ную и еще не испытанную машину. После этого Лания осталась жива и благополучно достигла Барнуда-2... Почему я решил, что она погибла во время обратного перехода? Что дало мне повод так думать?
     Меня сбило с толку появление ее копии, ее близнеца. Я считал, что настоящая Лания растворилась в Анне Вельской, исчезла из реального мира навсегда. Но сейчас я понял, что мог ошибаться.
     Что, если во время перехода произошел один из тех сбоев, о которых предупреждал меня Коленский?
     Или даже не сбоев... Чужая воля того, кто управлял всеми этими мирами, вмешалась в переход и увела Ланию от реального Барнуда в один из тысяч параллельных миров. Гифрону понадобилось заменить ее Анной Вельской. Появление в Барнуде настоящей Лании могло помешать чистоте его поставленного над нами эксперимента.
     Действительно ли Гифрон ставил психологический эксперимент, пытался войти с нами в контакт или попросту забавлялся - это уже не имело значения.
     Значение имело лишь то, что Лания до сих пор могла находиться в одном из параллельных Барнудов и ждать от меня помощи, не ведая о том, что я давно похоронил ее в своих мыслях...

Глава 28

     Среди сумасшедшего лабиринта миров, созданного Гифроном, определить координаты города, в котором могла находиться Лания, было практически невозможно.
     Лишь один человек мог помочь мне в этом. Только он был не совсем человеком...
     Я с трудом дождался, когда в душевой перестанет литься вода. Ожидание длилось не меньше часа.
     Все это время я, не двигаясь, сидел за своим столом напротив погашенного дисплея. Его темное стекло очень быстро покрывается частичками пыли. Невольно хочется протереть его, чтобы лишний раз убедиться, что он за собой ничего не скрывает.
     Выключенный дисплей мог показать лишь картины моей собственной памяти. Иногда они всплывали в его темной глубине... Вот и сейчас я видел небо Барнуда-2... На фоне ослепительно-синего, лишенного смога неба выступали четкие силуэты зданий, в которых никто не жил... Ну, разве что один человек... Один во всем этом городе...
     Одиночество может стать страшнее смерти, когда нет ни перспективы, ни надежды, когда ничего не меняется и изо дня в день ты видишь одни и те же панорамы улиц, заполненных мертвыми скелетами пустых зданий...
     Мои мысли снова и снова возвращались к тому непреложному факту, что часть хозяина этого фантасмагорического мира находится совсем рядом, в нескольких сотнях метров от меня...
     За толстым бронированным стеклом сверкала крохотная частица Гифрона. В мое первое посещение контакт почти состоялся, я даже почувствовал, что могу получить ответ на самый главный вопрос - зачем? Зачем ему понадобились люди?
     Но вместо ответа в тот день из-за стекла выползла огненная змея разряда... Я обязан попытаться еще раз, несмотря на смертельную опасность любого контакта с Гифроном, я обязан попробовать снова, только он один мог вернуть мне Ланию, только он...
     Миражи воспоминаний, плывущие за слепым стеклом дисплея, исчезли лишь после того, как закутанная в простыню женская фигура отразилась в его глубине. Не оглядываясь, я заговорил с Анной, ни на что уже не надеясь:
     - Я хочу узнать у вас очень важную для меня вещь... - Фраза прозвучала неуверенно, я не знал, как держаться с существом, стоявшим у меня за спиной. И я не знал, захочет ли Анна ответить при той странной неопределенности отношений, что установилась между нами после посещения медицинского центра.
     - Отчего бы и нет? Валяйте!
     Она уселась на краю моего стола, совершенно не заботясь о том, что простыня при этом распахнулась и ее обнаженные ноги оказались в поле моего зрения гораздо выше, чем это допускали приличия.
     Казалось, о приличиях она вообще не имеет ни малейшего понятия. Ее вульгарность коробила меня. Я старательно гнал от себя воспоминание о том, что совсем недавно переспал с этой женщиной в квартире Лании. Конечно, тогда я принимал ее за Ланию. Но уже тогда я не был уверен в этом до конца и тем не менее не остановился. А она, к сожалению, слишком хорошо об этом знала.
