользуются этим,  чтобы хоть
несколько дней  пожить на  широкую ногу.  Больше чем  несколько дней  не
выходит. В компании "ПВВ" отлично поставлен учет, иначе и быть не может.
Приняты  всевозможные меры,  и  до  сих  пор  больше  недели  никому  не
удавалось пользоваться чужой путевкой.
     - Девять дней, - неожиданно прервал его Редли.
     - Прошу  извинить,  вы,  конечно,  знаете это  лучше меня...  Итак,
девять дней.  Редли же путешествовал почти три недели, прежде чем мы его
выследили.  Он  взял  очередной отпуск и  сказал на  работе,  что  будет
отдыхать на Северном острове.  Вместо этого он отправился в Астроград, а
оттуда на Луну.  По пути творя, так сказать, историю; Редли первый и, мы
надеемся, последний, кому удалось улететь с Земли, не заплатив за билет.
Нам до  сих пор не  известно точно,  как ему это удалось.  Как он прошел
контрольные автоматы?  С  помощью сообщника в  секторе программирования?
Есть  и  другие  вопросы,  которые чрезвычайно занимают "ПВВ".  Надеюсь,
Редли, вы откроете мне душу, просто чтобы удовлетворить мое любопытство.
Не правда ли,  я не требую от вас ничего непосильного?  Мы не спрашиваем
вас,  почему вы так поступили:  почему пожертвовали хорошей должностью и
отправились в  увеселительное путешествие,  которое должно было привести
вас в тюрьму. Мы угадали причину, как только выяснилось, что вы на Луне.
Компания знала о  вашем коньке.  Но  ведь он не влиял на вашу работу,  и
начальство решило рискнуть. Это обошлось довольно дорого.
     - Я очень сожалею,  -  с достоинством ответил Редли. - Фирма всегда
хорошо ко мне относилась,  досадно, что так вышло. Но ведь я для доброго
дела, и если бы мне удалось найти доказательство...
     Однако  в  этот  миг  все,  исключая  инспектора розыска  Хардинга,
утратили всякий  интерес к  Редли  и  его  летающим блюдцам.  Наконец-то
раздался звук, которого они так ждали. По крыше пылехода стучал щуп.

Глава 28

     "Торчу здесь уже половину вечности,  - сказал себе Морис Спенсер, -
а  солнце  только-только  оторвалось от  горизонта на  западе  (странный
мир!),  и до полудня целых трое суток! Сколько же еще сидеть мне на этой
горе,  слушая космические побасенки капитана Ансона и  глядя на  плот  с
этими иглу?"
     На  это никто не  смог бы  ответить.  Когда начали спускать кессон,
казалось,  что  все будет закончено в  двадцать четыре часа.  А  теперь?
Вернулись  к   исходной  точке.   И   ко  всему  телезрители  не  увидят
захватывающих кадров. Все будет происходить либо в глубинах Моря, либо в
стенах иглу.  Лоуренс продолжал упорствовать, не разрешая ставить камеру
на  плоту,  и  Спенсеру трудно было  его  упрекнуть.  Один раз  главному
инженеру не повезло,  попал впросак со своим репортажем.  Понятно, он не
хочет, чтобы это повторилось.
     И  все-таки не  может быть и  речи о  том,  чтобы "Аурига" оставила
позицию,   завоеванную  ценой   таких   затрат.   Если   все   обернется
благополучно,  он сможет передать радостную сцену. Если неблагополучно -
сцена будет трагической.  Рано или  поздно,  с  пассажирами или без них,
пылекаты пойдут назад в Порт-Рорис.  Спенсер не собирался прозевать этот
караван,  двинется ли он в путь при восходящем или заходящем солнце, или
даже при слабом свете неподвижной Земли.
     Обнаружив "Селену", Лоуренс тотчас пустил буровой станок. На экране
монитора Спенсер видел,  как уходит в пыль труба воздухопровода.  К чему
это,  когда еще далеко не известно, остался ли кто-нибудь в живых? И как
главный проверит без радио, есть ли живые?
     Этот вопрос задавали себе миллионы.  Возможно,  что  многие угадали
верный ответ.  Но,  как ни  странно,  он  не  пришел в  голову никому из
пассажиров "Селены", даже коммодору.
