ом. Он  остановился,  повернулся  к
окну. Проследил, как лейтенант выходит из здания и садится в джип.
     Существовала ли возможность - пусть самая маленькая - что все сделано
нарочно? Неужто они напали на его след? За  последнюю  неделю  ему  дважды
показалось, что за ним следят, но уверенности не было. Каждый  раз,  когда
он сворачивал со своего обычного маршрута, примеченный  им  автомобиль  не
сворачивал  за  ним,  но  это  еще  ничего  не   значит.   Два   или   три
радиофицированных  автомобиля,  не  будучи  обнаруженными,   легко   могли
передавать его друг другу. А четыре дня назад в собственном  доме  у  него
возникло чувство, что кто-то здесь был и трогал  бумаги.  Никаких  следов,
просто чувство, что вещи брали и положили  на  место.  Все  три  обгорелые
спички на месте, в парадной двери, в задней двери и в гараже. И все же  он
чувствовал, что кто-то здесь побывал.
     Может,  с  приближением  критического  момента   он   стал   немножко
параноиком? Но в том, что касается вопросов безопасности, быть  параноиком
- единственный способ избежать проколов. Предвидеть наихудший  исход  -  и
принять все меры предосторожности.
     А потому - что, если кто-то следил за ним и известно, что он покупает
золото? Каким будет их следующий  ход?  Ответ  очевиден,  он  сам  не  раз
участвовал  в  таких  операциях.  Начнется  глубокая  разработка   объекта
наблюдения. Под тем или иным предлогом будет организована  его  встреча  с
оперативным работником. Полковник ощутил мороз по коже и передернулся. Мог
этот   черномазый   лейтенант   быть   оперативником?   А    расследование
благонадежности Чучо - не могло ли оно быть прикрытием для контакта с ним?
А почему нет?  Этот  черненький  мог  оказаться  умнее,  чем  кажется.  Но
неважно, сказал он сам себе, это уже неважно. Он скоро  забудет,  что  все
вообще когда-то было.  Даже  если  его  подозрения  оправданы,  ничего  не
поделаешь, надо жить по  обычному  расписанию.  Осталось  всего  несколько
дней. И  не  надо  делать  ничего  такого,  что  привлечет  дополнительное
внимание. Надо сделать  усилие  и  не  менять  сложившегося  стиля  жизни.
Нельзя, чтобы в оставшееся время возникли какие-нибудь шероховатости. Если
они его подозревают, - ну что ж, пусть продолжают. По крайней мере до  тех
пор, пока не будет уже поздно.
     Мак-Каллох резко отвернулся от окна и сел за стол. Сегодня вечером  у
него встреча, и ее нельзя отменять, нравится ему это или нет.  Зато  можно
кое-что улучшить. Этой мысли он улыбнулся и набрал номер.
     - Марианна? Правильно, это  Уэс.  Готова  обедать?  И  аппетит  есть?
Отлично. Но что, если вместо  очередных  сарделек  в  "Старой  Европе"  мы
съедим по приличному бифштексу в Жокей-клубе? Согласна? По-моему, да. Если
я правильно понял твой радостный визг. Ну что значит дорого? Разве я  тебе
когда-нибудь в чем-нибудь отказывал? Так я закажу столик.  В  семь  часов,
прямо там. Если все в порядке, то больше звонить не буду. В баре увидимся.
     Он заказал столик, и остаток дня занимался рутинной бумажной работой,
заставляя себя не отрываться до шести часов. Дисциплина - вот что  следует
соблюдать любой ценой. К тому же работа заполняла  мысли  и  отвлекала  от
напрасного беспокойства.
     Он прошел  по  комнатам,  проверяя,  выключен  ли  свет.  Большинство
служащих уже ушли. Одна машинка осталась незакрытой, и  он  позвал  девиц,
направлявшихся к выходу.
     - Чья это машинка?
     Три  девицы  обернулись,  молча  глядя  на  полковника,   и   наконец
отозвалась Дэйзи:
     - Эта? Эта моя.
     Сучка недоразвитая.
     - Разве я не говорил вам,  что  нельзя  покидать  помещение,  оставив
пишущую машинку без чехла?
     - Ага. Но я забыла.
     -  Забыли?  В  таком  случае  вычет  пяти  долларов  из  зарплаты  за
причинение  дополнительного  износа   и   небрежность   по   отношению   к
государственному  имуществу  освежит  вашу  память.  В  следующий  раз  не
забудете.
     - Вы не имеете права! Только попробуйте...
     - Уже попробовал.
     На этот туповатый умишко акция должна  была  произвести  впечатление.
