ор задумался над этим только тогда, когда было уже поздно.
     Не  меньше него  были  повинны в  недосмотре Пат  Харрис и  главный
инженер Лоуренс.  Блестящий план, отличное выполнение, и всего лишь одна
трещина. А больше и не надо...
     Инженерный отдел  Эртсайда продолжал работать вовсю,  но  отчаянная
гонка с часовой стрелкой прекратилась. Теперь время позволяло изготовить
макеты пылехода,  погрузить их в  Море у  Порт-Рориса и  испытать разные
решения завершающей операции.  Советы -  разумные и прочие -  продолжали
сыпаться со  всех сторон,  но  на них никто не обращал внимания.  Способ
определен,  и  никаких  поправок  не  будет,  если  не  случится  ничего
неожиданного.
     Через двадцать четыре часа после установки иглу приспособления были
изготовлены и  доставлены на  место.  Да,  рекорд,  но  Лоуренс от  души
мечтал, что ему никогда не понадобится его превышать, как ни гордился он
людьми,  которые совершили этот  подвиг.  Инженерный отдел редко пожинал
заслуженные лавры,  его усилия воспринимались, как должное - как воздух,
который подавали те же инженеры.
     Теперь,  когда все пошло на лад,  Лоуренс ничуть не возражал против
того,  чтобы выступить,  и  Морис Спенсер был только рад ему помочь.  Он
давно ждал этого случая.
     Кстати, если ему не изменяла память, впервые телевизионную камеру и
интервьюируемого  разделяло  пять   километров.   При   таком   огромном
увеличении картинка,  понятно,  слегка расплывалась,  и  малейшие толчки
заставляли ее  плясать на  экране.  Поэтому все  на  борту  старались не
шевелиться,  а  приборы и  аппараты -  кроме  самых  необходимых -  были
выключены.
     Главный инженер Лоуренс стоял в  скафандре на краю плота,  опираясь
на небольшой подъемный кран. Под стрелой крана висел широкий, открытый с
обеих  сторон бетонный цилиндр -  первая секция колодца,  который должен
был пронизать лунную пыль.
     - Мы все обдумали и решили,  что это будет лучший способ,  - сказал
Лоуренс  далекой  телекамере (хотя  слова  его  были  в  первую  очередь
обращены к людям,  погребенным на глубине пятнадцати метров под плотом).
- Этот цилиндр называется кессоном.  Под действием собственного веса, он
легко погрузится в пыль, заостренная нижняя кромка войдет в нее, как нож
в  масло.  Составим несколько секций и так доберемся до пылехода.  Когда
нижняя секция станет на его крышу, можно выбирать пыль, соединение будет
достаточно плотным.  И получится как бы колодец, шахта, которая соединит
нас с  "Селеной".  Но  это еще только половина дела.  Потом надо накрыть
колодец одним из  наших герметических иглу,  чтобы можно было  пробивать
крышу пылехода,  не опасаясь потери воздуха.  Думаю...  надеюсь, что все
это будет не так уж твидои.
     Он  помедлил,  спрашивая себя,  касаться  ли  других  подробностей,
которые  делают  операцию гораздо сложнее,  чем  она  кажется на  первый
взгляд.  Да  нет,  не  стоит:  кто  в  этом разбирается,  сам поймет,  а
остальным это ни к чему,  подумают,  что он набивает себе цену. Пока все
идет хорошо, незримые наблюдатели (по сведениям начальника "Лунтуриста",
за  ними сейчас следит около полумиллиарда телезрителей) его не смущают.
Если же что-нибудь не заладится...
     Главный поднял руку, сигналя крановщику.
     - Майна!
     Четырехметровый  цилиндр  начал  медленно  уходить  в   пыль;   вот
погрузился совсем,  только самый  край  остался над  поверхностью.  Так,
первая  секция  есть...   Хоть  бы   и   остальные  оказались  столь  же
послушными...
     Один из  спасателей осторожно прошел с  уровнем в  руках по  ободу,
проверяя,  нет  ли  перекоса.  Он  поднял кверху большой палец.  Лоуренс
ответил ему тем же.  Когда-то он не хуже любого монтажника владел языком
жестов;  умение в  их  профессии достаточно важное,  так как радио могло
подвести,  к  тому же  каналы связи чаще всего были заняты более важными
задачами.
     - Приготовить вторую! - распорядился главный инженер.
     Это  будет  уже  посложнее:  удерживать первую  секцию неподвижно и
присоединить к ней вторую так,  чтобы не сбить наладку. По чести говоря,
для такой работы нужно два крана...  Ладно,  рама из  двутавровых балок,
прилаженная над самой поверхностью Моря, примет на себя часть нагрузки.
