тоже.
   - Со мной не сделает, к тому времени, как она вернется, меня здесь уже
не будет.
   - Значит ты хочешь, чтобы я за двоих получил? Спасибо. Так не пойдет,
придумывай что хочешь, но справиться должны своими силами.
   - Мужики! Вы чо, заснули?
   - Думаем мы, Васька, думаем.
   - Пока вы думаете, - заныл Василий. - Я здесь от холода околею. Я ведь
здесь с ночи сижу.
   - Миш, дай ты ему бутылку туда, пусть погреется. И пошли веревку другую
искать.
   Василий сидел в колодце и трясся от холода. Хорошо еще самогонки дали,
может полегчает. Василий приложился к горлышку, отпил. Интересно, скоро
они там? Поскорее бы.
   Он еще раз глотнул из бутылки, завинтил пробку и посмотрел на верх.
   Солнце уже далеко отползло от края колодца и смотрело на него теперь
сверху вниз, как издевалось. Василий вздрогнул и полез за бутылкой.
   Сделав пару крупных глотков он собрался завинтить заветный сосуд, но не
успел. Вода перед ним вспенилась и он увидел приятное девичье личико с
зелеными волосами. Вслед за личиком показалась шея, плечи, крупная грудь с
зелеными бусинами сосков. Зеленоволоска вылезла из воды по пояс и
подмигнула Ваське.
   - Ты кто?
   - Дай глотнуть из бутыли - скажу, - ухмыльнулась девица.
   Василий протянул бутылку и девка на долго присосалась к горлышку, глаза
ее заблестели, улыбка стала шире.
   - Русалка я, - протягивая бутылку обратно сообщила она. - Живу здесь
рядом. Услышала возню вашу, дай думаю загляну, может чего надо. Тебе
ничего не надо? - голос ее стал масляным, тон явно не двусмысленным, да и
глядела она на мужика призывно.
   - Ничего мне от тебя не требо, - пробормотал Василий с затаенной тоской
оглядывая пышный бюст с зелеными сосками. - Ты мертвая, холодная и
противная.
   - Сам ты противный, да я краше всех девок, что в вашей деревне живут. И
не мертвая я, живая, можешь проверить. А кто из нас холоднее еще вопрос,
не я же который час в ледяной воде сижу.
   - Живая говоришь? А чо у тебя патлы зеленые?
   - А чего у тебя борода рыжая? - отозвалась русалка.
   - Ну не знаю...
   - Холодная? А ну-ка дай бутылку, - русалка залудила такую дозу, что у
Васьки глаза на лоб полезли. - Сейчас узнаем, кто из нас погорячее, -
пробормотала русалка и ушла под воду. Через секунду Василий почувствовал
чье-то присутствие в своих штанах.
   - Нету веревки! Черт, и как его теперь вытаскивать?
   Мишка злился: час, который мы провели перерывая весь дом в поисках
веревки, ничего хорошего нам не дал.
   - Не волнуйся, - попытался урезонить я брата.
   - Да я и не волнуюсь. Пошли хлопнем, может мысли лучше потекут.
   Я не стал спорить, в конце концов Васька там пьет в колодце, так почему
нам здесь нельзя. Мы уселись на кухоньке, хлопнули по стопарю, потом еще,
потом Мишка закурил, а я задумался.
   - Слушай, а если еще посмотреть.
   - Где? - зло сверкнул в меня глазами брат. - Весь дом кверху сракой
перевернули.
   - А здесь? На кухне? Ведь не смотрели.
   - А где тут смотреть?
   - Да вон хоть в том ящике. Чего в нем?
   - А я почем знаю? Тут не я, а Галка хозяйничает.
   Я вытянул из под стола ящик, поковырялся и открыл его. В ящике лежала
потрясающая статуэтка. Старичок в метр высотой смотрел пристально с
хитрецой. Я поставил старичка на стол, оглядел с ног до головы тонкую
работу неизвестного мастера:
   миниатюрную фигурку, смешливое старческое лицо, длинную жидкую
бороденку. Я постучал статуэтку по лбу - вроде деревянный.
   - Это из чего? - спросил я Мишку. - Из дерева?
   - Сам ты из дерева! - старичок пошевелился, разминая конечности, и сел
на край стола свесив ноги. - А я из плоти и крови, вот.
   Мы с Мишкой застыли не сводя глаз со "статуэтки", а дед потупил глазки:
   - Ну чего смотрите? Домовых не видали? - зло спросил он.
   - Ты... Вы домовой? - пробормотал мой брат. - Мой собственный домовой?
