послушны в борьбе с эмоциями.
   Эта мысль пришла ему в голову, когда он возился в складском отсеке,
подготавливая  роботов.  Шесть  выбранных  и  возрожденных   к   жизни
механических чудищ, Юму немного их побаивался, но на этот раз Гилл  не
придал этому значения, послушно затопали к нижнему люку.  Теперь  надо
было вернуться в командный салон, управлять ими дальше можно только  с
пульта, не то  ему  придется  увидеть  нечто  похуже  мертвой  усмешки
Нормана. Значит, исходить только от разума, заставив его  безраздельно
управлять собой. Лишь тогда он, пожалуй, сможет вынести и  это.  Того,
что случилось вчера вечером, не должно повториться. Если  бы  Юму  был
способен понять, чем он обязан тому, кого или, вернее, что  он  найдет
возле командирского кресла, ему следовало тут же  пасть  на  колени  и
молиться этим останкам, как божеству... Глупости,  Юму  еще  не  знает
богов. Люди выдумали их уже  позже,  а  потом  сами  же  развенчали  и
уничтожили, и опять в целом мире остался только Человек.  Таковы  твои
познания, Гилл. Но все равно это  глупость:  чем  может  быть  кому-то
обязан Юму? Стоп, не копаться, во всяком случае, теперь.  Конечно,  от
этого вопроса не уйти, но сейчас не время этических проблем.
   Итак, ближайшая цель - мясо; во рту опять набежала  слюна.  Что  же
надо, чтобы его получить? Ряд операций... Он глубоко вздохнул и  вошел
в командный салон.
   Встреча оказалась менее  тяжкой,  чем  он  предполагал,  и  в  этом
большую услугу оказала любознательность Юму. Разумеется,  история  тех
нескольких десятков часов, которые истекли от того момента, когда  он,
покончив   с   собственной   репрограммой,   встал   из-под    колпака
консоциатора, и до падения робота Шарика, бесследно исчезла со смертью
того существа, которое под  действием  кондиционированного  воздушного
потока превратилось ныне в подобие темно-серой, почти невесомой  мути.
Однако  восстановить  цепь  событий  было  нетрудно.   Прежде   всего,
присутствие и положение Шарика. Большой Мозг  сохранил  в  оперативной
памяти не только порядок последних команд Гилла, но и заданное  время.
Правда, они теперь никогда не совместятся, чтобы стать реальностью, но
в этом, собственно, нет никакой необходимости.  В  желудке  заворчало,
напоминая,   что   разбавленное   молоко   является   лишь   временным
компромиссом. Нужно мясо!
   Автоматику выходных люков Большой Мозг включил еще  в  тот  момент,
когда в соответствии с заданной программой надо  было  открыть  нижнюю
дверь перед бегущим к "Галатее" Юму, у которого ужас перед смертью  от
руки  Дау  оказался  сильнее,   чем   безотчетный   страх,   внушаемый
инфразвуковым лучом. Оставалось  проверить  радиосистему,  управляющую
роботами. Один  за  одним  загорелись  на  пульте  все  шесть  зеленых
глазков, возвещавших, что роботы готовы  к  исполнению  приказа.  Гилл
открыл нижнюю дверь, и стальные  слуги,  осторожно  переступив  порог,
вылезли из чрева "Галатеи". На двадцати метрах, когда  их  изображения
появились на экране, он подал им команду: "Стой!"
   Предстоящая задача была несложной, но куда ввести программу?
   Все  незанятые  емкости  памяти  Большого  Мозга  понадобятся   для
другого, их может даже не хватить. Подумав, он остановился на  системе
управления двигателями. Когда в ней возникнет  необходимость,  роботов
можно вернуть на борт. Быстро покончив с программой, он подключил ее к
радиопередатчику, и шесть стальных чудовищ двинулись в путь. Некоторое
время он следил  за  ними  на  экране;  роботы  двигались  в  заданном
направлении через кустарник, обходя пни и деревья. Шли  они  медленно,
но Гилл знал, что при таком движении расход энергии  минимален,  а  до
цели они дойдут, не к спеху. Через три часа они остановятся и закопают
себя в землю, чтобы случайный вихрь их не  опрокинул  и  не  вывел  из
строя. А после  этого  вокруг  "Галатеи"  в  радиусе  пяти  километров
возникнет инфразвуковое "кольцо страха". Только для тех,  кто  захочет
выйти  за  его  пределы.  Для  всех  входящих,  движущихся  в  сторону
"Галатеи", путь будет открыт.
