ни
дождей,  ни  ветров;  ничто не разрушает скалы,  если не считать ночного
холода,   от  которого  даже  камень  трескается,   невыразимо  медленно
отслаивая  мельчайшие  пылинки.   Лунные  горы  такие  же  древние,  как
породивший их мир...
     Пат  гордился своим  умением  "показать" Луну.  Следующий номер  он
готовил особенно тщательно.  Очень рискованно на первый взгляд,  на деле
же  никакой  опасности,  ведь  "Селена"  проходила тут  десятки  раз,  а
электронная память системы управления знала путь  лучше любого штурмана.
Он  внезапно  выключил  прожектор,  и  тут  пассажиры увидели,  что  под
покровом мрака с другой стороны тоже вплотную подступили горы.
     В почти полной тьме "Селена" мчалась по узкому каньону,  мчалась не
прямо,  а непрерывно лавируя между незримыми преградами.  Честно говоря,
некоторых преград вообще не существовало; днем, на минимальной скорости,
Пат  запрограммировал маршрут так,  чтобы ночью дух  захватывало.  Крики
испуга и восторга за его спиной подтверждали, что аттракцион удался.
     Теперь была  видна  лишь  узенькая полоса звезд далеко вверху;  она
извивалась  сумасшедшими петлями,  повторяя  замысловатый бег  пылехода.
Пробег по  "Ночной аллее",  как про себя называл Пат эту часть маршрута,
длился всего около пяти минут,  но эти минуты казались часами.  И  когда
капитан снова включил прожекторы,  так что "Селена" очутилась в середине
огромного  светового  круга,  у  пассажиров вырвался  вздох  облегчения,
смешанного с разочарованием. Да, не скоро они забудут "Ночную аллею"!..
     В свете прожекторов стало видно, что стены постепенно раздвигаются,
и  вот уже каньон сменился почти овальным амфитеатром шириной около трех
километров - сердце вулкана, которое разорвалось в незапамятные времена,
когда даже древняя Луна была молодой.
     Кратер был  очень мал  по  лунным меркам,  но  весьма примечателен.
Вездесущая пыль тысячелетиями текла в него по каньону, и туристы с Земли
могли удобно путешествовать в котле,  где некогда бушевало адское пламя.
Это  пламя  угасло  задолго  до  зарождения земной  жизни  и  никогда не
вспыхнет вновь,  но  были на Луне другие силы -  они не умерли и  только
выжидали своего часа...
     Когда "Селена" медленно пошла по кругу вдоль скал, не один пассажир
невольно вспомнил катание на  горных  озерах  на  Земле.  Та  же  чуткая
тишина, то же ощущение бездонной глубины внизу. На Земле много кратерных
озер; на Луне только одно, хотя здесь несравненно больше кратеров.
     Пат  не  торопился,  сделал  два  полных  круга.  Сейчас  только  и
полюбоваться озером.  Днем,  в яростных лучах ослепительного солнца, оно
сильно проигрывало; теперь же казалось порождением лихорадочной фантазии
Эдгара По.  Там,  где кончалась световая полоса, глазу чудились странные
движущиеся  фигуры.  Разумеется,  воображение:  в  этом  краю  ничто  не
движется,  кроме  теней,  рожденных Солнцем  и  Землей.  Не  может  быть
привидений в мире, который никогда не знал жизни.
     Но  пора  поворачивать обратно,  выходить через  каньон в  открытое
море. Пат нацелил тупой нос "Селены" на узкие ворота в горах, и снова их
обступили высокие кручи.  Теперь капитан не выключал прожекторов,  пусть
пассажиры видят путь;  к  тому же,  второй раз аттракцион не  произведет
столь сильного впечатления.
     Далеко впереди родился свет,  который мягко  озарял скалы и  утесы.
Даже в  последней четверти Земля ярче десяти полных лун,  и  как  только
пылеход вынырнул из тени гор, она вновь стала главным светилом. Двадцать
два  пассажира  "Селены"  восхищенно  смотрели  на   красивый  и   яркий
голубовато-зеленый  полукруг.  Удивительно,  когда  глядишь издалека,  -
родные поля,  озера,  леса излучают такое волшебное сияние!  Пожалуй,  в
этом  заключен мудрый урок:  чтобы оценить свой  собственный мир,  нужно
увидеть его из космоса...
