ю
двадцатого века, каковой она себя полагала. Нет, Бэрби боялся тех смутных,
притягательных и одновременно страшных ощущений, которые будила в нем  эта
девушка. Ощущений, просыпающихся чувств, неведомых ранее  сил  и  древних,
полузабытых  воспоминаний.  Он  не  смог  бы  описать  этого  словами,  но
внезапно, снова, - мороз по коже.
     - Какой холодный сегодня ветер! - Он  не  пытался  поцеловать  Април.
Резко, почти грубо, он усадил ее в машину и захлопнул дверцу. - Спасибо за
восхитительный вечер. - Он все  еще  никак  не  мог  разобраться  в  своих
напрочь запутавшихся чувствах, и потому голос его звучал холодно и  глухо.
- Я позвоню тебе завтра, в "Троян Амз".
     Она посмотрела на него, а на губах -  загадочная  и  немного  игривая
улыбка. Словно Април со смехом и удовлетворением наблюдает за  мучительной
борьбой эмоций, которую она разбудила в Бэрби.
     - Пока, Вилли, - промурлыкала она, заводя машину.
     Стоя на обочине, Бэрби провожал ее глазами. Левой рукой он  сжимал  в
кармане белого агатового волка. Он никак не мог понять, почему  же  он  не
решился отдать Април заколку? Холодный ветер пронизывал Бэрби до костей и,
тяжело вздохнув, он пошел к своему потрепанному автомобилю.


     Похороны Мондрика состоялись на следующий день.  В  два  часа.  Ветер
переменился и стал южным, но  день  все  равно  был  какой-то  удивительно
промозглый. Народу на кладбище приехало немного: одетая  в  черное  вдова,
близкие друзья покойного, коллеги по Фонду.
     Мрачные и какие-то напряженные Ник  Спивак  и  Рэкс  Читтум  помогали
нести гроб. Сэма Квейна, как ни странно, не было. Бэрби  подошел  к  Норе,
стоявшей рядом с Ровеной Мондрик.
     - Сэм что, заболел? - озабоченно спросил он. - Я думал, он приедет...
     - Привет, Вилли, - тепло улыбнулась  Нора.  -  Нет,  с  Сэмом  все  в
порядке. Просто он остался  дома  сторожить  тот  зеленый  ящик,  что  они
привезли из Монголии. И что там такого может быть?
     Бэрби покачал головой. Он не имел об этом ни малейшего понятия.
     Ровена Мондрик, видимо, услышала их голоса. Она резко  повернулась  к
ним - в ее движениях Бэрби почудилась еле  сдерживаемая  тревога.  Бледное
лицо  за  непрозрачными  стеклами  черных  очков.  Руки  судорожно,  почти
панически,  цеплялись  за  поводок  Турка  и  его   усеянный   серебряными
заклепками ошейник.
     - Вилли Бэрби? - спросила она. - Это ты?
     - Да, Ровена, - ответил он  и  замялся,  подыскивая  слова  утешения,
которые не прозвучали бы издевкой над постигшей ее утратой.
     Но она не ждала утешения.
     - Вилли, мне надо с тобой поговорить, - решительно заявила Ровена.  -
Надеюсь, еще не поздно, и я смогу тебе помочь. Ты не мог  бы  приехать  ко
мне... скажем, в четыре?
     Бэрби заколебался. Он неуверенно глядел  на  суровую,  решительную  и
словно позабывшую о  своем  горе  Ровену.  А  еще  он  вспомнил  вчерашний
телефонный звонок и предостережение насчет Април Белл.
     - Хорошо, - пообещал он. - В четыре. Я приеду, Ровена.
     В пять минут пятого Бэрби остановил машину возле старенького дома  из
красного кирпича по Университетской  улице.  Дом  выглядел  обшарпанным  и
неухоженным - большую  часть  состояния  Мондрика  поглотил  Фонд.  Ставни
нуждались в ремонте, и по лужайкам  стоило  бы  пройтись  граблями.  Бэрби
позвонил в звонок. Открыла ему сама Ровена.
     - Спасибо, что приехал, Вилли, - она казалась совершенно спокойной.
     Горе не сломило эту женщину. Двигаясь уверенно, словно зрячая, Ровена
закрыла за Бэрби дверь и предложила ему сесть.
     А он стоял, оглядываясь - полутемная старомодная комната, которую  он
так хорошо помнил еще с тех пор, как они с Сэмом жили в доме Мондриков. На
пианино - большая ваза с розами. Рядом карточка - их прислали Нора и  Сэм.
В черной пещере камина синей звездочкой горит  маленький  газовый  огонек.