     - Только это должен быть абсолютно откровенный разговор, иначе он не имеет смысла. Я прошу вас рассказать мне все, что вы помните о своем нынешнем появлении в Барнуде и о том, что происходило с вами до того, как вы оказались здесь.
     - В конце концов, я обязана вам жизнью. Своей нынешней жизнью. Не знаю, должна ли я быть вам за это благодарна, однако это так. Задавайте ваши вопросы!
     Я почувствовал, как предательская волна страха на какое-то время лишила меня дара речи. Она знала! Она знала то, что не должна была знать! Под современным наркозом человек не чувствует ничего и ничего не может слышать. Я не обмолвился ни словом о том, что произошло между мной и Коленским после окончания осмотра. Тем не менее она знала, что я не воспользовался анестезией...
     За пределами ее собственного сознания существовало другое, гораздо более могущественное... И хотя я подозревал об этом, любое новое подтверждение их постоянной связи заставляло меня вздрагивать.
     - Вы были похожи на Ланию, когда я встретил вас у здания мэрии. Вы были ее копией, двойником. Сейчас это не так. - Я проглотил предательский комок, застрявший в горле, и продолжил: - Почему это происходит? Почему вы так резко меняетесь и кто вы сейчас?
     - Сейчас я - это я. Анна Вельская. Я могу становиться собой, только когда ваша Лания спит. Вы прочитали мое досье?
     Я отрицательно мотнул головой.
     - Бедненький! Это так трогательно, встретить интеллигентного человека. Впрочем, вы еще успеете это сделать.
     - Перестаньте паясничать. Я предупредил вас, что наш разговор имеет смысл только на основе полной откровенности.
     - Разве я не откровенна? Вы на самом деле представляете сейчас довольно жалкое зрелище.
     Я постарался взять себя в руки и не обращать внимания на ее колкости. То, что я собирался выяснить, было важнее моего самолюбия, тем более что во многом она была права.
     - Расскажите все, что вы помните о своей жизни там. - Я неопределенно повел головой. Вопрос прозвучал так, словно я собирался спросить ее о жизни в потустороннем мире. В какой-то степени так оно и было.
     - Почти ничего. Я приняла третью дозу, когда жизнь в этом грязном Барнуде показалась мне невыносимой. Я думала, что смогу навсегда от него избавиться. Но благодаря вам даже этого не получилось.
     Я молча ждал продолжения, боясь неосторожным вопросом сбить ее с толку.
     - На какое-то время мое желание осуществилось, я погрузилась в голубой туман, в некое подобие сна, в котором со мной вместе был еще кто-то... Вам приходилось смотреть сны вдвоем?
     - С вами была Лания?
     - Да перестаньте вы каждую минуту спрашивать меня о ней! Ваша Лания изрядная зануда, и сейчас речь совсем о другом. В то время я ничего не знала о ее существовании. Вначале мне казалось, что это мой отец. Хотя у меня никогда не было отца, но там я его нашла. Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Потом он стал первым мужчиной, первым человеком, которого я полюбила, потом он стал всем моим миром - моим сознанием. Это длилось и длилось. Я переживала заново свою жизнь. Иногда мне казалось, что не одну жизнь, и не только свою. Там все перемешано, расплывчато, это трудно объяснить человеку, незнакомому с действием "голубого грома".
     - Я знаю, как он действует.
     - Ни черта вы не знаете. То легкое опьянение, которое случилось с вами, не имеет ничего общего с ощущениями человека, принявшего полную дозу. Сознание растворяется в чем-то большем, чем ты сам. В чем-то таком, что содержит в себе множество миров и множество жизней...
     - Там был город? - Казалось, мой вопрос удивил ее.
     - Город? Наверно, там был город. Множество городов. На самом деле место, где все это происходило, не имеет никакого значения.
     - Для меня имеет. Постарайтесь вспомнить, был ли там город и как он выглядел.
     - Вы еще больший зануда, чем ваша Лания. Говорю же вам, там все было перемешано. Города, лица, предметы, пространство. Все. Там даже времени не существовало. Я не знаю, сколько это продолжалось. Но в какой-то момент в моем мире появилось нечто чужое, что-то такое, что пыталось меня вырвать из сладкого тумана, в котором растворилось мое сознание. Я долго сопротивлялась. До тех пор, пока не получила приказ.
