м на
уровне   подлинной   культуры   и  жизненной  правды.   Их  минимизированные
потребности  удовлетворяются,  так  что  они  фактически живут  в упрошенном
коммунизме "каждому - по потребности".
     А л: Что ждет это движение?
     Мак: Мы  игнорируем  его, так что  через несколько  месяцев  оно просто
испарится.
     А л: Неужели ничто серьезное тут вообще невозможно?
     М  а  к:  Возможно. Но  коммунизм тут  ни при  чем. Возьмем,  например,
инвалидов от рождения. Знаешь, сколько их  рождается?  По  мнению  некоторых
экспертов,  более тридцати процентов. А  им сохраняют жизнь.  Им гарантируют
медицинское  обслуживание, занятие,  жилье, средства  существования и вообще
многое такое, что коммунисты требовали для всех  здоровых. И попробуй отбери
у  них это!  И  никакое правительство на такое  не решится.  И  вес общество
встанет  на дыбы,  если кто-то  покусится  на "коммунистические" условия для
несчастных людей,  являющихся продуктом нашего  грандиозного прогресса.  Эти
несчастные организованы  лучше,  чем профсоюзы  здоровых. Их  организации --
огромная  сила  в  обществе.  Но  главная  опасность  исходит  не  от  таких
организаций и движений.
     А л: А от каких?
     М а к: От таких, какие включают в себя жертв нашей цивилизации и нашего
прогресса.  Они  считают,  что  прогресс  в  том  виде,  в  каком он  теперь
происходит,  стал  заклятым врагом человечества. Они  хотят остановить его и
видят для этого один путь: любыми средствами разрушать наше общество.
     А л: И много таких?
     Мак: Достаточно  много,  чтобы  начать  беспокоиться  за  судьбу  ЗС  и
западоидов.  Мы  разделяем  их на  две группы -  на активных и пассивных.  К
первой мы относим организованный и идейный социальный терроризм. Ты  знаешь,
что  он  уже  в конце двадцатого века стал бедствием. На какое-то  время его
удалось заглушить. Но он возрождается вновь, причем в больших масштабах  и с
более сильным фанатизмом. И, что  самое страшное, с использованием  новейших
достижений науки и техники.
     А л: Насколько это серьезно практически?
     Мак: Поскольку цель  чисто негативная (разрушение), они могут  устроить
катастрофу мирового масштаба.  Есть данные, что сложилась тайная организация
с намерением уничтожить Запад-Сити.
     А л: Неужели это реально?!
     Мак:  Вполне.  Вспомни, в конце  двадцатого  века  одна секта  в Японии
накопила  химического и биологического оружия, которого было достаточно  для
уничтожения  населения пятнадцатимиллионного Токио.  А с тех пор  изобретены
еще более мощные средства уничтожения.
     А л: А кого вы относите ко второй группе?
     Мак: Массы незанятых и  излишних западоидов,  способных  жить где и как
попало, быстро скапливаться, и распыляться, подверженных психозам и вспышкам
бунтарства. Сходи как-нибудь в Подземный Запад!  Там ты сам поймешь, что это
такое.
     А л: А насколько эти опасны?
     М а к: Они кажутся безобидными, беспомощными, легко манипулируемыми. Но
в этом-то и состоит их опасность.
     А л: В чем конкретно?
     Мак: Ты,  конечно, знаешь аксиому социальной борьбы.  Борьба идет между
различными  частями высших  слоев  за передел  жизненных  благ.  Низшие слои
вовлекаются в нее как ударная сила. Им дают какие-то соблазняющие обещания и
подачки. Иногда эти обещания и подачки идут слишком далеко, и манипулируемые
низшие слои, приняв их всерьез, захватывают инициативу. На короткий срок, но
все-таки инициативу. И этого времени может оказаться достаточно для страшных
потрясений.
     А л: Но они раздроблены, не имеют единой идеологии!
     М а к: Им не нужно никакой  единой идеологии и программы. Результаты их
разрозненной и раздробленной  деятельности собираются так или иначе в  нечто
единое -  в тупое, слепое,  бездумное отрицание  как таковое. Как абсолютное
отчаяние.

        "ТА"
     А л: Скажи, имеются ли какие-то коммунистические элементы в том регионе
ГО, которым ты нанимаешься?