     А  сколько глаз  устремлено сейчас  с  Земли  на  прибывающую Луну,
вечную спутницу, которая теперь важна людям как никогда? И не исключено,
что  кто-то  в  этот  самый  миг  всматривается через  мощный телескоп в
крохотную искорку скользящей в  лунной ночи "Селены".  Но  когда искорка
погаснет, ее исчезновение ничего не скажет земному наблюдателю.
     Миллионы лет в  глубинах у подножья гор,  словно исполинский нарыв,
рос  этот  пузырь.  Сколько длится история человечества,  из  живых  еще
лунных недр сочился по трещинам газ и накапливался в пустотах,  в сотнях
метров от  поверхности.  На  Земле один  за  другим сменялись ледниковые
периоды,  а  здесь  пустоты разрастались вширь,  ввысь,  сливались между
собой. И настала пора нарыву прорваться.
     Капитан  Харрис,  передав  управление  автопилоту,  разговаривал  с
пассажирами,  когда  судно  тряхнул первый  толчок.  "Должно быть,  винт
что-то задел",  -  успел он подумать.  В  следующий миг у него буквально
почва ушла из-под ног.
     Это  происходило медленно -  на  Луне все падает медленно.  Впереди
"Селены" на площади в много акров над гладкой равниной вздулся бугор,  и
море ожило,  заколыхалось под  действием сил,  которые пробудили его  от
тысячелетнего сна.  Посреди бугра открылась воронка -  словно в  пылевой
толще  возник гигантский водоворот.  И  каждая подробность этого кошмара
была отчетливо видна в свете Земли,  пока кратер не углубился настолько,
что  его  противоположная  стенка  окуталась  густой  тенью.   Казалось,
"Селена" сейчас врежется в черный полумесяц и разобьется вдребезги.
     Действительность  была  немногим  лучше.  Когда  Пат  схватился  за
рычаги,  судно  уже  катилось  и  скользило  вниз  по  коварному откосу.
Собственная инерция и  ускоряющийся поток пыли  увлекали его  в  пучину.
Оставалось только  всеми  силами  удерживать "Селену" на  ровном киле  и
надеяться,  что  она  с  ходу выскочит вверх по  противоположному склону
раньше, чем провалится дно кратера.
     Возможно,  пассажиры кричали  -  Пат  ничего  не  слышал.  Все  его
внимание сосредоточилось на этом зловещем склоне и  на том,  как не дать
судну опрокинуться. И еще: пока он лихорадочно маневрировал, форсируя то
один,  то  другой  двигатель,  его  преследовало смутное воспоминание...
Где-то, когда-то он уже видел такую же катастрофу.
     Конечно,  вздор,  но  почему он  никак не  может отделаться от этой
мысли?..  И  лишь когда Пат очутился на дне и увидел бесконечную пылевую
лавину, которая начиналась от обрамленного звездами края воронки, на миг
разорвалась завеса.
     ...Летний день,  он -  маленький мальчик -  играет в горячем песке.
Увидел ровную ямку с гладкими стенками,  в глубине ее что-то шевелилось,
зарывшись в  песок  так,  что  только челюсти торчали.  Что  это  такое?
Мальчик смотрел и  ждал,  словно угадывая,  что скоро на  этой крохотной
сцене  разыграется  драма.  Откуда  ни  возьмись,  муравей,  поглощенный
своими,  муравьиными делами.  Подбежал к краю ямки...  поскользнулся - и
поехал по стенке вниз!..
     Конечно,  муравей легко одолел бы  подъем,  но едва первые песчинки
скатились на  дно ямки,  злобное чудовище вышло из засады.  Оно обрушило
фонтан песка на  жертву,  и  муравей вместе с  песчаной лавиной съехал в
кратер.
     В точности, как сейчас "Селена"... Конечно, не муравьиный лев вырыл
яму на  поверхности Луны,  но  Пат чувствовал себя таким же беспомощным,
как тот муравей.  Он тоже карабкался вверх,  вверх к спасительному краю,
борясь с потоком пыли,  который нес его навстречу смерти.  Муравья ждала
смерть скорая. Пата и его спутников - долгая.
     Напрягая  всю  мощь,   моторы  толкали  судно  вперед,  но  слишком
медленно.  Пылевая лавина набирала скорость,  и,  что  хуже всего,  пыль
поднималась  вверх  вдоль  бортов  "Селены".  Достигла  иллюминаторов...
выше...  выше...  совсем закрыла!  В  тот самый миг,  когда Пат выключил
моторы,  чтобы  не  сгорели  от  непосильного  напряжения,  пыль  скрыла
последний отсвет убывающей Земли.  Окруженные мраком и  безмолвием,  они
погружались в недра Луны.