     Услышав,  как в крышу ударило что-то тяжелое, они сразу поняли, что
это не тонкий щуп осторожно исследует Море.  И когда минутой позже бур с
гудением вгрызся в  фиберглас,  это  было для  них,  как помилование для
смертника.
     Бур  не  задел  кабель;  теперь-то  это  не  играло  никакой  роли.
Пассажиры глядели на потолок как завороженные. Громче, громче, вот уже в
воздухе поплыла стружка... Бур пронизал плиту и опустился сантиметров на
двадцать. Его встретили дружным "ура!".
     "Что дальше?  -  спросил себя Пат. - Мы не можем говорить с ними, -
как я узнаю,  когда отвинчивать бур?  Не хватает,  чтобы я повторил свою
ошибку".
     Неожиданно громко  настороженную тишину  рассек металлический звук.
Ти-ти-ти-та!  -  сигнал,  который пассажирам "Селены" не забыть до самой
смерти...  Пат  тотчас  выстукал плоскогубцами ответное "ж".  Теперь они
знают,  что мы живы!  Конечно,  он не допускал мысли, что Лоуренс бросит
их, но мало ли что...
     Новый сигнал сверху,  на  этот раз  намного медленнее.  Пат  Харрис
вспомнил,  как неохотно они изучали азбуку Морзе. В космическом веке это
казалось совершенным анахронизмом,  космонавты и  космоинженеры всячески
упирались,  говоря, что это пустая трата времени, за всю-то жизнь, может
быть, только один раз понадобится. Что же, кажется, не зря изучали.
     - Та-та-та,  -  звенела труба,  -  та,  ти-та-та, ти-ти, та-ти, та,
ти-ти, та, ти.
     И для верности стала повторять;  но Пат и коммодор, хоть и давно не
упражнялись, уже поняли.
     - Передают,  чтобы  мы  отвинтили  бур,  -  сказал  Пат.  -  Ладно,
приступим. Труба громко дохнула, так что все невольно вздрогнули. Тут же
давление сравнялось,  и двадцать два человека замерли в ожидании свежего
потока кислорода.
     Вместо  этого  труба  заговорила.  Из  отверстия  слышался  глухой,
замогильный,  но вполне отчетливый голос.  Должно быть,  меньше четверти
пассажиров вообще когда-либо  видели переговорную трубу,  с  детства все
привыкли  считать,   что  только  электроника  может  передать  звук  на
расстояние.  Этот пережиток древности был  для  них  такой же  новинкой,
какой телефон показался бы древним грекам.
     - Говорит главный инженер Лоуренс. Вы меня слышите?
     Пат  приставил  к   трубе  сложенные  рупором  ладони  и   ответил,
выговаривая каждый слог:
     - Слышим хорошо, ясно. Как вы слышите нас?
     - Отлично. У вас все в порядке?
     - Да. Что случилось?
     - Вы осели метра на два,  только и  всего.  Мы здесь даже ничего не
заметили, только по трубам догадались. Как у вас с воздухом?
     - Воздух хороший. Но чем скорее вы включите насосы, тем лучше.
     - Не  беспокойтесь,  начнем качать,  как  только очистим фильтры от
пыли и получим из Порт-Рориса второй бур.  У нас был всего один в запасе
- тот, который вы сейчас отвернули. Хорошо, хоть этот нашелся.
     Значит,  не меньше часа пройдет.  Но Пата заботило другое. Он знал,
как Лоуренс собирался вывести людей из "Селены";  теперь,  когда пылеход
накренился, этот план невыполним.
     - Как вы нас достанете? - спросил он напрямик.
     Лоуренс замялся на какую-нибудь долю секунды.
     - Я еще не все продумал, но в общем мы добавим к кессону еще секцию
и  будем погружать его дальше,  до  соприкосновения с  "Селеной".  Потом
выберем всю пыль до самого дна колодца. Оставшиеся сантиметры как-нибудь
одолеем. Но сперва у меня к вам просьба.
     - Какая?
     - Я на девяносто процентов уверен,  что больше осадки не будет,  но
если я ошибаюсь, лучше пусть это случится сейчас. Пожалуйста, попрыгайте
минуту-другую, все вместе.
     - А это не опасно? - заколебался Пат. - Вдруг труба опять выскочит?
     - Заткните дыру,  только и всего. Лишняя дырка роли не играет. Иное
дело,  когда  мы  вырежем целый  люк.  Тогда новое оседание будет совсем
некстати.
