Здесь еще до нас были созданы неплохие системы внешнего наблюдения.
     Я заметил, что мой вопрос был приятен Коленскому. Центр был его детищем, и он не мог отказать себе в удовольствии представить его новому человеку в лучшем виде.
     Все же одно серьезное сомнение у меня осталось, и я решил не скрывать его от Коленского. Я не понимал, как такое большое и сложное предприятие, нуждающееся в постоянных поставках оборудования и материалов, могло оставаться не замеченным "Фениксом" на протяжении многих лет.
     - Это удалось благодаря действующему руднику, - пояснил Коленский. - Все наши поставки идут через него. Формально рудник принадлежит "Фениксу", но там везде работают наши люди. А главное, конечно, в том, что у "Феникса" хватает проблем в Барнуде. До пустыни у них руки не доходят. Какую-то роль сыграло и везение, конечно. Если бы "Феникс" узнал, чем мы тут занимаемся...
     Лания много рассказывала мне об этом человеке, и, на мой взгляд, излишне восторженно. Не то чтобы я был с ней не согласен, общее впечатление от встречи определенно было положительным, но всегда обидно, если женщина, к которой ты неравнодушен, считает более интересным другого мужчину. Она не говорила об этом прямо, но именно это следовало из приведенного ею сравнения.
     Коленский практически отказался от личной жизни, жена от него ушла, детей воспитывали родственники. Должна была существовать очень серьезная причина, из-за которой он подверг себя добровольному заточению в подземелье на многие годы.
     Он не захотел начинать серьезного разговора до тех пор, пока не закончил всех текущих дел с сопровождавшим меня чиновником. Лишь после того, как мы остались одни, он начал разговор сам, не дожидаясь вопросов с моей стороны, и начал как раз с того, что интересовало меня больше всего.
     - Как вы думаете, мистер Егоров, почему мы тут сидим столько лет? Почему люди, которые работают со мной, забыли о личной жизни, о своих домах и родных, почему, среди нас не бывает предательства и за все это время "Фениксу" не удалось купить никого из моих сотрудников?
     - Откровенно говоря, это один из главных вопросов. Он давно не дает мне покоя.
     - Причина в том, что мы здесь изучаем.
     - И что же это?
     - Вы верите в бога?
     - Вряд ли я однозначно смогу ответить на ваш вопрос.
     - Дело не в вашей вере. Мне хотелось бы услышать от вас ваше собственное определение бога. Что, по-вашему, есть бог?
     Вообще-то я ожидал ответов от него самого, но вопрос был непростой, тем более что он подводил нас к теме, которая меня интересовала. Поэтому я ответил максимально серьезно, без той доли игривости, которой обычно грешат в разговоре о боге люди, считающие себя атеистами:
     - Прежде всего, как мне кажется, бог должен обладать двумя качествами: всемогуществом и всеведением.
     - Оставим пока в стороне всеведение. Что предполагает всемогущество?
     - Возможность воплотить в жизнь любую собственную мысль, любую идею... - Я похолодел, почувствовав, что мы слишком близко и совершенно с неожиданной стороны подошли к проблеме Гифрона. - Вы хотите сказать, что они способны...
     - Не они. Он. Гифрон - это единое разумное существо, состоящее из двух основных частей: мысли и энергии. Его гигантское тело простирается во многие вселенные и проходит через бесчисленное множество параллельных миров. Благодаря счастливой случайности его вселенная пересеклась с нашей на этой планете.
     - Счастливой? Я полагал, вы работаете над проблемой его уничтожения.
     - Уничтожить Гифрона? - Коленский искренне рассмеялся. - Прежде всего это попросту невозможно.
     - Но Лания говорила даже о нейтронной бомбардировке планеты.