Глава 3

     На  радиопульте диспетчерской Эртсайд-Север  беспокойно  стрекотала
одна  из  секций  электронной памяти.  Двадцать часов  одна  секунда  по
гринвичскому времени;  серия  импульсов,  которая  должна  автоматически
поступать на пульт каждый час, не пришла.
     С  быстротой,  недоступной человеческому разуму,  горсточка ячеек и
микроскопических реле "перелистала" свои инструкции. "Ждать пять секунд,
- гласил кодированный приказ.  - Если ничего не изменится, включить цепь
10011001".
     Крохотная  секция  электронного диспетчера терпеливо  выждала  этот
огромный промежуток времени, за который можно было сложить сто миллионов
двадцатизначных  чисел  или  перепечатать  содержание  почти  всех  книг
Библиотеки конгресса США. Затем она включила цепь 10011001.
     Высоко над поверхностью Луны,  с антенны,  которая была нацелена на
земной диск,  улетел в  космос радиоимпульс.  За  одну шестую секунды он
прошел пятьдесят тысяч километров до спутника связи "Лагранж-2",  как бы
подвешенного между  Луной  и  Землей.  Еще  через  одну  шестую  секунды
многократно  усиленный  импульс  вернулся,   обдав   потоком  электронов
северное  полушарие Эртсайда  (так  на  Луне  называли видимую  с  Земли
сторону, обратная называлась Фарсайд).
     Если  перевести  на   человеческую  речь,   он  нес  очень  простое
сообщение:  "Алло,  "Селена",  не  слышу  вашего сигнала.  Прошу  тотчас
ответить".
     Диспетчер подождал еще пять секунд,  потом опять послал импульс.  И
еще раз.  В электронном мире проходили геологические эпохи,  но терпение
машины было беспредельно.
     Диспетчер вновь обратился к  инструкциям.  Последовал новый приказ:
"Включить цепь 10101010". Машина подчинилась, и одна из зеленых лампочек
в диспетчерской внезапно сменилась красной, одновременно зуммер принялся
распиливать воздух сигналом тревоги.  Только теперь и  люди тоже узнали,
что где-то на Луне случилась беда.
     Поначалу новость  распространялась медленно:  главный администратор
не  одобрял  беспричинной  паники.   Еще  меньше  ее  одобрял  начальник
"Лунтуриста" Девис; аварии и тревоги только все дело портят, даже если -
как это бывало в  девяти случаях из  десяти -  оказывалось,  что повинны
перегоревшие  предохранители,   неисправные  выключатели  или  чрезмерно
чувствительные сигнализаторы.  Но  на  Луне  полагалось  ежеминутно быть
настороже.  Лучше отозваться на  воображаемую опасность,  чем  прозевать
действительную.
     Наконец  Девис  неохотно признал,  что  на  этот  раз  опасность не
воображаемая. Был и раньше случай, когда автоматический маяк "Селены" не
сработал,  но  Пат  Харрис  ответил,  как  только его  вызвали на  волне
пылехода.  Теперь  же  судно  молчит.  "Селена"  не  отозвалась даже  на
аварийной волне,  которой  пользовались только  при  крайней надобности.
Узнав об  этом,  Девис поспешно покинул вышку "Лунтуриста" и  по крытому
ходу прошел в Клавий.
     У  входа  в  диспетчерскую он  встретил главного инженера Лоуренса.
Скверный  признак:   значит,   кто-то   предполагает,   что  понадобится
спасательная операция.  Они  озабоченно поглядели друг на  друга,  думая
одно и то же.
     - Надеюсь, не вам нужна моя помощь? - сказал Лоуренс. - В чем дело?
Я знаю только, что послан вызов на аварийной волне. Какой корабль?
     - Не корабль... "Селена" не отвечает, она в Море Жажды.
     - В  Море Жажды?!  Если с  ней там что-нибудь случилось,  мы  можем
добраться туда только на пылекатах.  Сколько раз я  говорил:  прежде чем
возить туристов, нужно ввести в строй второй пылеход.
     - Я  говорил то  же самое,  но Финансовое управление наложило вето.
Дескать,  второго не будет,  пока "Селена" не докажет, что способна дать
прибыль.
     - Как  бы  она  вместо этого не  дала  материал газетам,  -  мрачно
отозвался Лоуренс. - Вы знаете мое отношение к туризму на Луне.
     Девис знал,  отлично знал;  они уже давно грызлись по этому поводу.
