жизнь? Отказаться, сбежать? Он не простит себе этого никогда.
     Один его приятель любил говорить: "Лучше сделать и потом жалеть, чем потом жалеть о том, чего не сделал".
     Рэнди вздохнул.
     Если бы в ту минуту он мог представить, во что ввязывается, он не колеблясь выбрал бы первый путь.
     Он не мог и потому выбрал второй.

7

     Рэнди Стил погасил сигарету о раму распахнутой дверцы.
     Каким образом он может что-либо разузнать о человеке, подсадившем его у Сарасоты и убитом под Сент-Питерсбергом, об этом Лундквисте или Льюисе (не исключено, что оба имени фальшивые)?
     Понятно, что Льюис (удобнее называть его так, коль скоро он сам так представился) - не обычный турист. Обычные туристы не возят с собой двойные документы, не говоря уж о том, что обычных туристов не убивают из специально подготовленного оружия с глушителем. Более того, в домике находилась рация, что предполагает наличие по меньшей мере еще одного соучастника. А значит, за передвижениями Льюиса следил не один человек, и убийство из личных мотивов скорее всего придется исключить, хотя и не обязательно. Судя по квитанции, Льюис взял машину напрокат в Нейплсе, а так как его преследователи знали, какая у него машина, то, выходит, следили за ним от самого Нейплса? Он говорил, что направляется в Джексонвилл, и, скорее всего, это правда - ведь он вез туда Рэнди. Но из Нейплса в Джексонвилл можно попасть на машине двумя путями - второй ведет через Лейкленд и Орландо. Как убийцы могли заранее знать, что Льюис изберет дорогу через Сарасоту? Может, он не впервые здесь проезжал... Или засаду устроили сразу на обеих трассах? Тогда речь идет уже о солидной организации. Но это пока гадание на пустом месте... А вот что действительно важно: Льюис наверняка не опасался нападения, иначе не подсадил бы незнакомого попутчика.
     Рэнди вытащил из кармана ключи Льюиса. Странный брелок гипнотизировал его. Эти камни... Вообще-то Рэнди не был особым знатоком драгоценностей, и все же... Какая необычная огранка. И что-то неземное есть в блеске этих камней... Как будто некий пристальный взгляд устремлен на Рэнди в потоке их холодного сияния.
     Тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, Рэнди убрал ключи в карман.
     Итак, неоспоримых фактов пока два.
     У Льюиса обнаружились документы на разные фамилии.
     Льюис убит, и убит профессионалом.
     Он упоминал, что собирается вылететь в Париж. С Францией связана и загадочная надпись на бумажке из его кармана - "Альби-300", ведь Альби - это французский город. Разгадку придется искать во Франции?
     "Ладно, - сказал себе Рэнди Стал. - Так или иначе, я сматываюсь из Штатов. А коли так, почему бы в самом деле и не Франция?"
     Прежде чем тронуть машину, он еще раз тщательнейшим образом обыскал ее и распотрошил чемодан Льюиса. Мало удовольствия ехать дальше в этом "форде", но не пешком же идти до города... Не найдя ничего так или иначе стоящего внимания, он выбросил чемодан в залив и въехал на окраины Сент-Питерсберга. Решение пришло само собой: оставить где-нибудь здесь небезопасный "форд", автостопом добраться до Джексонвилла и вылететь в Париж.
     Из Парижа он собирался отправиться в Альби.
     Но в аэропорту Джексонвилла, куда он позвонил с мобильного телефона, ему ответили, что такой кружной путь вовсе ни к чему, так как из Джексонвилла отправляется самолет прямым рейсом до Тулузы, откуда рукой подать до Альби, к тому же уходит он раньше парижского.
     Рэнди поблагодарил. Так... Либо Льюис солгал, утверждая, что летит в Париж (что вполне вероятно - с какой стати ему откровенничать с мимолетным знакомым), либо записка в его кармане не имела отношения к цели путешествия. Тогда что же это? Условный знак, пароль, код? А может быть, некий адрес в Париже? Нет ли там улицы или места, название которого имеет отношение к Альби?