   Прежде чем включить Шарика, он постарался  еще  раз  все  взвесить.
Если робот не поймет команд, поданных голосом  Юму,  это  полбеды.  Но
если  он  "вздумает"  защищаться  от  этих  непонятных   ему   звуков?
Управление  с  помощью  биотоков  более  надежно,  правда,   лишь   на
расстоянии до трех метров. В этом случае, если робот упадет - а это не
исключено, поскольку на первых порах Юму окажется не слишком  ловок  в
управлении, - не задавит до смерти. Приняв решение,  Гилл  укрепил  на
себе четыре рецептора, по одному на руках и ногах. Рана на предплечье,
причиненная копьем Гаима, все еще болела.  Плохо:  это  означало,  что
работать левой конечностью Шарик будет  неуверенно.  Так,  теперь  еще
один на поясницу,  на  затылке  рецептор  не  нужен.  Вертеть  головой
отдельно от туловища роботу пока незачем. На темени робота он закрепил
инфразвуковой  генератор,  установив  его  на  проверенной  частоте  -
частоте страха. Беда только в том, что сам Юму будет бояться  при  его
включении. Придется подавлять страх воздействием разума, а кроме того,
дистанционный выключатель он укрепит себе на животе,  наденет  рабочий
пояс. Туда же сунет и  лучевой  пистолет.  О  нет,  не  тот  гуманный,
который испускает ультразвук, а другой, под лучом которого  вспыхивают
деревья, плавятся камни, погибает все живое. На этой  планете  еще  ни
разу не приходилось прибегать к его услугам,  он  даже  не  помнит,  в
каком хранилище искать. Ну да ничего, посмотрит  в  каталоге,  найдет.
Пожалуй, пистолет будет  тяжеловат  для  Юму,  даже  земному  человеку
таскать его на себе нелегко, жаль, нельзя доверить даже Шарику, но еще
тяжелее  будет  пустить  в  ход.  Морально,  разумеется.  Или,  вернее
сказать, удержаться - он вспомнил  о  Дау.  На  другом  конце  спирали
запрыгал, злобно скаля зубы, Юму. На минуту Гилл заколебался. Имеет ли
он право выйти с таким оружием? Но ему нужно мясо.  Этот  закон  плоти
действовал с такой же силой, как если бы  Юму  жил  по-прежнему  среди
племени красных охотников.
   Вскрыв робота со спины, он переставил реле  на  прием  биотоков  по
коротковолновой шкале. Минимальная дистанция управления три метра. Это
означало: если  Гилл  подойдет  к  Шарику  ближе,  робот  остановится.
Максимальное удаление - тридцать метров: дальше им  отходить  друг  от
друга не придется. Пока в начинке робота  он  копошился  через  заднюю
дверцу, все было в порядке. Но кнопка ручного  выключателя  помещалась
спереди,  на  груди;  Шарик  продолжал  лежать,  опрокинувшись  на  то
темно-серое...
   Видеть свой собственный труп, более  того,  трогать  его  руками...
Нет, Бенс, это ты едва ли мог бы себе представить. Ах, да  ведь  Бенса
давным-давно нет в живых. Или он тоже составил  себе  репрограмму?  Но
зачем было трудиться? Вот расплата за  твою  трусость,  Бенс!  Прикрыв
глаза,  он  решился;  рука  медленно  заскользила  по   боку   робота,
направляясь к кнопке.
   Не дотянулся, пришлось встать на колени. Но  в  тот  момент,  когда
пальцы уже нащупали плафон кнопки, он прикоснулся  ладонью  к  чему-то
трухлявому, внешне похожему на  папирус.  Отвращение  пронизало  точно
током, но усилием воли он  удержал  пальцы  на  выключателе  и  нажал.
Послышался  едва  слышный  щелчок.  Не  открывая  глаз,  он  встал   и
попятился, пока не уперся в  одно  из  кресел.  Если  сейчас  потерять
равновесие и упасть, Шарик тоже грохнется -  их  разделяло  уже  более
трех метров. Ухватившись за кресло,  он  выпрямился  и  открыл  глаза.
Робот стоял, приподняв  правую  руку  на  такую  же  высоту,  как  его
собственная рука, лежавшая на кресле.  Гилл  с  облегчением  вздохнул.
Удалось...
   Теперь по его команде Шарик отнесет останки в  ту  же  кабину,  где
усмехается мумия Нормана. Лучевой пистолет он поищет один, без Шарика.
До той поры он выключит робота, как только тот отнесет вот это.