Она будет жаловаться в союз, но это уже не его проблемы. Девицы  ушли.  Он
погасил свет и запер помещение. Бормоча себе под нос, полковник  поехал  в
город.
     Он потягивал второй коктейль, когда вошла Марианна. Полковник  махнул
бармену:
     - То же самое для леди.
     - Мартини со льдом? Сию минуту, сэр.
     Марианна влетела  в  чем-то  длинном  и  шелковом,  обрезанном  очень
коротко спереди. Прильнув к нему щекой (он не любил вкуса  помады,  и  она
это помнила), она громко чмокнула воздух.
     - Ты в этом платье выглядишь на миллион. Что-то новенькое?
     - Нет. Но платье - сверхпарадное, надевается не чаще раза в  год.  Ты
меня просто потряс своим сегодняшним звонком. Жокей-клуб, вот  это  да!  Я
даже пораньше закончила работу и забежала домой переодеться. Торжественный
случай - парадное платье.
     Они чокнулись, Марианна отпила из бокала и рассмеялась:
     - Нет, в самом деле, Уэс, твои поступки непредсказуемы!
     - Тогда не пытайся.
     - Нет, мы с тобой встречаемся, все хорошо, все довольны, и вдруг ни с
того ни с сего - вот такое. Да это же самое дорогое место во всем городе.
     - Одно из самых. Ты не волнуйся, здесь платят кредитной карточкой.  -
Он вдруг рассмеялся, и она, не понимая причины, все же рассмеялась  вместе
с ним. Да, вечер явно запомнится на всю жизнь.
     Он был необычаен во всем. Пока  она  никак  не  могла  выбрать  между
бифштексом и омаром, он заказал для нее и то  и  другое,  да  еще  бутылку
французского шампанского, которое, как он объяснил, единственно подходит к
обоим блюдам. Она случайно глянула на цену и  не  поверила  своим  глазам.
Наверно, она ошибалась насчет Уэса. Может быть, он  встречался  с  ней  не
только развлечения ради. В Вашингтоне случались и не такие чудеса.
     Когда на сладкое подали креп-сюзетт, она уже настолько  наелась,  что
смогла отщипнуть только кусочек. Но зрелище язычков пламени на поверхности
бренди захватывало.
     - Довольна? - спросил он, закуривая одну из черных чирут,  к  которым
пристрастился за последнее время. Она усмехнулась и сжала его руку.
     - Не то слово. Я никогда не получала  большего  удовольствия.  С  тех
самых пор как попала в Вашингтон.
     - Ты ела такое в Сент-Луисе?
     - Ты что, смеешься? В  Сент-Луисе  бифштекс,  который  меньше  крышки
люка, за еду не считается. Я почти стала  вегетарианкой  к  тому  времени,
когда сюда приехала - полгода назад. Нет, честно, это уже слишком.
     - Ты этого достойна. Потанцуем, чтобы сбросить лишние калории?
     - А что, если их сбросить у тебя дома?
     Она чуть сильнее сжала его руку и кончиком  языка  облизнула  полные,
сочные губы. Он ощутил ответную тягу к этой чувственной женщине,  и  в  ее
словах было обещание, которое, он знал, не обманет его надежд.
     - Порочная девушка, - улыбнулся он в  ответ.  -  Только  выпей  рюмку
арманьяка, пока я докурю сигару. Предвкушение - часть наслаждения.
     На обратном пути она положила голову ему на плечо.
     Он нашел какую-то легкую музыку по радио, и  она  подпевала  приятным
голоском. Дома он въехал в гараж, отключил как обычно сигнализацию, обошел
автомобиль и открыл ей дверь. Она не заметила, как он проверил,  на  месте
ли спичка.
     - Выпьем?
     - С удовольствием. Еще чуточку этого божественного коньяка -  как  ты
его назвал?
     - Арманьяк. Это бренди, сделанный в  Арманьяке,  точно  так  же,  как
коньяк - бренди из Коньяка. Только этот лучше.
     - Со специалистами я не спорю.
     Марианна знала, что слегка навеселе, но ей это шло.  Так  легче  было
сохранить настроение, а настроение, надо сказать, было дивным. Сколько она
уже знакома с Уэсом? Почти четыре месяца. Обеды время от  времени,  иногда
театр, дансинги, потом к нему домой и  в  постель.  Она  не  имела  ничего
против, но все время чувствовала, что мероприятия идут  в  комплексе.  Нет
секса - незачем и  встречаться.  Она  никогда  не  формулировала  это  так
многословно, даже не намекала.  Может  быть,  чувство  ее  обманывало.  По
крайней мере, хотелось надеяться.