Перед ним на подстилке лежит Турок, пристально глядящий  на  Бэрби  своими
большими желтыми глазами.
     - Садись, Вилли, - снова предложила Ровена. - Я послала  мисс  Улфорд
за покупками... Нам надо поговорить наедине.
     Чувствуя себя как-то неловко и удивляясь настойчивости Ровены,  Бэрби
сел в предложенное кресло.
     - Я хотел сказать, - начал он, - что я разделяю  ваше  горе,  Ровена.
Какая горькая ирония - умереть в день  возвращения,  буквально  на  пороге
своего величайшего триумфа...
     - Марк не умер, - тихо сказала она. - Его убили.
     Бэрби сглотнул. Он ни с кем не собирался обсуждать свои подозрения...
во всяком случае, до тех пор, пока сам во всем не разберется.
     - Я думал об этом, - признался Бэрби. - Я не уверен...
     - Но ты виделся с Април Белл вчера вечером?
     -  Мы  вместе  поужинали,  -  ответил  он.  Со  сбивающей   с   толку
уверенностью она, облокотившись о пианино, встала напротив Бэрби.  Высокая
и стройная, в строгом черном платье. - Я знаю, Турку не понравилась  Април
Белл, - чувствуя внезапную обиду, сказал  Бэрби.  -  Но  мне  эта  девушка
кажется какой-то особенной...
     - Этого я и боялась, - голос Ровены звучал очень серьезно и печально.
- Я говорила с Норой Квейн. Ей эта девушка тоже не понравилась. Как и  мне
с Турком. И на то есть причина, Вилли...
     Бэрби чувствовал себя крайне неуютно. Кто дал право жене Сэма  Квейна
и вдове Мондрика выбирать ему подруг? Но вслух  Бэрби  ничего  не  сказал.
Беспокойно заворочался у очага Турок.
     - Это плохая женщина, - прошептала Ровена. - И тебе  самому  придется
плохо! - Она чуть наклонилась к нему. Холодный свет играл на ее  старинном
серебряном ожерелье и большой серебряной броши. - Я бы  хотела,  чтобы  ты
мне пообещал никогда больше с ней не встречаться.
     - Почему, Ровена? - Бэрби попытался  засмеяться...  и  постарался  не
вспоминать странное признание Април Белл. - Разве ты не знаешь, что я  уже
вырос?
     Его наигранно веселый тон не вызвал ответной улыбки.
     - Я слепая, - чуть наклонив голову, словно пытаясь получше разглядеть
Бэрби, сказала Ровена, - но кое-что все-таки могу. Я  много  лет  работала
вместе с Марком. И я  внесла  свою,  пусть  и  не  большую  лепту,  в  эту
странную, страшную войну, которую он  вел.  А  теперь  он  мертв...  я  не
сомневаюсь, что его убили.
     - И тайный враг, убивший моего Марка - почти наверняка не  кто  иной,
как твоя очаровательная подружка Април Белл...
     Бэрби хотел было запротестовать... и понял, что ему  нечего  сказать.
Что-то упорно подталкивало его защищать Април.  Но  потом  Бэрби  вспомнил
задыхающегося доктора Мондрика и задушенного котенка с иглой в  сердце.  И
признание самой Април Белл.
     - Я не могу поверить, что она это сделала, - неуверенно прошептал он.
     - Эта женщина убила моего мужа, - резко сказала Ровена, и  у  нее  за
спиной встревоженный Турок вскочил со своей подстилки. - Но Марк мертв.  И
тут ничего не поделаешь. Теперь опасность грозит тебе.
     Вытянув перед собой руки, она медленно подошла к Бэрби.  Он  встал  и
взял ее руки в свои. Ее ладони были холодны, как лед.
     - Пожалуйста, Вилли, - умоляюще прошептала Ровена.  -  Прислушайся  к
моим словам!
     - Право же, Ровена, - опять  попытался  рассмеяться  Бэрби.  -  Април
очень милая девушка, а я никогда не страдал аллергией.
     Он почувствовал, как она вздрогнула.
     - Април Белл  не  будет  тебя  убивать,  -  тихо  сказала  Ровена.  -
Опасность, которая тебе грозит - это  нечто  другое...  нечто  куда  более
страшное, чем смерть. Она постарается изменить тебя... попробует пробудить
в тебе то, что лучше навсегда оставить спящим.
     Огромный пес навострил уши и, настороженно оглядываясь  по  сторонам,
встал рядом со своей хозяйкой.
     - Она плохая, Вилли, - тревожно смотрели на него черные стекла очков.