     - Она имела в виду совсем другое. Эту планету действительно не мешало бы простерилизовать, слишком много мы здесь напакостили. Гифрону такая бомбардировка нисколько бы не повредила. Его основное тело располагается почти на километровой глубине. К тому же он способен регенерировать с невероятной скоростью, если в этом появляется необходимость. И в его теле нет жизненно важных органов. В нем вообще нет никаких органов. Оно все состоит из нервных волокон, находящихся в симбиозе с клетками, отдаленно напоминающими гифы земных грибов - отсюда и название. По сути дела, Гифрон - это гигантский мозг. Мозг, способный материализовать практически любую свою мысль, любую идею.
     - Что-то я этого не заметил. Убогое получается всемогущество. Кроме Барнуда, повторенного в сотнях экземпляров и лишенного живых объектов...
     - Не спешите, мистер Егоров, мы еще только подходим ко второй части проблемы. Идей у Гифрона действительно немного. Практически их нет совсем. До знакомства с нами он был полностью замкнут в своем подземном мире и скорее всего не подозревал о существовании внешней вселенной. Но, когда на Зидре появились люди, его представление о вселенной начало меняться. К сожалению, этот контакт получился совсем не таким, каким он должен быть. Наша тяга к стяжательству, неукротимое желание из всего извлекать доход превратило результат контакта с могущественным разумом всего лишь в гигантскую машину по производству наркотика.
     - Почему же он согласился на это?
     - Потому что он не понимает нас. Так же как и мы его не понимаем и никогда не поймем. Мы для него оказались интересны. В этом и наша удача, и наша беда одновременно. Люди обладают недоступным для него миром эмоций. Я предполагаю, что Гифрон вообще лишен всякого воображения и эмоций. Он весь - чистая логика. Причем логика, недоступная нашему пониманию. Столкнувшись с человеческим миром эмоций, воспоминаний, грез и мечтаний, он открыл для себя новую вселенную и стал воплощать ее в реальность.
     Вам нужен наркотик для того, чтобы ваши мечты становились ярче и реальнее? Прекрасно - вы будете производить его в своих собственных организмах, в любых количествах... Так появился на свет "голубой гром". В состоянии наркотического опьянения человеческий мозг теряет все свои защитные барьеры, и тогда наши мечты становятся предметом охоты монстра, пришедшего в наш мир из иной вселенной.
     - Так монстра или бога?
     - А это смотря с какой стороны взглянуть, здесь очень многое зависит от нашей собственной точки зрения, от того, с какими мерками мы подходим к проблеме и чего сами хотим от такого контакта. А мы хотели так немного - всего лишь денег и наркотика. И отдавали за это в качестве платы души наших соотечественников.
     - Мне трудно уследить за вашими рассуждениями. Вы все время переходите из одной крайности в другую.
     - Это происходит потому, что сама проблема Гифрона крайне противоречива. Чтобы получить о нем хотя бы приблизительное представление, необходимо знание сразу нескольких дисциплин: физики, биологии, психологии, контактологии и многих других. Но проблема того стоит. Представьте только, что могло бы получить человечество, если бы мы сумели понять, каким образом Гифрону удается превращать чистую энергию в материальные объекты, минуя посредников в виде машин и собственных рук...
     Он надолго замолчал, следя за тем, как неоновые рыбки совершают свою бесконечную и бессмысленную погоню за пузырьками воздуха, поднимавшимися со дна аквариума. Автоматическая кофеварка на его столе свистнула, извещая нас о том, что кофе давно уже остыл, но Коленский даже не шевельнулся. Я молчал, не решаясь нарушить его раздумий. Многие мои мысли, возникшие после визита в Барнуд-2, нашли подтверждение в его рассуждениях. Многие факты получили совершенно иное освещение. А из лабиринта противоречий и проблем, обрушившихся на человечество вместе с Гифроном, по-прежнему не было видно никакого выхода.
     - Мне трудно забыть о том, что ваш монстроподобный бог пытался меня уничтожить.
     - Вы ошибаетесь, мистер Егоров. Если бы он этого действительно хотел - вы бы здесь не сидели. Ему ничего не стоит создать или уничтожить целую планету - мы для него просто козявки, забавные козявки, не более.
     - Для чего же он посылал ко мне своих монстров?