     А сегодня все было так хорошо, лучше, чем когда бы то  ни  было.  Так
естественно и так чудесно. Они были на тахте, и он сказал что-то  смешное,
она засмеялась и он ее поцеловал. И все было по-другому,  будто  в  первый
раз. И когда его рука скользнула к ней на грудь, у нее дыхание перехватило
от страсти. И еще раз, когда он стал ее целовать и она ощутила  на  сосках
его губы.
     Так, на тахте, все и  произошло,  и  ее  одежда  разлетелась  во  все
стороны, и опять как будто  в  первый  раз.  Только  потом  он  отнес  ее,
прижимая теплое и нагое тело к своей груди, наверх, в спальню. И снова,  и
еще раз. Таких ощущений ей еще никогда не приходилось испытывать.
     Вдруг она вскрикнула - он сделал ей больно, впился в ее плоть зубами,
но он ее поцеловал, успокоил, и все прошло.  Он  просто  сильный,  слишком
сильный, но и это было хорошо.
     Впервые она так хорошо заснула после любви. Все было по-другому.  Она
почувствовала, что он встал и прошел  в  ванную.  Услышала  шум  воды,  он
всегда принимал душ после этого, но шум только убаюкивал.  Проснулась  она
от включенного ночника. Уэс, одетый в халат, склонился над ней. Волосы еще
влажные после душа.
     - Еще арманьяка?
     - Господи, ни за что! У меня такое чувство, что это меня добьет.
     - Как скажешь. Джин с тоником, как обычно?
     Она кивнула, провожая его взглядом, и ее мысли и чувства понеслись по
кругу. Обычные процедуры вступали в силу. Душ, коктейль, дорога домой.  Но
сегодня все было иначе! Она  потянулась  за  халатом,  который  он  всегда
оставлял в ногах, но халата не было.
     Он забыл, или действительно начиналась какая-то новая  страница?  Она
не позволяла себе надеяться. Старая шутка, и недаром  одинокие  девицы  со
всей страны слетались в Вашингтон.  Работа  в  офисе,  встречи  с  боссом,
знакомство с красавцем-офицером, романтика, свадьба - и съездить навестить
родную Псарню или Мэйкон - или даже Сент-Луис!  -  на  зависть  всем,  кто
остался дома. Но штука в том, что мечты редко сбывались. Тем не менее она,
сбросив одеяло и копаясь в стенном шкафу, радостно напевала себе под  нос.
Никогда не знаешь, где и кому  повезет.  В  комнате  было  прохладно,  она
решила надеть его длинный шерстяной купальный халат,  свисающий  до  пола.
Она потянула за халат, тот соскользнул с вешалки на пол.  Наклонившись  за
ним, она увидела пару седельных, как у мотоциклиста, сумок. Оттуда торчали
какие-то документы, синьки с угловым штемпелем.
     Она надела халат и,  когда  он  вошел  в  комнату,  уже  вернулась  в
постель.
     - Спасибо. - Она взяла у него бокал. - М-м-м, вкусно.
     Он поставил бокал на столик возле кровати и  пошел  погасить  свет  в
ванной.
     - У тебя там сумки в шкафу, - сказала она. - Я и  не  знала,  что  ты
мотоциклист.
     Он стоял к  ней  спиной,  и  она  не  видела,  что  глаза  его  вдруг
расширились, затем сузились. Щелкнув выключателем, он повернулся к ней.
     - Что ты там говорила о сумках? - изо всех  сил  стараясь  не  выдать
голосом холодную злость, спросил он.



                                    7

     - Ничего особенного. -  Марианна  пыталась  выдавить  соломинкой  еще
чуть-чуть  сока  из  ломтика  лимона  в  коктейле  и  не  видела   взгляда
Мак-Каллоха. - Просто из одной торчал угол синьки из Министерства обороны,
какое-то оружие, да еще с грифом "Секретно". Я и не знала, что  ты  берешь
работу на дом.
     - Я говорил тебе, что я из службы безопасности. Мы никогда не спим!
     - Верю. Я знаю, что ты делаешь в кровати.
     Она рассмеялась собственной остроте, и он тоже улыбнулся,  подошел  к
ней и поцеловал. Сумки, синьки, грифы - все сразу было забыто.
     - Допивай, - сказал он. - Пора домой, а то будешь на работе на мебель
натыкаться.
     - Ты прав, но не вызывай такси, пока я не оденусь.
     - Какое такси? Сейчас столько развелось маньяков и насильников, что я
и таксистам не доверяю. Я сам тебя отвезу.