     Рэнди неважно знал Париж - он бывал там лишь дважды и недолго, к тому же в первую и счастливую поездку его везде таскала за собой Кэрол, а весь второй визит он просидел в отеле, накачиваясь виски, пока его жена пропадала у дальних родственников. Что же, что? Вокзал, откуда уходят поезда до Альби? Тогда, возможно, "300" - номер ячейки камеры хранения, но без кода ее не открыть. А еще? Существуют ли, например, ресторан "Альби", отель "Альби"? Это выяснится на месте. Другая версия - Льюис после каких-то дел в Париже намеревался выехать в Альби. Совсем скверно - теряется всякая надежда выяснить значение цифры "300". Ну и еще, может быть, эта бумажка привязана к совершенно другим вещам и обстоятельствам или валялась в кармане Льюиса с незапамятных времен. Что поделаешь? Пусть его тоненькая ниточка оборвется в самом начале - что ж, значит, просто не повезло.
     Рэнди не имел амбициозного намерения во что бы то ни стало докопаться до истоков тайны Льюиса. Он целал ставку на номер в рулетке - выигрыш мог выпасть исключительный, а проигрыш его не слишком расстроит. Нет так нет, не первая и не последняя неудача в жизни Рэнди Стила.
     Но прежде он хотел поесть и основательно выспаться - короткий сон в машине Льюиса в счет не шел. По понятным причинам он не попытался соваться в дорогие и известные отели. Обойдя пешком неказистые окраины Сент-Питерсберга, он наткнулся на маленькую затрапезную гостиницу "Лаки Дэй", где ему не задали ни одного неприятного вопроса, и снял крохотный номер, выходивший единственным окном на залив.
     Там Рэнди первым делом переложил из карманов в чемодан, припрятав понадежнее, документы Льюиса, ключи с брелоком, а также гильзы, с которыми не хотел расставаться. Не раздеваясь, он улегся на узкую кровать, натянул плед до подбородка и сразу уснул.
     Утром в международном аэропорту Джексонвилла Рэнди без проблем приобрел билет на рейс до Парижа. В его паспорте стояла французская виза, дающая право на многократный въезд - с тех пор, как он удостоился чести посетить дальних родственников жены. Тогда Рэнди иронически усмехнулся, уступая требованию супруги о получении постоянной визы, - он не собирался возвращаться в Париж. Слишком многое напоминало здесь и о Кэрол Холли, и об одиноком пьянстве в отеле.
     И вот надо же, пригодилось.
     Лайнер заложил вираж над атлантическим побережьем и набирал высоту. Соседкой Рэнди в бизнес-классе оказалась пожилая француженка, неплохо говорившая по-английски, и он не замедлил воспользоваться случаем. Сделав даме несколько комплиментов, он без труда сумел разговорить ее. Мадам рассказывала об отдыхе в Майами, а Рэнди соображал, как перекинуть мостик к интересующей его теме. Наконец он вставил в ее монолог следующее замечание:
     - Майами - прекрасный город, мэм, но мне кажется, что его жители - не слишком большие патриоты. Многие его улицы названы в честь других городов Америки. Например, Мемфис-роуд, Спрингфилд-стрит, Нэшвилл-хай-плэйс.
     Рэнди Стила никто никогда не мог упрекнуть в недостатке фантазии.
     - Да? - удивилась пожилая леди. - Я как-то не заметила. Но этот штрих улучшает мое мнение об американцах. Мне всегда казалось, что они не видят дальше собственного носа и не проявляют уважения ни к чему, что лежит за порогом их дома.
     Рэнди также был в этом убежден, но вместо того, чтобы дискутировать об американском квасном патриотизме, он гнул свою линию.
     - А как с этим обстоит дело в Париже? Мой приятель рассказывал, что и там есть некоторые названия, связанные, например, с Альби...
     - Альби? - мадам задумалась - Дайте припомнить... Ах да, есть кинотеатр "Альби". И отель "Альби".
     - А улицы, площади? - настаивал Рэнди.
     - Что касается Альби, не помню. Зато названия множества примечательных мест Парижа связаны с Клерман-ле-Ферма, Виллер-Богажем и Базанкуром...
     Дама пустилась в длинные рассуждения, окрашенные в печальные цвета ностальгии, но Рэнди уже не слушал ее, лишь вставлял время от времени вежливо-восхищенные "О да, мэм".
     Кое-что полезное он узнал. Взять хотя бы кинотеатр. В этом случае цифра "300" в записке Льюиса могла означать номер места, где назначена встреча. Тогда он должен получаться от перемножения номера ряда на номер кресла - скажем, десятый ряд, тридцатое кресло, или наоборот. Но это ничего не дает, дата встречи неизвестна. Отель "Альби"? Апартаменты в отеле? Кстати, с отеля логично будет начать. Надо же где-нибудь остановиться, так почему бы не там. Это символично и послужит своеобразным талисманом.
     Самолет приземлился в аэропорту Шарль де Голль поздней ночью, вернее, очень ранним утром - около трех часов. Рэнди сел в такси и распорядился ехать к отелю "Альби".