- Я вижу в ней зло, и я знаю, что она хочет привлечь тебя на свою сторону.
Чтобы ты стал заодно с их мерзким отродьем. Уж лучше умереть, как  бедняга
Марк, чем пойти по пути, предназначенному для тебя Април Белл. Поверь мне,
Вилли!
     Бэрби отпустил ее руки.
     - Нет, Ровена, - запротестовал он. - Извините, но я  просто  не  могу
вам поверить. Я думаю, что в смерти  вашего  мужа  виноваты  прежде  всего
излишнее возбуждение и усталость. Все-таки ему было под  семьдесят,  да  и
здоровье не очень... Мне кажется, вы просто на ней зациклились...
     Он с надеждой подошел к пианино.
     - Может, сыграете что-нибудь для меня?
     - Сейчас у меня нет времени на музыку, - Ровена нервно  потрепала  по
голове своего пса. - Я присоединюсь к Сэму, Нику  и  Рексу.  Мы  продолжим
борьбу, которую не закончил Марк.  Прислушайся  к  моему  предостережению.
Держись подальше от Април Белл.
     - Я не могу этого сделать, - против его воли в голосе Бэрби зазвучало
раздражение. - Она очень приятная девушка, и я просто  не  верю,  что  она
может быть замешана в каких-либо грязных делишках.
     - Но мне искренне жаль вас, Ровена. Мне кажется, что  смерть  доктора
Мондрика оказалась для вас слишком сильным ударом. Боюсь, сам я  ничем  не
смогу вам помочь... как-то не получается у нас разговор. Но поверьте моему
слову, помощь вам необходима. Почему бы вам не обратиться к доктору Глену?
     Ровена отшатнулась, как будто он ее ударил.
     - Нет, Вилли, - прошептала она. - Я совершенно нормальна. - Ее пальцы
вцепились в ошейник Турка. - Мне не требуется  помощь  психиатра.  Но  вот
тебе... тебе, возможно, и придется вскоре к нему обратиться...
     - Извините, Ровена, - решительно прервал ее Бэрби. - Мне пора.
     - Подожди, - попросила она. - Не доверяй...
     Но Бэрби уже закрыл за собой дверь.
     Он  вернулся  в  город  и  никак  не  мог  сосредоточиться  на  своих
репортерских делах. Бэрби не придавал никакого  значения  предостережениям
Ровены. Он все время собирался позвонить Април Белл и все время  почему-то
откладывал этот звонок. Ему хотелось ее увидеть, но  свет  ясного  дня  не
рассеял вчерашних ночных сомнений.  Под  конец  Бэрби  не  без  облегчения
решил, что звонить уже поздно, и пошел пропустить  стаканчик  в  маленький
бар на другой стороне улицы.
     Бэрби пропустил стаканчик, и не один. А потом, взяв с собой  бутылку,
вернулся в свою неуютную холостяцкую квартиру. Горячая ванна и выпивка,  -
решил Бэрби, - тут и не захочешь, а расслабишься. Он начал раздеваться,  и
тут обнаружил в кармане белого агатового волка. Бэрби долго стоял и глядел
на маленькую заколку. Глядел на нее...
     Пытаясь понять...
     Крохотный малахитовый глаз - точно такого же цвета, как  глаза  Април
Белл... когда она была настороже. Ноги бегущего волка и  рычащая  морда  -
все вырезано рукой настоящего  мастера.  Гладкая,  словно  отполированная,
заколка наводила на мысль  о  глубокой  старине.  Странная  безделушка.  И
сделана в какой-то странной манере: четкие линии, никаких лишних деталей -
Бэрби никогда не видел ничего похожего.
     Вспомнив шубку из белого волчьего меха, Бэрби  внезапно  задумался  о
том, что могла значить эта заколка для Април Белл. Гленн, - решил Бэрби, -
наверняка счел Април прекрасным объектом для психоанализа. Интересно  было
бы взглянуть, что он там понаписал в ее истории болезни...
     Бэрби вздрогнул и растерянно  заморгал.  Ему  вдруг  показалось,  что
зеленый малахитовый глаз агатового волка подмигнул ему.  Бэрби  уже  почти
спал. Спал, стоя в своей узкой спальне, рядом  с  обшарпанным  шифоньером.
Бэрби выругался. Эта чертова заколка его чуть не загипнотизировала.  Он  с
трудом подавил внезапное желание спустить ее в туалет.
     Это какое-то безумие. Ну, конечно, - признался сам себе Бэрби,  -  он
боится Април Белл. Но ведь он всегда  побаивался  женщин...  доктор  Глен,
наверно, смог бы объяснить, почему. Даже  с  самыми  доступными  женщинами
Бэрби было как-то не по себе. И чем больше женщина для него  значила,  тем
страшнее ему было.