     "Теперь только бы  не промахнуться!"  -  мысленно взмолился главный
инженер.  Вторая  секция оторвалась от  саней,  которые доставили ее  из
Порт-Рориса:  три  техника  вручную  выровняли бетонное  кольцо,  и  оно
повисло строго вертикально.  Вот когда надо было помнить о разнице между
массой и весом.  Как ни мало весил качающийся цилиндр,  его инерция была
той  же,  что  на  Земле,  и  он  мог расплющить зазевавшегося человека.
Бросалось в  глаза замедленное движение этой подвешенной массы.  На Луне
скорость качания маятника наполовину меньше,  чем на Земле. Привыкнуть к
этому неуроженцу Луны было почти невозможно.
     Но вот вторая секция легла на первую,  соединение готово, и Лоуренс
снова командует: "Майна!"
     Сопротивление возросло,  однако  кессон  под  собственной  тяжестью
плавно ушел в пыль.
     - Восемь метров есть,  -  сказал Лоуренс.  -  Уже  больше половины.
Давайте третью секцию.
     Потом пойдет четвертая - и все. Правда, он на всякий случай заказал
запасную секцию.  Способность Моря  Жажды поглощать арматуру внушала ему
тревогу.  Пока пропало лишь несколько болтов и  гаек,  но  если с  крана
сорвется  бетонное  кольцо,  оно  мигом  утонет.  Пусть  даже  неглубоко
(например,  упадет боком) -  и двух метров достаточно, можно считать эту
секцию пропавшей. Спасать спасательное снаряжение некогда.
     Третья секция погрузилась в пыль заметно медленнее. Ничего, лишь бы
шла. Еще несколько минут, и они упрутся в крышу пылехода.
     - Двенадцать метров,  -  внятно произнес Лоуренс.  -  "Селена",  мы
всего в трех метрах от вас, вы вот-вот нас услышите.
     Они услышали.  И насколько легче сразу стало на душе! Еще за десять
минут  до  того  Ханстен приметил,  как  кислородная труба  подрагивает,
соприкасаясь с  опускаемым кессоном.  Сразу  было  видно,  когда  кессон
останавливался, а когда двигался снова.
     Опять толчок,  и одновременно с потолка посыпалась пыль.  Трубы, по
которым подавался воздух,  торчали вниз сантиметров на двадцать, швы Пат
обмазал  быстросхватывающимся  цементом,   который  входил  в  аварийное
снаряжение  любого  космического корабля.  Видимо,  эта  замазка  теперь
ослабла.  Но  мельчайший  пылевой  дождь,  сочившийся сквозь  щели,  был
слишком слаб,  чтобы вызвать тревогу. Все-таки Ханстен решил обратить на
него внимание капитана.
     - Странно,  -  заметил Пат,  глядя на  конец трубы.  -  Этот цемент
ничего не должен пропускать...
     Он  вскарабкался  на  кресло  и  тщательно  осмотрел  шов.   Минуту
помолчал, потом соскочил на пол. Пат был явно озабочен.
     - В чем дело? - тихо спросил Ханстен.
     Коммодор уже достаточно изучил Пата,  он сразу понял, что случилось
неладное.
     - Труба ползет вверх, - ответил капитан. - На плоту кто-то работает
очень небрежно. Ушла на целый сантиметр с тех пор, как я замазывал шов.
     Вдруг он побледнел.
     - Боже  мой,  -  прошептал Пат.  -  А  вдруг дело в  нас,  вдруг мы
продолжаем погружаться?
     - Что тогда?  -  спокойно спросил коммодор. - Ничего удивительного,
если пыль сжимается под нашим весом.  Это еще не означает что нам грозит
опасность. Судя по этой трубе, мы за двадцать четыре часа погрузились на
один сантиметр. Понадобится - нарастят сверху.
     Пат сконфуженно рассмеялся.
     - Ну да,  так и есть.  И как я сам не догадался!  Наверное,  мы все
время медленно оседаем,  просто до  сих  пор не  было случая убедиться в
этом.  Ладно,  я все-таки доложу мистеру Лоуренсу, это может повлиять на
его расчеты.
     Пат Харрис повернулся,  чтобы идти в  носовую часть кабины.  Он  не
сделал и двух шагов.

Глава 25

     Миллион лет понадобился природе,  чтобы устроить ловушку, в которую
попала "Селена". А второй раз судно само себе вырыло яму.