     "Селена" успела всякое повидать,  но  это зрелище было,  бесспорно,
самым  удивительным.  Двадцать  два  человека  с  сосредоточенным  видом
прыгали  в  лад,  взлетая  до  потолка  и  отталкиваясь от  него,  чтобы
посильнее  топнуть  о   пол.   Капитан  пристально  следил  за   трубой,
соединяющей их  с  внешним  миром.  Так  прошла  минута;  дружные усилия
пассажиров привели  к  тому,  что  пылеход  осел  еще  на  неполных  два
сантиметра.
     Лоуренс с облегчением выслушал доклад Пата Харриса. Убедившись, что
"Селена" больше никуда не  уйдет,  он не сомневался,  что сумеет извлечь
людей на  поверхность.  Не все было ясно,  но в  главных чертах план уже
складывался в его голове.
     Окончательно он сложился через двенадцать часов,  после совещаний с
"мозговым трестом" и  опытов на  Море Жажды.  За  одну неделю Инженерный
отдел узнал о лунной пыли больше,  чем за все предыдущие годы. Он уже не
сражался вслепую с неизвестным противником.  Удалось раскрыть и сильные,
и слабые стороны врага.
     Новые чертежи и  приспособления изготовили быстро,  но  не  наспех,
основательно,  помня,  что  все  должно сработать с  первого раза.  Если
операция  не  удастся,  в  лучшем  случае  придется  забросить кессон  и
погружать новый.  А  в  худшем...  в  худшем  случае пассажиров "Селены"
задушит лунная пыль.

     - Нам нужно решить нешуточную задачу, - сказал Том Лоусон; он любил
нешуточные задачи больше жизни.  - Нижний конец кессона открыт для пыли.
Наклон крыши не  даст  кольцу лечь  плотно,  оно  опирается только одной
точкой.  Прежде  чем  выкачать пыль,  надо  закрыть  просвет.  Я  сказал
"выкачать"?  Ошибка:  это вещество не выкачаешь, его надо выгребать. Так
вот,  если делать это,  не устранив зазора,  лунная пыль будет притекать
снизу с такой же скоростью, с какой мы будем выбирать ее сверху.
     Том    ядовито    улыбнулся   своей    многомиллионной   аудитории:
разгрызите-ка этот орешек! Выждал, давая зрителям подумать, потом взял в
руки модель,  которая лежала на столе студии. Она была предельно проста,
но  Том  Лоусон очень гордился ею,  потому что сделал ее  сам.  Никто из
зрителей  не  догадался  бы,  что  это  всего-навсего  картон,  покрытый
алюминиевой краской.
     - Эта  труба,  -  начал он,  -  изображает секцию колодца,  который
соединяет нас с "Селеной".  Как я уже сказал, он доверху заполнен лунной
пылью. Вот эта штука... - Том поднял со стола кургузый цилиндр, закрытый
с одного конца,  -  плотно входит в колодец,  словно поршень.  Она очень
тяжелая и  будет стремиться вниз,  но  лунная пыль,  естественно,  ее не
пустит.
     Том  повернул  вкладыш  так,  чтобы  дно  цилиндра было  обращено к
камере.   Потом  указательным  пальцем  нажал  посредине,   и  открылась
маленькая дверца.
     - Это,  так сказать,  клапан.  Пока он открыт, пыль проникает через
него внутрь и поршень идет по кессону вниз. Как только поршень достигнет
дна,   клапан  закроется  по   команде  сверху.   Теперь  колодец  снизу
изолирован, можно выбирать пыль. Кажется, очень просто, не правда ли? На
деле это вовсе не  просто.  Возникает около сотни проблем,  о  которых я
ничего не сказал.  Например,  когда кессон опустеет,  он будет всплывать
под  действием  выталкивающей силы,  а  она  достигает  нескольких тонн.
Главный  инженер  Лоуренс  предусмотрел хитроумную систему  якорей,  они
удержат кессон на месте.  Вы, конечно, уже сообразили, что после выборки
пыли  клиновидный  просвет  все  еще  будет  отделять  кессон  от  крыши
"Селены". Как мистер Лоуренс одолеет это препятствие, я не знаю. И прошу
вас  не  слать мне больше никаких предложений,  нас и  без того завалили
скороспелыми идеями, на всю жизнь хватит разбираться. Поршень, о котором
я вам говорил,  изготовлен и испытан инженерами,  больше того -  его уже
погружают в  колодец.  Если  я  верно понимаю смысл знаков,  которые мне
делает этот человек,  нам сейчас включат Море Жажды,  и  мы увидим,  что
происходит на плоту.