     Тот внезапный интуитивный порыв уничтожить заколку, - уговаривал  сам
себя Бэрби, - ничего не значит. Эта чертова штука не давала ему покоя  уже
тем, что принадлежала Април Белл. Одного  этого  вполне  достаточно.  Надо
завязывать с виски. От него все беды...  как  наверняка  сказал  бы  Глен.
Поддаться паническому стремлению выбросить заколку - значит признать,  что
он верит Април... Верит, что она и в самом деле... и в самом деле та,  кем
себя считает. На это Бэрби пойти никак не мог.
     Он осторожно спрятал заколку в стоявшую на шифоньере  коробку  из-под
сигар.   Вместе   с   наперстком,   старыми   карманными   часами,   парой
использованный лезвий и еще кое-какими мелочами. Но  от  мыслей  об  Април
Белл так легко не избавишься. А что, если Април действительно... ему  даже
не хотелось произносить это слово... действительно ведьма? Бэрби  старался
не  думать  об  этой  маловероятной,   но   такой   бесконечно   тревожной
возможности. Старался не думать и все равно думал.
     Только  не  ведьмы.  Лучше  говорить:  люди,   родившиеся   чуть-чуть
другими... Бэрби припомнился когда-то прочитанная статья об  экспериментах
Рейна. Некоторые люди, как утверждал этот  ученый,  способны  воспринимать
мир не только нашими привычными  органами  чувств.  Кое-кто,  и  это  было
убедительно показано,  не  затрагивая  материального  мира,  мог  напрямую
влиять на вероятности событий. Кто-то мог, а кто-то -  нет.  Может,  Април
Белл родилась именно с этим даром, только куда более сильно развитым?
     Вероятность...  Бэрби  вспомнил  небольшое   отступление,   сделанное
доктором Мондриком на эту тему на одной из  его  лекций  по  антропологии.
Вероятность, - заявил ученый, - это ключевое понятие  современной  физики.
Законы природы, - утверждал Мондрик, - не абсолютны. Они просто  указывают
линии максимальной вероятности. Пресс-папье  на  его  письменном  столе  -
маленькая терракотовая лампа римского периода,  обнаруженная  доктором  на
каких-то давних  раскопках  и  украшенная  черным  глазурованным  рисунком
волчицы,  вскармливающей  основателей  Рима  -  так  вот,  эта  лампа,  по
утверждению Мондрика,  опиралась  всего  лишь  на  случайные  столкновения
колеблющихся атомов. В любой  момент  существовала  бесконечно  малая,  но
отличная от нуля вероятность, что она упадет прямо сквозь кажущийся  таким
твердым стол.
     Современная физика весь  мир  рассматривала  с  точки  зрения  теории
вероятности. Стабильность атомов - вероятностный процесс. Как, впрочем,  и
их нестабильность... например, в атомной бомбе. Прямой мысленный  контроль
вероятности, несомненно, откроет путь к новой, невиданной и страшной силе.
Неужели  Април  Белл  родилась  с  уникальной   способностью   сознательно
управлять вероятностью?
     Это крайне сомнительно, - наконец, решил Бэрби. Но  в  статистической
вселенной,  -  как  настаивал  доктор  Мондрик,  -  нет  ничего  абсолютно
невозможного. Самое невозможное просто становилось очень маловероятным...
     Бэрби пожал плечами и включил душ.
     Новая физика, с принципом неопределенности, с  отрицанием  привычных,
устоявшихся представлений о времени и пространстве и  с  атомными  бомбами
стала внезапно такой  же  загадочно  тревожной,  как  таинственная  смерть
доктора Мондрика.
     Нежась в ванне, Бэрби пытался представить себе,  что  символизировала
для доктора та древняя римская лампа. Какую память предков донесла до  нас
сквозь века легенда о героях Рима, вскормленных волчицей? Ответить на этот
вопрос Бэрби не мог.
     Он устало растерся полотенцем, налил себе добрую порцию виски и, взяв
журнал, улегся в постель. Но  его  разум  никак  не  желал  переключаться.
Почему Мондрик и его, явно до смерти перепуганные, спутники,  несмотря  на
все меры  предосторожности,  все-таки  оказались  бессильны?  Видимо,  это
означает, что опасность оказалась значительно серьезней, чем они полагали.
     Нечто куда более зловещее, чем одна перепуганная рыжеволосая девушка.
