ее эффективное оружие.
     К сожалению, камень на рукоятке кинжала оставался темным и холодным, а это означало, что напавшие на нас монстры не имели никакого отношения к Гифрону, и появление в моей руке короткого стального лезвия не произвело на них никакого впечатления.
     Однако теперь мне стало намного легче отражать атаки с той стороны, где стояла Анна.
     В меру своих сил она сражалась наравне с нами. Я подумал, что мужества ей не занимать, но выучки не хватало, и быстрота реакции значительно уступала нападавшим.
     Появление кинжала изменило ситуацию в нашу пользу. С некоторым запозданием я использовал его главное преимущество - безошибочное попадание в цель во время броска и мгновенное возвращение обратно.
     Лезвие кинжала с легкостью пробивало любые материалы. Я вспомнил, какая участь постигла боевого робота на космодроме, где нам устроили засаду люди "Феникса", и сразу же, не раздумывая, метнул нож в ближайшую, самую наглую тварь, которая вцепилась в сапог Анны и пыталась вырвать женщину из нашего тесного оборонительного треугольника.
     Я прицелился в некую среднюю точку на черепе, располагавшуюся на одинаковом расстоянии от глаз чудовища. Но это было совершенно излишним, мне нужно было лишь четко представить место, куда должен вонзиться кинжал. Рукоятка мелькнула в воздухе и почти сразу же вновь оказалась у меня в руке.
     Отвратительная голова, похожая на череп древнего мастодонта, треснула. Из широкой раны на лбу фонтаном хлынула темная кровь. Монстр покатился в сторону, судорожно сжимая свое гуттаперчевое тело.
     Еще три таких последовавших друг за другом броска, и четверо еще остававшихся в живых тварей обратились в бегство.
     Теперь мы получили возможность немного прийти в себя и оценить ту часть сражения, что развернулась между отрядом дезов и основной волной монстров, хлынувших из подземелья. Там дела обстояли намного хуже, чем у нас.
     Один из дезов попытался вырваться из плотного кольца атакующих. Я узнал Влаша, потому что его скафандр несколько отличался своими размерами от остальных. Влаш медленно двигался в сторону от основной группы оборонявшихся, волоча на себе с десяток тварей, облепивших его со всех сторон.
     - Надо помочь ему освободиться! - воскликнул Северцев, лихорадочно подкручивая на бластере регулировку и уменьшая ее до предела. - Скафандр должен выдержать...
     - Не делайте этого! - успел я крикнуть, но было уже слишком поздно. Северцев нажал на спуск. Я помнил о чудовищной ударной волне, которая последовала за нашим выстрелом в подземелье. Тогда мы объяснили силу взрыва замкнутым пространством, но уже там я предположил, что дело не только в этом, и, к сожалению, оказался прав.
     Монстры, облепившие Влаша, полыхнули синим ослепительным пламенем, словно состояли из пластиковой взрывчатки.
     Я швырнул на землю Анну, упал на нее сверху, и едва успел крикнуть Северцеву:
     - Ложись! - прежде чем нас накрыла первая волна чудовищного взрыва.
     Мгновенно весь воздух вокруг превратился в раскаленный ад, осколки камней свистели вокруг, как минные осколки. Какие-то ошметки еще кружились в воздухе, когда Северцев вновь оказался на ногах. Я вскочил вслед за ним, придерживая Анну и не давая ей подняться.
     Над обнаженным жерлом шахты, на том месте, где некогда стояла каптерка, теперь с ревом вращался огненный протуберанец.
     Нас спасла узкая расселина. Оплавленный козырек базальта над ее обращенной к шахте стороной еще светился, отразив в сторону основную ударную волну.
     То, что творилось сейчас в районе самой шахты, больше всего походило на извержение вулкана. К счастью для нас, основная сила взрыва ушла вверх. Ствол шахты сыграл роль направляющей, вышвырнув в небо смрадное облако гари и обломков.
     - Что это было?.. Почему взрыв?.. Что случилось?! Я же не мог! Я поставил заряд на самую малую мощность!
