е.
   Экраны  внешнего  наблюдения  с  левого  борта  включить  было  уже
невозможно, солнце сияло ослепительно. На верхнем  экране,  прямо  над
головой командира корабля, блестела теперь большая голубоватая звезда,
а рядом с ней другая,  золотистая,  совсем  крошечная.  Шло  время,  и
голубая  звезда  постепенно  превратилась  в  правильный  полушар,   а
звездочка рядом -  в  тоненький  серп  с  острыми  концами.  Потом  на
голубоватой поверхности половинки шара проступили какие-то  полосы,  а
желтый серп начал быстро расти. Сначала он перерос голубой полушар,  а
потом начал жадно захватывать пространство, словно стремясь  поглотить
весь горизонт. Когда концы желтого  полумесяца  уже  не  вмещались  на
крайних экранах, выходя  из  поля  зрения  лобовой  камеры  "Галатеи",
заговорил Клавиус, южный центр Луны. Как  Мат  и  предполагал,  самому
включать динамики не потребовалось. Когда  в  командном  салоне  вдруг
зазвучал уверенный, низкий баритон, у Мата мелькнула надежда, что  это
живой человеческий голос.
   -  Говорит  Клавиус,  южный  центр  Луны.  Просим  приготовиться  к
посадке. Ожидаемая перегрузка при последнем торможении составит два  и
двадцать пять сотых земной Гравитации. Продолжительность торможения  -
шестьдесят секунд. - Наступила  пауза.  Мат  посчитал  эту  информацию
слишком краткой, а данные недостаточными, но спорить  с  автоматом  не
стал. Он хотел слышать  живого  человека.  Говорить  только  с  живым!
Попытки убедить в этом автомат к успеху не привели. Клавиус не обращал
на него внимания. - За тридцать шесть минут до прилунения вы  услышите
меня снова. Будет включен обратный отсчет. Спасибо. Конец.
   Мат созвал всех в командный салон. На экранах  внешнего  наблюдения
видна  была  уже  только  поверхность  Луны;  глаза   путешественников
решительно протестовали против ослепительно яркого света,  отраженного
ее поверхностью. Она приближалась с головокружительной скоростью,  уже
различимы стали глубокие темные впадины  кратеров,  острозубые  скалы,
нагромождения каменных глыб вокруг воронок; все они надвигались, ближе
и ближе. Зрелище  было  устрашающее,  но  притягивало,  как  волшебный
магнит, оторваться от мониторов не было сил.
   -  Занять  места!  Застегнуть  пристяжные  ремни!  -   повелительно
прозвучал другой голос.
   Команда повторилась еще два раза, с интервалом ровно в две минуты.
   "Опять чертов автомат! - с горечью подумал Мат. -  Никто  нас  и  в
грош не ставит, даже сейчас. А ведь перед  тем,  как  начать  обратный
отсчет,  астронавтов  прежде  обязательно  приветствовал  дежурный  по
межпланетной станции лично. Так бывало прежде, а теперь?  Мы  для  них
всего лишь космический объект, совершающий посадку. Об этом сказал еще
первый баритон-автомат, можно было сразу сделать вывод!"
   После   третьего   предупреждения   погасли   сигнальные   лампочки
искусственных гравитаторов, тела сразу стали  невесомыми.  По  корпусу
корабля поползла легкая дрожь; скорее  по  догадке,  чем  слухом,  они
ощутили вой включенных тормозных ракет.
   Гигантская рука обхватила "Галатею" и  медленно,  без  толчков,  со
спокойствием исполина стала ее поворачивать. Щербатая поверхность Луны
чуть  покачнулась  и  поплыла  куда-то  назад,  за  спину;  на  экраны
надвинулась бездонная чернота лунного неба  с  ослепительными  точками
звезд. Справа все выше  и  выше  поднималось  огненное  Солнце.  Потом
экраны вдруг погасли, в слабом свете внутреннего освещения  сомкнулись
над головами сводчатые стены салона. Баритон начал обратный счет.
   Мат минуты две молча слушал, затем, не стерпев,  выключил  динамик.
Он  знал,  что  позже  сделать  это  будет  труднее.  Зеленые  цифирки
продолжали танцевать перед глазами. Голова  была  пуста,  он  лежал  в
кресле без единой мысли и слушал дыхание соседей. Пока  все  переносят
хорошо.  Будем  надеяться,  так  пойдет  и  дальше.  Если   перегрузка
действительно только два и две десятых и  длится  всего  минуту...  Он
повернул голову и  оглядел  своих  спутников  по  очереди,  одного  за
другим.
