ктором Гленом. Это по поводу... меня самого.
     Туманная, задумчивая улыбка стала прямо-таки нежной.
     - Может, вам подойдет доктор Бунзел? Знаете, он наш главный диагност.
Или доктор Дилхей? Он - старший невропатолог. Я ничуть не сомневаюсь,  что
любой из них...
     Бэрби упрямо покачал головой.
     - Скажите Глену, что я здесь, - хрипло сказал он, прерывая девушку на
полуслове. - А еще скажите ему, что это я помог белой волчице расправиться
с псом миссис Мондрик. Мне кажется, он найдет для меня время.
     Девушка грациозно повернулась, и Бэрби снова отметил про себя странно
удлиненную форму ее головы.  Быстрые  длинные  пальцы  воткнули  штекер  в
нужную ячейку: она что-то тихо зашептала в микрофон, подвешенный у нее под
подбородком. Ее темные прозрачные глаза, спокойные и  бесстрастные,  снова
обратились к Бэрби.
     - Доктор Глен готов принять вас прямо сейчас. -  Ее  голос  струился,
словно ручеек по камням. - Если  вы  только  подождете  несколько  секунд,
сестра Граулиц вас проводит...
     Сестра Граулиц оказалась мускулистой блондинкой с лошадиным  лицом  и
пустыми стеклянными глазами.  Кивок,  которым  она  приветствовала  Бэрби,
казался самым настоящим вызовом -  как  будто  она  приготовила  для  него
какое-то горькое лекарство, и теперь не только заставит его принимать,  но
и еще добьется, чтобы он  сказал  что  оно  исключительно  вкусное.  Бэрби
послушно шел за ней по длинному тихому коридору. В маленький кабинет.
     Глухим голосом, похожим на  рев  пароходного  гудка,  сестра  Граулиц
задала ему несколько вопросов. В том числе: кто будет оплачивать  лечение,
какими болезнями он болел и сколько он пьет. Записав ответы  на  картонный
бланк, она протянула Бэрби  какую-то  бумажку,  которую  тот  подписал  не
читая. А потом у  него  за  спиной  открылась  дверь,  сестра  встала,  и,
обращаясь к Бэрби, прогремела:
     - Доктор Глен вас ждет.
     Знаменитый психиатр был  высоким  симпатичным  мужчиной  с  вьющимися
черными волосами и сонными карими глазами. Радушно улыбаясь,  он  протянул
Бэрби загорелую ухоженную руку. А Бэрби глядел на  него  и  никак  не  мог
отделаться от впечатления, что когда-то они были хорошо и близко  знакомы.
Нет, конечно, Бэрби встречался с Гленом, когда писал тот очерк для "Стар".
И все... А ощущение такое, будто знакомство куда более давнее и близкое...
     -  Доброе  утро,  мистер  Бэрби,  -  голос  глубокий  и   удивительно
спокойный. - Проходите, пожалуйста.
     Кабинет доктора Глена был роскошно прост и привлекателен. Ничто здесь
не отвлекало внимания. Два больших кожаных кресла, кушетка с чистым  белым
полотенцем на подушке, часы, пепельница,  цветы  в  вазочке  на  маленьком
столике и высокий книжный шкаф, забитый толстыми медицинскими фолиантами и
стопками "Psychoanalytic Review". Из окон  открывался  прекрасный  вид  на
лес, и реку, и дорогу, ведущую к лечебнице. Виден был даже кусочек шоссе у
поворота.
     Бэрби молча опустился в кресло. Ему было как-то не по себе.
     Глен небрежно сел в другое кресло. Постучал сигаретой  по  ногтю.  Он
выглядел абсолютно уверенным в себе. Казалось,  его  ничто  не  беспокоит.
Странное дело, подумал Бэрби, когда он брал интервью у  Глена  в  процессе
подготовки своего репортажа, тот вовсе не показался ему старым знакомым.
     - Закурите? - предложил Глен. - Ну, так что у вас случилось?
     - Колдовство! - набравшись смелости, выпалил Бэрби.
     Это заявление, похоже, ничуть не удивило доктора Глена. Он молча ждал
продолжения.
     - Или меня околдовали, - в отчаянии воскликнул  Бэрби,  -  или  же  я
схожу с ума.
     Глен выдохнул в потолок длинную струю белого дыма.
     - Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
     - Началось все это в понедельник вечером, в аэропорту, - начал  Бэрби
сперва неуверенно, а потом все с большей и большей легкостью. - Я как  раз
дожидался, когда же прилетит экспедиция Мондрика, и тут ко мне подошла эта
рыжеволосая девушка...
