обы она не распространялась.
     - По-вашему,  это правильно, - сказал доктор Мекензи, - чтобы никто
не смог даже... гм, передать что-нибудь родным на Прощание?
     - Мы об этом думали,  но ведь на это столько времени понадобится. И
потом, все окончательно падут духом. А нам нельзя тянуть. Чем быстрее мы
все проведем, тем выше наши шансы.
     - Вы верите, что у нас есть надежда на спасение? - спросил Баррет.
     - Да,  -  ответил  Ханстен,  -  хотя  и  не  берусь  сказать точно,
насколько она  велика.  Больше вопросов нет?  Брайен?  Юхансон?..  Тогда
пошли.
     Они вернулись в кабину и сели на свои места.  Остальные смотрели на
них с любопытством и растущей тревогой. Ханстен не стал тянуть.
     - Я  должен  сообщить  очень  неприятную  новость,  -  произнес  он
раздельно.  -  Видимо, все уже заметили, что стало трудно дышать, многие
из  вас жалуются на  головную боль.  Боюсь,  виноват воздух.  У  нас еще
достаточный запас кислорода,  но  все  дело в  том,  что углекислый газ,
который мы выдыхаем,  скапливается в кабине. Почему - пока неизвестно. Я
думаю,  жара вывела из строя химические поглотители. Но даже если бы нам
удалось найти причину, мы ничего не можем исправить.
     Он остановился, чтобы перевести дух.
     - Вот  что нам предстоит:  будет все труднее дышать,  головная боль
усилится.  Я не хочу вас обманывать.  Как бы спасатели ни старались, они
доберутся до нас не раньше, чем через шесть часов. А мы не можем столько
ждать.
     Кто-то ахнул.  Ханстен сознательно не стал смотреть в ту сторону. И
вдруг с кабине раздался протяжный храп с присвистом. В другой обстановке
этот звук,  вероятно,  вызвал бы общий смех... Счастливая миссис Шастер:
она мирно, хотя и не очень тихо, спала.
     Коммодор  наполнил  легкие   воздухом.   Становилось  все   труднее
говорить.
     - Будь наше положение совсем безнадежным,  -  продолжал он,  - я бы
просто  промолчал.  Но  у  нас  еще  есть  возможность,  и  придется  ею
воспользоваться.  Это не  очень приятно,  да  выбора нет.  Мисс Уилкинз,
дайте мне, пожалуйста, ампулы со снотворным.
     В мертвой тишине - даже храп миссис Шастер прекратился - стюардесса
вручила  коммодору металлическую коробочку.  Ханстен открыл  ее  и  взял
маленький белый цилиндр, напоминающий сигарету.
     - Видимо,  вам известно,  -  сказал он,  - что правила предписывают
всем  космическим кораблям держать это  средство в  своих аптечках.  Оно
безболезненное и усыпляет на десять часов. Это может нас спасти, так как
во  сне  дыхание замедляется наполовину.  Мы  вдвое  растянем наш  запас
воздуха. Будем надеяться, что за это время спасатели пробьются к нам. Но
кто-то один должен бодрствовать,  поддерживать с ними связь.  Лучше даже
двое. Во-первых, капитан Харрис; думаю, никто не станет возражать.
     - А второй, очевидно, вы? - прозвучал достаточно знакомый голос.
     - Мне  жаль вас огорчать,  мисс Морли,  -  сказал коммодор Ханстен,
нисколько не  сердясь (к чему затевать перепалку,  когда все решено).  -
Но, чтобы не было недоразумений...
     И  прежде чем  кто-либо успел понять,  что  происходит,  он  прижал
ампулу к руке ниже локтя.
     - До свидания через десять часов, - раздельно произнес Ханстен, сел
в ближайшее кресло и погрузился в забытье.
     "Теперь мне  распоряжаться",  -  подумал Пат,  вставая.  Его  так и
подмывало сказать несколько "теплых" слов  мисс  Морли,  но  тут  же  он
сообразил,   что   только  испортит  впечатление  от   мудрого  поступка
коммодора.
     - Я  капитан этого судна,  -  сказал он твердо.  -  С этой минуты я
командую.
     - Только  не  мной,  -  отпарировала неукротимая мисс  Морли.  -  Я
заплатила  за  билет,  у  меня  есть  права.  И  я  наотрез  отказываюсь
воспользоваться этими штуками.
     Ну и характер, черт бы ее побрал! Пат с ужасом представил себе, что
будет,  если она настоит на своем.  Десять часов наедине с мисс Морли, и
больше не с кем словом перемолвиться...