     Т а:  Нет,  конечно. Зачем им  коммунизм,  если  у них имеется ислам. А
ислам универсален, и нем при желании можно найти все, что необходимо.
     А л: Но хоть  какой-то прогресс там происходит!  Ведь испытывают же они
наше влияние!
     Т  а: Влияние поверхностное, нисколько  не влияющее  на  суть  их строя
жизни. Это завершенная цивилизация, абсолютно неспособная к развитию.
     А  л: Но  ведь  они  бывают у  нас.  К  себе  западных  людей  пускают.
Потребляют западную продукцию и культуру. Неужели без последствий?!
     Т  а:  Последствия  бывают.  И  ты  о  них  знаешь.  Постепенно  у  них
накапливается  чужеродное западное  присутствие.  Созревает  протест  против
него. Происходит антизападный взрыв. Инициативу захватывают фундаменталисты.
И  все  начинается  сначала.  Для нас такая  цикличность  выгодна. Мы теперь
научились  ее  регулировать.  И  даже  сами  провоцируем   удобные  для  нас
антизападные взрывы.
     А л: Как это происходит с Кари?
     Т а: Да. Тут ситуация, конечно, сложнее. Но по сути дела так.
     А л: Как далеко зашла операция?
     Т а:  Подготовка  к  решающему этапу операции закончена. Скоро начнутся
военные действия.
     А л: Когда именно?
     Т  а: Это зависит от  обстоятельств. Нужно выбрать  наиболее подходящий
момент.
     А  л: Результат  войны  предрешен заранее. О каком  еще удобном моменте
может идти речь?!
     Т а: Эта операция не чисто военная. У нее имеются и другие аспекты.
     А л: Например.
     Т а: Пропагандистский, например.
     А л: Неужели это так важно?! Неужели играет роль, какой ложью будет тут
все опутано?!
     Т а: Ты уже  не младенец, должен  понимать, что дело  тут не  в желании
кого-то обмануть, кого-то обвинить и в чем-то оправдаться. Есть определенная
политическая   культура.  То,   что  тебе  кажется  ложью  и  идеологическим
оболваниванием,  есть условность,  своего рода политический этикет. Если  от
него  отказаться  и  обо   всем  начать   говорить  буквально  и  с   полной
откровенностью,  будет много хуже. Мы будем выглядеть  как круглые идиоты. И
все   равно  никто  не  поверит  в  правдивость  говоримого.  Любая   истина
воспринимается как ложь, а ложь - как истина. Дело не в том, что есть ложь и
что истина, а в том, какова ложь  по содержанию. Наша ложь демократична. Она
смягчает  жестокость,  сдерживает  крайности.  Попробуй   придумай  какие-то
сдерживающие средства, которые не будут выглядеть как обман и как насилие!
     А л: Ты одобряешь эту войну?
     Т  а:  Конечно.  Она необходима,  чтобы восстановить порядок в Арабском
мире.
     А л: Нужный нам порядок.
     Т а:  Само  собой  разумеется. Но это  наилучший порядок  и для  самого
Четвертого Мира.
     А  л: А может  быть, лучше предоставить  им самим решать, какой порядок
для них предпочтительнее?
     Т а: Если их  предоставить  самим себе, начнутся бесконечные войны. Так
уже  было  не раз. Ты  должен в  конце концов  понять, что  все значительные
события теперь происходят не в силу этого умысла и глупости, а как результат
рациональных расчетов наиболее оптимального поведения.

        "ДЛЯ ЧЕГО Я ЗДЕСЬ"
     Все  чаще получаю  для  реферирования сочинения  анонимных  авторов  из
хранилища  запрещенных для  открытого  пользования текстов,  можно сказать -
еретических текстов. Замечаю определенную систему в  этом. Реферируемые мною
сочинения касаются  социальных проблем,  до обдумывания которых  допускаются
лишь специально отобранные лииа. Высказываемые в  них мысли выходят за рамки
официально  принятых  и разрешенных концепций. Сам способ  мышления  авторов
выходит за  рамки  возможностей  нашей интеллектуальной техники и тотального
эмпиризма  нашей  эпохи. Для  решения этих  проблем нужно беспристрастное  и
абсолютно объективное научное мышление, а не  идеологически-пропагандистская
чушь.  Причем   нужно   теоретическое   и   диалектически  гибкое  мышление,
исключаемое в самих основах компьютерного мышления. Короче говоря, я здесь и
требуюсь как исключительно редкое  отклонение от нормы, как интеллектуальная
мутация или как рецидив прошлого. Кому и с какой целью нужны результаты моей
работы в этом  качестве, я не знаю и,  очевидно, не  узнаю никогда.  Сколько
здесь таких "рецидивов" прошлого? Какова их судьба?