     Он рассказал Глену о внезапной смерти доктора Мондрика, о  задушенном
котенке, о загадочном страхе людей, охранявших привезенный из  Азии  ящик.
Бэрби описал свой сон, в котором он, будучи волком, встретил белую волчицу
- Април Белл, и то, как погиб Турок. На гладком смуглом лице Арчера  Глена
читалось только сочувственное профессиональное любопытство.
     - А вчера ночью мне приснился еще один сон, - продолжал Бэрби. -  Мне
снилось, будто я превратился в саблезубого тигра... все это было до  ужаса
реально. И эта девушка, она снова была со мной. Она - то и  говорила,  что
мне нужно делать... Мы погнались за машиной  Рекса  Читтума,  и  на  холме
Сардис я его догнал. А потом... в общем, потом я убил Рекса.
     В пересказе этот странный ночной  кошмар  уже  не  казался  таким  уж
особенно страшным. И тем не менее, голос Бэрби дрожал.
     - Рекс погиб... именно так, как я и увидел во сне.  Так,  как  я  его
убил. - В отчаянии Бэрби пытался хоть  что-то  прочитать  на  спокойном  и
безучастном лице психиатра. - Скажите, доктор, - хрипло  взмолился  он,  -
как может сон так точно совпасть с реальностью? Как вам  кажется,  я  и  в
самом деле убил Рекса прошлой ночью? Убил, заколдованный ведьмой? Или же я
просто-напросто сошел с ума?
     - Все это не так просто, - серьезно кивнул доктор Глен. - Потребуется
время, чтобы во всем разобраться. Да-да, время. И немало.  Знаете,  что  я
вам скажу? Оставайтесь-ка у нас, в Гленхавене. Хотя бы на пару дней. Тогда
нам будет легче вам помочь.
     - Но вы-то что думаете? - прохрипел  Бэрби,  вскакивая  с  кресла.  -
Действительно  ли  я  сделал  то,  что  мне  приснилось?  Или  все-таки  я
сумасшедший?
     Из-под полуопущенных век Глен спокойно наблюдал за Бэрби. И  под  его
невозмутимым взором Бэрби, смутившись, снова сел в кресло.
     - Происходящие в нашей жизни события зачастую далеко  не  так  важны,
как это кажется  нашему  разуму.  И  тут  я  подразумеваю  и  сознание,  и
подсознание, - лениво сказал Глен, словно излагая Бэрби  прописные  истины
своей профессии. Впрочем, возможно, так оно и было. - Но вот что бросилось
мне в глаза. Все, о чем вы  мне  рассказали,  начиная  от  приступа  астмы
доктора  Мондрика  и  кончая   трагической   смертью   Рекса   Читтума   в
автомобильной катастрофе... все это, и даже гибель собаки миссис  Мондрик,
имеет вполне логичное,  естественное  объяснение.  Все  это  вполне  могло
произойти без всякого вмешательства каких-либо потусторонних сил.
     - Вот это-то и сводит меня с ума! - воскликнул Бэрби, тщетно  пытаясь
прочитать на лице Глена что-либо, кроме нарочитой  беспечности.  -  Может,
действительно это простое совпадение... Но так ли это? Откуда, например, я
мог узнать о смерти Рекса Читтума?
     Глен достал новую сигарету, задумчиво постучал ею по ногтю.
     - Бывает так, мистер Бэрби, - начал он, -  что  нас  обманывает  наше
собственное  сознание.  Иногда,  особенно  в   условиях   подсознательного
стресса, мы склонны  несколько  искажать  последовательность  событий,  их
причинно-следственные связи. Подобные ошибки нашего разума еще не означают
безумия.  Фрейд,  знаете  ли,  написал  целую   книгу   о   психопатологии
повседневной жизни.
     Ленивым движением он поднес плоскую золотую зажигалку к сигарете.
     -  Возьмем,  например,  ваш  случай,  мистер  Бэрби...  не   пытаясь,
разумеется, прямо сейчас поставить какой-либо диагноз. Насколько я  понял,
вы в последнее время очень уставали  на  работе,  которая  к  тому  же  не
доставляет вам удовольствия. Вы сами сказали, что слишком много пьете.  Вы
не можете не понимать, что подобный образ жизни рано или поздно должен был
привести к срыву.
     Бэрби насторожился.
     - Значит... значит, вы полагаете, что я сошел с ума?
     Глен укоризненно покачал головой.