     Он обвел взглядом пятерых "блюстителей порядка".  Ближе всех к мисс
Морли сидел инженер с Ямайки, Роберт Брайен. Он только ждал знака, чтобы
действовать, но Пат все еще надеялся избежать серьезных трений.
     - Не стану спорить о правах,  -  сказал он,  - но если вы прочтете,
что  напечатано  мелким  шрифтом  на  ваших  билетах,  то  убедитесь:  в
аварийных случаях я  могу требовать беспрекословного подчинения.  И ведь
это  только в  ваших  интересах.  Лично  я  предпочел бы  спать,  ожидая
спасателей.
     - И я тоже,  -  неожиданно вступил профессор Джаяварден. - Коммодор
прав,  это поможет нам сберечь воздух.  Другого выхода просто нет.  Мисс
Уилкинз, дайте мне ампулу, пожалуйста!
     Спокойная логика его слов помогла умерить страсти,  тем более,  что
профессор легко и быстро уснул.  "Двое готовы, осталось восемнадцать", -
мысленно отметил Пат.
     - Не  будем  терять  времени,  -  произнес  он  вслух.  -  Вы  сами
убедились,  эти  штуки  не  причиняют никакой боли.  В  каждой  заключен
миниатюрный подкожный инъектор, вы не почувствуете даже малейшего укола.
     Сью уже начала раздавать безобидные на вид цилиндрики,  и некоторые
пассажиры  не   замедлили  их   использовать  -   Ирвинг  Шастер  (он  с
трогательной осторожностью прижал ампулу к  руке  спящей жены),  за  ним
загадочный мистер Редли. Остается пятнадцать... Кто следующий?
     Сью подошла к мисс Морли.  "Внимание, - сказал себе Пат, - если она
еще настроена скандалить..."
     Так и есть.
     - Разве я недостаточно ясно сказала, что не приму никаких снадобий?
Уберите эту штуку.
     Роберт Брайен привстал,  но  тут  раздался насмешливый голос Девида
Баррета.
     - Я  объясню вам,  в  чем  дело,  капитан,  -  сказал он,  с  явным
наслаждением выпуская стрелу в цель.  - Почтенная леди опасается, как бы
вы не воспользовались ее беспомощностью.
     На  мгновение мисс Морли онемела от ярости,  щеки ее вспыхнули алым
румянцем.
     - Никогда еще меня так не оскорбляли... - вымолвила она наконец.
     - Меня тоже, мадам, - добавил Пат.
     Она обвела взглядом обращенные к  ней лица.  Большинство пассажиров
сохраняли серьезность,  но некоторые язвительно улыбались.  И мисс Морли
поняла, что остается только одно.
     Она поникла в своем кресле.  Пат облегченно вздохнул.  С остальными
будет проще...
     Вдруг  он  заметил,  что  миссис  Уильямс,  день  рождения  которой
отметили  так  скромно  несколько часов  назад,  оцепенело уставилась на
зажатую в  руке  ампулу.  Страх сковал ее.  Супруг,  сидящий рядом,  уже
уснул.  "Не очень-то галантно бросать подругу жизни на произвол судьбы",
- подумал Пат.
     Прежде чем он успел что-либо придумать, вмешалась Сью.
     - Извините меня,  миссис  Уильямс,  я  ошиблась,  дала  вам  пустую
ампулу. Разрешите мне взять ее...
     Все  было проделано чисто,  как  фокус на  сцене.  Сью взяла -  или
сделала вид,  что взяла,  -  ампулу из  безвольных пальцев мисс Уильямс,
незаметно коснулась запястья испуганной женщины, и та погрузилась в сон.
     Половина пассажиров спит. Откровенно говоря. Пат не ожидал, что все
пройдет  так  гладко.  Коммодор  зря  беспокоился,  "карательный  отряд"
оказался ненужным.
     Мгновением позже капитан Харрис понял,  что поторопился радоваться.
Нет,  коммодор знал,  что делал. Мисс Морли была не единственным трудным
пациентом.

     Не меньше двух лет минуло с  тех пор,  как Лоуренс в  последний раз
входил  в   иглу.   Тогда  он  был  начинающим  инженером,   работал  на
строительстве и неделями жил в иглу, забывая, что такое стены настоящего
дома.  Разумеется,  с тех пор многое усовершенствовано. Теперь в жилище,
которое умещалось в чемодане, можно было устроиться очень уютно.