        "ФИЛ"
     А  л:  Меня  удивляет  то,  что в  разговорах  со  мной  сотрудники  МЦ
высказываются  довольно  резко  в  отношении  нашего общества,  не  опасаясь
последствий. Я не думаю, что это - проявление демократии. Что скажешь  ты об
этом?
     Ф и л: Не  думай, будто эти  высказывания говорят  о нелояльности твоих
собеседников.  Все  эти  разговоры  глохнут  в  нашей  узкой  среде.  А  тут
придерживаются  такой  политики.  Вскрывать идейные "гнойники",  давая людям
возможность  высказаться  перед  кем-то,  кто  с их  точки  зрения  не может
принести им вреда.  Очевидно,  тебя  принимают за такого.  Перевести идейные
"открытия" сотрудников, неизбежные  в  условиях нашей  работы с  недоступной
посторонним информацией, в сознание неизбежности и рациональности того, чего
касаются их "открытия", и выработать у них идейный цинизм. Помяни мои слова,
пройдет не так уж много  времени,  и ты без всяких  эмоций  будешь говорить,
например, что в таком-то регионе ГО умерло от голода сто миллионов  человек,
хотя  в  то же самое  время  было  ликвидировано съестных  запасов на двести
миллионов, и будешь осознавать  целесообразность как того,  так и другого. С
точки  зрения  содержания  мыслей,  тут полная  свобода. Думай и говори  что
угодно. Только соблюдай два условия.
     А л: Какие?
     Ф и л: Первое - твои мысли не должны выходить за пределы  МЦ. Второе  -
твои   мысли  должны  быть  абсолютно   бесстрастны,  то   есть   не  должны
провоцировать чувства и стремления действовать. Знаешь, как было в  старину:
мысль  о преступлении не есть  преступление, мысль без внешних проявлений не
существует. Мы - мозг, а не чувство и воля человечества. И больше ничего!

        "ВЫЗОВ В ОТДЕЛ ЛОЯЛЬНОСТИ"
     Утром вместо задания получил распоряжение явиться в Отдел Лояльности. Я
испугался, думал, что это связано с разговорами о коммунизме. Оказалось, это
обычная формальность, через которую периодически проходят все сотрудники. Во
время испытательного срока положена одна такая промежуточная процедура.  Мне
было задано несколько десятков вопросов, на которые я должен был дать  самые
краткие  и четкие  ответы.  Я  это  сделал без труда. Никаких намеков на мои
беседы с прочими сотрудниками не было. Однако чувство тревоги и  страха меня
не покидало после этого целый день.
     Я  решил  прекратить всякие разговоры  о коммунизме. В этих  разговорах
само их количество может служить показателем повышенной заинтересованности в
теме. Филу это можно позволить, ибо  это  касается его профессии.  А  мне...
Одним  словом,  надо  больше слушать  и  меньше говорить самому,  причем  не
проявлять интереса ни к чему.

        "МИ"
     М и:  Скажи,  те  женщины,  с  которыми ты имел сексуальные  отношения,
беспокоились по поводу возможной беременности?
     А  л:  Нет. Но  я думаю, что  это  благодаря  противозачаточным мерам и
средствам.
     М и: Ты предполагаешь, но не уверен. Если  бы  это было так, ты заметил
бы. И сам принял бы участие со своей стороны.
     А л: Пусть ты права. А что это значит?
     М и: Я с самого начала подозревала, что ты один из нас. Теперь я в этом
уверена.  Ослабленная  форма  уродства.  Ты  не рецидив прошлого,  а вестник
будущего.
     А л: Какая разница?
     М и:  Весьма  существенная.  Будущее  принадлежит  нам, уродам. Будущее
общество есть  общество  не только моральных, психических и интеллектуальных
уродов,  каким уже является наше общество, но  и уродов физических.  Атомные
испытания,   искусственные   продукты    литания,    отравленная    природа,
бактериологические,  генетические, психологические  и прочие эксперименты...
