, док, - кивнул  радиорепортер,  что-то  подкручивая  в  своей
аппаратуре, - мы готовы. Давайте...
     - Я хочу рассказать вам...
     Внезапно задохнувшись, доктор закашлялся. Бэрби  слышал  его  тяжелое
дыхание, видел тревогу, проскользнувшую по лицу  Сэма.  Взяв  предложенный
Квейном носовой платок, Мондрик вытер пот со лба. И это в то время,  когда
Бэрби дрожал под своим плащом,  насквозь  продуваемым  холодным  восточным
ветром.
     - Я хочу рассказать вам, господа, нечто  поистине  необыкновенное,  -
хрипло продолжил Мондрик. - Я  раскрою  вам  тайного  врага  человечества,
черный и зловещий род, скрывающийся среди ничего не подозревающих истинных
людей... Это древний и смертельный враг  человеческого  рода,  куда  более
коварный, чем любая пятая колонна. Я расскажу вам об  ожидаемом  появлении
Черного Мессии. Дитя Ночи, чье появление  среди  людей  ознаменует  начало
дикого, ужасающего и невероятного восстания...
     Усталый, издерганный человек на миг  остановился  перевести  дух.  Он
глубоко вздохнул, и лицо его искривилось от боли.
     - Готовьтесь к неожиданности, господа. Это ужасные новости, и  вполне
вероятно, что кое-кто из вас сперва мне  не  поверит.  Я  и  сам  поначалу
сомневался. Очень страшно понять, что все это не дурной сон,  а  на  самом
деле. Но когда вы увидите то, что мы нашли в  доисторических  могильниках,
под курганами Ала-шана, вы будете вынуждены признать, что это правда,  как
пришлось в свое время сделать и мне.
     - Мои, а точнее, наши открытия, -  Мондрик  благодарно  посмотрел  на
трех  своих  помощников,  охранявших  драгоценный   ящик   с   материалами
экспедиции, - раскрывают много самых мрачных тайн. Нам удалось найти ответ
на  загадки,  сбивавшие  с  толку  человеческую  науку.  Как,  впрочем,  и
объяснить кое-что, прочно  вошедшее  в  нашу  повседневную  жизнь.  Причем
настолько  прочно,  что  мы  теперь  даже  и   не   задумываемся   о   его
существовании.
     - Господа, откуда взялось зло?
     Серое, как свинец, лицо Мондрика застыло в гримасе боли.
     -  Вы  когда-нибудь  чувствовали   за   неудачами   некую   зловещую,
направляющую силу? Вы когда-нибудь размышляли над тем, что творится в мире
- нависшая над нами тень  новой  войны,  бесконечные  беспорядки  в  нашей
собственной стране? Читая  ежедневную  криминальную  хронику,  неужели  вы
никогда не поражались странной и ужасной природе человека? А может, кто-то
из вас и в самом  себе  чувствовал  черный  кошмар,  таящийся  в  глубинах
подсознания?
     - Думали ли вы...
     Задохнувшись,  Мондрик  согнулся  почти  пополам.  Прижимая  к  груди
дрожащие руки, он тщетно пытался продышаться. Зловещая синева окрасила его
лицо. Он откашлялся в платок и снова вытер покрытый крупными каплями  пота
лоб. Его голос, когда доктор снова  смог  говорить,  звучал  неестественно
глухо.
     - У меня нет времени перечислять все черные загадки  нашей  жизни,  -
выдохнул он. - Но слушайте...
     Обеспокоенный  ощущением  непонятной,  и  тем  не  менее  смертельной
угрозы, повисшей в воздухе, Бэрби нервно огляделся по  сторонам.  Фотограф
вставлял в аппарат новую  пленку.  Радио-репортер  что-то  подкручивал  на
своем магнитофоне. Озадаченные журналисты строчили в блокнотах.
     Рядом с ним, словно ледяная статуя, застыла Април Белл. Ее побелевшие
от напряжения руки судорожно сжимали сумочку из змеиной кожи. Прищуренные,
длинные, черно-зеленые глаза странно и  напряженно  впились  в  искаженное
болью лицо Мондрика.
     На мгновение Бэрби задумался об этой девушке. Почему она его  пугала?
И почему одновременно она кажется ему такой  таинственно  привлекательной?
Что еще, кроме огненно-рыжих волос, побороло то странное ощущение  смутной
тревоги, которое он испытал, увидев ее в первый раз? Любопытно, сколько  в
ней того, что Мондрик назвал бы добром, и сколько зла? И  как,  интересно,
они в ней уживаются?