     Временная студия в  отеле "Рорис" исчезла с  миллионов экранов,  ее
место заняло изображение, знакомое теперь почти всему человечеству.
     На плоту и  возле него было уже три иглу разной величины.  В  ярком
солнечном свете  они  напоминали огромные блестящие капли  ртути.  Возле
самого большого купола стоял один пылекат,  остальные два  перебрасывали
снаряжение из Порт-Рориса.
     Торчащий из  Моря кессон и  впрямь напоминал колодец.  Обод верхней
секции выдавался над пылью всего на  двадцать сантиметров,  и  отверстие
казалось слишком узким,  чтобы в него мог пролезть человек,  тем более в
скафандре.  Но  в  решающей стадии  спасательных работ  скафандров и  не
будет...
     Время  от   времени  из   колодца  появлялся  цилиндрический  ковш.
Небольшой,   но   достаточно  мощный  кран  относил  его  в   сторону  и
опрокидывал.  На миг над серой гладью Моря замирал колпак пыли, потом он
начинал медленно рассыпаться и исчезал прежде, чем из колодца появлялась
следующая порция.  Захватывающий фокус под открытым небом, который лучше
всяких слов рассказывал зрителям все, что надо было знать о Море Жажды.
     Ковш появлялся все реже по мере того,  как росла глубина.  И вот он
вынырнул, заполненный только наполовину.
     Путь открыт. Если не считать "шлагбаума" на дне.

Глава 29

     - Духом не падаем,  -  доложил Пат в  опущенный через воздухопровод
микрофон.  -  Конечно,  мы приуныли,  когда пылеход снова осел и связь с
вами нарушилась.  Но теперь уже ясно, что вы нас скоро выручите. Слышим,
как гремит ковш,  как выгребаете пыль,  и знаем: вы здесь. Мы никогда не
забудем того,  что вы все сделали для нас,  - добавил он смущенно. - Что
бы  ни  случилось,  мы  хотим поблагодарить вас.  Мы не сомневаемся:  вы
сделали все  возможное.  А  теперь передаю микрофон,  здесь уже  столько
посланий заготовлено! Надеюсь, что это последняя передача с "Селены".
     Передавая  микрофон  миссис  Уильямс,   Пат  вдруг  сообразил,  что
заключительная фраза получилась,  пожалуй,  не совсем удачной,  ее можно
истолковать  двояко.   Да  нет,   теперь,  когда  спасение  так  близко,
возможность неудач  исключается.  Они  столько перенесли,  новых  осечек
просто не может быть.
     И   все-таки  он  знал:   последний  этап  будет  самым  трудным  и
рискованным.  Уже  несколько часов -  с  тех  пор,  как  главный инженер
Лоуренс рассказал им про свой план,  -  они снова и снова обсуждали это.
Да и о чем еще говорить теперь, когда тему о летающих блюдцах единодушно
объявили запретной?
     Можно было читать вслух,  но почему-то "Шейн" и "Апельсин и яблоко"
перестали их занимать.  Каждый мог думать лишь о спасательной операции и
о  новой жизни,  которая ожидала их,  когда они  опять вольются в  океан
человечества.
     Сверху  донесся глухой,  тяжелый стук,  который мог  означать одно:
ковш достиг дна, колодец свободен от пыли. Можно соединять кессон с иглу
и накачивать воздухом.
     В иглу марки "XIX" сделали в полу отверстие, которое точно отвечало
верхнему  ободу  кессона.  Больше  часа  ушло  на  то,  чтобы  тщательно
установить и осторожно наполнить воздухом иглу; от надежности соединения
зависела жизнь не только пассажиров "Селены", но и спасателей.
     Лишь  после самой придирчивой проверки главный инженер Лоуренс снял
скафандр  и   подошел  к  зияющему  отверстию,   держа  в  руках  мощный
светильник. Казалось, колодец уходит в бесконечность, а между тем до дна
было  всего  семнадцать метров.  Даже  при  лунном  тяготении оброненный
предмет будет падать всего пять секунд...
