все  наши  исследования  чувства  цвета  у  ненцев,  так
неожиданно разлетевшиеся в пух и прах.
   3 августа. Рыбак из Хабарова совсем  оправился.  Он  был  очень  удивлен,
очнувшись на борту "Веги" по пути к  мысу  Челюскина.  Так  как  его  знание
ненецкого языка может оказаться для нас полезным, мы убедили  его  пройти  с
нами вдоль сибирского побережья. Он говорит по-английски в нос, как янки, но
утверждает, будто он шотландец и зовут его Джонни Боул. На  Новую  Землю  он
прибыл якобы с русскими рыбаками и живет в этих краях  уже  двенадцать  лет.
Имя, вытатуированное на его груди, как он утверждает, - имя одного из друзей
детства, давно уже умершего".

   - Так это же тот, кого мы  ищем!  -  в  неописуемом  волнении  воскликнул
доктор.
   - Какие тут могут быть сомнения?  -  ответил  адвокат.  -  Имя,  корабль,
описание внешности - все совпадает. Даже то обстоятельство,  что  он  выбрал
псевдоним Джонни Боул, даже его старание  внушить,  будто  Патрик  О'Доноган
мертв, - разве это не неопровержимые доказательства?
   Оба друга замолчали,  размышляя  о  возможных  последствиях  неожиданного
сообщения.
   - Но как разыскать его в такой дали? - промолвил, наконец, доктор.
   - Разумеется, нелегко, - ответил Бредежор. - Но уже сам по себе тот факт,
что он существует и находится в определенной части земного шара, значительно
упрощает дело. К тому же можно рассчитывать на  благоприятный  случай.  Быть
может, он останется до конца плавания на "Веге"  и  сам  же,  по  приезде  в
Стокгольм, сообщит нам все, что нас так волнует. Но и в противном случае  не
исключена возможность, что рано или поздно нам удастся  встретиться  с  ним.
Благодаря  экспедиции  Норденшельда,  рейсы  на  Новую  Землю  станут  более
частыми. Судовладельцы уже  поговаривают  о  том,  чтобы  ежегодно  посылать
корабли в устье Енисея.
   Разговорам на эту  тему  не  видно  было  конца.  Друзья  продолжали  еще
дискутировать, когда Эрик в два часа  вернулся  из  университета.  Он  также
прочел это важное сообщение и поторопился,  не  теряя  ни  минуты,  сесть  в
Упсале51 на поезд. Но, как это ни странно, юноша  испытывал  скорее  чувство
тревоги, чем радости.
   - Знаете, чего я теперь опасаюсь? - спросил он доктора и Бредежора.  -  Я
боюсь, не случилось ли с "Вегой" несчастья... Подумайте только, ведь сегодня
5 декабря, а руководители экспедиции  рассчитывали  еще  до  начала  октября
попасть в Берингов  пролив!..  Если  бы  это  намерение  осуществилось,  мы,
несомненно, знали бы об этом, так как "Вега"  уже  давным-давно  была  бы  в
Японии или, по крайней мере, в Петропавловске у Алеутских островов - в одном
из портов на Тихом океане, откуда дала бы о себе знать!.. Но ведь телеграммы
и письма, посланные  через  Иркутск,  датированы  седьмым  сентября,  а  это
значит, что в течение трех месяцев нам неизвестно, что происходит на "Веге".
Следовательно, она не пришла в назначенный срок в Берингов пролив  и,  таким
образом, ее постигла участь всех экспедиций, делавших попытки на  протяжении
трех столетий отыскать Северо-Восточный  проход.  Вот  к  какому  печальному
выводу я прихожу!
   - А  не  была  ли  "Вега"  вынуждена  зазимовать  во  льдах?  Ведь  такая
возможность предполагалась, - возразил доктор.
   - Конечно, это  наиболее  утешительное  объяснение.  Зимовка  в  подобных
условиях  сопряжена  с  такими  опасностями,  что  мало  чем  отличается  от
кораблекрушения. Как бы то ни  было,  ясно  одно:  если  мы  когда-нибудь  и
получим известие с "Веги", то не раньше будущего года.
   - Почему ты так думаешь?
   - А потому, что если "Вега" не погибла, то в настоящее время она  затерта
льдами и сможет освободиться, в лучшем случае, в июне или в июле.
   - Да, это справедливо, - ответил Бредежор.