     - Монстров? Откуда ему знать, кого мы считаем монстрами. Прообразы биологических роботов, которых он создает, берутся из человеческого сознания, к тому же опьяненного наркотиком. Неудивительно, что мы воспринимаем их в виде монстров. Возможно, с его стороны это была всего лишь попытка контакта. Иного контакта, чем тот, который был у него с людьми до сих пор. Контакта, лишенного посредничества "голубого грома". Насколько мне известно, вы единственный человек, которому удалось сохранить жизнь и не утратить собственной личности, после того как у вас в крови оказались чистые энзимы "грома". Вот потому мы тут и сидим, - неожиданно закончил Коленский. - Но я хотел встретиться с вами, конечно, не потому, что вы интересный биологический объект. - Он поправился слишком торопливо, и это прозвучало неубедительно. - У нас с вами общий, достаточно могущественный враг. И это совсем не Гифрон.
     Я не слишком поверил в отсутствие научного интереса к моей персоне с его стороны. Однако причина нашей встречи не имела никакого значения. Важным был лишь поток информации, который он на меня обрушил с первой минуты.
     - Враг - это "Феникс"?
     Он кивнул.
     - "Феникс". Я думаю, вы не до конца представляете его возможности. Федеральный парламент, законодательная и верхняя палата - все давно куплено. Ни один закон не пройдет, ни один корабль не покинет своей базы без его ведома и согласия. И это неудивительно. Ведь за спиной "Феникса" сегодня, по сути дела, стоит Гифрон, и отделить их друг от друга чрезвычайно трудно.
     Так что, мой дорогой инспектор внешней безопасности, ничего вы не сможете сделать. Ничего не сможете здесь изменить. Вас и послали-то сюда в надежде окончательно запутать проблему и выиграть время. Но вы повели себя нестандартно, слишком активно и неожиданно глубоко влезли в суть дела. Тогда вас решили ликвидировать - но это почему-то не удалось. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему вы еще живы. "Феникс" никогда не откладывает надолго подобных решений. Разве что вам помогли...
     - Кто же он, мой могущественный благодетель?
     - Вполне возможно, что вы о нем не подозреваете, возможно, вы считаете его своим главным врагом.
     - Уж не Гифрона ли вы имеете в виду?
     - По крайней мере это предположение может объяснить, почему вы до сих пор живы. Так что проблема, связанная с вами, представляет для меня определенный интерес, с какой стороны на нее ни посмотри.
     - Спасибо, профессор Коленский. Ваш кофе совсем остыл.
     Он разлил кофе в две чашки, и аромат земного напитка заполнил все помещение. В этом кабинете я го и дело забывал, что нахожусь глубоко под землей. Даже визоры, вместо фальшивых оконных проемов, были отрегулированы так тщательно, что только специалист мог отличить пейзаж на их экранах от настоящего.
     - С вами, мистер Егоров, связано несколько любопытных проблем, - сказал Коленский, разглядывая меня так, словно я был некой козявкой под его микроскопом. - Вам, к примеру, удалось вернуться из пара-мира. Обычно попавшие туда люди не возвращаются.
     - Вы думаете, они остаются там добровольно?
     - Вряд ли Гифрону известно само это понятие, "добровольно". Кстати, хотите его увидеть?
     - Увидеть кого?
     - Гифрона, разумеется. Я могу вам его показать.

Глава 22

     Коленский поднялся из-за стола, но я продолжал сидеть, потому что его предложение увидеть Гифрона застало меня врасплох. Я не совсем понимал, что он имеет в виду.
     - Мне кажется, я уже видел Гифрона. Во всяком случае, видел те биологические объекты, которые он производит в большом количестве. И еще глаз.
     - Глаз?
     - Да. Сразу после того, как я оказался в парамире, появился огромный глаз на белом стебле, растущий из земли, как цветок. Он открылся и уставился на меня.