   Спустя полчаса оба вышли из нижнего люка,  и  Юму  был  безгранично
счастлив набрать в легкие воздух, которым дышал с  рождения.  Забыв  о
своей  хромоте,  он  едва  не  пустился  бегом  к  лесу,  но   вовремя
спохватился. Приходилось  думать  о  роботе,  да  и  лучевой  пистолет
оттягивал шею, оказавшись тяжелее, чем он ожидал, а на пустой  желудок
можно выдохнуться раньше, чем достигнешь цели. Лучше было  бы  держать
робота возле себя, идти  рядом,  но  это  свяжет.  Поэтому  Юму  пошел
впереди, сдерживая свои порывы и стараясь не  торопиться.  С  момента,
как  они  покинули  "Галатею",  Юму  все  сильнее  одолевало   желание
появиться в стойбище охотников. Снедаемый этой мыслью, он даже забыл о
голоде. Спокойно  приблизиться,  а  потом,  если  только  охотники  не
разбегутся  в  панике  при  виде  Шарика,  тихонечко  поднять  лучевой
пистолет и...
   Нет, нет, Юму  с  его  жаждой  мести  придется  подождать.  Он  еще
побывает в стойбище, и не раз, хочет того Юму  или  не  хочет.  Но  не
теперь.
   Добравшись до вершины холма, Гилл приуныл. Было уже яркое солнечное
утро, а Шарик передвигался непозволительно медленно; если же  ускорить
шаги, он поднимет  такой  шум,  что  распугает  всю  дичь  на  десяток
километров в округе. В  его  неуклюжем  теле  таилась  огромная  сила,
равная доброй полудюжине хрюков, заросли  расступались  перед  ним  со
стоном и хрустом. Гилл досадовал на себя  еще  и  за  то,  что  только
сейчас, в нескольких километрах от  "Галатеи",  ему  пришло  в  голову
гораздо более простое решение. Ведь  программа,  окружающая  "Галатею"
невидимым  кольцом,  защищающим  ее  от  крупных  зверей,   продолжала
действовать. Просто надо было  посмотреть  по  регистратору,  в  каком
направлении автоматика посылала лазерный  луч,  скажем,  за  последние
два-три дня,  и  прямехонько  идти  туда  за  добычей.  Так  нет,  ему
захотелось поохотиться самому, да еще с  лучевым  пистолетом!  Что  за
нелепая романтика, только в первобытном мозгу Юму могла родиться такая
идея. Если же теперь вернуться назад, они с тихоходом Шариком потеряют
столько времени, что вообще никуда не успеют.
   Но им улыбнулась удача - Гилл увидел хрюка. Правда, он  в  какой-то
степени сам содействовал этой удаче, хотя и не  догадывался  об  этом.
Высланные вперед шесть роботов взбудоражили спокойствие предполуденных
джунглей. Появление столь неожиданных  пришельцев  всполошило  зверье,
выгнало их из укромных тайников  и  привычных  убежищ  в  непроходимой
чащобе, даже без применения инфразвуковых "лучей страха". Вот  и  этот
хрюк еще недавно мирно дремал где-нибудь в  тени  развесистого  дерева
или, что более вероятно, нежился в теплой воде  какой-нибудь  укромной
заводи - левый бок  его  блестел  от  налипшего  ила,  когда  один  из
"стальных  слуг"  Гилла,  двигавшийся  по  запрограммированному  пути,
вспугнул  его  из  приятной  грязевой  ванны.  Рассерженное   животное
неуклюже кружилось на месте. Невиданное чудище, возмутившее его покой,
не имело никакого запаха, а обоняние было для  хрюков  самым  надежным
стражем и помощником.  Хрюк,  задрав  вверх  тяжелую  голову,  пытался
уловить ноздрями хоть какой-нибудь понятный  ему  сигнал,  но  тщетно;
тогда  он  грузно  двинулся  на  близстоящий  куст,  но   на   полпути
остановился и свернул в сторону.
   Гилл медленно направил на него лучевой пистолет, стараясь  сдержать
в руках дрожь  от  тяжести.  Хрюк  между  тем  продолжал  бессмысленно
метаться на  лугу,  то  и  дело  меняя  направление.  Ствол  пистолета
довольно неловко следовал за ним. Наконец Гилл потерял терпение -  Юму
давно уже бесновался на своей конце спирали, - нажал спусковой  крючок
и полоснул лучом, как очередью автомата, по участку пространства,  где
топталось животное. Гора  мяса  рухнула  и  замерла  в  неподвижности.
Странно,  Гилл  почему-то  не  почувствовал  гордости,   обычной   для
охотника, поразившего живую мишень.