     - Вы здесь ни при чем. Тела монстров, видимо, состоят из какого-то горючего вещества. Произошла детонация, они все вспыхнули одновременно - наше счастье, что скорость взрывной волны не слишком высока. Это похоже на взрыв концентрированного горючего. Возможно, они умеют накапливать в своих телах энергоемкие вещества...
     Я пытался этими пустыми, ничего не значащими словами как-то смягчить боль утраты, только что постигшей старого капитана, в одну минуту лишившегося своих друзей.
     Дезов больше не существовало. Ровная как стол площадка с оплавленными краями шахтного ствола свидетельствовала об этом с непоколебимой определенностью. И минуту назад Северцев сам, своими руками, включил запал чудовищной мины, не оставившей от них ни малейшего следа.

***

     Нас осталось трое. Трое на незнакомой планете, без специального снаряжения, без связи и без надежды выжить.
     Впрочем, всегда остается надежда, хоть и иллюзорная, если понимаешь, что существу, забросившему нас сюда, чужда человеческая логика и принципы человеческой морали.
     В конце концов, я ведь не принял его предложения. Мы для него слишком незначительный фактор, чтобы вспомнить о нас еще раз... Однако должна же быть какая-то причина, почему мы оказались именно здесь? И зачем ему понадобились три двери в конце моего похода? Что означал этот выбор, куда вели остальные две двери? Имело ли это какое-то значение для нас? Узнаю ли я когда-нибудь об этом? Ответа не было.
     В какой-то момент я даже позавидовал Северцеву, слишком потрясенному гибелью своих десантников, чтобы думать о чем-то еще. От нас их все же отделяла незримая преграда, сознание того, что они не совсем люди. Для Северцева этой преграды не существовало, и он горевал о них так, словно потерял близких друзей.
     Вниз мне пришлось вести его едва ли не силой. Нам следовало поторопиться, чтобы до вечера успеть закончить спуск и найти подходящее место для ночлега.
     Я заметил, что в отношении Анны к Северцеву с этого момента что-то изменилось. Вначале мне показалось, в ней проявилось обычное женское участие к человеку, который так искренне и глубоко горевал о потере друзей, считая себя виноватым в их гибели. Лишь значительно позже я понял, что это было началом гораздо более серьезного чувства.
     Мы шли медленно, с трудом волоча наши избитые и обожженные тела. Хотелось есть, но еще сильнее хотелось пить. После того как над вершиной горы, с которой мы спускались, взошло фиолетовое солнце, жара стала нестерпимой. А вокруг не было ни капли воды.
     Позже, когда узкая тропа выведет нас на равнину, где в изобилии виднелась растительность, мы наверняка найдем и воду. Под вопросом оставался, правда, ее состав и пригодность для человеческого организма. Но я был почти уверен, что вода нам подойдет, раз уж оказался пригодным для дыхания воздух планеты. Эти две стихии, вода и воздух, неразрывно связаны между собой.
     Надо было найти воду, прежде чем мы совершенно обессилеем от жажды.
     Предгорье казалось недостижимым. Не меньше десятка километров каменистой пустыни отделяло нас от него. В горах расстояния меняют свои привычные для человека значения, и десять километров по горной тропе, под раскаленным солнцем, да еще в разряженном горном воздухе оказались для нас почти непреодолимой преградой.
     Тропа все время петляла, то круто взбираясь вверх, то спускаясь по отвесным обрывам и осыпям. Она была старой, слишком старой, и у нас не возникало надежды отыскать тех, кто когда-то вырубил в скалах эту дорожку, пригодную разве что для вьючных животных.
     Но тропа постепенно менялась. На ней появились следы каких-то животных. Внизу нас ждал неизвестный и опасный мир, ко встрече с которым мы были совершенно не готовы. Я проверил заряд батареи в своем бластере - там оставалось едва ли сорок процентов. Пара хороших стычек, и магазины опустеют полностью. Возобновить заряд здесь будет невозможно.
     Во время одной из коротких остановок я включил свою портативную рацию и проверил состояние эфира. Там царила первозданная тишина, не было даже тресков атмосферных разрядов. Возможно, на этой планете не бывает гроз, возможно, здесь нет даже озонового слоя... Еще ни разу я не попадал в мир, о котором ничего не знал.
