е по самой своей сути лишено всякого смысла.
   - Чертовски скверный портрет, - проворчал он, - похоже  на  человечков,
нацарапанных рукой ребенка.
   - Или человечков, нарисованных взрослыми, но предназначенных для детей,
- легко узнаваемые, поскольку они и  сами  так  могут.  Подобные  картинки
выходят, если карандашом с  толстым  грифелем  рисовать  на  миллиметровой
бумаге. Такое понятно даже наивному разуму.
   Уайту стало весело.
   - Например, моему?
   - Да, и  вашему  тоже.  Однако  в  отличие  ото  всех  упомянутых  нами
изображений  человечков  с  подобных  картинок,  наш  рисунок  заслуживает
внимания.  Он  весьма  загадочен,  однако  кое-что,  означенное  им,   уже
понемногу проясняется. В левом нижнем углу виден  квадрат  со  стороной  в
четыре знака; еще один расположен в правом  верхнем  углу.  Наверняка  это
светила. Солнца.
   - Два солнца? - удивился Уайт и сразу же понял, что сглупил. - А, ясно.
Капелла состоит из двух солнц. Мне же говорили об этом и  Джон,  и  вы,  -
впрочем, такие вещи как-то вылетают из головы.
   - "Слова парят, а чувства книзу гнут", - процитировал Макдональд.
   - "А слов без чувств вверху не признают" [В.Шекспир, "Гамлет", акт III,
сцена III], - закончил Уайт, ощутив, как его радует выражение изумления  и
особой почтительности, проскользнувшее во взгляде Макдональда,  и  тут  же
понял: сейчас ему тонко польстили. Он в полной мере оценил  мастерство,  с
которым это было сделано.
   - Под символом справа расположены меньший квадрат  и  отдельные  точки,
далеко не случайно сгруппированные вокруг него.  Если  больший  квадрат  -
солнце, то меньший...
   - Планета, - подсказал Уайт.
   - Превосходно, - произнес Макдональд.
   Уайт ощутил себя учеником, удостоившимся похвалы учителя.
   -  А  отдельные  и   двойные   точки,   -   продолжал   Макдональд,   -
предположительно, спутники планеты. Теория гласит: в системе двойных солнц
сохранять   стабильную   орбиту   способны   лишь    планеты-супергиганты.
Существование  жизни  на  таких  планетах  весьма  сомнительно.  Однако  у
сверхгигантов встречаются спутники величиной  с  Землю,  где  и  могла  бы
развиться некая раса разумных  существ.  И  наш  капелланин  -  если  это,
конечно, он, ведь не исключено, и она, -  похоже,  указывает  парой  своих
рук, или же рукой и крылом, на одно  из  двух  солнц,  -  то,  что  справа
вверху, и одновременно на  один  из  спутников,  -  разумеется,  если  это
действительно спутник. Предположительно  это  означает:  "Вот  это  -  мое
солнце  (в  отличие  от  того,  другого,  находящегося,  по-видимому,   на
достаточном удалении), а вот это - моя родная планета".
   Уайт согласно покивал. Сам не желая  того,  он  начинал  втягиваться  в
процесс этих рассуждении.
   - Что ж, весьма изобретательно. Прямо как в детективе.
   Поймав на себе взгляд Макдональда, он понял, его приняли в игру и,  как
ни странно, это его обрадовало.
   - Мы бьемся, стараясь собрать в логическое целое все догадки и  намеки,
и  попытаться  расшифровать  этот  ребус,  -  говорил  Макдональд.  -  Наш
персонал, мистер президент, - это преданные делу,  блестящие  специалисты,
которые намного способнее меня; мне остается лишь позаботиться,  чтобы  им
хватало карандашей, резинок и скрепок.
   - Мне это знакомо - с прохладцей произнес Уайт.
   "Интересно, насколько осведомлен обо мне Макдональд,  или  же  пытается
раскусить меня сейчас? Или все бюрократы одинаковы?".
   - Под спутниками находятся числа - от единицы до девятки, записанные  в
двоичной системе. Это подтверждает:  системы  счета,  начала  элементарной
математики и процессы мышления капеллан схожи с нашими. Находящиеся  вдоль
левой кромки изображения похожи на слова; справа - числа, слева  -  слова;
числа записаны горизонтально, слова - вертикально.
   - Что за слова?
   Макдональд пожал плечами.