     Вычурные неоновые панно гостиницы изливали в ночь холодный огонь. Рэнди снял двухкомнатный триста двадцатый номер, выходивший окнами во двор, на третьем этаже. Так получилось случайно, но Рэнди усмотрел некий знак в том, что трехсотый номер расположен в другом конце того же коридора.
     Обстановка гостиной и спальни располагала к отдыху, но Рэнди был слишком возбужден, чтобы просто улечься спать. Он откинул крышку чемодана, извлек пузатую бутылку шотландского виски "Клаб 99" и налил полный стакан. Включил телевизор, но монотонно тараторившие дикторы французских круглосуточных каналов не вдохновили его, тем более что по-французски он мог разве что кое-как объясниться в любви или заказать обед в ресторане. Рэнди переключился на спутниковый музыкальный канал MTV, большими глотками выпил виски, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Ему стоило изрядного усилия воли не отправиться немедленно в трехсотый номер. Он постучит в дверь, и что он скажет? Простите, что разбудил вас, но Льюиса убили, я за него...
     Виски начинало действовать. Рэнди выпил еще, и как-то неожиданно ноги вынесли его в коридор, освещенный тусклыми полушариями желтоватых плафонов. В коридоре не было ни души. Рэнди неслышно прошагал по серому паласу мимо рекреационного холла к двери трехсотого номера и осторожно положил ладонь на изогнутую позолоченную ручку.
     Она внезапно легко подалась. Между дверью и косяком появилась темная щель.
     Дверь оказалась незапертой.
     Сердце Рэнди, колотясь точно компрессор отбойного молотка, гнало кровь и выпитое виски.
     Прежде чем успел сообразить, что делает, Рэнди толкнул дверь сильнее.
     Она медленно и бесшумно отворилась в темноту.
     Рэнди вошел.

8

     Утро принесло грозу на улицы Сент-Питерсберга. Крупные сверкающие капли дождя разбивались об оконное стекло и сливались в единый шумный поток. Лежа в постели, Дэвид Тернер безучастно смотрел в окно. Он заметно устал - большую часть ночи он писал для Моддарда отчет о поездке, который отправит сегодня по сети. В него он включил подробный рассказ о беседе с портье в отеле "Сизенс", а также собственное предположение, что Льюису мог звонить из Парижа Рико.
     Две попытки дозвониться до Рико не принесли успеха - номер не отвечал. Это беспокоило Тернера, хотя он учитывал разницу во времени и надеялся связаться с Рико позже.
     Дэвид Тернер принял решение не возвращаться пока в Лэнгли. Ему хотелось непосредственно наблюдать за действиями полиции здесь, в Сент-Питерсберге, и быть поближе к Биллингсу.
     Он выполз из-под одеяла, натянул рубашку и брюки. Болела голова, но Тернер принципиально не признавал лекарств, даже безобидного аспирина.
     Ливень кончился, гроза погромыхивала где-то над океаном на западе, и Тернер покинул гостиницу, чтобы дойти до полицейского управления пешком, подышать свежим воздухом. Он с горечью подумал о том, что стареет и сдает. Еще года два назад бессонная ночь не оказала бы на него никакого действия, а теперь давит резиновым прессом противная головная боль.
     В кабинете начальника полиции Уиндэма дым стоял коромыслом в буквальном смысле слова - пятеро полицейских здоровяков, среди которых был и детектив Биллингс, курили. Судя по концентрации сизых клубов, с которыми не справлялся бедняга кондиционер, заседали давно.
     Лица присутствующих раскраснелись, галстуки были ослаблены, рубашки расстегнуты, бутылки с минеральной водой опустошены наполовину.
     - Доброе утро, джентльмены, - входя, поздоровался Тернер.
     - Доброе утро, сэр, - отозвался Уиндэм. - Надеюсь, хоть вам удалось выспаться, потому как мы-то вообще не отдыхали.
     - Спасибо. - Тернер подсел к столу. - Что нового?
     - Тот взрыв, сэр.
     - Да?
     - Группой руководил лейтенант О'Рейли, он вам все расскажет. Но если можно, не здесь. Никто из нас уже слышать не может об этом взрыве.
     - Ладно, - сказал Тернер, - пошли в столовую. Я не завтракал.
     Молодой краснощекий лейтенант О'Рейли заявил, что предложение как нельзя кстати. Вдвоем они отправились в столовую, набрали уйму тарелок и стаканов и уселись за столиком.