     -  Я  этого  не  говорил...  Вообще,  мне  кажется,  что  вы  излишне
эмоционально подходите к вопросу о вашем рассудке. Мозг - это все-таки  не
машина, и психические состояния невозможно описать, пользуясь только двумя
цветами  -  белым  и  черным.  Определенный  уровень...   так   сказать...
ненормальности входит в понятие психической  нормы...  По  правде  говоря,
будь это не так, наша жизнь была бы серой и однообразной до отвращения.
     Бэрби неловко заерзал в кресле.
     - Так что давайте не будем торопиться с выводами, а  сперва  проведем
детальное физическое и психическое  обследование.  -  Глен  снова  покачал
головой и аккуратно затушил недокуренную сигарету. - К этому я могу только
добавить, что мисс Белл  явно  выводит  вас  из  равновесия...  сам  Фрейд
описывал любовь как нормальное безумие.
     - Что вы хотите этим сказать? -  неуверенно  посмотрел  на  психиатра
Бэрби.
     - В каждом из нас, - небрежно пояснил доктор Глен,  разглядывая  свои
тщательно наманикюренные ногти, - спрятаны подсознательные чувства  страха
и вины. Они проявляются еще в самом раннем детстве и  окрашивают  все  без
исключения поступки нашей последующей жизни. Они требуют своего  выражения
и всегда находят его - вот только мы обычно этого  не  понимаем.  Поступки
даже самого психически уравновешенного и  абсолютно  нормального  человека
зачастую определяются именно этими тайными чувствами.
     - Не кажется ли вам, что и вашем случае возможно  нечто  подобное?  В
моменты, когда сознательные ограничения  ослаблены  неудачным  совпадением
крайней усталости, сильных эмоций и избытком алкоголя... в  такие  моменты
запертые в вашем подсознании чувства находят  выход  в  красочных  снах  и
галлюцинациях.
     Бэрби замотал головой, Внезапно он почувствовал себя как-то  неуютно.
Он посмотрел в окно, на красно-желтые кроны деревьев на холмах возле реки.
Рядом с черной водой желтело поле несжатой пшеницы. Серебром  блестели  на
солнце крылья ветряной мельницы.
     В нем поднималось глухое недовольство самоуверенным доктором  Гленом.
Он ненавидел этот маленький кабинет, ненавидел ловко  состряпанные  теории
именитого психиатра. Ему  не  хотелось  расцвечивать  своими  сокровенными
страхами и мучениями наукообразные графики Глена.  И  вновь  Бэрби  ощутил
жгучее желание уйти от этой отвратительной реальности в  мир  безграничной
свободы и силы, в мир его снов.
     - Возможно, вы вините себя, - между тем продолжал Глен, - разумеется,
подсознательно, за тяжелое психическое состояние миссис Мондрик...
     - Ничего подобного! - возмущенно прервал его Бэрби.  -  С  какой  это
стати?
     - Уже одно  то,  как  резко  вы  отреагировали  на  мое,  в  общем-то
случайное, предположение, наводит на определенные  размышления,  -  лениво
усмехнулся Глен, и Бэрби показалось, что психиатр чего-то не договаривает.
- Чтобы проследить запутанные связи основных ваших комплексов, как  я  уже
сказал, потребуется некоторое время. Но основная картина уже ясна.
     - Да? - Бэрби сглотнул. - Что вы имеете в виду?
     - Ну разве вы не понимаете? За годы вашей учебы...  вы  ведь  изучали
антропологию, не так ли? Так вот, за  годы  учебы  вы  приобрели  глубокие
знания о первобытных верованиях - тут и магия, и колдовство, и  ведьмы,  и
оборотни. Вот вам и причина, почему ваши ночные фантазии  приобрели  столь
необычную, причудливую форму.
     - Может, и так, - с сомнением в голосе пробормотал Бэрби. - Но я  все
равно не понимаю, как я могу винить себя в болезни миссис Мондрик?
     - Скажите, - напускную сонливость Глена как рукой сняло, - вы никогда
не хотели убить доктора Мондрика?
     - Что?! - возмущенно вскинулся Бэрби. - Разумеется, нет!
     - Подумайте хорошенько, - мягко настаивал Глен. - Так-таки и никогда?
     - Нет! - сердито отрезал Бэрби. - С какой стати?
     - Он никогда не делал вам ничего плохого?
     Бэрби заерзал в кресле.