   - О многом мы еще только догадываемся, строим предположения.  Возможно,
они составляют для нас словарь, а впоследствии воспользуются  им,  -  если
слово будет соответствовать, по  крайней  мере,  одному  изображению;  но,
возможно, слова эти  необходимы  для  формулировки  некоего  высказывания,
заключенного в послании и  нами  пока  не  расшифрованного,  а  может,  их
привели, чтобы упростить понимание данного изображения.
   - Что могут означать эти слова?
   - Они соответствуют чему-то, - Макдональд указал  на  рисунок  в  руках
Уайта, - расположенному в одной строке с ними или в нескольких строках,  -
обычно справа. Пропустим то, что сверху. Следующее повторяется трижды.  На
два капелланин указывает своими правыми конечностями. Возможно, это  слово
означает "капелланин". Обратите внимание,  третий  раз  оно  появляется  в
одной строке с точкой под капелланином и может  означать,  -  если  только
здесь не случайность или бессмысленный шум, -  что  это  тоже  капелланин,
точнее, капелланский эмбрион. - Он выжидательно посмотрел на Уайта.
   - Яйцо? - рискнул предположить Уайт.
   -  Вполне  вероятно.  Возможно,  они   пытаются   сообщить,   что   они
размножаются, откладывая яйца.
   - Так это какая-то птица?
   - Или пресмыкающееся. А возможно, и насекомое.  Но  вероятнее  всего  -
птица, тогда это объясняет дополнительную пару конечностей.
   - Думаете, их крылья настоящие?
   - Да, либо обычные крылья для полета, либо их рудименты.
   Уайт  скользнул  взглядом  по  рисунку  Иеремии,  лежащему   на   столе
Макдональда, и вновь  обратился  к  обрамленной  компьютерной  распечатке.
Теперь он начинал догадываться, как одно превратилось  в  другое  и  каким
образом Иеремия смог углядеть в обозначенном точками человечке ангела, а в
квадратном сооружении на его голове - нимб. Ситуация прояснялась,  хотя  и
продолжала оставаться серьезной.
   - А другие слова?
   - Они требуют дальнейших размышлений, - сообщил Макдональд. - Например,
третье сверху может означать "крыло",  пятое  -  "туловище"  или  "грудь",
седьмое - "ноги" или "стопы". Но могут оказаться чем-либо совершенно иным,
если их отнести не к анатомическим частям, а к действиям. Кое-что мы  пока
придерживаем про запас в ожидании повторов.
   Уайт замер.
   - Так вы получаете новые послания?
   Макдональд помотал головой.
   - Одно и то же. Привлекая наше внимание, капеллане в первую очередь как
бы желают сообщить о  себе  лишь  самое  важное,  а  уж  затем,  полностью
убедившись, что наше понимание им гарантировано, двинуться дальше.
   - Прямо как система программированного обучения, - заметил Уайт.
   На душе полегчало: новые послания отсутствовали, и дело  пока  придется
иметь с единственным сообщением иных существ. Другими словами  -  проблема
одна, а не целая лавина.
   - Но, с другой стороны, не исключено, -  проговорил  Макдональд,  -  их
нежелание двигаться дальше обусловлено не только необходимостью  убедиться
в получении нами послания,  но  и  вопросами,  связанными  с  составлением
ответа.
   Уайт поспешил сменить тему.
   - Какие же, на ваш взгляд,  важнейшие  сведения  они  намеревались  нам
сообщить?
   - Прежде всего  -  кто  они  такие;  где  живут;  как  называются;  как
объясняются друг с другом; как мыслят.
   - И как же они мыслят? - осведомился Уайт.
   - С помощью слов, чисел и образов - так же, как и мы.
   Уайт сверлил взглядом рисунок, словно  желая  вырвать  столь  ревностно
хранимые им секреты.
   - Мыслят ли они так же, как  и  мы...  в  категориях  пользы  и  вреда,
прибыли и убытка, выигрыша и проигрыша; задаются  ли  вопросом  "что  я  с
этого буду иметь?"
   Уайту показалось, будто Макдональд смотрел сейчас на него так же, как с
минуту назад он сам разглядывал рисунок. Президент встряхнулся.
   - Мне они представляются весьма миролюбивыми. К тому  же  далеко  не  у
всех из нас понятия наживы и враждебности  -  синонимы  и  причисляются  к
добродетелям. Мне кажется, хотя и медленно, но нас  все  же  покидает  дух
агрессивного соперничества. А еще хотелось бы напомнить:  птицы  всегда  и
давно выступают символами мира.