Неужели ты  думаешь,  это все  осталось без  последствий?  Посмотри  на  так
называемых  здоровых западоидов! Они же тоже  физические уроды! Бесчисленные
конкурсы  силы и красоты -  кто на них получает призы?! Смотр уродств, какие
трудно  даже вообразить  с  самой извращенной фантазией! Недалеко  то время,
когда   так   называемых  здоровых   людей   будут   держать   как  средство
воспроизводства  уродов, поскольку мы, уроды,  полностью утратим способность
размножения.  Эту  функцию  мы  полностью  возложили  на  "здоровых"   и  на
искусственные устройства.
     А л: Ты слишком мрачно видишь будущее!
     М и: А ты?! Ты, очевидно, знаешь, что в МЦ есть клуб  для инвалидов. Ты
должен  его  посещать.   Только  там  еще  сохранились  какие-то  человечные
отношения.   Пусть  даже  негативные,   но   все-таки   человечные,   а   не
роботообразные. К тому же это будет  гарантией оставления на основной  срок.
Инвалида во избежание скандала выбросить не посмеют.

        "РО"
     Все время  думаю  о каком-то неожиданном "повороте  мозгов",  благодаря
которому   я  увидел  бы   новые  перспективы   развития  нашего   общества,
принципиально новую надежду  на будущее.  Но, увы, никакой такой  поворот не
получается. Старые испаряются, а новые не приходят.
     Р о: И не придут. И незачем ломать голову зря. Все абсолютно ясно и без
этого. Все давно предопределено.
     А л: Что именно?
     Р  о: Наше общество накопило гигантские  богатства, гигантские средства
удовлетворения практически любых потребностей. И даже сверх того.  Мир полон
соблазнов. Соблазны доступны всем, а средства их удовлетворения -  немногим.
Что   делать?   Любыми  путями  попасть  в  число   избранных.   Максимально
использовать жизненные блага. Если нужно расширить круг счастливчиков, чтобы
попасть  в него, борись  за его  расширение.  Если можешь попасть без этого,
борись  против его  расширения. Если можешь  попасть  в число счастливчиков,
борись за сохранение того, что есть.  Если не можешь -  борись против. Одним
словом, все  старо как  мир. И никакой иной премудрости  не существует.  Все
прочее - суемудрие и блажь.
     А  л: Ты,  конечно,  права  сточки  зрения  здравого  смысла. Но  жизнь
человеческая  не сводится к  атому.  Какой-то  поэт двадцатого  века сказал:
хвала тому безумцу, который навеет человечеству сон золотой.
     Р о: Зачем нам сон, если мы наяву можем иметь все, что приснится?! Если
мне  не  изменяет  память, я тебе  как-то  говорила о  том, что  даже  самая
маленькая должность в МЦ может стать источником дополнительных доходов.
     А л: Я же взял на себя обязательство ничего подобного не делать.
     Р о: Все берут на себя такие обязательства, но мало кто их выполняет.
     А л: Мне надо  выдержать испытательный срок,  так что я и думать в этом
направлении не хочу.
     Р о: Ты поразительно наивен. Ты думаешь, тебя пригласили сюда на работу
как гениального мыслителя?! Есть мощные силы, от которых это  зависело. Они,
конечно, приняли  во внимание то, что ты  не глуп.  Но  в  большей мере  они
приняли во внимание твое положение.  Имей в виду,  от этих сил зависит и то,
оставят тебя тут на основной срок или нет.
     Итак, мое оставление  в  МЦ  зависит от инвалидов, которых представляет
Ми, и от каких-то мощных сил, которые представляет Ро. И от Ива, конечно. От
кого еще?!

        "РУТИНА"
     Секс-школу  бросил.  Это  для  меня  слишком  дорого. К тому  же у меня
наступило полное отупение к тому,  чему в ней учат. Фил  сказал,  что  такая
реакция  - обычное явление. Ни один  новый сотрудник не доучился  в школе до
конца. Собственно  говоря,  она на  самом  деле  и рассчитана  на  то, чтобы
вызвать эффект отупения.