     Конструкторам незачем было предельно облегчать пылеход,  тем более,
что путешествия длились всего несколько часов.  Поэтому они не  снабдили
"Селену" хитроумным,  хотя и  не очень афишируемым устройством,  которое
позволяет космическим кораблям пускать в повторный обиход использованную
воду.  Здесь не было нужды беречь каждую каплю,  и  все,  что попадало в
канализацию, пылеход просто-напросто выбрасывал за борт.
     За  последние пять  суток в  окружающую среду ушла  не  одна  сотня
килограммов влаги  и  испарений.  Жадно  поглощая воду,  лунная  пыль  у
выбросных отверстий намокла и стала жидкой грязью.  Влага пронизала весь
прилегающий участок  Моря;  медленно и  неприметно пылеход  размыл  свое
ложе. Слабый толчок опущенного сверху кессона довершил дело.
     Первым признаком,  по  которому на плоту догадались,  что произошла
катастрофа,  был прерывистый свет красной лампочки на воздухоочистителе.
Одновременно в шлемофонах спасателей на всех каналах завыла радиосирена.
Вой  смолк,  едва дежурный техник нажал кнопку выключателя,  но  красная
лампочка продолжала мигать.
     Лоуоснс тотчас понял  причину тревоги,  едва  взглянул на  приборы.
Соединение  воздухопровода  -   обеих  труб  -   с  "Селеной"  нарушено,
очиститель по одной трубе гонит кислород прямо в  Море,  а  через вторую
(вот незадача!)  сосет пыль.  Что  будет с  фильтрами!"  -  спросил себя
главный, но тут же оставил эту мысль и принялся вызывать пылеход.
     "Селена" молчала.  Он перебрал все рабочие волны, но не мог уловить
даже  шороха  несущей частоты.  Море  Жажды  было  непроницаемо как  для
звуков, так и для радиоволн.
     "Погибли",  -  мысленно заключил главный,  -  конец. Еще бы чуть, и
спасли. Не вышло. Всего часа не дотянули!"
     Что же могло произойти?  Может быть,  корпус не выдержал веса пыли?
Вряд   ли.   Внутреннее  давление  воздуха   достаточно  велико,   чтобы
противостоять нагрузке извне.  Значит,  новое оседание. Кажется, он даже
ощутил  легкий толчок.  Главный инженер с  самого начала опасался нового
обвала, но не знал, как отвратить угрозу. Они пошли на риск - и "Селена"
проиграла...
     Пат Харрис сразу, как только "Селена" сдвинулась, почувствовал, что
это оседание совсем не  похоже на первый обвал.  Оно происходило намного
медленнее,  и  снаружи что-то скрипело и сипело.  Даже в такую отчаянную
минуту Пат не мог не удивиться: как может пыль издавать такие звуки?..
     Трубы уходили вверх,  уходили рывками, потому что корма погружалась
быстрее и судно заметно накренилось.  Затрещал фиберглас, и задняя труба
вырвалась из  отверстия в  потолке  по  соседству с  переходной камерой.
Мгновенно струя  пыли  хлынула вниз,  ударилась об  пол  и  расплылась в
воздухе легким облачком.
     Коммодор Ханстен стоял ближе всех к  отверстию и первым подскочил к
нему. Сорвав с себя рубашку, он мигом свернул ее комом и сунул затычку в
дыру.  Пыль не унималась, сочилась в щели, но и коммодор не сдавался. Он
почти справился с ней,  когда выскользнула труба в носовой части. Тотчас
погас главный свет - снова порвался кабель...
     - Я управлюсь здесь! - крикнул Пат.
     Он тоже остался без рубашки и вступил в поединок с лунной пылью.
     Пат Харрис десятки раз выходил в Море Жажды,  но никогда еще ему не
доводилось осязать его.  Серая  пудра  проникла в  нос,  засыпала глаза,
наполовину задушив и совершенно ослепив капитана. И хотя она была сухая,
как прах из  склепа фараона (даже суше,  ведь Море в  миллион раз старше
любой пирамиды!),  на  ощупь лунная пыль оказалась скользкой,  как мыло.
Пат поймал себя на мысли,  что быть похороненным заживо, наверное, хуже,
чем утонуть...  Но вот фонтан превратился в тонкую струйку,  и он понял,
что на этот раз страшная участь его миновала.  Благодаря слабому лунному
тяготению пятнадцатиметровый столб пыли давил не так уж сильно. Впрочем,
будь отверстия в  потолке намного шире,  еще неизвестно,  чем бы все это
кончилось.