   - Только голубь, - угрюмо заметил Уайт. - Вам приходилось  видеть,  как
сойка атакует других птиц, кошек  и  даже  людей?  А  ястребы?  А  орлы  и
стервятники? Любое существо,  доминирующее  на  планете  своего  обитания,
должно стать агрессивным. И как может мыслить птица?


   Как мыслит человек? Воспитанный тобою, у собственного очага,  обогретый
теплом твоих рук и любви, - как должен  мыслить  он?  Как  достучаться  до
него, какие найти слова, рассказать ему обо  всем  и  добиться,  чтобы  он
увидел, наконец, кто есть он и каков мир?.. И начал бы  этот  разговор  он
так:
   "Послушай-ка,   сынок,   ты    видишь    мир    оазисом    спокойствия,
доброжелательства и благоприятных  возможностей,  где  возведены  в  закон
правила честной игры. Но мир не таков. Если ты и впредь будешь  продолжать
думать так,  то  рано  или  поздно  хорошенько  вляпаешься  во  что-нибудь
скверное своей черной задницей". И  наверняка  Джон  ответил  бы  на  это:
"Отец, хватит тебе рассуждать, как черномазому!"


   Уайт оторвал взгляд от рисунка и взглянул Макдональду в глаза.
   - У вас есть сын? -  спросил  он  и  поздно  спохватился:  задав  такой
вопрос, он кое-что упустил из виду. Почему он не спросил "есть  ли  у  вас
дети?" И это в то  время,  когда  единственный  ребенок  является  нормой.
Впрочем, может, Макдональд и не обратит на это внимание.
   Лицо Макдональда подобрело.
   - Есть, - произнес он.
   Все-таки он понял.
   - Мы очень похожи, - проговорил Уайт. - Сюда я приехал с сыном.
   - Я знаю, - ответил Макдональд.
   - Он исполняет функции моего  личного  секретаря.  Весьма  интересуется
вашей Программой, - слушал Уайт собственный голос.
   - Знаю, - вновь сказал Макдональд.
   Уайт поспешил продолжить.
   - Не знаю, как бы я обходился без него, - произнес он,  и  у  него  это
вышло как-то просительно. А может, на самом деле подразумевалась  какая-то
скрытая просьба?
   - Моему сыну недавно исполнилось восемь месяцев, - сообщил Макдональд.
   Уайт удивленно поднял брови.
   Макдональд рассмеялся.
   - Я привык к ожиданию, а сына пришлось ждать почти столько же,  сколько
и послания.
   Уайт попытался представить, как Макдональд провел здесь  -  среди  всех
этих холодных, безмолвных механизмов и устройств, с их чужими  запахами  -
столько лет в ожидании послания со звезд, которое никак  не  приходило,  в
напрасном вслушивании, почти полвека. Вздор! Снова сантименты! Не такой он
человек. К тому же этой Программе пятьдесят лет, а Макдональд здесь  всего
лет двадцать, а еще он инженер и должен любить машины, их  запахи  и  шум.
Всего двадцать лет...
   И вот послание, наконец, пришло,  хоть  и  останется  оно  безответным.
Уайта вновь захлестнула волна сочувствия  Макдональду  и  всем  остальным,
посвятившим жизнь прослушиванию.
   - А вы не похожи на человека, которому  сообщили,  что  дело  всей  его
жизни останется незавершенным, - проговорил Уайт.
   Макдональд улыбнулся.
   "Эта улыбка, - подумал Уайт, - должно быть, оставалась с  ним  все  эти
долгие годы безрезультатного прослушивания".
   - Я ждал очень долго, - сказал Макдональд. - Капеллане - тоже. Подождем
еще. Сколько потребуется. Вот только есть у меня надежда, вы измените свое
решение. И она перерастет в уверенность, ведь вы  еще  здесь  и  пока  еще
слушаете.
   - Просто я должен делать это, - ответил Уайт.
   Макдональд промолчал.
   А мог бы и  сказать:  "Мистер  президент,  вы  ничего  нам  не  должны.
Наоборот, это мы в долгу перед вами за вашу самоотверженность", -  подумал
Уайт, испытывая короткий прилив раздражения, но тотчас отбросил эту  мысль
как инфантильную.
   - А остальные слова, - произнес он, - те самые,  которые  пропустили...
как с ними?
   - Если это вообще слова, -  Макдональд  указал  на  два  символа  внизу
картинки, под "яйцом". - Вот эти, внизу дублируют слово из верхнего  угла.
Возможно, они означают "солнце".
   - А другое слово внизу?
