ивает, он зовет, в него хочется
войти и бродить по нему целыми днями, в нем не страшно заблудиться. И если
ты не совсем бесчувственное бревно, то ты зайдя в такой лес будешь ходить
и любоваться первозданной красотой природы, погружаясь в свои мысли, но
мысли о чем-то более высоком нежели не вымытая посуда, или скандал,
который закатила соседка. Ты потеряешь чувство времени, ты будешь
погружаться в лес и постигать его шаг за шагом. Наконец ты мельком глянешь
на часы, ужаснешься и нехотя побредешь домой, мысленно обещая себе
обязательно сюда вернуться. Из леса ты выйдешь уже в сумерках, и будешь ли
ты загребать шуршащее золото опавших листьев ногами, или под твоими
сапогами будет скрипеть мягкий пушистый снег, а только ты вспомнишь эту
прогулку после и не раз.
   Но не дай бог тебе зайти в лес на стыке этих двух времен года. Поздняя
осень. Мокро, грязно, холодно, слякотно. Омерзительно. Серо и тоскливо.
Именно так думали четверо мужчин бредущих по лесу. Именно так думал
Сергей. Прошел не один день с тех пор, как они покинули маленький городок.
Они шли. У них была цель и пока еще были силы. под ногами хлюпала грязь,
которая замерзала теперь на ночь. В лицо летел то мокрый снег, то
неизвестно откуда взявшиеся колючие снежинки. Холодный сильный ветер
сбивал с ног, но они шли. И Сергей шел, хоть и проклинал про себя все на
свете начиная с мерзкой погоды и кончая тем днем, когда он появился на
свет.
   Он уже собирался пожаловаться, как вдруг Виктор, который шел первым
резко остановился, замер и осторожно поднес палец к губам.
   - Что случилось? - шепотом поинтересовался Володька.
   Виктор так же резко как и остановился пришел в движение.
   - Что, что, - рявкнул он на ходу. - бежим отсюда, пока не поубивали.
   Последнюю фразу он проорал уже не боясь, что его услышат, так как из-за
деревьев, с той стороны куда они направлялись, послышались голоса и
выстрелы.
   Сергей настолько испугался, что остолбенел на месте и не мог потом
припомнить, как пришел в движение.
   Очнулся он уже на бегу. Впереди мелькала спина Володьки, справа бежал
Рик, сзади толкал в спину поторапливая Виктор, а совсем сзади слышались
голоса, выстрелы, топот и хруст ломаемых веток.
   Сергей никогда не бегал так быстро, не говоря уже о том, что не привык
бегать так долго. И он давно уже упал бы замертво, если бы не страх,
который толкал в спину сильнее Виктора.
   Лес мелькал со всех сторон, ветки хлестали по лицу, что-то хрустело,
трещало и ломалось вокруг. Сергей потерял ориентацию. Он не знал куда
бежит, он знал только от кого он бежит. Почему бы не остановиться и не
принять бой? Этот не высказанный вопрос колотился в голове у Сергея.
Сначала он не спрашивал, потому что боялся сбить дыхание, теперь, когда
дыхание пошло к черту, потому что знал ответ: Их было слишком много.
   Впереди споткнулся, но тут же поднялся и побежал дальше Володька. В
глазах рябило от проносящихся мимо деревьев, в висках стучало. Все звуки
слились в один сплошной монотонный гул. Мысли в голове тоже смешались,
остался только страх.
   Страх дикий, страх животный. Этот страх гнал его вперед. Этим страхом
он жил сейчас, и только благодаря ему он еще жил. Он сам стал этим страхом.
   - Вы бегите прямо и ник-куда не сворачивайте, - голос Виктора вернул
его к реальности, к жизни. Он звучал хрипло - Виктор задыхался. Выдохся,
подумал Сергей, и тут же понял, что его легкие гоняют воздух с еще большим
сипом и бежать уже нет мочи. Виктор побежал в сторону и заорал что-то
нецензурное в адрес преследователей.
   - Ты куда? - просипел Сергей на бегу.
   - Уведу их в сторону и вернусь. Т-только не сворачивайте. Привет! - и
он снова заорал и шумно заметался, убегая в другую сторону.
   Теперь они бежали молча и старались не издавать лишнего шума, хотя это
плохо получалось. Преследование шумной волной катилось за ними по лесу,
потом чуть отдалилось, снова настигло и снова отошло в сторону постепенно
сойдя на нет. В лесу стало тихо. Слышался только хруст веток под сапогами,
хриплое дыхание и стук сердца в висках. Их явно больше не догоняли, но они
продолжали бежать.