А почему я про тебя не знал ничего?
   - А ты интересовался? - ухмыльнулся старикан. - И потом, пока во мне
нужды нет, я не показываюсь принципиально.
   - А сейчас что, нужда появилась? - заинтересовался я.
   - А то, я слыхал беда у вас, друг в колодезь провалился, а вытащить не
могете. Так?
   - Так. - нахмурился Мишка.
   - Ну, а раз так, то айда за мной. Знаю я где веревка лежит добрая, -
старичок спрыгнул со стола и поковылял к двери.
   Когда мы втроем подошли к колодцу, от туда доносилось пьяное пение:
   Хорошо в деревне летом, Пристает говно к штиблетам.
   Выйдешь в поле, сядешь с... гм, хм...
   Далеко тебя видать.
   Васька похихикал, смолк, а потом опять запел, но теперь уже тонким
пронзительным голосом:
   Полюбила парня я, Оказался без ...
   На ... мне без ...
   Когда с ... до ...
   - Василь, кончай свои песнопения, - оборвал я пьяного пошляка, кидая в
колодец конец веревки. - Держи канат, тягать тебя будем.
   - Дер-ик-ржу, - сообщил Васька своим обычным хриплым голосом.
   - Тянем, - сообщил я и потянул на себя веревку. Мишка и мелкий дедок
принялись мне помогать.
   - Ты как там? - спросил Мишка, когда мы вытянули полтора метра веревки.
   - Хорошо-о-о-о! - донеслось из колодца, потом раздался всплеск и
сердитое ворчание, из которого я расслышал только "твою мать".
   - А ну-ка тяните, - приказал я. Старик и Мишка быстро выдернули из
колодца оборванную веревку.
   - "Добрая веревка", - передразнил Мишка старика. - "знаю, где лежит",
тьфу! Да она ж гнилая.
   - И на старухе бывает прореха, - поведал домовой. - Ты бы, Мишань, не
серчал, а накатил бы граммов эдак сто.
   Может и еще про каку веревку вспомню.
   - Ну да, - огрызнулся брат. - Накати ему! Нешто я добро на такого пня
замшелого переводить буду? Фигушки, не дождетеся от меня.
   Старик запыхтел и обиженно отвернулся, Мишка открыл рот, собираясь
послать его куда подальше, а я так и не решил чью сторону принять.
Назревала ссора, но тут случилось непредвиденное. На сей раз с открытыми
ртами оказались не только мы с братом, но и старикан. Прямо перед нами на
двор садилось металлическое летающее блюдо. А может блюдце или тарелка, не
знаю как теперь это обозвать. Не долетев до земли двух метров, блестящий
диск застыл. В цельной структуре диска появилась трещинка, вниз спустилась
лесенка эскалатора, и на утоптанный пыльный двор ступила зеленая нога.
Чучело (а как иначе обозвать эту дрянь?) спустилось на землю и
застрекотало так, будто говорила машина:
   - Жители Земли, я Гомункул Эхтипентропский рад приветствовать вас.
Прознав про вашу беду, наш Межгалактический Союз по устранению
экстремальных ситуаций послал меня к вам на выручку. Чем я могу быть
полезен братьям по разуму?
   - Ты его видишь? - спросил меня брат.
   - Да вроде, - выдавил я ошалело.
   - И я вижу, - в голосе Мишки появилась дрожь. - Все, братишка, допились
до чертей.
   - Надеюсь, вы извините, что встреваю в вашу беседу, но я его тоже вижу,
- прошамкал метровый старик.
   - И что? - огрызнулся Мишка.
   - А то, что я не пил не капли, - начал закипать домовой.
   - Ладно, мужики, - остановил я разгорающуюся склоку. - Тут разобраться
надо.
   Я прошел через двор, приглядываясь к зеленому существу. Оно было не
выше домового, с большой головой, локаторами вместо ушей и канцелярской
кнопкой вместо носа. Щуплое тело пришельца обтягивал блестящий скафандр. Я
остановился в метре от трапа и церемонно поклонился (а как иначе? Я ж
никогда с пришельцами не общался, кто знает, как себя с ними вести).
   - Приветствую тебя Гомункул Этилпропилтропский! - провозгласил я.
   - Эхтипентропский, - миролюбиво поправил пришелец.
   - Приветствую, - повторил я пропуская его имя. - Ты прав, сын далекой
планеты, нам нужна помощь. Мой друг Василий Разумный пал ночью вон в ту
скважину, что дает нам воду. Мы не в силах вытащить его, помоги нам,
внеземной друг.