   - Пока не знаем, - ответил  Макдональд.  -  Возможно,  -  "более  яркое
солнце". Обратите внимание: солнце слева внизу из каждого  угла  испускает
лучи. А у находящегося вверху -  лишь  единственный  намек  на  излучение.
Может, удаленное солнце горячее, и нам пытаются об этом сообщить,  на  той
случай, если объем наших астрономических  знаний  окажется  достаточным  и
позволит различить эти солнца на таком расстоянии.
   Уайт снова всмотрелся в рисунок.
   - И все это из одних только точек?
   - Как вы удачно заметили, это криминалистическая  загадка,  детективный
ребус. Мы, как детективы, собираем улики,  и  таковых  уже  предостаточно.
Кроме того, мы располагаем превосходной исследовательской  аппаратурой.  -
Он показал на стену,  за  которой  находился  компьютерный  зал.  -  Здесь
собраны вся история и литература, - все дошедшие  до  наших  дней  тексты,
причем на всех языках. Все, что делается и обсуждается в Программе,  также
записывается. Как раз для этого и предназначен  компьютер.  Он  обучается,
сопоставляет, интерпретирует, переводит, хранит, шифрует и дешифрует коды.
Вот только мы, ясное дело, не занимаемся криптографией,  скорее  наоборот:
антитайнописью. Разрабатываем код, не понять который  оказалось  бы  делом
невозможным.
   - И наш  разговор  накануне,  когда  вы  звонили,  -  полувопросительно
проговорил Уайт, - он тоже записан.
   - В любой момент можно изъять информацию устным приказанием или стереть
из памяти распоряжением, введенным в печатной форме.
   Уайт безразлично махнул рукой.
   - Не имеет значения. Что бы я ни сделал и ни сказал, - все фиксируется,
и по истечении срока моего президентства разные люди - ученые и историки -
так или иначе все выудят и рассуют по своим  архивам...  Но  я  так  и  не
понял, какой смысл в посещении обсерватории Иеремией.
   Макдональд помолчал, мысленно что-то взвешивая.
   - До последнего времени - я имею в виду получение послания -  Программа
не  содержала  секретов.  Пожалуй,  основной  моей  обязанностью  является
поддержание ее в  жизнеспособном,  рабочем  состоянии.  Один  из  способов
достижения этого заключается в информировании  общественности,  что  мы  и
делаем, подчеркивая  везде  и  постоянно  значение  и  актуальность  наших
усилий.
   "Именно этим ты и занимаешься сейчас со мной", - подумал Уайт, а  вслух
спросил:
   - Обработка общественного мнения? Реклама?
   - Верно, - подтвердил Макдональд.
   "Что да, то да, - подумал Уайт. - Все, кто занят  в  сфере  управления,
обязаны постоянно помнить об этой  стороне  дела,  если  хочешь  управлять
успешно, непременно следует добиться  общественного  признания  того,  чем
занимаешься. Да, общественное признание путем общественного понимания".
   - Информация? - опять спросил Уайт.
   - Как раз это мне наиболее импонирует, - подтвердил Макдональд.
   - И мне тоже, - признался Уайт.
   Открылась дверь, и заглянул Джон.
   - Мистер президент, информация из Хьюстона.
   - Давайте посмотрим, - сказал Уайт.
   Макдональд нажал кнопку на столе. Глядя, как прямо перед ним зажигается
знакомый экран, Уайт заметил:
   - Терпеть не могу всего этого.
   - Я тоже, - сообщил Макдональд. - Отфильтрованная информация  неизбежно
утрачивает большую часть своей ценности.
   Слегка удивленный Уайт взглянул на  собеседника,  но  тут  экран  ожил.
Открылся вид с воздуха, - наверное, съемки велись с  вертолета,  зависшего
над улицей у храма в Хьюстоне. По улице -  туда  и  обратно  -  вышагивала
толпа мужчин и женщин с транспарантами. Слова на плакатах из-за расстояния
разобрать было невозможно, но уже минуту спустя  камера  дала  их  крупным
планом:
   "ПОСЛАНИЕ ВРЕТ"; "ИЕРЕМИЯ  ЛЖЕЦ";  "ЭТО  НЕ  АНГЕЛЫ  -  ЭТО  ГРЕМЛИНЫ";
"ТРЕБУЕМ ЗАКРЫТИЯ ПРОГРАММЫ"; "ХВАТИТ БОЛТАТЬ СО ВСЯКИМИ МОНСТРАМИ!"