     Не замечая взгляда Бэрби, Април Белл все так же смотрела на Мондрика.
Ее побелевшие губы что-то шептали. Белые руки яростно мяли сумочку, словно
когтистые лапы хищного зверя - отчаянно вырывающуюся добычу.
     Задыхающийся антрополог, наконец, снова обрел способность говорить.
     - Запомните, господа, - с трудом  пробормотал  он,  -  это  не  нечто
придуманное на ходу. Тридцать лет тому  назад  я  впервые  заподозрил  эту
страшную правду. Тогда один ужасный случай заставил меня понять,  что  вся
работа великого Фрейда с его новой психологией  подсознательного  -  всего
лишь глубокое описание сознания и поведения людей. Но вовсе не  объяснение
того зла, которое творится вокруг нас.
     - В те годы я работал практикующим психиатром в Гленхавене. Я ушел из
медицины  -  та  истина,  существование  которой  я   начал   подозревать,
превратила  в  насмешку  все,   чему   меня   учили,   сделала   настоящим
издевательством  все  мои  попытки  помочь  душевнобольным.   Из-за   того
трагического случая мы крупно поругались со старым доктором Гленом - отцом
доктора Глена, ныне возглавляющего лечебницу Гленхавен.
     - Пытаясь найти доказательства, что моя догадка ошибочна, я обратился
к другим наукам. Я учился за границей, и под конец стал  преподавателем  в
Кларендонском университете. Я пытался изучить все,  связанное  с  загадкой
человеческой природы. И  понемногу  мои  исследования  подтверждали  самые
худшие мои опасения.
     Мондрик снова замолк, борясь с кашлем.
     - Долгие годы, - прошептал он, - я старался работать один.  Скоро  вы
поймете, что это означало. Поймете и то, как невозможно трудно было  найти
нужных людей. Я даже позволил моей дорогой жене помогать мне в работе. Она
ведь знала мою  тайну.  А  потом  она  лишилась  глаз  -  и  эта  трагедия
подтвердила, что наши страхи были не напрасны.
     - Но в конце концов, я  нашел  тех,  кому  мог  доверять,  -  Мондрик
попытался улыбнуться. Его глубоко запавшие  глаза  снова  остановились  на
суровых, напряженных лицах Сэма Квейна, Ника Спивака и Рекса Читтума. -  Я
поделился с ними...
     Задохнувшись, старый ученый согнулся почти пополам. Он  бы  наверняка
упал, если бы Сэм не подхватил его под руку.
     - Извините, господа, - пробормотал он, когда приступ  удушья  прошел.
Голос его казался слабее, пот градом  катился  по  лицу.  -  Я  постараюсь
побыстрее... рассказать все это... чтобы вы потом все поняли...
     Сэм что-то прошептал ему на ухо, и Мондрик с усилием кивнул.
     - У нас была теория, - быстро, словно  боясь  не  договорить,  сказал
антрополог. - Теперь нам требовались доказательства, чтобы предупредить  и
вооружить человечество. И доказательства эти могли существовать  только  в
прахе  далекого  прошлого.  Десять  лет  тому  назад,  оставив  кафедру  в
университете, я вплотную занялся поисками древней колыбели человеческих  и
полу-человеческих рас.
     - Вы сами можете представить себе опасности, выпавшие на нашу долю. У
меня нет времени их перечислять. Монголы Торгода грабили наши  лагеря.  Мы
чуть не умерли от жажды и холода. Затем  война  заставила  нас  прекратить
работу. И  это  как  раз  тогда,  когда  мы  нашли  первый  доисторический
могильник.
     Еще одна вынужденная пауза.
     - Складывалось впечатление, что  эти  черные  охотники  догадались  о
наших  подозрениях  и  отчаянно  пытались  нам  помешать.  Государственный
Департамент не давал нам  разрешения  на  выезд.  Китайское  правительство
отказывало в визе на въезд. Красные задержали нас как шпионов...  пока  мы
не доказали им, что ищем нечто большее, нежели военную  или  экономическую
информацию. В общем, против нас поднялись и люди, и природа.
     - Но со мной были отчаянные ребята!
     Новый приступ удушья заставил Мондрика прервать свою речь.
     - И мы нашли то, что так долго искали! - торжествующе прошептал он. -
Нашли и привезли с собой. - Доктор снова показал на большой зеленый  ящик,
лежавший на бетоне полосы под охраной трех его помощников. -  Мы  привезли
доказательства домой, и вот они перед вами.