   - Хорошо, - заулыбался зеленый человечек. - Можно взглянуть?
   Я кивнул, и Гомункул прошел к колодцу.
   - Да их там двое! - удивленно распахнул глаза инопланетянин.
   - Как двое?
   - То есть как?
   - Сейчас посмотрим, - сообщил инопланетянин и достал из кармана
маленький приборчик. Щелкнула кнопка, из приборчика выскочила тоненькая
нить и исчезла в колодце. - Держитесь! - крикнул Гомункул.
   - Держимся! - донеслось из колодца.
   Инопланетянин нажал другую кнопку, нить потянулась обратно в прибор.
Через несколько секунд над краем колодца, под наши дружные аплодисменты
появился Васька и... абсолютно голая баба с зелеными патлами и рыбьим
хвостом. Это было уже чересчур для одного дня, а кроме того Васька с бабой
продрогли, и мы вернулись в дом, и сели за стол, и начался наконец
долгожданный отпуск.
   Такого бурного веселья я не помню, классно отдохнул. Приезжайте к нам в
Бухловку, здорово там, лучше нигде нет.
   Бу-бух, бу-бух, бу-бух, бу-бух. Господи, и почему эти поезда такие
шумные? Колеса бухают, разрывая на части и без того больную голову. Хорошо
еще проводница сжалилась, принесла бутылку пива. Я отдохнувший возвращаюсь
в Москву.
   Пока дребезжащий поезд раздражает мои барабанные перепонки и
покачиваясь напоминает, что в конце вагона имеется туалет, я мог бы
рассказать вам еще много историй. О том, как мы с домовым ходили на
рыбалку, или о том, как поспорили Мишка с Гомункулом, кто лучше напугает
мишкину собаку. Стоит ли упоминать о том, что огромный дворовый пес с тех
пор лает с заиканием? Если бы я писал эротический роман, я бы обязательно
вспомнил русалку. А еще я бы рассказал, как мы провожали Гомункула, и как
выменяли у него "прибор для доставания дураков из колодца" на двухлитровую
бутыль самогона.
   Я бы мог, но делать этого не стану.
   После второй недели отпуска память стала подводить меня и теперь я не
уверен, что из описанного мной происходило на самом деле, а что родилось в
больной голове. Домовой был точно, на счет зеленых я уже сомневаюсь. А
может и деда не было? Ладно, какая разница, главное отдохнул
по-человечески. И брата повидал. То, что от брата еду - это точно. Нет, не
было и не будет другого такого места на моей любимой планете, как дом
моего брата. Только оттуда я возвращаюсь таким отдохнувшим и с такой дикой
головной болью.


   1 Деревенька с таким говорящим названием существует в действительности,
да вот только автор не имеет к ней никакого отношения и даже не помнит,
где таковая находится.


   Апрель 2000.




Алексей Гравицкий (Нечто)


                        Мой добрый Маг

           (сказка для мальчиков и девочек от 8 до 80 лет)


   Я оторвался от книжки и поднял глаза. Он сидел напротив. Мужичок
неопределенного возраста с тонкими складками морщин, следами некоторой
пропитости на лице.
   Недельная щетина, непокорные пепельные волосы, торчащие в разные
стороны и лишь спереди попавшие под два-три небрежных взмаха расчески.
Вытертая до безобразия джинсовая куртка, с дырой на правом рукаве в районе
локтя. И глаза.
   Теплые, мягко-серые, лучистые. Они светились изнутри то грустью, то
радостью, но оторваться от них было невозможно.
   Я смотрел на него, смотрел не отрываясь.
   А он щедро раздаривал свет своих глаз и необыкновенно мягкие для
подобного забулдыги слова женщине, что сидела напротив и ее кошке, что
смотрела на мир московского метро из тесной сумки, и еще кому-то сидящему
рядом.
   Проехав две остановки он встал и вышел, а поезд повез меня дальше. И
все. Я не знаю, кто он, как его зовут. Я понятия не имею, куда и зачем он
ехал. Я никогда не видел его до того, и никогда не увижу после. Но этот
рассказ я посвящаю ему.


   1.


   Никитка мечтал об этом брелочке больше месяца. Он увидел его в витрине
универмага и сразу же загорелся. Первая надежда была на маму, однако она
не оправдалась:
   - Мам, а мам.
   - Ну что тебе еще?
   - Пойдем покажу, я там такую штуку видел замечательную. Ты мне купишь?
   - Какую еще штуку? Мало у тебя всяких штук?