     Даже разведчики - первопроходцы космоса, прежде чем ступить на поверхность новой, открытой ими планеты, проводят целый комплекс предварительных исследований.
     В параллельных мирах, созданных Гифроном по барнудской матрице, известен был хотя бы климат и состав атмосферы.
     Об этой планете мы не знали ничего. И когда в конце этого изнурительного спуска, уже к вечеру, за одним из поворотов тропы мы увидели самую обычную деревушку, состоявшую из бревенчатых изб с вьющимся над крышами дымком, я даже не удивился. И не испытал облегчения. С тех пор как я близко познакомился с Гифроном, способность удивляться чему бы то ни было покинула меня навсегда. А радужные миражи, возникавшие в его мирах, чаще всего так и оставались миражами.

Глава 34

     Издали небольшая группа деревянных домов казалась самой обычной деревней, и лишь подойдя значительно ближе, мы поняли, что это хорошо защищенный хутор.
     Высокая стена из заостренных стволов местных деревьев опоясывала десяток строений сплошной стеной. Глухие окованные ворота неприветливо смотрели в нашу сторону рядом широких, прикрытых внутренними щитами бойниц.
     Возможно, близкое соседство шахты научило обитателей этого поселения осторожности, но могли быть и другие неизвестные нам причины, заставившие их принять солидные меры безопасности. Ворота не открылись даже после того, как мы постучали.
     - Может, они тут все давно вымерли? - спросила Анна.
     Ей никто не ответил. Ожидание и неопределенность выматывали нервы, но мы с Северцевым посетили не одну планету и знали, что в чужой дом не стоит ломиться без приглашения, а потому терпеливо ждали, не пытаясь слишком настойчиво заявлять о своем визите.
     Наконец одна из бойниц открылась, хмурое, помятое и весьма заросшее, но вполне человеческое лицо, обрамленное рыжей бородой, предстало перед нами.
     - Ну, чего надо? Шляются тут всякие...
     Лицо изъяснялось на вполне приличном интерлекте.
     - Поговорить бы надо, любезный. Может, откроешь ворота? Мы люди мирные.
     - Мирные? А оружие нашто? Кидай на землю свои шмастеры, тогда и поговорим.
     Мы без лишних споров подчинились, и тогда ворота не то чтобы открылись совсем, но все же в них появилась приличная щель, ограниченная, однако, перекидной цепью.
     Хозяин предстал теперь перед нами во весь свой богатырский рост. Он был волосат, видимо, давно не мыт и почти совсем обнажен. Впрочем последнее, учитывая не спавшую даже к вечеру жару, было вполне объяснимо.
     В руках он сжимал какое-то непонятное сооружение, не то древнее ружье, не то самострел, снабженный металлическим стволом. Откуда здесь металл? Со старого рудника? Или есть другие источники? Это надо будет выяснить...
     - Оружие на землю! Кому сказано!
     Он старался говорить грозным, внушительным голосом, но чувствовалась в нем какая-то истеричность, словно он нас боялся и старался изо всех сил не показать этого.
     - Вы тут всех гостей так встречаете?
     - Всех, которые из Чертовой щели приходят.
     - Нет больше щели. Не видел, как там полыхало?
     - Совсем, што ли, нет?
     Мужик недоверчиво почесал бороду, однако цепь с ворот снял.
     За спиной хозяина толпилось еще не меньше шести человек, одетых в живописную самодельную одежду и вооруженных чем попало. Они собрали наши бластеры и свалили их в углу внутреннего двора, словно это были какие-то мотыги.
     Вскоре мы уже сидели в горнице за большим деревянным столом. Первым делом я попытался выяснить, откуда здесь взялось человеческое поселение. Ответил мне не сам хозяин, а молодой человек с интеллигентными чертами лица, угадывавшимися даже под слоем давно не бритой щетины.
     - Сюда, похоже, переправляют всех, с кем у него не получилось... Вы ведь знаете, есть люди, нечувствительные к действию "голубого грома". Они все здесь.
     - Впервые об этом слышу!
     - Тем не менее это так. Тут у Гифрона что-то вроде тюрьмы. Превратить нас в своих рабов он не смог, а оставить на старом месте не захотел. Возможно, он собирается выяснить, чем мы, собственно, отличаемся от остальных. Пока, во всяком случае, нас оставили в покое, и мы живем сами по себе, как умеем.