Но впервые ему пришло в голову, что главный инженер, возможно, не так уж
и не прав.
     В диспетчерской,  как всегда,  было очень тихо.  На больших стенных
картах мелькали зеленые и желтые огоньки, обыденные и малопримечательные
рядом с тревожным красным сигналом.  За пультами "Воздух", "Энергетика",
"Радиация",   подобно  ангелам-хранителям,   сидели  дежурные  инженеры,
ответственные за безопасность на одной четверти Луны.
     - Ничего нового,  -  доложил дежурный по НТ (наземному транспорту).
Мы все еще в полном неведении.  Знаем только,  что они где-то на Море, -
он начертил круг на крупномасштабной карте. - Если не сбились безнадежно
с  курса,  должны быть где-то в  этом районе.  В момент контроля в 19.00
судно было на своем маршруте,  отклонение не больше километра.  В  20.00
сигнал не поступил; значит, авария произошла в эти шестьдесят минут.
     - Сколько может "Селена" пройти за час? - спросил кто-то.
     - Максимальная скорость - сто двадцать километров, - ответил Девис.
- Но обычно она делает меньше ста. Экскурсия, зачем спешить...
     Он  упорно  смотрел на  карту,  точно  надеясь пристальным взглядом
вырвать у нее ответ.
     - Если они в Море, найти их недолго. Вы уже послали пылекаты?
     - Нет, я ждал распоряжения.
     Девис поглядел на  главного инженера,  который на этой стороне Луны
был  старшим начальником после администратора Ульсена.  Лоуренс медленно
кивнул.
     - Высылайте,  - сказал он. - Но не надейтесь на скорый ответ! Нужно
немало времени, чтобы обследовать несколько тысяч квадратных километров,
тем более ночью.  Прикажите им идти вдоль маршрута,  начиная с последней
известной позиции. И пусть захватят возможно более широкую полосу.
     Как только распоряжение было передано, Девис тревожно спросил:
     - Что, по-вашему, могло случиться?
     - Выбор невелик.  Судя по тому,  что они ничего не успели сообщить,
авария была внезапной. Значит, скорее всего - взрыв.
     Девис побледнел.  Вероятность диверсий не исключена,  и неизвестно,
что тут делать.  Космические средства передвижения уязвимы, поэтому они,
как  это  прежде  было  с  самолетами,  неудержимо  привлекают некоторых
преступников.  Он  вспомнил корабль "Арго"  -  летел  на  Венеру  и  был
уничтожен  каким-то  маньяком,   задумавшим  свести  счеты  с  одним  из
пассажиров,  который  его  и  не  знал-то  как  следует.  Погибло двести
человек, в том числе женщины и дети.
     Может быть и столкновение,  -  продолжал главный.  - Судно могло на
что-нибудь наскочить.
     - Харрис очень осторожный капитан,  -  возразил Девис. - Он десятки
раз ходил этим маршрутом.
     - Никто  не  застрахован  от  ошибок...   При  земном  свете  легко
просчитаться, определяя расстояние.
     Девис уже не слушал его,  он думал,  о том, что обязан предпринять,
если  дело  обернется совсем плохо.  Надо,  не  откладывая,  связаться с
юристами,  узнать  насчет  возмещения.  Стоит  любому  из  родственников
предъявить "Лунтуристу" иск на несколько миллионов долларов,  и  никакая
реклама не заманит туристов в  следующем году,  даже если Девис выиграет
дело.
     Дежурный по НТ нервно кашлянул.
     - Разрешите предложить,  -  обратился он  к  главному  инженеру.  -
Давайте,  запросим "Лагранж"?  Может  быть,  астрономы сверху что-нибудь
приметят.
     - Ночью?   -  недоверчиво  спросил  Девис.  -  За  пятьдесят  тысяч
километров?
     - Очень даже  просто,  если  прожекторы "Селены" еще  горят.  Пусть
попробуют.
     - Отличная мысль, - сказал главный инженер. - Свяжитесь немедленно.
Он  должен  был  сам  об  этом  подумать.  Может  быть,  еще  что-нибудь
упустил?..  Лоуренсу не впервые приходилось вступать в  поединок с  этим
прекрасным и  своенравным миром,  таким волнующим в свои добрые минуты и
таким грозным в приступе гнева.  Луна -  не Земля,  она никогда не будет
полностью приручена.  И это,  пожалуй,  хорошо: ведь именно зов ее дикой
природы  и   постоянный  привкус  риска  манит  сюда   и   туристов,   и
исследователей.  Конечно,  без туристов было бы спокойнее, но если бы не
они, он получал бы меньше жалованья.