   Наконец Рик споткнулся, упал и больше не поднялся, а только перекатился
на спину и вытянувшись замер, только его грудная клетка ходила ходуном, да
рот раскрывался и закрывался, жадно хватая воздух, как у рыбы, которую
выкинуло на берег. Володька прислонился к дереву и медленно сполз по нему
на землю. Сергей в изнеможении рухнул рядом. Внутри у него сипело, хрипело
и посвистывало, в горле пересохло, а во рту совершенно явственно ощущался
привкус крови. Интересно откуда он, этот привкус? Мысли разлетались, как
стая перепуганных птиц, Сергей пытался собрать их, но тщетно. Тогда он
запрокинул голову, откинулся и растянулся на грязной земле. Так они и
лежали какое-то время не в силах произнести хоть слово, или пошевелиться.
тишину холодного леса нарушали только завывание ветра, метавшего снежную
крупу и их хриплые дыхания.
   Наконец Сергей попробовал подняться, попытка не увенчалась успехом. В
глазах потемнело, кровь прилила к голове, голова потяжелела, закружилась,
и он опустился на землю.
   Сергей хрипло выругался и пополз к ближайшему дереву. Там он поднялся
на локте, прислонился к дереву и закрыл глаза.
   В горле чесалось, в груди скребло и жгло, все тело ныло после
длительного бега. Кроме того раскалывалась голова, ломило виски, давило
изнутри на глаза. О, Боже! Сергею захотелось проснуться и оказаться в
своей мягкой постели в номере отеля, но он почему-то не просыпался.
   Раздался стон. Сергей повернулся, открыл глаза. Рик снова попытался
что-то сказать, но вышел лишь неясный хрип и Сергей ничего не понял.
   - Что? - просипел Сергей и удивился своему голосу. Это был не его
голос, а чей-то чужой, хрипло-сиплый, больше похожий на старческий.
   Рик в ответ открыл было рот, но ничего не сказал, а только вяло
отмахнулся и так и остался лежать с приоткрытым ртом.
   Прошло еще сколько-то времени прежде чем они стали приходить в себя, но
сколько точно никто не знал. И еще больше прежде чем они пришли в себя
окончательно. Только тут Сергей вспомнил о Викторе и начал волноваться. О
чем он не думал, все мысли возвращались к Виктору. А вдруг его больше нет,
вдруг его убили?
   Только не это, все что угодно, но только бы он был жив, только б его не
убили.
   Шло время, Виктор не появлялся. Начало темнеть. Сергей издергался сам и
замучил остальных. Наконец Рик не выдержал и рявкнул на Сергея,
посоветовав заняться делом, а то костер скоро потухнет совсем. Сергей
ошалев от крика (вот уж чего не мог себе представить, так это того, что
Рик может закричать) безропотно поперся собирать ветки. Потом, когда
костер разгорелся, он уселся, привалившись к дереву и задремал...
   ... Он проснулся. В номере было не темно, но сумеречно. Сергей
поднялся, подошел к окну.
   Современный городской пейзаж походил на тот лесной своей серой
безразличностью и навевал тоску. Сергей молча смотрел в окно. В голове
роились мысли под цвет пейзажа.
   Виктор жив. Он должен... нет он просто обязан быть живым. Сергей уже
успел насмотреться на трупы, и не мог себе представить всегда такого
живого, подвижного, колоритного человека, как Виктор мертвым. Ну и что,
что не может представить?
   Мало ли, чего он не может себе представить? А вдруг Виктор уже мертв и
лежит сейчас в своем номере весь в крови и... И паскудное воображение живо
нарисовало неблаговидную картину, а потом еще предоставило варианты.
   Сергей передернулся отгоняя страшные картины. Да в конце концов, что
такое? Чего проще, пойти, выйти в коридор, пройти по нему к номеру в
другом конце этого самого коридора и заглянуть внутрь. И увидеть там...
НЕТ! Уж лучше ничего не знать, лучше сидеть и мучаться, теряясь в догадках.
   Он снова выглянул в окно. Пейзаж постепенно менялся. Посветлело.
Солнечные лучи, робко пробиваясь сквозь серость, отгоняли мутную дымку
тумана, выхватывая громады домов. сначала проявились ближние дома, потом
дальше, дальше, еще дальше. вскоре практически до горизонта город
отчистился от серого тумана, показав Сергею, что мир значительно больше,
чем номер отеля.