   Шарик, быстро орудуя большими острыми ножницами  -  он  в  точности
повторял движения хозяина, - разделал тушу.  Поначалу  Гилл  собирался
нагрузить  робота  кусками  мяса,  которое  хотел  взять  с  собой   в
"Галатею", но тут голод взыграл в Юму с такой силой, что он  отказался
от первоначального  плана  и  заставил  Шарика  собирать  хворост.  Он
помнил,  сколько  изнурительного  труда  нужно  было  положить,  чтобы
разжечь костер после долгих тропических  дождей,  а  потому  испытывал
приятное  превосходство  перед  Юму,  переставляя  регулятор  лучевого
пистолета на нужное деление. Две-три секунды направленного луча - и из
кучки  хвороста  поднялись  языки  ярко-желтого   пламени,   затрещали
вспыхнувшие ветки. От предвкушения еды потекли слюнки. Дразнящий кусок
мяса, который не давался во  сне,  никуда  не  денется.  Вот  он,  еще
несколько минут, и можно наконец поднести его ко рту.
   Шарик  держал  на  вытянутой  руке  мясо  над  костром,  не   спеша
поворачивая его; конечности робота нечувствительны и к  гораздо  более
высокой температуре. Если  бы  не  мучительное  чувство  голода,  Гилл
расхохотался  бы:  таким  нелепым  было  зрелище   стального   чудища,
жарившего у огня совершенно ненужное для себя мясо.
   Наконец филе из хрюка достигло примерно той кондиции, которая  была
столь соблазнительна во сне,  стало  коричневато-розовым,  пропиталось
собственным соком и ароматом свежего дыма, и он подал  Шарику  команду
остановиться.
   Мясо было горячим, как тлеющие угольки, он перекидывал его с ладони
на ладонь, шипя и присвистывая. Грязь на ладонях от запекшейся  крови,
смешавшейся с соком, стала еще чернее, и  Гилл  с  некоторой  тревогой
вспомнил  об  элементарных  правилах  гигиены.  Но  Юму,  скакавший  в
неистовстве все это время, нахально лишил его слова. Дав мясу  немного
остыть, он поднес его наконец к рту и откусил  кусочек.  Божественный,
ни с чем не сравнимый вкус разлился, казалось, по всему  телу;  и  Юму
ел,  ел,  рвал  зубами  податливую  волокнистую  массу,  глотал,  едва
прожевав очередной кусок, торопясь и захлебываясь, словно боясь, что в
следующую минуту кто-нибудь отнимет у него долгожданную пищу. Все  это
сопровождалось таким сопением и урчанием, что Гиллу стало даже стыдно.
   После первой удачи Гилл потратил еще три дня на заготовку мяса. Ему
удалось прикончить еще одного хрюка,  возвращаясь  с  Шариком,  несшим
добычу к "Галатее", они неожиданно наткнулись на него в овраге. Третью
тушу помог обнаружить рядом Большой Мозг. На первый  взгляд  казалось,
что этот способ добывания  мяса  наиболее  удобный,  но  хлопот  вышло
больше, чем в первых двух случаях. Луч лазера убил животное  не  более
четырех часов назад,  но  дикие  собаки  и  хищные  птицы  уже  успели
разыскать  лакомую  добычу.  Собаки  почему-то  нисколько  не  боялись
Шарика, а потому решили, видимо, что легко справятся с одним двуногим,
да  еще  хромым.  Гиллу  пришлось  провести  изрядное   кровопролитие,
искромсав с помощью лучевого пистолета  дюжины  две  наглых  хищников,
прежде чем остальные уразумели наконец, что имеют дело с оружием  куда
более опасным, нежели дубинки или копья лесных людей.
   Холодильные  шкафы  лабораторий  проектировались  отнюдь   не   для
хранения таких гор мяса, которые Гилл с  помощью  робота  доставил  на
"Галатею".  Пришлось  очистить  два  складских  отсека  и   установить
кондиционеры на температуре ниже нуля. Это  требовало  дополнительного
расхода энергии, ничтожно малого, конечно, по сравнению с ее  запасами
на корабле, но все-таки Гилл пошел на это, не желая тратить времени на
беготню по лесу в поисках пропитания,  по  крайней  мере  в  ближайшие
несколько недель.