   - Нет, такая нужная вещь... Вон, посмотри! - Никитка ткнул пальцем в
витрину. Мама недовольно изучила груду копеечных пластмассовых брелочков,
разложенных под толстым стеклом витрины.
   - И что тебе здесь нужно?
   - Вот это, - мальчик ткнул пальчиком в стекло.
   - И зачем оно тебе, - скривилась мама.
   - Ну как же ты не понимаешь, вот на это колечко вешают ключи, а...
   - Это я понимаю, но у тебя же ключи и так на колечке.
   - Да, но так они могут потеряться, - Никитка решил пойти на хитрость. -
А если они будут с этой штукой, то она в кармане запутается, и я ключи не
потеряю.
   - Перестань говорить глупости! Не нужна тебе эта ерунда. Идем, мы сюда
не за этим пришли.
   Никитка не мог понять почему мама назвала глупостью такую хитроумную
идею, да и не хотел этого понимать. Ему было горько до слез. Как же так,
ведь ему нужна эта вещь, нужна больше всего на свете. Он без нее жить не
может, а мама не понимает. Он хотел объяснить, но мама не стала его
слушать. Она купила какую-то вазочку и была страшно довольна. Но ему-то от
этой вазочки не холодно и не жарко, только лишний повод получить нагоняй,
если заигравшись заденет ее и грохнет на пол.
   Вернувшись домой Никитка долго думал, как заполучить заветный брелок. В
маленькой головке рождались хитроумные планы, но все они были отброшены
из-за не совсем возможного применения в реальной жизни. Наконец остался
один самый тяжелый и самый долгий, но вместе с тем и самый верный способ.
   Никитка решил сам купить себе брелок. Денег у него не было, но он
ежедневно получал на завтрак и решил откладывать.
   Однако не завтракать вовсе у восьмилетнего мальчика не получилось,
поэтому он лишил себя чая. Да и оставаться без чая каждый день было
непросто. Поэтому прошел месяц, прежде чем Никитка смог накопить заветную
сумму.
   В тот день у него было пять уроков, и мама об этом знала. Пришлось
придумать дежурство по классу. Целый час был в запасе у Никитки для того,
чтобы добежать до магазина, купить брелок и вернуться домой. Целый час! Но
после последнего урока учительница остановила его, сунула в руки швабру и
сказала, что сегодня его дежурство. Никитка готов был расплакаться от
огорчения, но вместо этого решил, что быстро вымыть пол будет разумнее,
чем спорить с учительницей. С таким остервенением он еще никогда не махал
шваброй.
   Через тридцать семь минут после окончания уроков он оказался в
магазине. С трудом протиснулся Никитка сквозь толпу огромных мужчин и
женщин, что нависли над витриной.
   Дотянувшись до стекла он протянул деньги и попросил:
   - Тетенька, дайте мне вот этот брелок, - детский пальчик старательно
выискал нужное и ткнулся в стекло.
   - В кассу, - безразлично каркнула тетенька.
   С замиранием сердца Никитка протиснулся сквозь заграждение из тел и
юркнул к кассе. Через пятнадцать минут, отстояв очередь, пробравшись через
толпу и выждав долгие секунды, в которые продавщица изучала чек и рылась в
коробке с брелочками, Никитка стал обладателем драгоценной финтифлюшки.
Радость хлестала через край. Никитка пулей вылетел из магазина и побежал
домой. Однако добежав до первого двора, он вытащил из кармана брелок и
стал разглядывать, а еще через два десятка шагов он вытащил из другого
кармана ключи. Надо было спешить домой, но и перевесить ключи с
невзрачного колечка на сверкающее кольцо с брелочком хотелось страшно.
   Никитка стянул ключ с колечка и перевесил его на новое, полюбовался.
Затем на новое кольцо перекочевал еще один ключ, потом третий и четвертый.
Никитка зажал брелок в кулаке, второй рукой он размахнулся, чтобы
забросить подальше в кусты свое старое колечко и в этот самый момент под
ноги ему попалась колдобина. Никитка споткнулся, потерял равновесие и
упал. Руки его рефлекторно уперлись в асфальт, старое колечко упало рядом,
а новое вместе с брелочком и ключами полетело вперед и скрылось в щели
между асфальтом дороги и бордюрным камнем.
   Никитка поднялся, отряхнулся, поплевал на руки, морщась стер грязь с
ободранных ладошек о штаны и огляделся в поисках ключей. Старое кольцо
лежало рядом, Никитка зло поддел его ногой. Новое полетело вперед, Никитка
посмотрел в том направлении и похолодел. Из глубокой узкой щели в асфальте
ему довольно приветливо сверкнули в солнечных лучах его собственные ключи.