     - Приказ?
     - Ну, что-то вроде. В какой-то момент я поняла, что не должна больше сопротивляться, и мир вокруг меня стал обретать четкость.
     - Послушайте, Анна! Вас не было в Барнуде десять лет. - Впервые я назвал ее настоящим именем, мне показалось, что она вздрогнула, услышав его из моих уст. - Все это время вы должны были есть, спать, дышать, хотя бы для того, чтобы сохранить жизнь в своем теле. Неужели вы не можете вспомнить, где все это происходило?
     - Конечно нет! В той моей жизни тело не имело никакого значения. Я не знаю, где оно находилось и что с ним происходило, пока я не вернулась.
     - Вернулись?
     - Перестаньте меня переспрашивать, как попугай! Мне и так трудно говорить об этом с человеком, неспособным ничего понять!
     Видно было, что наш разговор ей неприятен. Наверно, я чувствовал бы то же самое, окажись на ее месте. Однако у меня была припасена для нее одна хорошая новость, связанная с ее телом.
     - Вы знаете, сколько вам лет?
     - Что за нелепый вопрос! Разумеется, я помню дату своего рождения!
     - Вы родились тридцать девять лет тому назад. Но сегодня вам по-прежнему двадцать девять. Двадцать девять биологических лет. Ваше тело не постарело за то время, пока вы отсутствовали.
     Она немедленно встала и пошла к зеркалу. Через минуту я пожалел, что упомянул об этом. Теперь ее непросто будет вернуть к нужной мне теме. Простыня упала на пол, и она, не обращая на это ни малейшего внимания, стала внимательно себя разглядывать со всех сторон, игнорируя мое присутствие. Не могу сказать, что мне было неприятно видеть ее обнаженной. И все же в этом было что-то противоестественное. Что-то от созерцания мумии.
     Наконец она покончила с этим, снова завернулась в простыню и уселась в глубокое кресло, стоявшее довольно далеко от моего стола. На лице ее появилась некая отрешенность. Молчание длилось слишком долго, но я решил не мешать ей осмыслить новость, имевшую для любой женщины первостепенное значение. Наконец она сказала задумчиво, все еще находясь далеко от этой комнаты:
     - Похоже, вы правы... Но я чувствую себя такой старой, словно в своем сне прожила несколько жизней. Наверно, поэтому мне не приходило в голову, что все это время я оставалась молодой...
     - Тем не менее это так. И вам еще предстоит прожить целую жизнь.
     - Вместе с вашей занудой! В моем собственном теле! Кто ей дал право распоряжаться моим телом?! Почему я могу жить только тогда, когда она спит? Разве это справедливо?
     - Ее присутствие было необходимо для того, чтобы разбудить вас. - Похоже, эта мысль раньше не приходила ей в голову. И сейчас она казалась удивленной. - Я думаю, рано или поздно ее личность растворится, исчезнет из вашей памяти, выполнив свою задачу. У вас впереди целая жизнь, Анна, а она всего лишь фантом. Я хотел попросить у вас помощи в том, чтобы найти настоящую Ланию. В конце концов, ведь это именно она помогла вам проснуться.
     - Не уверена, что благодарна ей за это!
     - Тогда сделайте это ради меня. Мне кажется, вы сказали...
     - Я помню все, что я говорила. С того момента, как я вернулась, я помню всякую мелочь. Я, например, могу совершенно точно определить, сколько кристаллов памяти разбросано на вашем столе, и я буду помнить об этом завтра, послезавтра, через неделю. Я ничего не забываю. Наверно, это ненормально. Но ведь и мое второе рождение здесь - тоже ненормально.
     - Давайте поговорим о вашем рождении. Как вы оказались в Барнуде? Что вы об этом знаете?
     Она молчала, думая о чем-то своем и прикусив нижнюю губу. Я сразу же узнал эту дурацкую привычку Лании. Она всегда прикусывала нижнюю губу, прежде чем сказать мне какую-нибудь гадость.