     Он выпрямился, хватая воздух широко  раскрытым  ртом.  Снова  с  едва
скрытым  страхом  оглядел  собравшихся  журналистов.  На  мгновение  Бэрби
встретился  с  ним  взглядом...  И  тогда  Бэрби  понял,   зачем   доктору
потребовалось такое длинное  вступление.  Он  понял,  что  Мондрику  очень
хочется побыстрее все рассказать, побыстрее выложить все имеющиеся  в  его
распоряжении факты. Но при всем том, Мондрик панически боится, что ему  не
поверят.
     - Господа, не судите  меня  слишком  строго,  -  с  трудом  прохрипел
доктор. -  Простите,  если  все  эти  меры  предосторожности  кажутся  вам
излишними. Потом вы поймете, почему я на них настаивал. А теперь перейду к
самой сути. Я должен сообщить вам все, что знаю, прежде, чем они  заставят
меня замолчать...
     Руки Мондрика дрожали, лицо покрылось пятнами.
     - Всем нам грозит смертельная опасность, господа. Каждому  из  вас...
Каждому, кто слышит мои  слова...  И  все-таки,  я  умоляю  вас  выслушать
меня... я все еще надеюсь, что, сказав правду... чтобы о ней узнали все...
они не смогут убить всех... они не смогут ее замолчать... тогда мы  сумеем
победить нашего извечного врага...
     Мондрик содрогнулся.
     - Это случилось сотни тысяч лет тому назад...
     Доктор Мондрик задыхался. Он судорожно  схватился  руками  за  горло.
Лицо его страшно исказилось. Начало синеть. Зашатавшись, он  повалился  на
руки подхватившего его Сэма.
     Мондрик пытался что-то сказать, но мог только хрипеть.
     - Этого не может быть! - донесся до Бэрби шепот Квейна.  -  Нет,  тут
нет кошек!
     Удивленно  заморгав,  Бэрби  покосился  на  Април  Белл.  Она  стояла
совершенно неподвижно, и не отрываясь глядела  на  задыхающегося  ученого.
Прищуренные глаза в полумраке казались абсолютно черными.  Белое,  как  ее
меха, лицо Април было бесстрастно. Руки девушки яростно  теребили  сумочку
из змеиной кожи.
     О какой это кошке шла речь?
     Сейчас сумочка была закрыта, и Бэрби нигде не видел черного  котенка.
Да и потом, с какой стати задыхающийся человек  будет  говорить  что-то  о
кошках? Дрожа от холодного, пробиравшего  до  костей  ветра,  Бэрби  снова
повернулся к своим старым друзьям.
     Сэм и Ник уложили Мондрика на землю.  Сорвав  с  себя  куртку,  Квейн
подсунул ее доктору  под  голову.  Но  Бэрби  заметил,  что  Рэкс  Читтум,
настороженно глядя по сторонам, остался стоять  рядом  с  зеленым  ящиком.
Словно его содержимое было важнее предсмертной агонии старого ученого.
     А доктор Мондрик действительно  умирал.  Его  руки  бессильно  упали.
Последняя судорога пробежала по его телу, и он затих. Он  умер  от  удушья
так же верно, как если бы смертоносная петля палача стянулась на его шее.
     Ослепительно вспыхнула фотовспышка.  Полицейские  начали  отталкивать
сгрудившихся вокруг фоторепортеров. Кто-то потребовал  вызвать  врача,  но
доктор Мондрик уже не шевелился.
     - Марк!
     Пронзительный крик Ровены. Повернувшись,  Бэрби  увидел,  как  слепая
жена Мондрика, увлекаемая могучей овчаркой, с  уверенностью  зрячей  бежит
через поле к самолету. Один из полицейских попытался было  ее  остановить,
но отшатнулся в сторону от  оскалившего  клыки  могучего  пса.  Рухнув  на
колени рядом со своим мужем, Ровена судорожно ищущими руками  ощупала  его
искаженное гримасой лицо и бессильно лежащие  руки.  Холодно  сверкали  ее
серебряные кольца и браслеты. Катились из пустых  глазниц,  из-под  темных
очков, горячие слезы.
     - Марк, милый мой, - услышал Бэрби ее горестный шепот. - Как  ты  мог
быть так слеп? Почему ты не дал нам с Турком защищать тебя? Неужели ты  не
видел, что они совсем близко?



                         3. ВОЛК ИЗ БЕЛОГО АГАТА

     Лежавший на мокром бетоне доктор Мондрик уже ничего не  мог  ответить
своей жене.  Бэрби  сглотнул.  В  горле  у  него  застрял  ком.  Он  молча
повернулся к Сэму.