     - Это что-то новое. До сих пор мы считали, что Гифрон лишен зрения. Позже вы мне расскажете об этом подробнее, а сейчас я хотел показать вам совершенно другое. Глубинную нервную ткань, пронизавшую всю планету. Один из таких тяжей проходит вблизи нашей выработки, и нам позволили, осторожно сняв породу, обнажить ткань... Хоть это было непросто и стоило жизни нескольким нашим проходчикам. Только после того, как Гифрон убедился, что мы не собираемся причинять ему вред, он позволил закончить выработку. Хотите на него посмотреть?
     - Конечно, хочу. Насколько это безопасно?
     - Мои люди находятся там постоянно. После того как проходку закончили, он никому не причинил зла.
     - У меня с собой есть вещь, которая Гифрону или, по крайней мере, его биологическим объектам определенно не нравится. Хотите посмотреть?
     Я снял с пояса кинжал и протянул ему нож не так, как это обычно делается, а наоборот, лезвием вперед.
     - Осторожно возьмите за лезвие. К рукоятке не прикасайтесь. Эта штука не любит новых хозяев. Я нашел ее в старых развалинах, в парамире. С тех пор она со мной неразлучно. Я не могу оставить ее в вашем кабинете. Через несколько минут она снова окажется у меня на поясе.
     Когда Коленский увидел кинжал, на его лице появилось какое-то потустороннее выражение, которое бывает только у лунатиков, идущих по крыше чужого дома.
     - Вы хотя бы отдаленно представляете ценность этой вещи? Это же гиссанский кинжал!
     - Гиссанский? Вы уверены? Но ведь гиссанцы и Гифрон, по вашим данным, составляли в древности одну единую цивилизацию.
     - Это всего лишь предположение, основанное на том, что следы деятельности тех и других находят чаще всего в одних и тех же местах. Гиссанская цивилизация настолько старая, что от нее почти ничего не осталось, и установить сейчас, в каких отношениях находились эти существа с Гифроном, не представляется возможным. Книгу, которую нашел мой друг археолог Тай, посчитали подделкой, тем не менее ему удалось прочитать часть гиссанских текстов.
     - Каким образом могла сохраниться книга?
     - Это необычная книга. У нее была единственная металлическая страница, и время от времени на ней появлялись письмена, как на этом лезвии. Но как только Тай подверг книгу микроструктурному анализу - письмена исчезли, так что доказать подлинность находки ему не удалось. Самое странное, что в расшифрованной Таем части текста упоминается о кинжале с рукояткой, увенчанной сапфиром в тысячу карат... Цена одного этого камня составит несколько миллионов федеральных кредитов. Теперь вы очень богатый человек.
     - Я не собираюсь его продавать.
     - И совершенно напрасно. В тексте сказано, что владелец кинжала в конце концов погибает именно от него. Будьте осторожны.
     Он нехотя протянул мне кинжал и несколько секунд с таким вожделением смотрел на ножны, в которых исчезло лезвие, что угроза моей жизни показалась мне вполне реальной.
     Я поспешил сгладить возникшую между нами неловкость.
     - Я хотел бы помочь вашему другу. Я даже готов во имя археологии пожертвовать своей находкой. Но, к сожалению, этот кинжал, как я уже говорил, не желает менять хозяина
     - Не могу в это поверить.
     - У вас есть надежный сейф?
     - Ну, разумеется.
     Он повернулся и открыл у себя за спиной замаскированный в стене ящичек. Я заметил, что его стенки сделаны из бериллиевого сплава наивысшей прочности.
     - Если этот нож останется в вашем сейфе более часа, считайте, что я его вам подарил.
     Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, ничего не сказал, торопливо сунул кинжал глубоко внутрь сейфа и запер его. Ключ он куда-то спрятал, пока мы шли к двери его кабинета, настолько ловко, что даже я, с моей профессиональной наблюдательностью, не заметил, каким образом он ухитрился это сделать.
     Как только мы покинули кабинет Коленского, я вновь очутился в странном мире подземного института. Мы шли по висячему мосту, соединявшему противоположные концы рабочего зала. Сверху зал напоминал пчелиные соты. Не доходившие до потолка перегородки разделяли его на небольшие клетушки, заполненные аппаратурой и людьми.