     Если Април Белл и в самом деле ведьма, -  ему  не  хотелось  об  этом
думать, но мысли текли сами собой, - то вполне вероятно, что существуют  и
другие. Более опытные, более сильные и куда менее симпатичные. С ними  уже
не потанцуешь... Возможно, и  вправду  существуют,  пользуясь  современным
жаргоном, экспериментаторы в области парапсихологии, упорно познающие свои
врожденные способности, разрабатывающие вполне научные способы  мысленного
контроля над вероятностью. А если так,  то  что  мешало  им  объединиться?
Объединиться и готовиться к долгожданному появлению Черного Мессии... Дитя
Ночи... которому предстояло возглавить их вакханальную, сверхъестественную
революцию.
     Полузакрыв  глаза,  Бэрби  представил  себе  этого  Мессию.  Высокий,
стройный, внушительный, он стоял среди разрушенных скал, страшный в  своей
черной рясе с надвинутым на глаза капюшоном. Бэрби сонно удивился - что бы
это могло быть за существо... и почему при упоминании  о  нем  Април  Белл
улыбнулась? Затаив дыхание, Бэрби заглянул под капюшон - вдруг  он  узнает
лицо. Оттуда, осклабившись, на него глядел выбеленный солнцем череп.
     Бэрби  проснулся.  Но  разбудил  его  не  страшный  сон,  а  какая-то
непонятная дрожь предвкушения... он и  сам  не  мог  понять,  предвкушения
чего. Ломило в затылке. Бэрби налил себе еще виски. Глядишь,  поможет.  Он
включил радио. Услышал слащавые звуки начинающейся рекламы и поспешно  его
выключил. Внезапно ему смертельно захотелось спать...
     Но засыпать было страшно.
     Бэрби не понимал,  с  чего  это  вдруг  у  него  возник  страх  перед
постелью. Медленно надвигающаяся, неясная тревога, словно в  глубине  души
он знал, что стоит  ему  уснуть,  как  он  полностью  попадет  под  власть
довлевшего над ним в последние дни  кошмара.  Но  одновременно,  к  страху
примешивались нетерпение и то самое  предвкушение,  из-за  которого  он  и
проснулся.  Сладостное   предвкушение   таинственного   и   торжествующего
избавления от всего, что так не нравилось ему в этой жизни.
     Не  понимал  он  и  своего  отношения  к  Април  Белл...  и  все  эти
противоречивые чувства каким-то  непонятным  образом  оказывались  связаны
друг с другом. Казалось бы, ему следует думать об этой девушке с ужасом  и
отвращением - в конце концов, Април или ведьма,  как  сама  она  полагает,
или, что более вероятно, психически ненормальная.  В  любом  случае,  она,
почти наверняка, убила доктора Мондрика. Но Бэрби лишало покоя не  это,  а
страшное, непонятное и опасное нечто, пробуждавшееся в  нем  под  влиянием
Април Белл.
     В отчаянии Бэрби пытался  о  ней  забыть.  Сейчас,  конечно,  слишком
поздно - звонить уже нельзя. Да и хотелось ли ему  на  самом  деле  видеть
Април... но что-то внутри него настаивало, не отпускало...
     Бэрби завел будильник  и  снова  лег  в  постель.  Навалился  сон,  и
противиться ему не было никаких сил.
     Его звала Април Белл.
     На фоне обычного городского шума Бэрби  явственно  слышал  ее  голос.
Словно звон золотого колокольчика, сквозь далекий гул непрекращающегося ни
днем, ни ночью движения. Он плыл в темноте. Волны чистого света, зеленого,
как малахитовые глаза Април Белл. А потом Бэрби почудилось, что он видит и
ее саму - далеко-далеко, на другом конце спящего города.
     Только она была не женщиной.
     Но мягкий бархатный голос оставался человеческим. Не изменились и  ее
удлиненные темные глаза. Белая волчья  шкура  стала  теперь  частью  новой
Април Белл. Април  Белл,  превратившейся  в  волчицу  -  волчицу  сильную,
ловкую, осторожную.
     - Иди ко мне, Бэрби, - звал в темноте ее человеческий голос. - Ты мне
нужен.
     Бэрби видел потертые, кое-где порванные обои  своей  спальни;  слышал
тиканье будильника, ощущал проникавшую сквозь неплотно закрытое окно  вонь
мукомольного комбината. И все-таки, он, видимо, спал... Но  голос  казался
таким реальным, что ему хотелось ответить.
     - Привет, Април, - сонно пробормотал он. - Честное слово,  я  позвоню
тебе завтра. Может, снова сходим потанцевать...
     Как ни странно, но волчица его услышал