     - Много лет тому назад,  когда  я  еще  учился  в  колледже...  -  Он
заколебался, напряженно глядя на пестрый лес за окном.  -  В  самом  конце
третьего курса, - неохотно признался Бэрби, - доктор  Мондрик  вдруг  стал
относиться ко мне совсем по-другому. Я так никогда и не узнал, почему... В
общем, как раз, когда он основал свой  фонд,  Мондрик  взял  к  себе  моих
друзей, Сэма Квейна, Рекса Читтума и Ника Спивака, а я остался за  бортом.
Я тогда здорово на него обиделся.
     На лице Глена появилась довольная улыбка.
     - Это подтверждает мои предположения, - кивнул  он.  -  Вы  наверняка
хотели, подсознательно конечно, чтобы доктор Мондрик умер, в  отместку  за
ту старую обиду. А следовательно, по  простой  и  не  подвластной  времени
логике подсознания, именно вы и виноваты в его смерти.
     - Мне почему-то так не кажется, - упрямо пробормотал Бэрби. - Все это
произошло добрую дюжину лет тому назад... И все равно я не вижу,  как  это
связано с вашим утверждением, будто я виноват в болезни Ровены.
     - Подсознание не признает времени, - мягко  возразил  Глен.  -  И  вы
неточно передали мою мысль. Я не говорил, что вы  виноваты  в  трагической
болезни миссис Мондрик... я только предположил, что вы, возможно, считаете
себя виноватым. Ваш рассказ до  сих  пор  прекрасно  подтверждал  эту  мою
догадку.
     - Каким это образом? - не понял Бэрби.
     - Происшедший  у  миссис  Мондрик  срыв,  -  забубнил  Глен,  -  есть
очевидное  следствие  неожиданной  смерти  мужа.  Если  вы  подсознательно
считаете себя виноватым в гибели доктора Мондрика, то получается,  что  вы
должны нести ответственность и за вызванную  этой  трагедией  болезнь  его
жены.
     - Нет! - Бэрби решительно встал. - Я не потерплю...
     - Вот именно, - удовлетворенно  кивнул  психиатр.  -  Сознательно  вы
подобного не потерпите. Потому-то  комплекс  вины  и  укоренился  в  вашем
подсознании... где в воспоминаниях о лекциях  доктора  Мондрика  он  нашел
весьма удобные образы, чтобы напомнить вам о своем существовании.
     Бэрби глядел на него, как кролик на удава.  Карие  глаза  Глена  были
неумолимы. - Наш разум требует наказания за каждое изменение,  которые  мы
не смогли или не захотели принять.  В  работе  подсознания  есть  какая-то
природная справедливость... иногда жестокая пародия  на  справедливость...
слепую и неотвратимую.
     - Какая справедливость? - хрипло воскликнул Бэрби. - Я не понимаю...
     - Вот об этом-то я и говорю, - снова закивал Глен. - Вы не понимаете,
потому что не можете позволить себе понять. Но это  не  прекращает  работу
вашего подсознания.  Вы  явно  вините  себя  в  постигшем  миссис  Мондрик
несчастье. И ваше чувство вины требует наказания - под стать преступлению.
Мне представляется, что вы подсознательно выстраиваете ваши  сновидения  в
поисках искупления...  расплачиваясь  в  конце  концов  вашим  собственным
рассудком.
     Глен улыбнулся, словно ему самому очень понравились эти рассуждения.
     - Ну как, теперь видите слепую справедливость ваших снов?
     - Нет, - покачал головой Бэрби. - Даже если бы все было так,  как  вы
говорите, это ничего не объясняет. Остается еще сон о саблезубом  тигре...
и смерть Рекса Читтума. Мои мысли  о  миссис  Мондрик  не  имеют  к  этому
никакого отношения. К тому же, Рекс всегда был моим другом.
     - Но одновременно и вашим врагом, - мягко добавил Глен. - Рекс, Сэм и
Ник перешли работать в Фонд. Вы сами  мне  об  этом  рассказывали.  Вы  же
остались за бортом. Это был жестокий удар. Неужели вам не было завидно?
     - Но не настолько, чтобы кого-то убивать!
     - Сознательно, - понимающе кивнул доктор Глен. -  Но  подсознание  не
признает норм морали. По самой своей  природе  оно  абсолютно  эгоистично.
Время для него ничего не значит, противоречия отвергаются. Вы  хотели  зла
своему другу Читтуму -  и  он  умер.  А  значит,  опять  вы  должны  нести
ответственность за свои желания.
     - Очень убедительно! - язвительно  сказал  Бэрби.  -  Вот  только  вы
забыли одну маленькую деталь: я видел этот сон до того, как узнал о смерти
Рекса.