     Коленский с видимым удовольствием посвящал меня в детали работы своего огромного предприятия, ставшего его домом, заменившего ему семью и весь остальной мир.
     - Здесь одновременно ведутся исследования сразу по нескольким направлениям. Вот тот восточный сектор занимается биологией Гифрона. Им приходится труднее всего, потому что настоящую, живую ткань Гифрона нам так и не удалось получить. Приходится довольствоваться отпочковавшимися от него биологическими объектами. Но это совершенно особые организмы. Они похожи на своего прародителя только общей структурой тканей. У них небольшой запас энергии, и, как только она полностью расходуется, объекты погибают, а ткань очень быстро разлагается. Но пока они активны, к ним не подступишься.
     Я слушал его пояснения не слишком внимательно, думая о том, что, если Коленский прав в своих основных выводах, а по всему получалось, что он знает предмет хорошо, нам придется пересмотреть тактику всей работы на Зидре.
     Неожиданно меня словно обожгло это слово "нам". Всю свою сознательную жизнь я отождествлял себя с отделом внешней безопасности - маленьким государством в безбрежном бюрократическом море Федерации. Но последнее время я все чаще и чаще сталкивался с тем, что моему руководству приходится считаться с интересами вышестоящих чиновников, иногда нанося прямой ущерб безопасности Федерации.
     Если Коленский прав, если федеральное правительство не захочет прекратить деятельность "Феникса", то, вполне возможно, я останусь без всякой поддержки центра. И тогда единственной серьезной силой, на которую я смогу опереться, станут люди сопротивления. Прежде всего те из них, что сидели сейчас внизу, в своих маленьких декоративных кабинетиках и изучали проблему контакта с инопланетным разумом...
     Мне придется постараться перенаправить всю их деятельность на более земные проблемы, потому что без серьезной поддержки ученых с "Фениксом" не справиться. Его не возьмешь грубой силой. У него есть флот и собственная армия, а у меня нет ничего, кроме этих людей, и только они могут найти способ остановить поток человеческой крови, превращавшийся в "голубой гром" на фабриках "Феникса".
     Словно подслушав мои мысли, Коленский продолжил свои пояснения:
     - Восточный сектор изучает проблему "голубого грома". Они стараются найти противоядие, биохимическое средство, способное разложить уже введенный в кровь человека наркотик. Мы хотим использовать тот факт, что по-настоящему "голубой гром" проявляет свое разрушительное для человеческой психики действие только после третьей дозы. В промежутке между ними возможно врачебное вмешательство.
     - Мне кажется, этого недостаточно. Необходимо найти средство, способное уничтожить наркотик в начальной стадии его производства.
     - Такого вмешательства в свою деятельность "Феникс" не допустит. Не забывайте, у него есть не только армия, но и научные институты, способные быстро и эффективно справляться с любыми проблемами, возникающими в процессе производства наркотика. Ведь именно "голубой гром" является основой финансового могущества всей корпорации.
     - Нужно найти средство с необратимым воздействием, разрушающее не только наркотик, но и саму возможность его производства.
     - Задачи всегда легче ставить, чем воплощать в жизнь. Если бы такое средство существовало, мои сотрудники давно бы его использовали.
     Мост кончился, и теперь мы оказались у дверей подъемника.
     Почему-то здесь был установлен старый электромеханический лифт без электронного управления. Заметив мое удивление, Коленский сказал.
     - Электроника слишком часто выходит из строя. Пришлось все заменить.
     Он не стал пояснять причину постоянных поломок, но я сам все понял, как только лифт остановился на нижнем горизонте.
     Едва массивные стальные двери шахты раздвинулись, как на меня обрушился мощнейший удар излучения. Ощущение было таким, словно в голове включили трансформатор. Очертания предметов расплылись, и лишь несколько минут спустя обрели прежнюю четкость. Я взглянул на свой универсальный браслет-индикатор. Однако все датчики светились зеленым светом, свидетельству