     - Я хочу, чтобы вы отвезли меня в город. Прямо сейчас, пока ваша Лания спит.
     - Зачем вам в город?
     - Я хочу посмотреть, что там изменилось за десять лет. Хочу найти старых друзей.
     - У вас нет друзей, Анна.
     - Почему это вы решили, что у меня нет друзей?
     - Потому что все они постарели на десять лет - а вы нет. Потому что их интересы, привычки, взгляды на жизнь - все изменилось. Ваши подруги повыходили замуж, нарожали детей... Вряд ли они обрадуются, встретив вас. И вам придется отвечать на многочисленные вопросы. В конце концов вы окажетесь в лабораториях "Феникса". Этим все и кончится.
     - Что же, я вечно должна сидеть около вас и смотреть, как вы развлекаетесь с этой гадиной?
     Я поморщился, демонстрируя свое неудовольствие, хотя на самом деле всего лишь попытался скрыть улыбку. Она так хорошо играла капризную девчонку, что мне то и дело приходилось напоминать себе, кто она такая на самом деле.
     - Так как же насчет моей личной жизни?
     - Твоя личная жизнь - это твое личное дело. У тебя будет достаточно времени, чтобы ее устроить. Никто не собирается удерживать тебя здесь силой. Как только ты освоишься со своей новой жизнью - ведь фактически ты родилась заново, не забывай об этом. Так вот, как только это случится, я помогу тебе покинуть базу.
     Я подыгрывал ей в меру своих сил, хотя наш разговор давно уже стал походить на фарс. Если бы не надежда узнать от нее хоть что-то, связанное с тем Барнудом, из которого она пришла, я бы давно его прекратил.
     - Обещаете мне помочь?
     - Обещаю.
     - Хорошо. Тогда спрашивайте. Что еще вы хотели узнать?
     - Тот день, когда ты проснулась и впервые увидела окружающий тебя мир... Каким он был? Ты что-нибудь помнишь о втором Барнуде?
     - В Барнуде оказалась не я. С момента моего пробуждения эта наглая стерва, залезшая в мою голову, не давала мне ни одного шанса. Я могла жить только по ночам, когда она спала, да и то не всегда.
     - Но вы помните все, что происходило с вами обеими. Ведь это так?
     Мы оба постоянно путали обращения друг к другу. "Вы" то и дело сменялось на "ты", и тут же все опять менялось местами.
     - Разумеется, я это помню! Иногда даже слишком хорошо! Например, я помню, что шторы в ее комнате были голубыми, а простыни на постели, в которой вы лежали, почему-то розовыми, и ваше обнаженное тело на этом фоне...
     - Перестаньте!
     - Но вы же сами меня просили вспомнить все, что можно.
     - Я не имел в виду ее постельных воспоминаний.
     - А что мне прикажете делать, если у меня нет своих? По крайней мере, в этой новой жизни! Если не считать того момента, когда вы меня насиловали. Впрочем, даже тогда вы насиловали не меня.
     - Не собираюсь за это извиняться!
     - Еще не хватало!
     Этот беспредметный разговор продолжался не меньше часа, и за все это время мне удалось выяснить лишь то, что ее воспоминания, связанные с Ланией, обрывались в тот момент, когда та села в пространственную машину. Этого следовало ожидать. Анна не могла знать, что произошло с Ланией после того, как был сделан снимок с ее сознания.
     И когда я совсем было собрался отправить ее в отведенную ей комнату, она неожиданно спросила:
     - Для вас это действительно настолько важно?
     Я не сразу понял, что она имеет в виду.
     - Важно что?
     - Вы действительно хотите знать, где находится город, в который попала Лания?
     - Послушайте меня, Анна. Вы родились на этой планете. Вы не знаете своих родителей. Вам много пришлось пережить. Но это, в сущности, ничего не меняет, вы остаетесь гражданкой Федерации. Человеком. Сейчас речь идет уже не обо мне и не только о том, чтобы найти женщину, которая мне дорога. В Барнуде проводится чудовищный эксперимент по подчинению массового сознания людей инопланетному монстру. Если он удастся, мы все можем потерять индивидуальность, все люди вообще. Гифрон не остановится на этой планете. У нас нет никаких средств для борьбы с ним, мы вообще не готовы к этой борьбе. Как только он выяснит наши слабости, наши уязвимые места, как только он научится разбивать защитные барьеры человеческой психики без помощи наркотика, его уже ничто не остановит. Так помогите мне!