     Последнюю фразу он произнес  на  ходу  и  не  видел,  какой  надеждой
озарилось ее лицо. Одним глотком допив бокал, она  бросилась  за  одеждой.
Впервые он предложил отвезти ее домой! Раньше  всегда  на  такси,  всегда.
Девушка, держи себя в руках! Пока еще ничего,  кроме  намеков.  Но  каких!
Одеваясь, она весело напевала.
     Вашингтон укладывается спать рано, и  поездка  из  Александрии  через
Потомак и мимо Белого дома  была  приятной.  Белый  дом  сиял,  освещенный
прожекторами. Чудесный конец чудесного вечера, подумала Марианна. Как этот
город бывает красив!
     - Пригласишь меня на чашку кофе? - спросил  он,  когда  они  проехали
мимо зоопарка.
     - Я бы рада, Уэс, но стоит швейцару тебя увидеть, и он  раззвонит  по
всему свету. Старые девы, которыми мой дом набит, сживут меня со свету.
     - А если подъехать сзади, со стороны стоянки?
     - Ну конечно! Я просто не подумала.
     Дом был построен на склоне холма, и, войдя со стоянки, они  оказались
в самой нижней его части, в цоколе. В маленьком вестибюле тихо и  в  лифте
пусто, на двенадцатом этаже - тоже.
     - Ну и ключей у тебя, - сказал он, когда  она  вставила  в  секретный
замок третий ключ.
     - По требованию страховой компании.  Нас  тут  грабили  почти  каждую
неделю. На третьем этаже даже вломились в квартиру - кто-то  проник  через
подвал. Теперь у нас на входной  двери  двойной  замок.  Вашингтон  -  это
нечто.
     - И все хуже и хуже.
     - Да уж, не говори.
     Замок громко щелкнул, и она отворила тяжелую дверь.
     - Будь как дома. Сейчас я поставлю воду. Растворимый годится?
     - Вполне. - Они вошли в миниатюрную  кухню.  -  Мы  твою  соседку  не
разбудим?
     - Трэйсию? Ни в коем случае. Ее дверь открыта, а значит, ее точно нет
дома. Она со своим приятелем встречается основательно и домой раньше  часу
ночи не приходит. А утром натыкается на  стены  с  недосыпу.  Ее,  того  и
гляди, уволят за это.
     - Сейчас только полпервого. Мы успеем спокойно выпить кофе.
     Он прошел в гостиную, разглядывая мебель. Его взгляд  остановился  на
камине:
     - Эта штука работает?
     - Какая? - Она выглянула из  кухни,  рассмеялась.  Чайник  засвистел,
забулькал, и она рванула обратно. - Это  фикция.  Хорошо  иметь  настоящий
камин, как дома. Люблю открытый огонь. И при энергетическом кризисе  очень
выгодно. Но не на двенадцатом же этаже! Тебе с сахаром?
     - Одну ложечку. И  капни  чуть-чуть  сливок,  если  есть.  Только  не
молоко.
     Он наклонился, разглядывая каминные щипцы. Декоративная имитация  для
фальшивого камина. Штампованная медь, ни разу не  бывшая  в  работе.  Зато
кочерга из хорошего куска стали. Он взвесил ее в руке. Вполне увесистая.
     - Твой кофе готов, - входя в комнату,  сказала  Марианна.  -  А  если
вздумаешь  ковырять  этой  штукой  в  поддельном  камине,   все   лампочки
перебьешь.
     - Перебью, это уж точно, - обернулся он все еще с кочергой в руке.  -
А твой кофе где?
     - В кухне, он еще слишком горячий... Уэс, ты что?
     Она не произнесла ни звука; стальная  кочерга  обрушилась  на  горло.
Тяжело, мешком с  песком,  она  упала  на  пол,  уронив  чашку.  Удар  был
сокрушающим, и умерла она, вероятно,  раньше,  чем  коснулась  ковра.  Для
верности он ударил еще раз по голове, и еще раз, и еще - для уверенности.
     Он не удивился, обнаружив, что тяжело дышит. Это тебе не стрелять  из
М-16 по желтомордым. Убийство более персональное,  что  ли,  но  не  менее
важное. Он стоял целую минуту, пока сердце не пришло в норму. Он  заставил
себя вспомнить, что трогал в комнате. Ничего, только кочергу.  Собственным
платком он тщательно протер кочергу, до  места,  где  она  была  залеплена
кровью, волосами и обрывками кожи. Кочергу он бросил поверх тела.