   - Так к какому же заключению тебя приводят все эти предпосылки? - спросил
доктор, обеспокоенный необычной взволнованностью Эрика.
   - К единственному заключению, что я не могу так долго  ждать  возможности
выяснить факты, которые имеют для меня решающее значение!
   - Что же ты намерен предпринять? Нельзя же не считаться с  непреодолимыми
препятствиями!
   - Но, может быть, они непреодолимы только с первого  взгляда?  -  ответил
Эрик. - Ведь прибыли же письма с арктических морей через Иркутск.  А  почему
бы и мне не отправиться тем же самым путем? Я  прошел  бы  вдоль  сибирского
побережья!.. Я расспрашивал бы у  местных  жителей,  не  слыхали  ли  они  о
потерпевшем крушение или затертом во льдах корабле. Быть может, мне  удалось
бы разыскать Норденшельда и... Патрика О'Доногана!  Ради  такой  цели  стоит
пойти на риск.
   - В разгаре зимы?
   - А почему бы и нет? Это самое благоприятное  время  для  путешествия  на
санях в полярных странах.
   - Да, но ты забываешь, что ты еще не добрался до  полярных  стран  и  что
весна тебя опередит.
   - Правильно, - промолвил Эрик, вынужденный признать справедливость  этого
возражения.
   - И тем не  менее,  -  внезапно  воскликнул  юноша,  -  необходимо  найти
Норденшельда, а вместе с ним и Патрика О'Доногана! И они будут найдены, если
только это будет зависеть от меня!..
   План  Эрика,  сам  по  себе  очень  простой,  заключался  в  том,   чтобы
опубликовать в одной из стокгольмских газет статью без  подписи,  в  которой
были бы изложены его взгляды относительно участи "Веги", либо погибшей, либо
затертой льдами. И в том и в другом случае неизбежно  напрашивался  вывод  о
необходимости.спасательной  экспедиции.  Сведения  о  "Веге"   были   такими
скудными, а интерес к начинанию Норденшельда так велик, что Эрик безошибочно
предвидел, какие горячие  споры  вызовет  среди  ученых  его  статья.  Но  в
действительности успех превзошел все ожидания. Статья была одобрена газетами
разных направлений и нашла живой отклик не только в  ученом  мире,  но  и  в
широких кругах населения.  Общественное  мнение  единодушно  высказалось  за
снаряжение  спасательной  экспедиции.  Организовались  комитеты.   Открылась
подписка для сбора средств на  ее  подготовку.  Коммерсанты,  промышленники,
учащиеся, чиновники, все классы общества выразили желание участвовать в этом
предприятии.  Один  богатый  судовладелец  даже   предложил   снарядить   за
собственный счет корабль, который отправится по следам "Веги" и будет носить
имя "Норденшельд".
   Общественный подъем все возрастал по мере того, как проходили дни,  а  от
Норденшельда не поступало никаких  достоверных  известий.  К  концу  декабря
деньги,  собранные  по  подписке,  достигли   значительной   суммы.   Доктор
Швариенкрона и адвокат Бредежор были в числе первых подписчиков.  Каждый  из
них внес по десять тысяч крон. Они вошли в состав учредительного,  комитета,
секретарем которого был избран Эрик.
   Фактически он и стал душой  этого  дела.  Его  рвение,  исполнительность,
хорошая осведомленность во всех вопросах подготовки экспедиции  помогли  ему
вскоре завоевать всеобщий авторитет. С первых же дней юноша не скрывал своей
личной заинтересованности в успехе предприятия и желания принять  участие  в
экспедиции хотя бы  в  качестве  матроса.  Все  это  придавало  еще  большую
убедительность  его  многочисленным  предположениям,  которые  поступали  на
рассмотрение учредительного комитета. При всей своей занятости Эрик  успевал
вникать в малейшие подробности подготовительных работ.
   Учредительный комитет решил присоединить к "Норденшельду" второй корабль,
чтобы поисками  была  охвачена  по  возможности  наибольшая  территория.  По
примеру "Веги" и этот корабль предполагали снабдить паровым двигателем.  Сам
Норденшельд убедительно доказал, что  главной  причиной  неудачных  полярных
плаваний было использование парусных судов. Полярные мореплаватели, особенно
в научных экспедициях, крайне заинтересованы в том, чтобы обеспечивать судну
среднюю скорость, независимо от прихоти ветра, наращивать по мере надобности
быстроту при  прохождении  опасных  мест,  а  главное  -  иметь  возможность
маневрировать для отыскания свободного от льда моря, в каком бы  направлении
оно ни находилось, то есть  обладать  теми  преимуществами,  которых  лишены
парусные суда.