   Сергея это однако ничуть не обрадовало, он продолжал стоять темным
бастионом в сумрачной комнате. Он стоял у окна и терзал себя мрачными
мыслями, он боялся даже выйти из номера: а вдруг он увидит охающую толпу в
коридоре и доблестных сотрудников галактической полиции, и людей с
непроницаемыми лицами, которые выносят изувеченный труп его друга, его
лучшего друга и увозят в морг.
   В дверь постучали резко и нетерпеливо, так будто стучали уже не в
первый раз. Сергей отшатнулся от своих мыслей, прислушался. Показалось,
подумал Сергей, но стук повторился.
   Сергей пошел к двери, но остановился на полпути и задумался. Кто это?
   Может полиция, рассказать, что нашли еще один труп? Ага, и труп этот
Виктора... Нет! Никого не хотелось видеть. Сергей было сел на кровать, но
стук возобновился и он опять подскочил.
   А вдруг это Виктор? Ему будто что-то стукнуло в голову. Ну да, Виктор
стоит под дверью и пытается достучаться. Ему что-нибудь нужно, очень
нужно, жизненно необходимо, а Сергей сидит на кровати и думает пускать или
нет. А вдруг Виктор ранен? Додумав до этого места Сергей не выдержал и
подбежал к двери.
   Это был не раненый Виктор, и вообще это был не Виктор, правда и не
полиция. Это была Марина. Она вошла в сопровождении каких-то возбуждающих
ароматов и подставила себя для поцелуя. Сергей вяло чмокнул ее в щеку и
отстранился.
   - Привет, - прощебетала Марина. - ты чего такой смурной? Не с той ноги
встал?
   - Точно, - на лице Сергея мелькнуло подобие улыбки. - не с той.
   Она посмотрела на него мрачного, тоскливого, издерганного, и ее милая
улыбка приняла горьковатый вид.
   - Тогда ляг и встань с нужной, - попыталась пошутить она еще раз, но
шутка не возымела никакого успеха.
   Сергей мрачнее туч, которые снова стали сгущаться за окном, плюхнулся
на кровать. Марина дрогнула, раньше он ее утешал и успокаивал, теперь
кажется ее очередь. Он сорвался, выдохся. Ему теперь нужна сильная опора,
чтобы подняться. Правда какая из нее опора? Но на безрыбье и рак рыба. Она
представила себе предстоящий разговор и снова вздрогнула. Главное не
сорваться самой, не впасть в истерику и не поддаться тоске безысходности,
которая кажется переполняет эту комнату.
   Она тяжело вздохнула, пересекла комнату и села рядом с Сергеем, который
теперь уже не сидел на кровати, а закинув руки за голову и закрыв глаза,
откинулся назад, на подушки.
   Он лежал с закрытыми глазами и жалел Виктора, а потом стал жалеть себя.
Когда он почувствовал легкое прикосновение женской руки, ласково
поглаживающей его, ему стало совсем тошно. Ком подкатил к горлу и
захотелось плакать, и показалось, что если он сейчас заплачет, то все
проблемы, переживания и горести уйдут сами собой, вытекут и испарятся
вместе со слезами, но слез почему-то не было, а была ноющая щемящая боль в
груди.
   Он лежал с закрытыми глазами. Голос прозвучал нежно и ласково. Так
ласкал слух только голос матери, да еще подвыпившего отца, когда те,
давно, еще в детстве, приходили вечером к его кровати, желали спокойной
ночи и рассказывали что-то успокаивая и предупреждая ночные кошмары, или
когда жалели его, когда в горле стоял ком, как теперь, от какой-то детской
обиды. "Ну что такое, что случилось?" - слышал он от мамы, и от того, как
звучал ее голос хотелось плакать еще больше, потому что в нем были
неподдельные понимание, забота и участие. "Ну-ну. Все. Спокойно," -
говорил отец, которому маленький Сергей утыкался лицом в живот и плакал,
сотрясаясь от всхлипов, и в голосе отца звучало столько ласки и столько
тепла, сколько он не слышал в этом голосе никогда, да и вообще ни в одном
другом голосе за всю свою жизнь. И от этого всхлипы становились еще чаще и
трясло его еще сильнее.
   - Ну что такое, Сережа, что случилось? - голос звучал не из глубин
памяти, а вот здесь, сейчас, над ухом, и от него захотелось заплакать еще
сильнее, как тогда в детстве, но слез не было.