     - И много таких людей набралось?
     - Здесь не все. Большинство предпочитают жить в городской колонии. Там еда получше, да и жизнь намного безопаснее. Зато здесь мы работаем на себя, а в городе всем заправляет некий Демерос. Лучше вам с ним не встречаться. Человек он безжалостный и всех вновь прибывших заставляет работать на себя.
     Услышав про город, я насторожился.
     - Что собой представляет город? Он похож на Барнуд?
     - Не знаю. Я там не был. О городе вам лучше спросить Семена. Он жил в городе, прежде чем перебрался к нам.
     - И кто же из вас Семен?
     Хозяин недовольно поморщился.
     - Он у нас много о себе воображает, без приглашения к столу не идет, интеллигент паршивый. Позовите Семена!
     Хозяйка, хлопотавшая у плиты, поспешила выполнить распоряжение, и вскоре в горнице появился высокий худощавый мужчина лет тридцати, одетый в поношенную куртку из искусственной кожи.
     На всех остальных хуторянах была домотканая одежда, и мне подумалось, что этот человек хотел сохранить свою индивидуальность хотя бы в одежде, а может, ему нравилось напоминать окружающим, что он в отличие от остальных был горожанином.
     Мне этот человек не понравился. Я заметил его еще во дворе, сразу после нашего прибытия, и мне показалось, что он по какой-то причине старается нас избегать.
     Вот и сейчас он не прошел к столу, а остановился в дверях и уставился на Анну, словно никогда не видел женщин. Если он и был горожанином, то его манеры этого не подтверждали.
     Анна, не обратив на него ни малейшего внимания, продолжала расправляться с сочным куском мяса на своей тарелке.
     - Вы меня не помните, мисс Брове?
     Вопрос этот заставил меня вздрогнуть. Сердце сжалось и скачками понеслось вперед. "Не торопись, не спеши с выводами. Он мог видеть Ланию в Барнуде, в старом Барнуде, до того как она исчезла", - сказал я себе.
     Анна между тем оторвалась, наконец, от своей тарелки, бросила не него короткий взгляд и, пожав плечами, ответила:
     - Я вас не знаю. К тому же я не Брове, и даже не мисс.
     - Но этого не может быть! Два месяца назад вы приказали мне навсегда оставить Липон. По вашей воле я очутился в этой дыре!
     Кажется, Анна наконец начала понимать, что происходит. Она нахмурилась и повернулась ко мне.
     - Олег, спроси его, о каком Липоне идет речь?
     - Где вы ее видели? Где вы встречались с мисс Брове? - Я чувствовал, что горло от волнения у меня пересохло, и слова приходилось выталкивать наружу со значительным усилием.
     - Не надо считать меня идиотом! Эта женщина руководила общиной в Липоне. Тогда ее звали мисс Брове, и мне совершенно неважно, как ее зовут сейчас.
     Он снова обратился к Анне:
     - Ну, вы довольны тем, что избавились от меня? Вам стало легче? Вы хотя бы нашли настоящего лазутчика? - Он едва сдерживался, и я заметил, что его кулаки стиснуты с такой силой, что ногти врезались в кожу.
     - Успокойтесь. Эта женщина не мисс Брове. Она на нее только похожа. Вы когда-нибудь слышали о близнецах? Считайте, она ее близнец. И она никогда не была в Липоне. Кстати, где он, этот Липон?
     Казалось, мой последний вопрос произвел на него наибольшее впечатление.
     - Вы не знаете? Липон - единственный город на этой планете. Хотя, возможно, вы действительно ничего не знаете. Вы появились здесь недавно... Но такое сходство...
     - Повторяю. Она не мисс Брове. Расскажите, где вы встретились с настоящей мисс Брове! Я ищу эту женщину!
     - Эта наглая, самоуверенная баба возомнила себя великим реформатором. Она решила положить конец насилию в Липоне и бросила вызов самому Демеросу. В результате ей удалось развязать среди колонистов настоящую войну... Десятки убитых, сотни раненых, а конца этому кровопролитию не видно. Если такой ценой бороться с насилием... Нормальная жизнь в городе после ее появления кончилась.