     А теперь - пора собираться в путь. Конечно, все еще может кончиться
благополучно.  "Селена" объявится,  даже не подозревая,  какой переполох
вызвала.  Но  Лоуренс почему-то сомневался в  этом,  и  чем дальше,  тем
больше росла его тревога. Еще часок можно подождать; потом он отправится
на суборбитальной ракете местного сообщения в Порт-Рорис,  а оттуда -  к
ожидающему его врагу. Морю Жажды...

     Когда  красный  сигнал  тревоги  замигал  на   "Лагранже",   доктор
философии Томас  Лоусон  крепко  спал.  Проснувшись,  он  в  первый  миг
рассердился:  хотя  двух  часов сна  в  сутки достаточно в  невесомости,
обидно,  когда  тебя  и  этого  лишают!  Но  тут  до  него  дошел  смысл
радиограммы,  и  сон как рукой сняло.  Кажется,  наконец-то представился
случай сделать что-то полезное!
     Том  Лоусон скверно чувствовал себя на  "Лзгранже-2".  Он  мечтал о
научной работе,  а здесь просто нельзя сосредоточиться. Балансирующий на
некоем космическом канате между Луной и  Землей (один из эффектов закона
тяготения) спутник был  для космонавтов этаким мальчиком на  побегушках.
Корабли,  пролетая мимо,  проверяли по нему свое место, использовали его
как узел связи,  только что не подходили к нему за письмами... "Лагранж"
был  также релейной станцией почти для  всех  каналов лунной радиосвязи,
ведь под ним простерлась видимая с Земли сторона.
     Стосантиметровый телескоп  был  рассчитан  на  наблюдение объектов,
удаленных в миллиарды раз больше,  чем Луна,  но он отлично подходил для
задания,  которое сейчас получил Лоусон. На таком близком расстоянии вид
был великолепный даже при самом малом увеличении.  Том висел как раз над
Морем Дождей,  глядя на  озаренные утренним солнцем острые пики Апеннин.
Он  плохо знал географию Луны,  однако мог  без  труда различать великие
кратеры Архимеда и Платона,  Аристиппа и Евдокса, черный шрам Альпийской
долины,  одинокую пирамиду Пико,  от которой по равнине тянулась длинная
тень.
     Но дневная область сейчас не занимала Лоусона;  предмет, который он
искал,  находился в затемненном полушарии,  где еще не взошло солнце.  В
чем-то  это даже облегчало его задачу:  можно будет без труда обнаружить
сигнальную  вспышку  -   даже  огонек  карманного  фонарика.  Он  сверил
координаты по карте и нажал кнопки управления телескопом. Воспламененные
восходом горы ушли в сторону,  уступив место плотному мраку лунной ночи,
который только что поглотил два десятка человек...
     Сперва Лоусон ничего не  увидел -  и  уж  во всяком случае,  ничего
похожего на  мигающий фонарь,  который слал  бы  свой призыв к  звездам.
Потом,  когда свыклись глаза,  он  обнаружил,  что внизу царит не полный
мрак: освещенная Землей лунная поверхность источала призрачное сияние. И
чем дольше он глядел, тем больше подробностей различал.
     Вот горы к востоку от Залива Радуги ждут надвигающегося рассвета...
А вот -  постой,  что это еще за звезда там,  в темноте?!  Но родившаяся
было  надежда тотчас умерла.  Том  видел всего-навсего огни Порт-Рориса,
где в этот миг с таким нетерпением ждали, что он скажет.
     Несколько минут -  и  он  понял:  визуальное исследование ничего не
даст.  Иное дело днем -  он сразу обнаружил бы "Селену" по длинной тени,
которую она должна отбрасывать на  Море.  Теперь же,  когда Луна озарена
лишь слабым светом Земли, глаз человека недостаточно чувствителен, чтобы
с  высоты  пятидесяти тысяч  километров различить  предмет  размерами не
больше автобуса.
     Впрочем,  это не обескуражило Тома.  Он и  не ожидал,  что с первой
попытки найдет судно.  Прошло полтора столетия с тех пор,  как астрономы
могли полагаться лишь на собственные глаза; теперь у них были куда более
тонкие приборы -  целый арсенал усилителей света и детекторов излучения.
Лоусон не сомневался, что один из этих приборов отыщет "Селену".
     Он  не  был  бы  так  уверен,  если бы  знал,