     - Я знаю, что вам так кажется, - кивнул психиатр. - Но  в  стрессовой
ситуации сознание вполне способно поменять местами  причину  и  следствие.
Вполне вероятно, что вы сочинили сон уже после того, как узнали  о  гибели
своего друга. А может, вы ожидали, что он погибнет.
     - С какой стати?
     - Вы знали, что Рекс Читтум поедет ночью через горы. Вы догадывались,
что  он  будет  усталым,  что  будет  торопиться.  -  Глен  прищурился.  -
Скажите...  вам  что-нибудь  было  известно  о  состоянии  тормозов   того
автомобиля?
     Бэрби оторопел.
     - Нора сказала, что как раз собиралась их починить.
     - Теперь понимаете?  -  весело  кивнул  Глен.  -  Подсознание  слышит
абсолютно все. Оно никогда не упустит возможности лишний раз  напомнить  о
себе. Ложась в постель, вы знали, что есть довольно  высокая  вероятность,
что Рекс Читтум может погибнуть на крутом повороте холма Сардис.
     - Вероятность... - содрогнувшись, прошептал  Бэрби.  -  Может,  вы  и
правы...
     - Я не верю в Бога, мистер Бэрби. Я не  приемлю  сверхъестественного.
Моя философия основывается на том, что доказано наукой. Но я все еще  верю
в ад.
     Он улыбнулся.
     - Каждый человек создает свой собственный ад и  населяет  его  своими
собственными демонами, по  заслугам  воздающими  за  все  тайные  грехи  -
истинные или мнимые. Моя  работа  как  раз  и  заключается  в  том,  чтобы
вскрывать такого рода личные преисподние. Я разоблачаю демонов,  объясняю,
что они есть на самом  деле.  Обычно  они  оказываются  далеко  не  такими
страшными, как казались на первый взгляд. Ваши оборотни - и волк, и тигр -
это порожденные вашим разумом демоны. Ваши собственные,  мистер  Бэрби,  и
ничьи больше. Надеюсь, теперь вы уже меньше их боитесь.
     Бэрби неуверенно покачал головой.
     - Честно говоря, не знаю... эти сны такие... такие реальные!  -  И  с
внезапной яростью добавил: - Вы все очень ловко объяснили, доктор,  и  тем
не менее, происходит нечто, не вписывающееся в вашу схему. Сэм Квейн и Ник
Спивак все еще охраняют свой драгоценный зеленый ящик. Они все  еще  ведут
отчаянную борьбу с... не знаю, с чем. Они мои друзья, доктор, и я хочу  им
помочь... Я не хочу быть орудием в руках их врагов.
     Глен удовлетворенно кивнул.
     - Глубина ваших чувств заставляет меня еще больше укрепиться в оценке
вашего состояния... хотя, наверно, не стоит излишне торопиться. - Он снова
улыбнулся и посмотрел на часы. - К сожалению, сейчас  у  меня  больше  нет
времени. Если вы  решите  остаться  в  Гленхавене,  мы  можем  встретиться
завтра. Но мне лично кажется, что прежде, до обследования, вам не помешало
бы пару дней отдохнуть.
     Он выразительно посмотрел в сторону двери, но  Бэрби  не  двинулся  с
места.
     - Я останусь, доктор, но есть еще один вопрос, который  я  хотел  вам
задать. Прямо сейчас. -  Голос  его  дрожал  от  волнения.  -  Април  Белл
говорила,   что   как-то   обращалась   к   вам.   Обладает   ли    она...
сверхъестественной силой?
     - Профессиональная этика не позволяет мне обсуждать своих  пациентов,
- вставая, серьезно сказал Глен. -  Если  вас  удовлетворит  общий  ответ,
скажу...  Я  помогал  моему  отцу  исследовать  тысячи  всевозможных,  так
называемых психических феноменов - и  признаюсь,  не  встретил  ни  одного
случая, где были бы неприменимы законы природы.
     Глен повернулся, чтобы открыть дверь, но Бэрби не торопился уходить.
     - Единственное действительно научное доказательство экстрасенсорных и
телекинетических феноменов было получено в университете Дюка. Некоторые из
опубликованных результатов вроде бы подтверждают реальность  существования
телепатии и мысленного контроля над  вероятностью.  В  целом,  они  весьма
убедительны, но, боюсь, стремясь показать  бессмертие  человеческой  души,
экспериментаторы не заметили какой-то ошибки в методике экспериментов  или
в статистических методах обработки данных.
     Глен печально покачал головой.
     - Для меня этот мир чисто механистичен. Все, что в нем  происходит  -
от рождения солнц до стремления чело