     Ро не проявила никаких эмоций по поводу моего поступка. Я чувствую, что
ее интерес ко мне вообще  ослабевает. Мы редко встречаемся. И при этом почти
ни  о  чем  не  разговариваем. Мы  исчерпали  ее  интеллектуальный запас для
интимного  общения.  Нам просто  не  о  чем  больше говорить,  что  было  бы
интересно  для  обоих.  Боюсь, что  она  скоро вообще дает мне отставку.  Не
исключено, что она  сама  боится прочной привязанности к кому-то  и  усилием
воли, в чем ей не откажешь, обрывает связь, когда  ей начинает казаться, что
эта связь заходит слишком далеко.

        "ПРЕСТУПНОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО"
     Однажды в  кантине я прислушался к разговору моих соседей по  столу. Мы
друг друга знали в лицо, так что они не церемонились со мной и даже, как мне
показалось,  говорили специально для меня. Они  говорили о преступности. Вот
смысл их разговора.
     Во  всех  средствах  массовой  информации,  включая  телевидение, кино,
газеты,  журналы  и книги,  на  первом  месте стоит  тема  преступлений.  По
телевидению  есть  несколько   каналов,  которые  круглые  сутки  показывают
преступления,  изображают  преступления, рассказывают  о преступлениях.  Они
приковывают  к  себе  постоянно  (!)  внимание  миллиарда  жителей  планеты.
Миллиарда!   Во  всех   подробностях  показываются   заснятые   специальными
устройствами и изображаются самые разнообразные преступления. Показываются и
изображаются  на высочайшем уровне технических изобретений и изобразительных
средств. Без каких  бы то  ни  было ограничений.  Без каких  бы  то ни  было
сдерживающих  начал.  Не  щадя никого и ничего. Преступления  всех категорий
населения, всех национальностей, всех вероисповеданий, всех убеждений,  всех
уровней культуры... Одним словом, всех! Опытные и прекрасно  информированные
специалисты сообщают самые объективные и всесторонние данные о преступности,
излагают  результаты  скрупулезных   социологических  исследований,   делают
прогнозы. Из всего этого напрашиваются устрашающие выводы. Преступность есть
норма жизни современного человечества, уклонение от нее - редкое исключение.
Дело не просто в том, что преступность  достигла колоссальных масштабов, а в
том,  что  все  человечество  стало  преступным  по  существу.  Преступность
пронизывает  все сферы, все уровни, все  подразделения  общества во всех его
разрезах. Общество  уже  бессильно  бороться  с  преступностью.  В  нем  все
происходит  под   знаком  преступлений.  Даже  непреступные  действия  людей
совершаются по законам преступности.
     Один  из  собеседников  развивал  идею,  что  преступность якобы играет
положительную роль. Среди ее положительных (с  его точки  зрения) явлений он
назвал  тот факт,  что  она  отвлекает  людей от социальных проблем  и,  что
особенно важно, сдерживает прирост населения. "Преступность,  - сказал он, -
уносит жизней больше, чем мировые войны прошлого за такое же  время". Другой
сказал, что уже в  конце XX века преступность достигала  огромных масштабов.
Но  все  же  непреступный  аспект  доминировал.  А  теперь, судя  по  всему,
пропорции начинают меняться,  и преступный  аспект начинает  доминировать. А
дальше что? "Не  надо драматизировать обычный ход  жизни, - сказал первый. -
Достаточно изменить  критерии оценки  поступков людей,  как картина общества
будет выглядеть совсем иначе.  Мы, например, уже  легализовали более  сорока
процентов случаев  коррупции, квалифицировав их как вид  деловых сделок. Кто
помешает  легализовать еще сорок процентов?! И тогда данные  о  преступности
станут весьма  оптимистичными. Сейчас  обсуждается проект  закона,  согласно
которому  большое  число  поступков  представителей высших слоев,  пока  еще
считающихся  преступлениями,  но   фактически   ставшими   ненаказуемыми   и
неразоблачаемыми официально, будет исключено из категории преступных".
     Дома  я  попрыгал  по программам  телевидения и  остановился  на  самой
популярной,  которая  специализируется   на  самых   зверских  и  изощренных
преступлениях. Фильм технически и эстетически был сделан  настолько сильно и
захватывающе, что я не мог оторваться и досмотрел его до конца.
     Ложась спать,  я  подумал  о  замысле Фила. Мне стало немножко смешно и
грустно. Разве может какой-то "Новый коммунистический манифест" сравниться в
способности  привлекать