     Пустыми и ничего не видящими глазами Квейн глядел на  распростершееся
у его ног тело. Его трясло. Он не замечал шумевших  вокруг  репортеров,  и
даже не отреагировал, когда Бэрби накинул ему на плечи свой плащ.
     - Спасибо, Вилли, - после долгого  молчания  глухо  прошептал  он.  -
Наверно, сейчас действительно не жарко.
     Он повернулся к журналистам.
     - Вот вам материал для репортажа, - тихо сказал он. - Смерть  доктора
Ламарка Мондрика, известного антрополога и  путешественника.  Постарайтесь
не перепутать имя - доктор не любил подобных ошибок.
     - От чего он погиб, Сэм? - спросил Бэрби.
     - Полиция наверняка скажет, что он умер своей смертью, - голос Квейна
оставался ровным и бесцветным,  но  Бэрби  почувствовал  в  нем  прежнего,
всегда уверенного в себе Сэма. - У него уже много лет была астма. Как-то в
Ала-шане доктор рассказал мне, что  страдает  сердечной  недостаточностью.
Что-то там с клапанами... Он узнал о болезни еще до нашего отъезда, но  не
хотел нам говорить. Наша экспедиция была не  увеселительной  прогулкой,  и
для такого больного человека, как доктор  Мондрик...  К  тому  же,  в  его
возрасте... Мы все здорово устали. Видимо, когда начался  приступ,  сердце
Марка просто не выдержало.
     Бэрби посмотрел на мертвое тело и тихо плачущую Ровену.
     - Скажи, Сэм... что он хотел сказать перед смертью?
     Сэм Квейн сглотнул. Он  отвел  взгляд  в  сторону.  Потом  с  видимым
усилием заставил себя смотреть Бэрби в глаза. Вилли  казалось,  будто  его
старый друг пытается хоть на миг позабыть о  том  ужасе,  который,  словно
липкая паутина, опутал всех участников этой экспедиции.
     - Ничего, - хрипло ответил Сэм. - Ничего не хотел сказать.
     - Да бросьте вы, Квейн,  -  раздался  голос  у  Бэрби  за  плечом.  -
Кончайте водить нас за нос.
     Сэм снова сглотнул. Он колебался, и, похоже, не мог решить,  как  ему
поступить.
     - Давай, Квейн, рассказывай, - настаивал радиорепортер. -  Ты  же  не
станешь утверждать, что доктор Мондрик всем нам морочил голову?
     Но Сэм, похоже, приняв  какое-то  решение,  только  печально  закивал
головой.
     - Боюсь, ничего такого,  что  могло  бы  стать  сенсацией,  -  горечь
поражения на миг сменила ужас в его голубых глазах. Впрочем, заметил  это,
похоже, один Бэрби. - Видите ли, доктор Мондрик был очень серьезно  болен,
и как это ни печально, от  перенесенных  им  тягот  его  ум,  как  бы  это
сказать... утратил былую остроту. Никто  не  сможет  оспорить  важность  и
новизну проделанной им работы, но мы все пытались удержать его от  такого,
откровенно говоря, мелодраматического способа подачи материала.
     - Вы хотите сказать,  -  возмутился  радиорепортер,  -  что  все  эти
разговоры о ваших открытиях в Монголии - не  более,  чем  горячечный  бред
больного доктора Мондрика?
     - Вы меня неправильно поняли, - заверил журналиста Сэм. - Как  я  уже
говорил, проделанная доктором  Мондриком  работа  имеет  огромное  научное
значение. Все выводы безупречно обоснованы. Его теории и найденные нами  в
Ала-шане доказательства их  справедливости  достойны  самого  пристального
внимания антропологов.
     Сэм Квейн старался не смотреть на мертвое тело доктора и на застывшую
над ним женщину. Его голос оставался подчеркнуто спокойным.
     -  Открытия  доктора  Мондрика   действительно   крайне   важны   для
человечества, - сухо продолжал  Сэм.  -  Однако  мы  все  уговаривали  его
объявить о них менее сенсационным путем. А  именно  -  написать  статью  в
солидный   журнал,   представить   результаты    нашей    экспедиции    на
соответствующем симпозиуме. И теперь, после  этой  страшной  трагедии,  мы
именно так и поступим.
     - Но доктор намекал на какую-то опасность, - не унимался репортер.  -
Он говорил, что кто-то не хочет, чтобы он рассказал нам правду.  И  стоило
ему перейти к делу, как он тут  же  отбросил  коньки.  По-моему,  так  это
чертовски странно. Может, ты чего-то боишься, Квейн?
     Сэм нервно сглотнул.