     Перед ним стоял один из последних образцов,  марки "Гудьир XX",  на
шесть человек.  Время пребывания в иглу не ограничено.  Лишь бы подавали
электрический ток,  воду,  продовольствие и  воздух,  остальное входит в
комплект.   Конструкторы   даже   о   развлечениях  позаботились:   есть
микробиблиотечка,  радио-  и  видеоаппаратура.  И  это вовсе не излишняя
роскошь,  что бы  ни твердили ревизоры.  В  космосе скука может в  самом
прямом смысле слова стать смертельной.  Она убивает не так быстро,  как,
скажем,  неисправный воздухопровод, но так же безотказно, и смерть может
быть куда более страшной...
     Лоуренс пригнулся,  входя  в  камеру  перепада.  Вспомнились старые
иглу, в которые забирались буквально на четвереньках. Дождавшись сигнала
"давление уравнено", он шагнул в главную полусферу.
     Все равно что очутиться внутри воздушного шара,  -  и  ведь по сути
дела это так и  есть.  Он  видел только часть интерьера:  помещение было
разгорожено легкими ширмами. (Тоже усовершенствование; прежде можно было
уединиться лишь в одном месте -  за занавеской,  отгораживающей туалет.)
Над головой на высоте трех метров свисали с потолка на эластичных шнурах
светильники   и   установки   искусственного   климата.   Вдоль   плавно
изгибающейся стены выстроились складные металлические стеллажи.  Еще  не
выпрямлены полностью...  За ближайшей ширмой чей-то голос медленно читал
опись инвентаря, другой голос через несколько секунд отвечал: "Есть".
     Лоуренс обогнул ширму  и  очутился в  спальной секции.  Двухэтажные
койки тоже не установлены как следует.  И незачем: сейчас идет проверка,
все ли  в  наличии.  Затем иглу сложат и  немедленно перебросят к  месту
спасательных работ.
     Лоуренс не  стал мешать.  Нудное дело,  но необходимое (кстати,  на
Луне  много  таких  дел).  Малейшая  ошибка  здесь  может  потом  стоить
кому-нибудь жизни.
     Когда проверка кончилась, главный инженер спросил:
     - Это самое большое иглу у вас на складе?
     - Самое большое,  которым можно пользоваться, - последовал ответ. -
Есть еще "Гудьир XIX" на  двенадцать человек,  но с  проколом во внешней
оболочке, который надо заделать.
     - Сколько времени займет починка?
     - Несколько минут.  Но  чтобы  выдать его  со  склада,  мы  обязаны
испытать его: двенадцать часов в рабочем виде.
     Иногда человек, установивший правила, вынужден их нарушать.
     - Мы  не  можем  ждать столько.  Наложите двойную заплату и  быстро
проверьте на утечку.  Если она окажется в  допустимых пределах,  выдайте
иглу. Я подпишу документы.
     Риск невелик, а большое иглу может пригодиться. Оно должно защитить
от  холода  и  вакуума  двадцать  два  человека,  когда  их  поднимут на
поверхность. Не держать же всех в скафандрах до самого Порт-Рориса.
     "Бип-бип",  - пропищало у Лоуренса над левым ухом. Он нажал тумблер
на поясе.
     - Главный инженер Эртсайда слушает.
     - Сообщение с "Селены",  -  доложил слабый,  но отчетливый голос. -
Весьма срочно, у них осложнения.

Глава 19

     До сих пор Пат как-то не замечал пассажира, который сидел, скрестив
руки на груди,  в кресле 3-Д у окна. Пришлось даже напрячь память, чтобы
вспомнить его фамилию.  Билдер, что ли?.. Нет, Бальдур, Ханс Бальдур. На
первый взгляд - образец спокойного, дисциплинированного туриста.
     Да он и  теперь держался спокойно,  но образцом его уже нельзя было
назвать:  Бальдур не спал.  Он сидел с каменным лицом, словно не замечал
ничего вокруг, и только щека подергивалась, выдавая его состояние.
     - А вы чего ждете,  мистер Бальдур?  -  спросил Пат Харрис нарочито
ровным голосом.  Хорошо,  есть на кого опереться морально и физически...
Нельзя сказать, чтобы Бальдур выглядел силачом, но мускулы уроженца Луны
могут подвести Пата, если дойдет до потасовки.
     Бальдур только  мотнул  головой,  продолжая упорно глядеть в  окно,
точно мог увидеть в нем что-либо кроме своего собственного отражения.
     - Вы не заставите меня принять эту дрянь, я отказываюсь, - произнес
он с заметным акцентом.
     - Я и не собираюсь вас заставлять,  - ответил Пат. - Но разве вы не
понимаете,  что  это  делается  для  вас  же?  И  для  других.  Что  вас
останавливает?
     Бальдур помедлил, словно подыскивая слова.