     - Она и в Барнуде руководила сопротивлением "Фениксу".
     - В Барнуде я с ней не встречался, хотя слышал, конечно, ее фамилию. Но только сейчас понял, что это один и тот же человек. У этой женщины мания недоверия. Она не верит людям, и я до сих пор не понимаю, как ей удается ими руководить. Какой-то перебежчик от Демероса меня оклеветал, и она поверила ему, потому что хотела поверить. Я ей мешал. Мне осточертела война. Нас здесь слишком мало, и убивать друг друга, на мой взгляд, непозволительная роскошь. Достаточно внешних врагов, желающих с нами покончить.
     - Мне сейчас трудно судить о ваших делах. Расскажите лучше о Липоне. Откуда здесь этот город? Если я правильно вас понял, колонисты не могли его построить, у них не было для этого ни средств, ни времени.
     - Это старый город. Он был на этой планете задолго до нашего появления.
     - Он похож на Барнуд?
     - Нет. На Барнуд он совсем не похож. Город строили не люди. Но от бывших хозяев давно ничего не осталось. Правда, там есть еще один...
     - Еще один город?
     - Это трудно объяснить... Надо видеть. На окраине древнего города иногда появляется прозрачная стена. Пройти через нее нельзя, но видеть город на той стороне можно. Он иногда есть, иногда его нет, словно мираж какой-то.
     - И на что он похож?
     - Не знаю... Я таких городов раньше не видел.
     - Вы давно уже здесь?
     - Пятый год.
     - Как это случилось? Как вы сюда попали?
     - Обычная история... Потерял на Земле работу, нанялся в "Феникс" по контракту, думал немного подзаработать и вернуться обратно на Землю. Они обещали хорошую зарплату и бесплатный обратный билет. Работал инженером на руднике в Барнуде, был на хорошем счету у администрации. Потом вместо билета мне против моей воли вкатили первую дозу "грома". Не подействовало, и отношение ко мне сразу же изменилось. Я стал словно бы прокаженным. Они попробовали еще раз - и снова безрезультатно. После этого я очутился здесь...
     - Каким образом? Как они вас переправили на эту планету?
     - Этого я не знаю. После второго укола я потерял сознание и очнулся уже здесь.
     - Прямо в городе?
     За парня ответил хозяин:
     - Новичков всех находят у Черной пади. Кто первый найдет - тому они и достаются. Чаще, конечно, там бывают люди Демероса. Первое время вновь прибывшие похожи на младенцев. Даже есть толком не умеют. Потом память возвращается. Вы первые, кто пришел из Чертовой щели. Мы иногда находили трупы у выхода из заброшенной шахты, но живым оттуда никто не приходил.
     - Хозяин не любит об этом вспоминать, - продолжил Семен, - но я все равно скажу. Это он меня нашел первым. Когда я немного очухался, не понравилось мне здесь, и я ушел в город... Ну, да и там не прижился. После знакомства с мисс Брове через год вернулся обратно.
     Мисс Брове... Мне требовалось определенное усилие, чтобы произнести про себя ее настоящее имя - Лания...
     Я боялся поверить в невероятную удачу, в то, что она находится здесь.
     Рамис указал мне на дверь, ведущую в этот мир. Возможно, он хотел, чтобы я нашел здесь Ланию, ведь это было одним из главных условий нашего договора. Гифрон решил показать, что вернуть Ланию ему ничего не стоит, но это еще не значит, что он позволит нам встретиться.
     Разговор за столом я слушал теперь вполуха, погрузившись в собственные воспоминания.
     - Семен у нас путешественник, - продолжал между тем хозяин, - любит шастать туда-сюда! - В его тоне слышалась откровенная неприязнь. Видно было, что он до сих пор не простил своему работнику былой измены.
     Оба они чего-то недоговаривали, и по тому, какими яростными взглядами обменялись эти двое, я понял, что на хуторе далеко не все так гладко, как показалось вначале.
     Хозяин по отношению к нам держался настороженно, присутствие Анны явно смягчало его манеры.
     На хуторе было мало женщин. Я заме