   Нуа лежала, закрыв глаза, с  тем  странно  ожесточенным  выражением
лица, которое не покидало ее со  времени  смерти  Арро.  Кто  и  когда
размягчит эти черты, словно окаменевшие в судороге  ненависти?  Только
она сама. Мат тяжело вздохнул. Может быть, уже перегрузка?  Нет,  пока
не ощущается. Дие дрожала от  страха,  прилипнув  взглядом  к  бледной
полоске света на одном из потухших  экранов.  И  все-таки  именно  она
первая из всех придет в  себя  и  найдет  удобную  для  себя  позицию!
Оглядится наивными круглыми глазами и  заставит  своими  очаровательно
глупыми вопросами танцевать вокруг себя всех мужчин на  Клавиусе.  Обе
эти женщины красивы, это бесспорно, даже с земной точки зрения. А Грон
в нарушение всех правил вытянул свою ручищу и поглаживает впившиеся  в
подлокотник пальчики Дие. Будет  тебе  лагуна,  старина  Грон!  Только
смотри, чтоб и Дие отправилась туда с тобой вместе, не проворонь.  Оба
брата лежали рядом; по положению тел  и  напряжению  мышц  можно  было
догадаться об их  предельном  внимании  к  происходящему.  Эви  станет
неплохим навигатором, и не только сам,  а  увлечет  за  собой  и  Опэ.
Невидимая сила вдавила Мата в сиденье. Надо их предупредить.
   - Эви, Опэ! Расслабьте мышцы!  После  посадки  вы  не  вылезете  из
"Галатеи". Даже на четвереньках.
   - Сколько еще осталось? - с трудом выдавила из себя Дие.
   - Половина, около тридцати секунд. Но предупреждаю - будет тяжелее.
- Он бросил взгляд на гравитометр. Стрелка переползла за цифру "два" и
двигалась к третьему делению. - Ничего,  выдержим.  Только  расслабить
тело, полностью, до конца. И дышите, слышите? Дышите поглубже.
   Наступило  головокружение,  легкое,  даже  приятное,  убаюкивающее.
Поток зеленых цифр на табло замелькал быстрее.  Вместо  десятки  вдруг
выскочил нуль, девятка почти мгновенно сменилась восьмеркой. При цифре
"семь" навалившаяся на  тело  тяжесть  стала  невыносимой,  вдавливала
ребра в захлебывающиеся легкие.
   - Дышать! - хрипел Мат. - Дышать глубже...
   Стрелка достигла уже 2,7, а давление продолжает повышаться. Что они
все, посходили с ума? Так сажать корабль!..
   И вдруг все кончилось. Мат почувствовал,  словно  его  подкинули  в
кресле, стрелка гравитометра упала до единицы и  поползла  дальше,  на
десятые. Да, да, это ведь Луна.
   "Галатея" чуть-чуть покачивалась из стороны в  сторону.  Неизвестно
откуда, из какой глубины, зазвучал вдруг голос Сида. Это  он,  штурман
Сид,   доводил   "Галатею"   до   мертвой   точки,   как    выражались
астронавты-навигаторы. За Сидом, один за другим  воскресая  в  памяти,
появились и другие члены экипажа. Норман с его окаменевшими, твердыми,
как алмаз, чертами лица; добрая улыбка Максима,  голубые  глаза  Эдди;
благодушное, по-мальчишески узкое лицо Ярви. Почему именно сейчас  они
явились из прошлого? Как свидетели обвинения? Но  ведь  он,  Гилл,  не
виновен в аварии нейтронных реакторов.
   Тяжкая усталость свинцом налила тело. Вот и конец. За это мгновение
он и боролся. Две  минуты  спустя  оно  наступит,  промчится  тенью  и
уступит место следующему.
   Килевая качка прекратилась; дрогнув еще раз или два, корабль застыл
в неподвижности. Последние десять секунд пролетели, как  одна,  словно
боясь отстать друг от друга.  "Окончание  посадки.  Ноль  часов,  ноль
минут, ноль секунд". Точность абсолютная, иначе  весь  персонал  порта
получает штрафное очко. Мат вновь почувствовал  тяжесть  своего  тела,
хотя лампочки гравитаторов "Галатеи" не вспыхнули. Тяжесть была  почти
нормальной, земной. Позвольте, но мы же на  Луне.  Это  означает,  что
весь Клавиус?.. Он отер со  лба  выступивший  пот.  Если  мои  потомки
оказались не слишком вежливы, то в области техники они  превзошли  все
ожидания... Мои потомки? Гм.  Что  касается  генеалогии,  пожалуй,  не
стоит обольщаться, дело не из простых.