     - Это...  это противоречит моим принципам,  -  сказал он наконец. -
Вот именно. Моя религия не позволяет мне соглашаться на инъекции.
     Пат где-то слышал, что бывают люди щепетильные в таких вопросах. Но
Бальдур? Нет. Этот человек говорит неправду. Почему?
     - Разрешите мне задать вопрос? - прозвучал голос за спиной Пата.
     - Разумеется,  мистер Хардинг,  -  сказал Пат, надеясь, что тот его
выручит.
     - Вы говорите, мистер Вальдур, - сказал Хардинг таким тоном, словно
продолжал допрашивать миссис Шастер (как  давно это  было!),  -  что  не
можете согласиться ни на какие инъекции.  Но ведь вы не уроженец Луны, а
попасть сюда, минуя карантинные власти, невозможно. Как же вы ухитрились
избежать обязательных прививок?
     Бальдур реагировал неожиданно бурно.
     - Не ваше дело, - огрызнулся он.
     - Совершенно верно,  - любезно подтвердил Хардинг. - Я только хотел
помочь разобраться,  -  он  подошел к  Бальдуру и  протянул вперед левую
руку. - Разрешите взглянуть на ваше свидетельство о прививках?
     "Эх, оплошал", - сказал себе Пат. Будто можно без приборов прочесть
магнитозапись на  свидетельствах Межпланетного медицинского  управления!
Стоит Бальдуру сообразить это, и... Да, что он тогда предпримет?
     Но Бальдур не успел ничего предпринять. Он все еще смотрел на левую
ладонь Хардинга,  когда тот  сделал стремительное движение правой рукой.
Пат  даже  не  сразу понял,  что  произошло.  Хардинг действовал так  же
расторопно,  как  незадолго перед этим  Сью  с  миссис Уильямс.  Правда,
встреча ребра его  правой ладони с  шеей  Бальдура произвела куда  более
сильное  впечатление.  Ловко  -  хотя  Пату  Харрису  такая  ловкость не
нравилась.
     - Это усмирит его на пятнадцать минут,  -  небрежно сказал Хардинг,
глядя на поникшего в кресле Бальдура.  -  Дайте,  пожалуйста,  ампулу...
Спасибо.
     И он приложил ампулу к руке строптивца, уже усыпленного его ударом.
"Опять я  выпустил поводья из  рук",  -  подумал Пат.  Он был благодарен
Хардингу за распорядительность, но лучше бы она проявилась иначе.
     - Что  все это значит?  -  спросил он  неуверенно.  Хардинг засучил
левый рукав Бальдура и  повернул его руку:  кожа запястья была испещрена
сотнями уколов.
     - Знаете,  что это такое?  -  тихо спросил он.  Пат кивнул.  Пороки
старушки Земли добирались до  Луны с  разной скоростью,  но  в  конечном
счете все добрались.
     - Не удивительно,  что этот бедняга не хотел сознаться. Ему внушили
отвращение к  уколам.  Судя по меткам,  лечение началось совсем недавно.
Надеюсь, я не испортил ему все дело. Ничего, лишь бы жив остался.
     - Как же его пропустил карантин?
     - Для  таких есть специальный отдел.  Врачебная тайна:  чтобы можно
было  сделать  прививки,  гипнотизер временно отменяет внушенный запрет.
Этих наркоманов больше,  чем вы думаете,  а путешествие на Луну входит в
курс лечения. Так сказать, перемена обстановки.
     Пату хотелось выяснить еще  кое-что,  но  они  и  без того потеряли
немало драгоценных минут.  Слава богу, все пассажиры, кроме "блюстителей
порядка",  уже погрузились в сон. Должно быть, наглядный урок дзюдо (или
как там это называется) пошел им на пользу...
     - Я  вам больше не нужна,  -  сказала Сью,  улыбаясь через силу.  -
Пока, Пат. Разбуди меня, когда все кончится.
     - Когда кончится,  разбужу,  - обещал он, бережно опуская ее на пол
между креслами. И добавил, видя, что глаза Сью закрылись: - Или никогда.
     Несколько секунд Пат  смотрел на  нее,  потом взял  себя  в  руки и
выпрямился.  Он  упустил возможность сказать Сью все то,  что хотел.  И,
быть может, навсегда.
     Горло  пересохло,  судорожно глотая,  капитан  Харрис  повернулся к
пятерке бодрствующих.  Предстояло решить еще одну задачу, и Девид Баррет
не замедлил ее назвать.
     - Ну,  капитан, - сказал он. - Не заставляйте нас гадать... Кого вы
выбрали себе в товарищи?
     Пат дал каждому по ампуле.