     Отряхнув пыль с головы и плеч.  Пат осторожно открыл глаза. Ничего,
зрение  в  порядке.  Хорошо,  что  аварийное  освещение не  подвело.  Не
очень-то  яркий  свет,  но  все-таки  лучше,  чем  ничего.  Коммодор уже
законопатил щель и  теперь спокойно брызгал водой из  бумажного стакана,
чтобы осадить пыль.  Способ оказался очень действенным,  и  серые облака
быстро превратились в лужицы грязи на полу.
     Подняв голову, Ханстен поймал взгляд Пата.
     - Ну, капитан, - заговорил он. - Ваше мнение?
     Олимпийское самообладание! Это самообладание может вывести человека
из себя,  подумал Пат.  Хоть бы раз увидеть коммодора растерянным!  Нет,
вздор,  это в нем зависть говорит, даже ревность, вполне понятная, но не
достойная Пата. Он пристыдил себя.
     - Не представляю, что произошло, - ответил он. - Может быть, сверху
нам скажут?
     Корабль наклонился под углом тридцать градусов,  и к месту водителя
надо  было идти в  гору.  Садясь перед радиостанцией,  Пат  вдруг ощутил
тупое отчаяние,  какого не  испытывал со времени рокового обвала.  Такое
чувство,  словно все  боги обратились против них и  дальше сражаться нет
смысла.
     Он   окончательно  уверился  в   этом,   когда  попытался  включить
радиостанцию и обнаружил,  что она,  не работает.  Нет тока, злополучная
труба потвидилась на славу...
     Пат  медленно повернулся в  кресле.  Двадцать один  человек пытливо
смотрели  на  капитана:  что  он  скажет.  Из  них  двадцать  сейчас  не
существовали для него. Пат видел только лицо Сью, ее глаза. Озабоченный,
напряженный взгляд,  но даже теперь без страха.  И отчаяние прошло,  его
вытеснил приток сил и надежды.
     - Честное слово,  не знаю, что случилось, - сказал он. - Но в одном
я уверен:  мы еще не пропали,  до этого далеко,  сто световых лет.  Даже
если  погрузимся еще  немного,  ничего страшного нет,  наши  товарищи на
плоту  скоро  опять  нащупают  нас.   Небольшая  отсрочка,   и   только.
Тревожиться нечего.
     - Я не хочу показаться паникером, капитан, - заговорил Баррет, - но
если плот тоже затонул? Что тогда?
     - Это мы проверим, как только я налажу радиоконтакт, - ответил Пат,
сумрачно глядя на  болтающиеся под  потолком провода.  -  И  пока  я  не
распутаю эту вермишель, придется нам обходиться аварийным освещением.
     - Я не возражаю,  -  заметила миссис Шастер.  - По-моему, так очень
мило.
     "Спасибо тебе,  добрая душа,  -  мысленно произнес Пат.  Он  быстро
обвел  взглядом остальных.  При  таком свете трудно разглядеть выражение
лиц, но как будто вес спокойны...
     Спокойствие длилось ровно минуту -  больше не  понадобилось,  чтобы
убедиться:  ни радио,  ни света не починить. Провода вырвало из защитной
трубки, и нет нужного инструмента.
     - Это уже хуже,  -  заключил Пат.  - Мы ничего не можем им сказать,
пока сверху к нам не спустят микрофон.
     - А это значит,  -  подхватил Баррет, явно склонный подмечать самые
мрачные  стороны,   -   что  они  не  могут  сообщаться  с  нами.  Будут
недоумевать,  почему мы  не  отвечаем.  Еще  решат,  что мы  погибли,  и
прекратят спасательную операцию!..
     Эта мысль уже приходила в голову Пату, но он тотчас изгнал ее.
     - Вы слышали главного инженера Лоуренса,  -  сказал он. - Главный -
не  такой человек,  чтобы сдаться,  пока есть хоть малейшая надежда.  На
этот счет можно не беспокоиться.
     - Как с воздухом? - озабоченно спросил профессор Джаяварден. - Ведь
мы опять зависим от собственных ресурсов.
     - Очистители снова работают,  так  что  теперь его хватит на  много
часов,  -  ответил Пат.  - К тому же нам скоро опять подадут трубы. - Он
надеялся, что голос его звучит достаточно уверенно. - Наберемся терпения
и  придумаем себе занятие.  Три  дня выдержали,  как-нибудь выдержим еще
час-другой.