   - Мат, ты здесь? Скажи, мы уже?.. - Эви закашлялся, прочищая горло.
   - Да, Эви. Уже.
   Сказать больше  он  был  не  в  силах.  Теперь  надо  уснуть,  нет,
исчезнуть.  Исчезнуть  физически.  Что  может  произойти  дальше?   Он
выполнил сверхзадачу. Все, что произойдет  дальше,  будет  происходить
уже не с ним.
   - Что же теперь? - Эви моргал глазами.
   На вопрос Эви ответил бархатный баритон из порта Клавиус.
   - Выход  через  коридор,  подведенный  к  нижнему  выходному  люку.
Перепад - две десятых атмосферы.
   Мат отстегнул и откинул ремни.
   - Вставайте все! Нас зовут, идемте.
   - Как? Вот так просто, встали и пошли? - поинтересовался Грон.
   - Да, просто! - Сам не зная почему, Мат обозлился. - Или ты  хочешь
подготовить приветственную речь? Нас ждут. Поторопитесь!
   - Но как же так? - опять прогудел Грон. - А вещи...
   - Закрой рот и поспеши! Все, кроме той одежды, что сейчас на  тебе,
теперь собственность приемочной комиссии. Забыл порядок?
   - Забыл, - подтвердил Грон.
   Мату захотелось добавить еще кое-что, но он сдержался.  В  лифт  он
вошел последним...
   В нижнем круговом коридоре уже чувствовался другой, не  корабельный
воздух, струившийся через открытый люк.  Он  был  теплее,  чем  воздух
"Галатеи",  в  нем  носился  чуть  слышный   аромат   дезинфекционного
препарата. Гилл был горд, что узнал  его.  На  пороге  раздвинутых  до
отказа дверей стояли два робота.  Они  были  ниже  ростом  и  стройнее
Шарика, но, к немалому удовольствию Гилла, инженеры  нового  поколения
тоже не слишком увлекались созданием роботов по человеческому подобию.
Их большие выпуклые глаза внимательно  ощупали  пришельцев  с  ног  до
головы. Он не мог избавиться от ощущения, что их осматривают не только
эти электронные искусственные глаза, но через них и еще чьи-то  живые,
человеческие.  Так  прошло  две-три  минуты,  затем   роботы   вежливо
отодвинулись, освобождая проход, а когда все шестеро пришельцев прошли
мимо, то спокойно и неторопливо пристроились сзади,  замыкая  шествие.
Пол соединительного коридора почти не имел наклона, и  Гилл  заключил,
что приемная станция Луна-юг встроена  намного  глубже  в  недра  горы
Клавиус, чем любой из подобных же центров, созданных  в  его  время  в
других местах спутника Земли. Стенки коридора  были  слишком  тонки  и
упруги для того, чтобы непосредственно  соприкасаться  с  безвоздушным
пространством. Это означало, что  "Галатея"  находилась  под  каким-то
огромным куполом, в  котором  поддерживалось  необходимое  атмосферное
давление.  Полтораста  лет  назад  подобные  сооружения   только   еще
проектировались. "Стоп, довольно сравнений!" - решил Гилл. Это  мешало
думать.
   Они вошли в небольшой квадратный зал. Один из роботов,  двигавшихся
за их спиной, проговорил:
   -  Направо!  -  Во  избежание  недоразумений  тотчас   раздвинулась
невысокая дверь.
   Снова коридор, потом  еще  и  еще.  Перед  каждым  поворотом  робот
заблаговременно сообщал  направление...  Мат  покусывал  губы.  Весьма
вероятно, что роботы установлены на двустороннюю вербальную связь.  Но
после стольких безуспешных попыток он твердо решил, что  раскроет  рот
только в том случае, если увидит живого человека.
   Вошли в более просторный зал, вдоль боковых стен которого  тянулись
красиво   сервированные   длинные    столы,    приятно    подсвеченные
разноцветными огоньками.
   - Вы, наверное,  проголодались,  -  прозвучал  приветливый  женский
голос откуда-то сверху, из-за барьера для ламп скрытого освещения  под
потолком. - Слева вы найдете холодные закуски. Фирменные  блюда  кухни
порта Клавиус. Напитки на столе справа. Приятного аппетита.
   У Гилла возникло неодолимое  желание  выпить  сразу  целую  бутылку
водки или виски. Даже если Мату  это  придется  не  по  нутру!  Каждый
астронавт, вернувшийся из космоса, имеет на это право, черт возьми, но
нет, от роботов он ничего не возьмет.
   Остальные нерешительно смотрели на командира.  Мат  упрямо  тряхнул
головой.