     - Разумеется, мы все очень огорчены, - выдавил он. -  Но  какие  есть
доказательства, что загадочный  враг  доктора  Мондрика  и  в  самом  деле
находится среди нас?  Он  огляделся  по  сторонам.  -  Я  не  вижу  никого
подозрительного. Смерть доктора Мондрика во время его речи -  это  простое
совпадение, и не более того. А может, даже и не совсем совпадение.  Вполне
возможно, что его волнение и привело к этому сердечному приступу...
     - А как же "Дитя Ночи"? - прервал его журналист. - Как же его "Черный
Мессия"?
     Бледный до синевы Сэм попытался вымучить улыбку.
     - Доктор Мондрик любил читать детективы. Я  не  сомневаюсь,  что  его
Дитя Ночи - не  более,  чем  метафора,  так  сказать,  персонифицированное
людское невежество. У Мондрика всегда была очень образная речь. К тому же,
ему хотелось придать своему выступлению некоторый драматизм.
     - Ваши репортажи, господа, лежат вон там,  -  Сэм  кивнул  в  сторону
зеленого ящика. - Мне только кажется, что уважаемый доктор избрал не самый
лучший способ рассказать о проделанной экспедицией работе. В конце концов,
теория эволюции давно уже не вызывает никакого ажиотажа у  прессы.  Всякие
там детали происхождения человека, представляющиеся исключительно  важными
специалистам  типа  доктора  Мондрика,  вряд  ли  заинтересуют   обычного,
рядового читателя - если, конечно, их не драматизировать.
     - Черт! - выругался радио-репортер. - Этот  старикашка  здорово  меня
околпачил. А я-то и уши развесил...
     К самолету подъехала машина "Скорой помощи". Пара санитаров погрузили
в нее тело Мондрика. Бэрби мог только радоваться, что прощающаяся с  мужем
Ровена не видит ослепительного блеска фотовспышек.
     - И какие же у вас теперь  планы,  мистер  Квейн?  -  поинтересовался
мужчина  с  кривым   орлиным   носом.   Бэрби   его   знал   -   репортер,
специализирующийся на науке, пишущий для одного из газетных синдикатов.  -
Когда вы расскажите то, о чем не успел рассказать нам доктор Мондрик?
     - Нескоро, - покачал головой Сэм. -  Видите  ли,  нам  казалось,  что
доктор излишне торопится. Я  думаю,  что  мои  коллеги  по  Фонду  с  этим
согласятся - материалы, привезенные нами из Ала-шана, еще надо как следует
изучить в лаборатории.  Надо  разобраться  в  бумагах  и  записях  доктора
Мондрика... И только после этого мы сможем  выступить  перед  прессой.  Со
временем Фонд, я уверен, опубликует результаты  экспедиции  в  специальной
монографии. Это займет год. Может, два.
     Кто-то их журналистов разочарованно присвистнул.
     - Ну, кое-что у нас все-таки есть, - усмехнулся один репортер. - Если
вы не хотите ничего  добавить,  придется  использовать  это.  Так  и  вижу
заголовки типа... "Доисторическое проклятье настигает осквернителя могил!"
     - Можете писать, что вам угодно, - сухо отозвался Сэм, оглядываясь по
сторонам. Бэрби чувствовал, что его  друг  нервничает.  -  Но  сейчас  нам
больше нечего сказать... ну,  разве  что  от  имени  Фонда  выразить  наше
сожаление по поводу того, что произошло. Надеюсь, вы проявите  уважение  к
памяти доктора Мондрика. Он был поистине великий человек, пусть  иногда  и
несколько эксцентричный. Когда его работа  будет  полностью  опубликована,
имя Ламарка Мондрика займет место в пантеоне науки  наравне  с  Фрейдом  и
Дарвином.
     - Это все, что я... что мы... можем вам сейчас сказать.
     Фотограф в последний раз щелкнул вспышкой и принялся складывать  свою
аппаратуру. Радио-репортер свернул провод микрофона и выключил магнитофон.
Журналисты начали  расходиться,  обдумывая,  как  бы  поинтереснее  подать
историю о непонятном происшествии.
     Бэрби поискал глазами Април Белл и заметил, как она  вошла  в  здание
аэропорта. Наверно, торопилась передать свой материал в "Трибьюн".  Самому
Вилли надо было сдавать репортажи для утреннего выпуска  "Стар"  только  к
полуночи. Так что  у  него  еще  оставалось  время  разобраться  в  тайне,
окружавшей, по его мнению, смерть доктора Мондрика.
     Шагнув вперед,