   Когда договорились по основным  вопросам,  было  решено  покрыть  корабль
крепкой дубовой обшивкой  в  шесть  дюймов  толщиной,  разделить  внутренние
помещения  водонепроницаемыми  переборками,  чтобы  предохранить  судно   от
повреждений,  вызываемых  ударами   встречных   льдин,   и,   наконец,   при
сравнительно небольшом водоизмещении корабля приспособить его для  перевозки
значительного запаса угля.
   Среди  различных  предложений,  поступивших  в  адрес   комитета,   выбор
остановился на шхуне водоизмещением в пятьсот сорок  тонн,  которая  недавно
была построена  в  Бремене.  Шхуна,  рассчитанная  на  восемнадцать  человек
экипажа, при полном рангоуте52 имела также паровой двигатель  в  восемьдесят
лошадиных сил и гребной винт, установленный таким образом, чтобы  его  легко
можно было поднимать на борт в случае натиска льдов. Топку одного из  котлов
приспособили для заправки в качестве горючего животным жиром,  который,  при
отсутствии  угля,  легко  можно  раздобыть  в  арктических  широтах.  Корпус
корабля, защищенный дубовой  обшивкой,  укрепили,  кроме  того,  поперечными
балками для увеличения сопротивляемости при сжатии льдов.  Нос  корабля  был
покрыт броней и вооружен  стальным  тараном  для  прокладывания  пути  через
ледяные поля, если только их толщина не превысит уровня осадки судна.
   Приобретенная шхуна была названа "Аляской" в  связи  с  направлением,  по
которому  сна  должна  была  следовать.  Согласно  выработанному   маршруту,
"Норденшельду" предстояло повторить  путь,  пройденный  "Вегой",  а  второму
кораблю - совершить кругосветное  плавание  в  противоположном  направлении:
достигнуть Восточно-Сибирского моря,  обогнув  полуостров  Аляску  и  пройдя
через Берингов пролив. Благодаря  этому  удваивались  шансы  найти  шведскую
экспедицию, если она попала в  беду,  или  обнаружить  ее  следы,  если  она
погибла.  В  то  время  как  один  корабль  пойдет  по   следам   экспедиции
Норденшельда, другой отправится ей навстречу.
   Эрик, которому принадлежал этот план, нередко спрашивал  себя,  какой  из
двух маршрутов предпочесть, и в конце концов остановился на втором.
   "Норденшельд", - размышлял он, - отправится тем же путем, что  и  "Вега".
Необходимо, чтобы первую часть плавания он проделал столь же успешно и  хотя
бы обогнул мыс Челюскина. Но кто поручится в том, что ему удастся зайти  так
далеко? Ведь подобная попытка увенчалась успехом только один раз!  С  другой
стороны, по последним данным, "Вега" находилась не более чем в двухстах  или
трехстах лье от Берингова пролива. Значит, идя навстречу ей этим путем, есть
больше шансов найти потерявшуюся экспедицию. "Норденшельд"  даже  при  самых
благоприятных условиях вряд ли догонит "Вегу"  раньше  чем  через  несколько
месяцев. Но те, кто  отправятся  в  противоположном  направлении,  не  могут
разминуться с "Вегой", так как она плывет вдоль сибирского  побережья,  если
только, разумеется, она еще  существует.  Итак,  по  мнению  Эрика,  главная
задача состояла в том, чтобы поскорее встретить "Вегу" и тем самым  поскорее
отыскать Патрика О'Доногана.
   Доктор и Бредежор полностью согласились с его доводами.
   Тем временем работы по снаряжению "Аляски" шли полным  ходом:  готовились
запасы продовольствия, шилась теплая  одежда  по  специальным  указаниям  на
основе имеющегося опыта; подбирался экипаж из лучших матросов,  привычных  к
холоду: не раз ходивших на рыбную ловлю к берегам Исландии  или  Гренландии.
И, наконец,  учредительным  комитетом  был  приглашен  в  качестве  капитана
лейтенант Марсилас, офицер шведского флота, служивший в одной из  мореходных
компаний, которому часто приходилось совершать рейсы в арктических  широтах.