   - Идем дальше.
   Сопровождающий их робот подождал с минуту, потом сказал:
   - Направо.
   Неслышно раздвинулась еще одна дверь. Первое, что  им  бросилось  в
глаза  в  просторном  зале,  -  удобные  мягкие  кресла,  поставленные
полукругом. Затем они увидели  группу  роботов,  выстроившихся  в  ряд
вдоль боковой стены и обращенных в ту же сторону, что и кресла.  Туда,
где, отделенный от остальной части зала стеклянной стеной, за  большим
письменным столом сидел человек. Он был невысок, с опущенными плечами,
худощавым лицом; чуть наклонившись вперед, он рассматривал перфокарту,
лежавшую перед ним на пустом столе. Коротко остриженные  седые  волосы
покрывали круглый череп  словно  мягким  серым  ковриком.  Черты  лица
трудно было рассмотреть сквозь отсвечивающее стекло, голос, искаженный
динамиком, звучал хрипловато.
   - Садитесь!
   Говорил он медленно, без выражения, словно  мудрость  многих  сотен
лет стерла острые углы эмоций. Так говорят люди, очень многое  знающие
и смертельно усталые. По интонации голос почти  не  отличался  от  уже
слышанных ими автоматов. Но это был человек, живой  человек  с  острым
взглядом, уколовшим даже сквозь стеклянную стенку,  когда  он  наконец
поднял голову.
   - Мы затратили много труда, чтобы  установить,  кто  вы  такие.  Но
множество вопросов осталось невыясненными.
   - Ну что же... -  начал  было  Мат.  Старик  знаком  поднятой  руки
остановил его.
   - Спрашиваю я, отвечаете вы. Слишком многое предстоит...
   Он умолк, словно опасаясь, что невольно поддался  чувствам,  и  это
отразилось в голосе.
   - Значит, спрашиваю я, - повторил старик. Он опять  перевел  взгляд
на перфокарту. - Вот последние достоверные данные:  звездолет  первого
класса наименованием  "Галатея"  под  командованием  Ребранда  Нормана
стартовал отсюда сто восемьдесят три года назад. Точнее, не отсюда,  а
из восточного лунного порта Гримальди.  Теперь  говорите  вы,  молодой
человек. Но только о своем пути, о себе и о  ваших  спутниках.  Прежде
всего: кто вы такой?
   Мат начал рассказывать, поначалу с трудом. Потом дело пошло  легче.
О Бенсе и об опытах в области трансплантации личности старик ничего не
слышал. Мат, воодушевившись,  начал  было  объяснять  подробности,  но
старик опять прервал его.
   - Таким образом,  получается,  что  ни  вы,  ни  ваши  спутники  не
являетесь кровными родственниками членов экипажа "Галатеи"?
   - Да, не являемся... Но здесь, пожалуй, более  важно  то,  что  при
помощи данного метода... Что созданный с помощью репрограммы  наиболее
совершенный образец сейчас перед вами...
   - Что важно и что не важно, решаю я. Сколько вам лет?
   - На этот вопрос ответить не так легко, поскольку весь путь...
   - Меня интересует, сколько вам лет было в момент старта "Галатеи"?
   - Двадцать два года.
   - А остальным?
   - Грону - двадцать три, Эви - девятнадцать...
   - Указывайте, пожалуйста, на тех, кого называете. Я не  могу  знать
вас в лицо.
   Мат повиновался, затем продолжал.
   - Опэ - восемнадцать лет, Нуа - двадцать один год, Дие - двадцать.
   - Могли бы вы сказать, какова была средняя продолжительность  жизни
людей вашего племени?
   - Примерно сорок пять - пятьдесят лет.
   - Каково различие в  периоде  обращения  вашей  планеты  и  планеты
Земля? Если не знаете, не беда, этими  данными  наверняка  располагает
Большой Мозг.
   - Мне это известно. Наша... то есть, та, вторая, планета  совершает
полный оборот за тринадцать земных месяцев и четыре дня.
   - Хорошо.
   Старик помолчал.
   - Ваши женщины уже имели детей?
   - Простите?
   - Я спрашиваю достаточно ясно. Имели ли детей  прилетевшие  с  вами
женщины? Или они еще не были замужем?
   -  Нет,  они  замужние  женщины.  Вернее,  Нуа...  -  он   замялся,
подыскивая слово.  -  Нуа  вдова.  Ее  муж  Арро  скончался  во  время
путешествия.
   Нуа глотнула воздух, собираясь что-то сказать.
   - Дие - супруга Грона, - поторопился продолжить Мат.
   - Почему они не имели детей?