   Сквозь строй пикетчиков, взявших Храм в плотное кольцо,  неравномерным,
но неиссякающим потоком шли люди. Камера  приблизилась  к  собравшейся  за
пикетчиками толпе  -  подобно  туче,  они  скапливались  вокруг  здания  в
ожидании чего-то: команды, события, просто знака? По их виду  трудно  было
понять: зрители это  или  же  ожидающие  своего  часа  активные  участники
событий.
   Телекамера переместилась под огромный купол, и  через  минуту  объектив
выхватил  передние  ряды  стадиона.  Свободных  мест  уже  не  оставалось,
стоявшие и сидевшие люди заполняли  проходы.  Внизу  в  освещенном  круге,
похожий на рисованного человечка, неистовствовал Иеремия. Сегодня  он  был
не один. За его спиной высилось  некое  существо,  нереальная,  прозрачная
фигура. Впрочем,  мало  кто  сомневался,  что  это  ангел  -  с  нимбом  и
распростертыми крыльями. Правая рука его покоилась на плече  проповедника.
Тем временем рисованный человечек простер левую руку  вверх,  и  все,  как
один, встали. Уайт ничего не услышал  -  звуком  показ  не  сопровождался,
однако ему показалось, он ощутил ударную волну от крика,  вырвавшегося  из
более чем пятидесяти тысяч глоток и сотрясшего высоченный купол храма.
   - Ну вот, опять прибавилось хлопот, - произнес Уайт, когда  изображение
исчезло и Макдональд выключил экран.
   - Суета, - сказал Макдональд.
   - Беспорядки, волнения... - продолжил мысль Уайт.  -  Все  это  создает
такие трудности.  Сколько  проблем,  угрожающих  единству  нашего  народа,
решено еще полвека  назад,  когда  ваша  Программа  только  начиналась.  А
сегодня любые  затруднения  препятствуют  разрешению  оставшихся.  Сейчас,
когда так остро ощущается необходимость в мире и спокойствии,  этот  ангел
на пару с Иеремией предвещают новые заботы. Снова искусственно привносятся
старые проблемы, - опять народы делятся на избранных и угнетенных,  господ
и рабов, избираемых и избирателей... Этот ангел Иеремии несет не  мир,  но
меч. Ума не приложу, каким образом ему удалось узреть это все в  послании,
- закончил он,  очевидно,  позабыв,  о  чем  совсем  недавно  расспрашивал
Макдональда.
   Макдональд взял со стола картинку в рамочке. "Что-то я еще прозевал", -
подумал Уайт, когда Макдональд вручал ему вещицу.
   - Как я уже говорил, художник выполнил это  для  вас.  Нечто  подобное,
полагаю, представил на обозрение своим зрителям Иеремия.
   Уайт взял  рамочку  и,  повернув  лицевой  стороной,  стал  внимательно
рассматривать изображение. Еще один рисунок, но на этот раз с изображением
долговязого птицеподобного существа с рудиментарными крыльями.  Прозрачный
шлем  покрывал  голову.  В  противоположных  углах  рисунка  располагались
стилизованные изображения светил, а под солнцем, в правом углу, находилась
напоминающая Юпитер планета с четырьмя спутниками - парой малых, как Луна,
и парой больших, похожих на  Венеру  и  Землю.  Под  ними  колонкой  вдоль
правого края картинки выстроились  цифры:  от  единицы  до  девяти.  Вдоль
левого края размещалась колонка слов:  "Солнце  -  капелланин  -  крыло  -
капелланин - торс - бедра -  стопы  -  капелланин".  Под  ногами  существа
виднелось большое Круглое яйцо, а под ним  еще  два  слова  -  "солнце"  и
"более  горячее  солнце".  Через  забрало  шлема  смотрело  лицо  существа
несомненно  похожего  на  птицу,  впрочем,  существа  разумного,   и   эта
одухотворенность  придавала  ему  отдаленное  сходство  с   человеком.   В
выражении лица читались любознательность, доброта и понимание...
   - Полагаю, оба изображения в одинаковой  степени  приемлемы,  -  сказал
Уайт.
   - Между прочим, - заметил  Макдональд,  -  имеется  еще  одна  причина,
почему я так и не решился указать Иеремии на его ошибку. У него столько же
прав интерпретировать послание, сколько и у меня.
   - А еще одним мотивом  послужила  его  благосклонность  к  посланию,  и
Программа воспользовалась этим.
   Макдональд пожал плечами.
   - Конечно. Я все время пытался втолковать: послание не содержит никакой
угрозы - ни ему, ни его религиозным верованиям. И так оно  есть  на  самом
деле.
   Уайта несколько удивило циничное замечание Макдональда. Вп