   Сергей вздрогнул от этого голоса и от прикосновения, которое за ним
последовало.
   - Ну-ну... все... все, успокойся.
   Сергей опять вздрогнул, и снова ласковая женская рука успокаивающе
погладила его. А ведь он все сейчас ей расскажет, мелькнуло в голове, а
она сочтет его сумасшедшим и уйдет, и он ее больше никогда не увидит.
Никогда-никогда. Нет!
   - Да, - сказал он совершенно того не желая. - Я вот тут... э-э-э-э, -
он открыл глаза и тупо уставился в потолок, вернее хотел уставиться, но
наткнулся на ее взгляд. - Я это... - добавил он и, замолчав под ее
взглядом, отвернулся.
   - Ну же, Сережа, выговорись. Тебе легче станет.
   Он это понимал и хотел этого, но не мог.
   Он боялся, что она решит, что он ненормальный. Он боялся, что она уйдет
из его жизни навсегда, что он окажется в психушке. Но больше он боялся
потерять ее, но ему нужно кому-то рассказать все. Внутри у него что-то
разладилось, ему казалось, что он пытается бежать сразу по двум дорогам
ведущим в противоположные стороны. Он не мог решиться и потому мямлил.
   - Я это... Ну ты только не подумай, что я сошел с ума, просто я...
э-э-э-э... у меня это...
   Она пристально посмотрела на него, затем вздохнула тяжело и как-то
обреченно и взяла инициативу в свои руки.
   - Тебя мучат ночные кошмары, - начала она осторожно. - но это не просто
сны, а как бы это сказать... ну в общем ты меня понял.
   Она подняла взгляд на Сергея. Тот сидел теперь и моргал широко
раскрытыми глазами.
   - Так ты все знаешь? - выдавил Сергей.
   - Да, я все знаю. Все и даже больше, - тихо сказала она и опять
вздохнула на этот раз глубоко, как будто пыталась сдержать подступающие
слезы.
   - Так ты тоже?..
   - Да, я тоже.
   Он испытал не с чем не сравнимое облегчение и даже смог думать о чем-то
кроме снов и Виктора. Дурацкий разговор получается, подумал он.
   - Ты что-то хотел рассказать, - напомнила Марина, прерывая затянувшуюся
паузу.
   - Да, - и он начал рассказывать. Сначала робко, затем все более горячо,
входя в раж и разбалтывая даже то, о чем не собирался говорить. Он
рассказал все: о снах, о хозяине, о мальчике, которого подстрелил Виктор,
о полицейском, который совал свой нос не в свои дела и пронюхал, как он
покинул гостиницу и спер из библиотеки засекреченный материал. Он
рассказал о том, какая участь постигла этого следователя. Он рассказал все
о себе и о Викторе. Она слушала внимательно, временами кивая головой так,
будто ей известно больше половины того, что он рассказал, а то, что не
известно лишь дополнило картину происходящего.
   Когда Сергей заканчивал свое бурное повествование уже стемнело.
   - Ну вот и все, - сказал он. - я за него очень переживаю, а он...
   - Он жив, - перебила Марина и добавила тихо. - пока жив.
   - Что? - не понял Сергей. - Что значит "пока жив"? - и вдруг, осознав
смысл сказанного, выпалил захлебнувшимся от восторга голосом. - Жив?
Откуда знаешь?
   - Знаю, - неопределенно ответила она.
   Сергей не придал этому особого значения.
   Ну знает и знает, небось заходила к нему утром. А на счет "пока жив",
так тоже понятно, все там будем. Он вообще об этом не задумывался, главным
было другое - ЖИВ! Внутри у него что-то кричало радостное "ура!", это
что-то переполняло его и просилось наружу. объектом попавшим под выброс
эмоций естественно оказалась Марина. С воплем "Мариночка!" он обхватил ее
и ...
   Позже в своем дневнике он, вспоминая подробности этой ночи, исписал три
листа, а затем, сообразив, что дневник может прочитать кто-то кроме него,
зло замалевал все написанное и подписал внизу гневное:
   "Это личное дело каждого, и не хрена делать из этого народное достояние"
   И поставил такой жирный восклицательный знак, что прорвал бумагу.
   В тот раз он все-таки заснул, правда уже под утро...
   ... Он проснулся от холода, да еще от того, что кто-то теребил его за
плечо. Виктор! Жив! Он открыл глаза и увидел Рика.