     - Спасибо всем за помощь,  -  ответил он.  -  А на ваш вопрос...  Я
знаю,  это может показаться мелодрамой, но так будет лучше: из этих пяти
ампул только четыре заряжены.
     - Надеюсь, моя в том числе, - сказал Баррет.
     Он угадал. Хардинг, Брайен, Юхансон тоже мгновенью уснули.
     - Ясно,  -  произнес доктор Мекензи.  -  Мне водить.  Польщен вашим
выбором. Или это получилось случайно?
     - Прежде  чем  я  отвечу  вам,  -  сказал Пат,  -  надо  доложить в
Порт-Рорис, что у нас произошло.

     Короткий   доклад   капитана   Харриса   вызвал   замешательство  в
Порт-Рорисе. Немного погодя включился главный инженер Лоуренс.
     - Вы правильно поступили,  -  сказал он, выслушав Пата. - Даже если
все  будет идти  гладко,  раньше чем  через пять  часов нам  до  вас  не
добраться. Продержитесь?
     - За нас двоих ручаюсь,  -  ответил Пат.  -  У нас есть кислородный
баллон от скафандра. А вот пассажиры...
     - Вам остается только одно:  наблюдать за их дыханием и  когда надо
подкреплять их глотком кислорода. Мы здесь все силы приложим. Что-нибудь
еще?
     Пат несколько секунд подумал.
     - Нет,  -  устало ответил он.  -  Буду вызывать вас каждые четверть
часа. Бес.
     Он встал медленно -  усталость и  углекислое отравление давали себя
знать - и обратился к Мекензи:
     - Ну-ка, доктор, помогите мне со скафандром.
     - А ведь я совсем про него забыл, вот голова!
     - А я боялся, как бы кто из пассажиров не вспомнил. Они не могли не
видеть его, когда шли через камеру перепада. Но так уж повелось, люди не
примечают того, что у них под носом.
     Всего пять минут понадобилось,  чтобы отделить от скафандра банки с
поглотителем и баллон с суточным запасом кислорода.  Дыхательный аппарат
намеренно был сконструирован в  расчете на  быструю разборку,  чтобы его
можно  было  применить для  искусственного дыхания.  В  который раз  Пат
мысленно воздал должное выдумке и  дальновидности инженеров и  техников,
создавших "Селену".  Кое-что можно еще усовершенствовать, есть маленькие
упущения, но это сущие пустяки.
     В сером металлическом баллоне был заключен целый день жизни. Двое -
единственные бодрствующие на  борту -  поглядели друг на  друга и  почти
одновременно произнесли:
     - Сперва вы.
     Сдержанно усмехнулись, потом Пат сказал:
     - Хорошо, не буду спорить.
     И поднес маску к лицу.
     Кислород... Будто свежий морской бриз после душного летнего дня или
дыхание  горных  сосен  ворвалось в  застойный воздух  теснины!  Пат  не
торопясь сделал четыре глубоких вдоха,  сильно выдыхая,  чтобы  очистить
легкие от углекислого газа.  И,  будто трубку мира,  передал дыхательный
аппарат Мекензи.
     Четыре вдоха  вернули капитану силы  и  смели паутину,  которая уже
было начала затягивать его мозг. Или это чисто психологическое действие?
Разве  могут  несколько  кубических  сантиметров  кислорода  так  сильно
повлиять?  Как бы то ни было,  он чувствовал себя новым человеком. Можно
выдержать пять часов, даже больше.
     Десять  минут  спустя Пат  совсем приободрился:  все  спящие дышали
нормально - медленно, но ровно. Дав каждому вдохнуть кислорода, он опять
вызвал Базу.
     - Я "Селена",  докладывает капитан Харрис.  Мы с доктором Мекензи в
полном порядке,  пассажиры тоже.  Остаюсь на приеме,  вызову вас снова в
условленное время.
     - Вас понял.  Погодите немного, с вами хотят говорить представители
агентств.
     - Простите,  -  ответил Пат, - я уже сообщил все, что мог, и у меня
на руках двадцать человек. "Селена" кончила.
     Разумеется,  это был только предлог, и притом малоубедительный. Пат
Харрис сам не понимал,  почему к нему прибег.  Так,  нашло что-то, вдруг
ощутил приступ совсем не  свойственного ему озлобления:  "Не дадут уж  и
умереть спокойно!" Знай Пат,  что всего в пяти километрах стоит наготове
телевизионная камера, он, наверное, говорил бы еще более резко.
     - Вы  не  ответили на  мой вопрос,  капитан,  -  терпеливо напомнил
доктор Мекензи.