     Потом достал из кармана тонкие кожаные перчатки  и  надел.  Было  без
двадцати двенадцать. Удивительно, всего  несколько  минут,  а  казалось  -
целый час. Теперь он стал осматривать окна - тщательно, одно за другим.
     Шторы были закрыты,  и,  чтобы  выглянуть  наружу,  он  их  чуть-чуть
отодвинул. Пожарная лестница оказалась у окна ванной комнаты.
     - Отлично, Уэс, - сказал он себе и выключил в ванной свет. Окно  было
как раз над ванной, и прежде чем стать в нее, он положил туда коврик.  Все
учесть,  все  предусмотреть.  Ни  отпечатков  пальцев,  ни  следов  обуви.
Ограбление, совершенное неизвестным лицом или лицами.
     Но окно не открывалось  годами  и  отказывалось  сдвинуться  даже  на
волос. Он стучал по нему ладонью до тех пор, пока оно не  поддалось  и  не
поехало вверх. На полпути оно снова застряло, но  это  было  уже  неважно.
Тощий грабитель влезет даже через такую дырку. В темноте он  потянулся  за
полотенцами и выбрал самое большое.  Его  хватило,  чтобы  закрыть  стекло
изнутри, пропустить через край и намотать на кулак, он  ударил  по  стеклу
снаружи. С первого же удара оно треснуло,  несколько  осколков  со  звоном
упали в ванну - звук, вряд ли услышанный вне комнаты. Он  аккуратно  вышел
из ванны, откинув ногой коврик в сторону,  и  сбросил  в  ванну  сломанное
стекло.
     Все выглядело очень логично. Коврик он  положил  обратно  на  пол,  а
полотенце швырнул в ванну. Взломщик проник через разбитое окно.  Полотенце
эти неряхи бросили в ванну, оттого на нем столько стекла. Вот он проник  в
квартиру. Что дальше?
     Грабитель идет в гостиную. Ищет  ценности.  Очень  тихо,  потому  что
стены здесь как бумага. Вытаскивает ящики из столов, высыпает  на  коврик.
Теперь книги. Он,  почти  не  обратив  внимания,  перешагнул  через  труп,
систематически громя квартиру. В комоде были какие-то украшения, не  очень
ценные, и он сунул их в карман.  Грабителям  нужны  деньги.  В  комоде  за
коробкой с украшениями он нашел ее дневник.
     Читать было забавно. Но как можно  писать  такую  чушь?  Такой-то,  и
такая-то, и еще кого-то встретила, и сегодня сделала  себе  перманент.  Он
пролистал несколько страниц, пока не нашел свое имя. Ах  ты,  зараза!  Его
обозвать скупердяем! Она и в самом деле свое заслужила. Он сунул блокнот в
карман. Ее кошелек лежал на кровати. Он вытащил деньги и бросил кошелек на
пол в кухне. Только тут ему попалась на глаза чашка остывающего  на  столе
кофе.
     Господи, какой же он дурак! Она лежит  там,  в  комнате,  и  под  ней
чашка. Кофе на двоих? Она  что,  вела  с  грабителем  светскую  беседу  за
чашечкой кофе? Полиция такого не пропустит. Он обругал себя, вылил кофе  в
раковину, прополоскал чашку, ложку и блюдце. Вытер их и отложил в сторону.
     Закончил он почти в час. Усилием  воли  заставил  себя  не  думать  о
времени. Она сказала, что Трэйсия вернется самое раннее в  час.  Надо  еще
раз все аккуратно проверить.  Медленно,  комната  за  комнатой  он  обошел
квартиру,  пока  не  уверился,  что  не  оставил  никаких  следов   своего
пребывания. Была простая кража со взломом, и, когда появилась эта  девица,
ее  пришлось  убить.  И   никаких   других   гипотез.   Отличная   работа.
Предохранитель в кухне, за дверью. Он вывинтил главный  предохранитель,  и
свет погас. Пришлось идти в гостиную с фонариком. Подтянув к себе  кресло,
он сел так, чтобы видеть входную дверь, и стал ждать.
     Время тянулось все медленней и медленней, и он  подумал,  что  где-то
возможен прокол. Вообще-то он не отличался избытком воображения, но сейчас
стал ерзать в кресле. Мог кто-нибудь увидеть его автомобиль на  стоянке  и
отметить, что машина не отсюда? Могли записать номер или даже -  позвонить
в полицию. А вдруг Трэйсия не придет домой, завеявшись со своим  приятелем
на всю ночь. Или припрется на рассвете вместе с ним. Или...
     В замке повернулся ключ.
     В ту же секунду он вскочил на ноги, осторожно, не торопясь, прошел  и
стал возле стены. Три  ключа,  времени  дост