Его первым помощником в звании старшего офицера был  назначен  Эрик.  Выбрав
его на эту должность, комитет оценил проявленную им энергию  при  подготовке
экспедиции и принял во внимание наличие у  него  диплома  капитана  дальнего
плавания. Младшими офицерами были утверждены  испытанные  моряки  Бозевиц  и
Кьеллкист.
   "Аляске" следовало, кроме того, запастись взрывчатыми веществами, чтобы в
случае необходимости можно было прокладывать путь через льды, и значительным
количеством   антицинготных   средств   для   борьбы   с   этой    болезнью,
распространенной на Крайнем Севере.  Установленный  на  корабле  калорифер53
должен был поддерживать в жилых помещениях на всем  пути  следования  ровную
температуру, а портативная  обсерватория  под  названием  "воронье  гнездо",
поднятая на верхушку грот-мачты54, в районе плавучих льдов - предупреждать о
появлении айсбергов. По предложению Эрика, эту обсерваторию снабдили  мощным
электрическим прожектором, который получал питание от пароходного двигателя.
Прожектор предназначался для того, чтобы освещать путь "Аляске" по ночам. На
борт были погружены семь лодок, в том числе два китобойных  бота  и  паровой
катер, шесть саней, лыжи для каждого участника экспедиции,  а  также  четыре
пушки Гатлинга, тридцать магазинных винтовок и боевые припасы.
   Все эти приготовления подходили к концу, когда из Нороэ  прибыли  маастер
Герсебом и его сын Отто вместе с большим псом Клаасом и попросили оказать им
честь, зачислив рядовыми матросами на "Аляску". Из письма Эрика они  узнали,
какая глубокая заинтересованность привлекла его к этому путешествию,  и  они
хотели разделить с ним все опасности. Маастер Герсебом заявил, что он  может
быть полезен как знаток прибрежной полосы Гренландии, а его пес  Клаас  -  в
качестве вожака собачьей упряжки при передвижении  на  санях.  Что  касается
Отто, то он мог только сослаться на свою  геркулесову  силу  и  безграничную
преданность. Благодаря поддержке доктора и Бредежора, всех троих приняли  на
корабль.
   К началу февраля 1879 года сборы были закончены. "Аляска" имела в  запасе
целых пять месяцев, чтобы дойти к концу июня до Берингова пролива, как раз к
тому времени, которое считается наиболее благоприятным для его  прохождения.
Ей предстояло плыть к проливу кратчайшим путем, то  есть  через  Средиземное
море, Суэцкнй канал, Индийский океан и Китайские моря55,  заходя  поочередно
для погрузки угля в порты - Гибралтар,  Аден,  Коломбо,  Сингапур,  Гонконг,
Иокогаму и Петропавловск-на-Камчатке.
   Со всех этих стоянок "Аляска" должна была  телеграфировать  в  Стокгольм.
Условились, что если  во  время  очередного  перехода  поступит  известие  с
"Веги",  то  "Аляске"  будет  об  этом  незамедлительно  сообщено  по  месту
предстоящей стоянки.
   Рейсу "Аляски" в арктических водах должно было предшествовать плавание по
тропическим морям и вдоль материков, наиболее  щедро  обогреваемых  солнцем.
Такой маршрут был избран не ради удовольствия пассажиров, а в  силу  крайней
необходимости: он обеспечивал  достижение  Берингова  пролива  наикратчайшим
путем и сохранение до последней минуты телеграфной связи, со Стокгольмом.
   Но возникло  одно  непредвиденное  осложнение,  которое  могло  задержать
отъезд. Судно так хорошо и тщательно.было подготовлено к  рейсу,  что  почти
все собранные средства оказались исчерпанными и могло не хватить  денег  для
самой экспедиции.  Ведь  предстояли  значительные  траты  на  покупку  угля;
неизбежны   были   и   другие   необходимые   расходы.   Пришлось   провести
дополнительную  подписку  для  сбора  недостающих  средств.  Подписка   была
объявлена  2  февраля,  а  несколькими  днями  позже  учредительный  комитет
взволновали два одновременно прибывших заказных письма.
   Первое было от господина Маляриуса, школьного учителя в  Нороэ,  лауреата
Ботанического общества. В конверте оказался  билет  в  сто  крон  и  просьба
принять его на "Аляску" в качестве естествоиспытателя.
   Во втором письме был чек на  двадцать  пять  тысяч  крон  и  лаконическая
записка:

   "Аляске" от Тюдора Броуна с условием, что он будет ее пассажиром".