   - А где Виктор? - уверенности, которую вселила в него Марина, как не
бывало.
   - В гнезде, - буркнул Рик. - Я-то откуда знаю?
   - А чего тогда трясешь? - пробурчал Сергей.
   - Сережа, - проговорил Рик уже своим обычным мягким голосом. - извини,
что я грублю, просто у меня тоже нервы сдают. Слушай, будь другом, последи
за костром, а то я уже не могу, засыпаю.
   Сергей поднялся. Спать уже не хотелось.
   Сказав "хорошо", он пошел и уселся у костра. Костер потухать и не
думал, тем более, что Сергей подошел к делу со всей ответственностью и
щедро снабжал голодное яркое пламя костра ветками. огонь с благодарностью
пожирал топливо и потрескивал, и плясал. Сергей заворожено смотрел на
языки пламени, вылизывающие веточки, на взлетающие и растворяющиеся во
тьме ночи искры, и постепенно тоска оставила его. Ноющая боль и
раздражающая тревога ушли, мысли убежали от реальности и потекли по
каким-то извилистым путям.
   Нет, он не заснул. Он просто задумался и настолько ушел от реального
мира, что ничего не видел и не слышал вокруг. Начинало рассветать.
   Он вздрогнул и пришел в себя. он испугался и захотел закричать, но
ничего не получилось, кроме сдавленного сипа. Он чувствовал, что в его
спину уперлось что-то твердое и пугающее. Что это? Вопроса этого он себе
не задавал, но сам себе на него ответил - это маленькая металическая
трубочка, с той стороны которой находятся приклад и спусковой крючок, а на
крючке на этом лежит чей-то вспотевший палец, готовый каждую секунду
дернуться.
   Что-то внутри Сергея оборвалось, когда он представил себе, как палец
соскальзывает, дергает спусковой крючок, и в тот же миг в спину его
врывается посторонний кусок метала, проходит внутри него, наматывает на
себя его внутренности и вылетает с другой стороны. И все. И его не станет.
И не станет Рика и Володьки. А они еще живы? Может позвать на помощь? Он
снова попытался закричать, но пересохшее горло отказалось подчиняться.
   Он медленно начал поворачиваться. В голове помутилось, мышцы стали
ватными, в душе не осталось ничего кроме страха, да и тот был уже каким-то
притупленным. Он повернул голову уже почти отлетев в мир иной. Он повернул
голову и открыл рот от удивления. Именно это удивление заменило собой его
страх, потом сменилось радостью, промелькнул гнев и еще куча чувств и
эмоций, которые отразились на его лице и придали лицу этому дурковатый
оттенок.
   Перед ним стоял Виктор с пистолетом в руке и гнусной улыбкой на
мерзопакостной, прохиндейской, но в тоже время такой милой и родной
физиономии. Замершее сердце застучало с удвоенной силой. Какое-то время он
еще колебался, а потом все-таки выдохнул:
   - Витька, черт, чтоб тебя с твоими шуточками паскудными.
   Виктор молча улыбаясь убрал пистолет и сел рядом у костра, протягивая к
огню озябшие руки.
   - Ну вот, - раздался сзади сонный голос.
   - я же тебе говорил, что все будет в порядке, а ты не верил, дергался.
   К костру подполз заспанный Рик, из-за его плеча выглядывал
попискивающий от радости Володька. Он вышел вперед, дернулся было бросится
Виктору на шею, но передумал и вертелся вокруг, как обрадованный щенок.
   Вокруг Виктора образовалась веселая кутерьма. Пошли шуточки, дурацкие
вопросы и идиотские ответы. Сергей вспомнил свой испуг и теперь пытался
отчитать друга за глупую шутку.
   Рик просил уже не в первый раз ответить на вопрос: где он пропадал и
как все произошло. Виктор ржал и отпускал шуточки, общий смысл которых
сводился к тому, что не плохо было бы оставить его в покое и пойти куда
подальше.
   - Ни "куда подальше", а к нашим, - басил Рик. - Пошли, а то никогда не
дойдем.
   - Да отстань ты, репей, - шутя огрызался Виктор. - Я до соседнего
дерева не дойду, сдохну от усталости, а ты говоришь к своим. Это не
ближний свет, дай передохнуть!
   - Не дам! - басил Рик и поддерживал свои слова громогласным хохотом.
   Володька вертелся вокруг, что-то говорил, не расстра