   - На "Галатее" оборудована станция для выращивания биоорганизмов...
Противозачаточные средства...
   - Значит, вы еще и биолог?
   - Да. Отчасти.
   - Хорошо. Значит, вы способны ответить  на  вопрос,  могут  ли  они
иметь детей?
   -  Так,  сразу,  едва  ли.  Но   после   необходимых   анализов   и
обследования...
   - Вы могли бы их осуществить?
   - Надеюсь.
   Старик опять помолчал.
   -  Разумеется,  здесь  играет  роль  не  только   обследование,   -
пробормотал он,  на  этот  раз  не  обращаясь  к  собеседнику.  Поднял
перфокарту, подержал ее в воздухе, затем отложил на край стола.
   - Как вы летели?
   - Не понимаю вопроса.
   - Я спрашиваю  о  способе  усыпления.  Гипнотическая  летаргия  или
электричество?
   Мат дал подробное объяснение.
   - Значит, вы сами не пользовались длительным сном?
   - Нет.
   - Это было неразумно.
   - Я не мог поступить иначе.
   - Возможно.  Теперь  это  уже  не  имеет  значения.  Но  все  равно
неразумно.
   Под ногами у Мата едва заметно дрогнул пол. Он  вспомнил,  что  это
означает. Испытавший однажды, не  забывает  этого  дрожания  до  конца
своих дней: стартует либо приземляется межзвездный корабль. Старик  за
стеклом тоже весь обратился во  внимание,  затем  быстро  взглянул  на
боковую стену, где  заплясали  какие-то  световые  сигналы.  Потом  он
нагнулся вперед, нажал какую-то кнопку и начал говорить. Голоса его не
было слышно из-за стеклянной перегородки, Мат постарался уловить смысл
слов по движению губ, но напрасно. Но вот старик откинулся в кресле и,
опять щелкнув переключателем, глубоко вздохнул. Это они уже слышали.
   Старик сидел неподвижно, прикрыв глаза. Так  продолжалось  довольно
долго. Казалось, он забыл о своих посетителях.
   Молчание тянулось бесконечно.
   - Значит, так,  -  произнес  он  наконец,  но  глаза  его  остались
закрытыми. - Хорошо.
   На стене слева опять появились быстро меняющиеся  знаки,  до  слуха
Мата донеслась скороговорка человеческой речи. Старик сказал  в  ответ
всего два слова, подтвердив их  кивком  головы;  затем  наконец  опять
устремил взгляд на Мата и остальных.
   С  минуту  он  разглядывал  их,  словно  в  раздумье.  Если  бы  не
обманчивое стекло, Мат готов был биться об заклад, что  в  глазах  его
промелькнуло участливое выражение.
   - Увы, я могу уделить вам меньше времени, чем предполагал. Сейчас я
должен уйти, но скоро вернусь. До тех пор вы обдумаете все то,  что  я
вам сейчас скажу. Постараюсь говорить  просто  и  понятно.  Мне  нужно
спешить, времени мало.
   Несмотря на такое предисловие, старик опять сделал  продолжительную
паузу, разглядывая свои руки на столе.
   - Пятьдесят два года назад некие очень умные люди там, на Земле,  -
он махнул рукой куда-то  за  спину,  -  в  споре  между  собой  искали
аргументы. Один из них решил, что несколько  водородных  бомб  повысят
убедительность его  аргументации.  Результат  подтвердил  правильность
решения. То, что осталось после взрывов бомб, доконала радиация. Затем
настал  период  мутации,   появился   отличный   нейротропный   вирус.
Оставшихся в  живых  беглецов  с  Земли  оказалось  достаточно,  чтобы
разнести  этот  вирус  во  все  уголки  Солнечной  системы,  где   еще
сохранились и жили люди. Двадцать лет  тому  назад,  когда  для  этого
появилось время, мне выпала высокая миссия проанализировать информацию
в памяти компьютеров на лунных межпланетных станциях. Проделав это,  я
пришел к выводу, что упомянутый вирус оказался злее, чем бомбы. Но это
сейчас не имеет значения. Моя экспедиция вернулась на Луну  последней.
Те,  что  летали  в  системы  Проксима,   Альфа-Центавра   и   Эридан,
возвратились раньше нас и к  тому  времени  уже  умерли.  Нет,  не  от
вируса. Вирус исчез еще раньше, вместе со смертью последнего  человека
в зоне Солнца. Они умерли от старости. Жили они, как и мы,  здесь,  на
Клавиусе. Эта база самая совершенная, оборудована лучше  других.  Пока
позволяли силы, они почти ежегодно летали