   Глава двенадцатая. НЕОЖИДАННЫЕ ПАССАЖИРЫ.
   Просьба Маляриуса, такая  убедительная  и  скромная,  не  могла  не  быть
принята благожелательно учредительным комитетом. Ее единодушно  одобрили,  и
достойный  педагог,  чья  научная  репутация   как   ботаника   была   более
значительной,   чем   он   сам   это    предполагал,    получил    должность
естествоиспытателя в составе экспедиции.
   Что же касается условия, выдвинутого Тюдором Броуном при  вносе  двадцати
пяти тысяч крон, то в первую минуту доктор Швариенкрона  и  Бредежор  хотели
его отвергнуть, но, когда друзья попытались  мотивировать  свой  отказ,  они
почувствовали, что это не так-то  просто.  И  в  самом  деле,  какую  вескую
причину они могли выставить перед учредительным комитетом, чтобы потребовать
отклонения столь солидного взноса? Такую  причину  трудно  было  найти.  Да,
Тюдор Броун принес  доктору  Швариенкрона  свидетельство  о  смерти  Патрика
О'Доногана, а теперь оказывалось, что Патрик О'Доноган жив. Но  где  же  тут
доказательство злого умысла Тюдора Броуна? Вот  о  чем  справедливо  спросит
комитет, прежде чем захочет отказаться  от  суммы,  которая  может  избавить
экспедицию от многих затруднений. Тюдору Броуну ничего  не  стоило  доказать
свою искренность. А разве ее не подтверждал его  последний  поступок?  Может
быть, ему  самому  захотелось  проверить,  действительно  ли  утонул  Патрик
О'Доноган на траверсе Мадейры,  или  он  уцелел  и  находится  на  побережье
Сибири! Если даже и подозревать у Тюдора Броуна какой-то злой умысел, то  не
лучше ли будет понаблюдать за ним, присмотреться к нему и не упускать его из
виду? И, наконец, одно из двух: либо он не в состоянии внести ничего  нового
в расследование, которым так долго занимались  друзья  Эрика,  и  тогда  нет
оснований  рассматривать  его  как  противника,  либо,  наоборот,  владельца
"Альбатроса" привлекают к этому темному делу  какие-то  личные  интересы,  и
тогда, безусловно, будет гораздо благоразумнее  пристально  следить  за  его
действиями, чтобы вовремя успеть ему помешать.,
   Вот почему доктор и Бредежор решили не  препятствовать  появлению  Тюдора
Броуна на борту  "Аляски".  Затем  мало-помалу  их  самих  охватило  желание
поближе познакомиться с этим странным  субъектом  и  узнать,  для  чего  ему
понадобилось присоединиться к экспедиции. А как это сделать  иначе  если  не
взять его на борт в качестве пассажира?
   Маршрут "Аляски",  по  крайней  мере  на  первом  этапе,  казался  весьма
привлекательным. Поэтому доктор Швариенкрона, большой любитель  путешествий,
попросил разрешения сопровождать экспедицию хотя бы до Южно-Китайского моря,
возместив комитету стоимость проезда.
   Его пример оказался заразительным для Бредежора, давно уже  мечтавшего  о
поездке  в  края  незаходящего  солнца.  И  он  в  свою   очередь   попросил
предоставить ему каюту на тех же условиях.
   Никто в Стокгольме не сомневался, что и профессор Гохштедт не отстанет от
своих друзей благодаря своей научной любознательности  и  нежеланию  надолго
расстаться  сними.  Но  надежды  Стокгольма   не   оправдались.   Профессор,
соблазненный перспективами путешествия, так тщательно взвешивал все  "за"  и
"против", что никак не мог прийти к определенному решению. В конце концов он
положился на орлянку, и судьба повелела ему остаться на месте.
   Отъезд  окончательно  был  назначен  на  10  февраля.  9-го  Эрик  ожидал
прибытия, господина Маляриуса. Какова же была его радость, когда он встретил
на вокзале не только  учителя,  но  и  матушку  Катрину  с  Вандой,  которые
приехали  поездом,  чтобы  проводить  его  в  далекий  путь!   Они   скромно
остановились в гостинице, но доктор настоял на их немедленном переселении  в
его  дом,  к  великому  неудовольствию   Кайсы,   считавшей   таких   гостей
недостаточно светскими.
   Ванда превратилась за  эти  годы  в  стройную  высокую  девушку,  кра