   Много времени уходило на обучение Юму человеческой  речи.  По  ходу
дела, при всяком  удобном  случае  и  любыми  способами  он  тщательно
исследовал контакты и связи, существующие между Гиллом и  Юму.  Часами
ломал  язык,  читал  вслух  длиннейшие   тексты,   затем   прослушивал
магнитофонные записи и выходил из себя, когда  динамик  бесстрастно  и
холодно  воспроизводил  запись,  допускал  гораздо  больше  ошибок   в
произношении, чем  ожидал  Гилл.  Затем  он  начал  тренировать  руки,
приучая их в более сложным и тонким операциям;  разобрал  безо  всякой
надобности несколько сложных приборов только затем, чтобы  собрать  их
опять с терпением гранильщика алмазов. Отвертка то в дело  выскакивала
из рук, паяльник прижигал ногти. Наконец, выдохшись  окончательно,  он
подходил к экрану и, включив Большой Мозг,  проверял,  где  и  сколько
пало жертв лазера на охранном кольце. Дело в том,  что  племя  красных
охотников, как  программировалось,  попало  в  ловушку  и  содержалось
теперь на положении пленников,  отсеченных  и  запертых  инфразвуковым
"барьером страха" на замкнутом участке  леса.  Нет,  не  жажда  мести,
обуревавшая  Юму,  явилась  тому  причиной;   охотники   должны   были
понадобиться Гиллу для другой цели, и  пока  их  следовало  не  морить
голодом, а, напротив, поддерживать в наилучшей физической кондиции.
   День, когда  Шарик  наконец  понял  и  выполнил  команду,  поданную
голосом, был поистине великим днем. Гилл не хотел  рисковать,  поэтому
он сохранил без изменений систему управления биотоками, он  переключил
робота на вербальную связь. Тот повиновался безукоризненно,  с  каждым
днем выполняя все более сложные поручения.
   Добытое мясо он поджаривал на костре очага, устроенного  неподалеку
от "Галатеи". Конечно, готовить жаркое в электрической духовке было бы
удобнее и быстрее, но Юму не по вкусу  пришлось  мясо,  приготовленное
таким цивилизованным способом. Очевидно, привкус  дыма  от  костра,  к
которому он привык с  детства,  был  для  него  вкуснее,  а  поскольку
бедному   Юму   за   последние   недели   приходилось   обучаться    и
приспосабливаться к уйме всяких вещей, Гилл решил его побаловать  хотя
бы в пище и обращался  с  ним  лучше,  чем  с  родным  братом,  жившим
когда-то там, на Земле. Теперь, после установления надежной вербальной
связи, Шарик, получив задание, сам отправлялся на склад за  мясом,  из
заблаговременно  собранного  хвороста   разжигал   костер,   а   затем
докладывал Гиллу по  центральной  звуковой  связи,  сколько  минут  он
вертит мясо над огнем. Таким путем и  другими  видами  самостоятельных
работ робот сберег для хозяина немало дорогих часов. Это  было  важно.
Гилл,  как  и  предполагал  с  самого  начала,  все  острее  испытывал
недостаток времени.
   Надо было подождать еще, пока Юму не пройдет  весь  курс  обучения,
но, с другой стороны, времени все равно не  станет  больше,  когда  он
начнет  генеральную   проверку   всех   систем   "Галатеи".   А   если
придерживаться установленного  распорядка  дня,  придется  еще  долгие
месяцы ожидать, пока Юму окончательно отшлифуется, если  требовать  от
него, так сказать, высшего  уровня.  Гилла  волновал  эксперимент  как
таковой - ведь его личная судьба зависела от результата. Нетерпение  и
любознательность, не оставлявшие его в  покое,  день  ото  дня  росли.
Однажды утром он решился. Итак, начнем...
   Усевшись перед главным  пультом,  Гилл  запросил  Большой  Мозг  об
объемах памяти, занятых информацией по управлению "Галатеей" за  время
полета. Затем выбрал из них все, в  которых  фигурировал  голос  Сида,
главного навигатора корабля. Большинство записей оказалось  диалогами,
как правило, с  Норманом.  Сид  согласовывал  с  командиром  различные
данные,  уточняя  курс,  либо  давал  указания  Максиму,  управляющему
двигателями. Гилл вывел все эти фрагменты и зафиксировал их  отдельно,
на резервную мощность. После нескольких дней  напряженной  работы  ему
удалось собрать запись голоса Сида  продолжительностью  почти  на  два
часа. С этого момента  Гилл  безвылазно  торчал  в  командном  салоне,
выходя лишь для того, чтоб спать. Преданный Шарик  регулярно  приносил
ему туда обеды и завтраки, отлично справляясь со своими  обязанностями
повара и хранителя огня.
   Гилл еще и еще п