     Он поглядел вдоль рядов,  проверяя,  есть ли несогласные. И увидел,
что  один из  пассажиров медленно поднимается на  ноги.  "Это был  тихий
щуплый  мистер  Редли,  который с  начала путешествия и  десяти слов  не
сказал.
     Пат  по-прежнему знал о  нем лишь то,  что он  бухгалтер,  родом из
Новой  Зеландии,  единственной страны  на  Земле,  которая из-за  своего
географического положения еще  осталась в  какой-то  мере  обособленное.
Разумеется,  попасть туда так же просто,  как в любую иную точку земного
шара,  но Новая Зеландия -  конечная станция, не промежуточная остановка
на  большой магистрали.  И  новозеландцы продолжали гордо оберегать свою
индивидуальность.  Не  без  основания они утверждали,  что сумели спасти
остатки английской культуры,  после  того  как  Атлантическое сообщество
поглотило Британские острова.
     - Вы хотите что-то сказать, мистер Редли? - спросил Пат.
     Редли   посмотрел  вокруг  взглядом  учителя,   который  собирается
обратиться к своему классу.
     - Да,  капитан, - начал он, - я должен сделать признание. Боюсь, во
всем, что произошло с нами, виноват я.

     Когда главный инженер Лоуренс прервал свой  репортаж,  понадобилось
всего две секунды,  чтобы Земля узнала о  новой беде;  до Марса и Венеры
весть  дошла  через  несколько  минут.   Но  что  именно  случилось?  По
изображению на  экране  телевизора не  понять...  Сперва люди  на  плоту
заметались,  забегали,  потом переполох как будто кончился,  и  фигуры в
скафандрах сбились в кучу.
     Видимо,  шло  совещание.  Но  работала только  внутренняя связь,  и
зрители не слышали ни слова.  Ужасно было наблюдать этот немой разговор,
не зная, о чем идет речь.
     Пока  тянулись  долгие  томительные минуты  неизвестности и  студия
пыталась выяснить,  что  происходит,  Жюль Брак старался выбрать хороший
кадр -  вовсе не  простое дело,  когда сцена статична,  а  ты привязан к
одной, пусть даже самой удачной точке. Как и все операторы, Жюль терпеть
не мог стоять на месте.  Такая скованность действовала ему на нервы.  Он
даже спросил, нельзя ли перелететь на другое место, и услышал в ответ от
капитана Ансона:
     - Черта с  два,  стану я  прыгать взад-вперед по  этим  горам.  Это
космический корабль, а не... не серна.
     Панорамы да наезды -  вот и  все приемы,  которыми мог пользоваться
Жюль, да и то в меру; ничто не раздражает зрителя так, как стремительные
скачки  взад-вперед  в  космосе или  быстрый наплыв,  когда  изображение
словно взрывается прямо в лицо.  Трансфокатор позволял Жюлю "мчаться" по
Луне со скоростью пятидесяти тысяч километров в час. От такой гонки хоть
кого замутит...
     Наконец  немая   летучка  закончилась;   спасатели  отключили  свои
телефоны.  Может быть,  теперь Лоуренс ответит на  радиовызовы,  которые
сыпались на него последние пять минут?
     - Господи! - воскликнул Спенсер. - Вы видите? Это что же такое!
     - Вижу, - отозвался капитан Ансон. - Просто невероятно! Похоже, они
уходят...
     Пылекаты с  людьми  устремились прочь  от  плота,  словно шлюпки от
тонущего корабля.

Глава 26

     Пожалуй,  только хорошо,  что связь с "Селеной" прервалась: вряд ли
пассажиров ободрило бы известие о том,  что пылекаты отступили. Впрочем,
в  этот  миг  на  судне о  спасателях вообще не  думали -  всех  привлек
неожиданный выход Редли на тускло освещенную сцену.
     - Как это понимать:  вы во всем виноваты? - Пат нарушил напряженную
тишину,  пока что  только напряженную,  без  тени враждебности,  так как
никто не принял всерьез слова новозеландца.
     - Это долгая история,  капитан. - Редли говорил совсем бесстрастно,
но  были  в  его  голосе какие-то  странные нотки,  которых Пат  не  мог
определить. Казалось, они слышат речь робота; у Пата поползли мурашки по
спине.
     - Я не хочу сказать,  что намеренно вызвал беду, - продолжал Редли.
- Но боюсь,  она не случайна,  и  я  очень жалею,  что втянул в это вас.
Понимаете, они преследуют меня.
     "Только этого нам не хватало,  - подумал Пат. - Все, все обращается
против нас! В нашей маленькой компании есть истеричная старая дева, есть
наркоман,  теп