Никитка подошел к дырке, опустился на корточки и осторожно протянул руку.
Ключи поблескивали, будто приглашали вытащить их наружу, но даже тонкие
детские пальчики не смогли протиснуться через изгибы глубокого коридора
уходящего неизвестно куда.
   Что было делать? Никитка сел и бессильно заплакал, тихо утирая слезинки
рукавом. Так просидел он несколько минут, потом поднялся и пошел
размазывая слезы по щекам грязными руками. Куда идти? Что делать? У кого
просить помощи? Никитка перешел на бег и вдруг остановился распластавшись
по мягкой неизвестно откуда взявшейся стене.
   - Так твою разэдак!
   Никитка задрал голову, посмотрел на высоченного дядьку, которому с
разбегу ткнулся в живот.
   - Извините, - пролепетал Никитка.
   - Ты чо, шкет? Соображаешь головой-то своей? - мужик пыхнул перегаром.
   Никитка испугался и дернулся, пытаясь обогнуть мужика, но тот поймал
его за плечо и вернул обратно.
   - Не-ет, обожди. Ты чего это на людей средь бела дня налетаешь? Мозги
дома забыл? Так я тебя сейчас поучу.
   Огроменная ручища ухватила Никитку, пальцы больно вцепились, вывернули
тонкое детское ухо. Никитка хотел вскрикнуть, но в глазах потемнело от
боли, когда другая рука ухватила его второе ухо и непомерная сила оторвала
мальчика от земли.
   - Эй, человече! Отпусти ребенка.
   Никитка краем глаза увидел подходящего старика.
   - Отвали.
   - Ребенка отпусти.
   - Не отпущу, - уперся мужик. - будет знать, как на людев кидаться.
   - Он ведь извинился.
   Мужик побагровел, опустил Никитку на землю, но продолжал крепко держать
его за плечо:
   - Слушай, топай-ка ты отсюда, а то и тебе ухи пооткручу.
   - Ну попробуй, - усмехнулся Никиткин заступник.
   Мужик заревел, отпихнул Никитку, да так, что мальчик грохнулся на
землю, и бросился на старика. Никиткин заступник был раза в два поменьше
мужика, но каким-то чудесным образом остановил его, подхватил за шкирку и
отшвырнул на пару метров.
   - Ты, гадюка, детей не смей обижать.
   Мужик с ужасом смотрел на старика, а тот снова схватил его за шиворот,
поставил на ноги, развернул и отвесил хорошего пинка под зад, после чего
повернулся к Никитке. Только теперь мальчик смог разглядеть его как
следует. Он был не высок, неопределенного возраста: вроде не молодой, но и
стариком его не назовешь. По лицу разбегались тонкие морщинки, подбородок
зарос неряшливой недельной щетиной, голову увенчивали растопыренные во все
стороны волосы. Расчески они явно не знали, только спереди попали под
два-три взмаха гребешка, да и то так, для приличия. Одет он был в вытертую
джинсовую куртку. Когда-то эта куртка имела светло-голубой цвет, теперь же
приобрела заношенный оттенок.
   Никиткин спаситель смотрел на него мягкими, тепло-серыми глазами,
взгляд которых ласкал как лучик утреннего солнца, аккуратно заглядывающий
в окошко. Никитка смотрел ему в глаза и не мог оторваться. Заступник
подошел к Никитке и протянул руку:
   - Давай, поднимайся.
   Никитка поднялся, пробормотал смущенно потупив глаза:
   - Спасибо Вам.
   - Да не стоит. И давай ты не будешь говорить мне "вы". Тебя как зовут?
   - Никита.
   - Ну вот, давай на "ты", Никита. Меня зовут Постоянным.
   Никитка даже не удивился странному имени, его поразило другое:
   - Как же так? Я же не могу говорить человеку, который старше меня "ты"?
   - Почему? - искренне удивился его новый знакомец.
   - Потому что старшим надо говорить "вы".
   - Глупости! "Вы" надо говорить тому, кого уважаешь. А уважать человека
только за то, что он прожил на свете больше тебя, согласись, глупо. Что же
до уважения, то... Ты меня уважаешь? - Никитка кивнул. - И я тебя тоже
уважаю. Мы это оба знаем, так что давай перейдем на "ты", так удобнее.
Хорошо?
   - Хорошо. А почему имя такое странное? - все-таки спросил Никитка.
   - Чье? Мое? Да просто я Маг, и и