     Главный повернулся к своим товарищам.  Они стояли в скафандрах,  но
окошки гермошлемов были открыты. Если произойдет авария, можно мгновенно
закрыть их,  и  спасатели уцелеют.  Но Лоуренсу будет конец.  И двадцати
двум пассажирам "Селены" тоже.
     - Вам известна задача,  -  сказал он.  - Если мне надо будет быстро
подняться наверх, все сразу выбирайте лестницу! Вопросы есть?
     Вопросов не  оказалось,  каждый  твердо знал,  что  делать.  Кивнув
спасателям и услышав в ответ дружное "Счастливо!",  Лоуренс начал спуск.
Большую часть  пути  он  просто  падал,  иногда  хватаясь за  веревочную
лестницу,  чтобы затормозить падение.  На  Луне  такой способ совершенно
безопасен.  Совершенно?..  Главный  инженер  своими  глазами видел,  как
погибали люди, забывшие о том, что даже здесь гравитационное поле меньше
чем  за  десять секунд придает падающему телу ускорение,  которое опасно
для жизни.
     Это напоминало спуск Алисы в  Страну чудес,  но  на этом сходство с
книгой Керрола кончалось:  на всем пути вниз не было видно ничего, кроме
гладких бетонных стен,  притом  так  близко,  что  приходилось щуриться,
чтобы следить за ними. Мягкий толчок - он опустился на дно колодца.
     Лоуренс присел на  корточки на  металлической платформе величиной с
крышку  корабельного люка  и  внимательно осмотрел ее.  Дверца  клапана,
которая была  открыта все  время,  пока  вкладыш шел  вниз  по  кессону,
закрылась не  совсем плотно,  и  по  краям ее  пробивались струйки серой
пудры. Ничего страшного. Хотя если дверца откроется внутрь под давлением
снизу...  Да, что тогда? С какой скоростью лунная пыль будет подниматься
вверх по кессону? Лоуренс был уверен, что сумеет опередить ее.
     Там,  внизу,  всего  в  нескольких сантиметрах,  -  крыша пылехода,
наклоненная под  углом тридцать градусов.  (Ох  уж  этот наклон!)  Нужно
соединить горизонтальный обод секции с крышей,  соединить плотно,  чтобы
не могла просочиться пыль.
     Насколько мог судить Лоуренс, все предусмотрено; недаром над планом
работали лучшие инженерные умы Земли и Луны.  Учтено даже,  что, пока он
работает здесь,  "Селена" может опуститься еще на несколько сантиметров.
Но  одно  дело  теория,  совсем другое -  главный знал  это  по  опыту -
практика.
     По  краю металлического диска,  на  котором сидел Лоуренс.  торчало
шесть болтов.  Он  стал крутить их  один за  другим,  словно барабанщик,
настраивающий свой инструмент. К нижней плоскости диска была прикреплена
сложенная гармошкой короткая труба,  шириной  почти  равная  поперечнику
колодца -  только-только  протиснуться одному человеку.  Главный инженер
завинчивал болты,  и  гармошка постепенно раздвигалась,  образуя  гибкую
перемычку.
     Один  край  трубы  отделяло от  наклонной крыши  сорок сантиметров,
другой -  какие-нибудь миллиметры.  Лоуренс больше всего  опасался,  что
пыль не даст раздвинуться гармошке, но болты легко преодолевали наружное
сопротивление.
     Все, дальше не идут. Теперь нижний обод перемычки соединен с крышей
пылехода,  а  резиновая прокладка обеспечивает герметичность соединения.
(Обеспечивает ли? Сейчас он в этом убедится...)
     Лоуренс непроизвольно глянул вверх, проверяя путь к отступлению. За
яркой лампой,  которая висела в двух метрах над ним,  был сплошной мрак,
но вид веревочной лестницы успокоил его.
     - Перемычка спущена! - крикнул он невидимым помощникам. - Как будто
прилегла плотно. Открываю клапан.
     Малейшая оплошность -  и колодец будет затоплен лунной пылью.  И уж
не  выгребешь...  Медленно,  осторожно  Лоуренс  отделил  дверцу,  через
которую входила пыль, когда опускали вкладыш. Извержения не последовало,
гармошка надежно сдерживала напор Моря.
     Лоуренс