     - А что вы-то сможете сделать?
     Внезапно от этого простого вопроса я утратил весь свой полемический заряд.
     - Честно говоря, я этого пока не знаю. Я лишь провожу исследования, собираю воедино разрозненные факты, стараюсь понять, что происходит. Возможно, я ничего не сумею изменить, но, по крайней мере, я пытаюсь. Так хотите вы мне в этом помочь?
     - Я не могу. Нет. Действительно не могу. Вам лучше спросить у Него...
     - Спросить у кого?
     - Вы же знаете... На самом деле Он добрый... И вы знаете, как это сделать...
     - Добрый?!
     Она упрямо кивнула, подтверждая свои слова, противоречащие всему, что я знал о Гифроне.
     Что касается ее второго предположения - я действительно знал, как обратиться к Гифрону. Весь вечер я боролся с желанием еще раз увидеть штрек, где за стеклом полыхало его энергетическое тело. Внутренний голос настойчиво звал меня туда. Но лишь теперь, после слов Анны, мои мысли сформировались во что-то конкретное.
     Что, если я не прав? Что, если все мы не правы? И причина наших несчастий в каком-то недоразумении? В невозможности понять друг друга?
     Только у самого Гифрона я мог получить ответ. Я не знал, захочет ли Гифрон снова вступить со мной в контакт. И я полностью отдавал себе отчет в том, насколько это опасно. Но решение уже было принято. Оставалась, правда, одна проблема. Я не знал, каким образом проникнуть в штрек. Обращаться к Коленскому за разрешением после всего происшедшего бесполезно. Само наше пребывание на базе стало для него нежелательным. Он не захочет ни с кем делиться только что обретенной властью и воспользуется любым поводом, чтобы устранить Анну...
     - Мне не хочется оставлять тебя здесь одну... Ты пойдешь со мной?
     Она кивнула.
     - Тогда это надо сделать немедленно. До сегодняшнего дня мое передвижение по базе не ограничивалось, и, возможно, Коленский еще не успел предупредить охрану о том, что правила изменились.
     Я поставил перед собой непростую задачу. От моего коттеджа, стоявшего на окраине заброшенного шахтерского городка, к подземному исследовательскому центру Коленского вела одна-единственная дорога, через подъемник в шахте.
     Но если я захочу воспользоваться им в четыре утра, мне наверняка придется объясняться с охраной. Вполне возможно, дежурный позвонит Коленскому, и на этом наше путешествие закончится.
     Нужно было что-то придумать, как-то нейтрализовать действия охраны. Возможно, на месте это решится само собой. Впервые у меня не было четкого плана предстоящей операции.
     Мы торопливо пересекали двор, направляясь к террикону. Слева от нас на фоне посветлевшего на востоке неба вырисовывался нечеткий силуэт космического корабля. Он казался плотным куском сгустившейся предрассветной мглы, и я подумал, что самым простым решением было бы связаться сейчас с капитаном Северцевым и попросить Влаша о помощи. Но мне не хотелось начинать враждебные действия первому.
     В конце концов, мои опасения по поводу Коленского не более чем предположения. И если сейчас я войду в шахту с помощью грубой силы, на нашей мирной жизни у повстанцев можно поставить крест.
     В обшарпанном корпусе каптерки горело одно-единственное окно. У самой двери мне пришлось остановиться и подождать Анну. Видимо, охранник услышал наши шаги, потому что дверь распахнулась, прежде чем я успел протянуть руку к кнопке переговорного устройства.
     Дежурный оказался грузным мужчиной лет сорока с помятым лицом и красными спросонья глазами. Наше неожиданное появление среди ночи не доставило ему особой радости. Он молча стоял в проеме двери, загораживая проход и ожидая от меня объяснений.
     - Нам нужно спуститься вниз. Вызовите подъемник.
     - До шести утра включать подъемник запрещено. Люди спят.
     С минуту я молча разглядывал ши