     - Доложу вам, это было дельце, - глухим голосом произнес О'Рейли, пережевывая громадный кусок чизбургера. - Мы собирали осколки этой штуки в радиусе полукилометра от воронки, представляете, сэр? На коленях облазить окружность диаметром в добрую милю!
     Тернер сочувственно кивнул:
     - Так что же там взорвалось?
     - Мотоцикл, сэр. "Ямаха". Вместе с мотоциклистом. Но, если от мотоцикла все же кое-что осталось, то от того, кто был за рулем, - одна пыль и ошметья.
     - Никакой возможности идентификации?
     - Какое там... Говорю же вам, пыль.
     - А мотоцикл?
     - Вот тут есть кое-что любопытное. - О'Рейли покончил с чизбургером и принялся за остывающую пиццу. - Мы собрали достаточно обломков. Во-первых, номера штата Джорджия - фальшивые, изготовлены кустарным способом. Но на сохранившихся фрагментах двигателя выбиты серийные заводские номера. Мы обратились в диспетчерскую службу представительского бюро "ямахи" и выяснили, что этот мотоцикл был продан два месяца назад некоему Доминику Флэндри в Бирмингеме, штат Алабама. Имя, конечно, вымышленное.
     - Почему вы так думаете? - поинтересовался Тернер, прихлебывая горячий кофе.
     О'Рейли с оттенком гордости взглянул на эмиссара ЦРУ:
     - Потому что Доминик Флэндри - герой фантастических романов. Он не так известен, как Люк Скайуокер или капитан Керк, но я - то не прочь почитать фантастику перед сном...
     Тернер хмыкнул.
     - Когда выдается не слишком тяжелый день, сэр. Мы продолжим расследование. Отправимся в Бирмингем, поговорим с дилером "ямахи". Дело было не так давно, он должен помнить приметы. Потом - автозаправки, дорожная инспекция, да мало ли... Проведем полную обработку. Ведь не призрак этот Доминик Флэндри и не в пятом измерении живет... Или жил. Мы его найдем.
     - Вот именно, или жил... Девяносто шансов из ста, что разлетевшийся в пыль мотоциклист и есть Доминик Флэндри. Ну установите вы его настоящее имя, а дальше что?
     - Как что? - удивился О'Рейли. - Родственники, связи, род занятий, банковские счета, биография, передвижения... Дайте только потянуть за эту ниточку, и мы распутаем убийство Льюиса.
     - Если эти два происшествия взаимосвязаны, - охладил Тернер пыл лейтенанта.
     - А вы полагаете, нет?
     - Я ничего не полагаю, - сказал Тернер. Он не разделял энтузиазма О'Рейли.
     Лавируя между столиками, к собеседникам приблизился детектив Биллингс:
     - Вас к телефону, мистер Тернер. Закрытая линия, Лэнгли. Пройдите, пожалуйста, в кабинет Уиндэма.
     Тернер извинился перед О'Рейли и последовал за детективом.
     Телефонная трубка лежала на столе. В кабинете уже никого не было, кроме Уиндэма, но при появлении Тернера вышел и он. Тернер поднял трубку. Звонил Моддард. Тернер начал было излагать дайджест своего доклада, но Моддард усталым голосом прервал его:
     - Возвращайтесь в Лэнгли, Дэвид.
     - Сэр?
     - Только что в Милане застрелен Массимо Корди. У Тернера перехватило дыхание.
     - А убийца? - невольно вырвалось у него.
     - Убийца пытался скрыться на мотоцикле, но его...
     - Взорвали?
     - Откуда вы знаете?
     - Я немедленно вылетаю, сэр. Тернер опустил трубку.
     Из аэропорта он снова позвонил Рико в Париж. На этот раз ответили. Но не Рико.

9

     В полумраке гостиной, затененной опущенными шторами, экран телевизора мерцал подобно огромному плоскому глазу, заглядывающему в квартиру Хойланда из некоего иного мира. Хойланд почти не следил за ненастоящими экранными фигурками, разыгрывающими чужую жизнь за стеклом. Тихо загудел телефон.
     В этот час Хойланд не ждал звонка из Германии и довольно лениво потянулся за трубкой, отставив в сторону полупустой бокал.
     Но это была Джейн.
     - Я возвращаюсь, - негромко сказала она. Хойланд пододвинул телефон ближе.
     - Я думал, еще по меньшей мере неделя.
     - Кое-что изменилось.
     - Какой рейс? Я встречу тебя на машине.
     - И не думай. Самолет прибывает в три двадцать утра. Лучше выспись как следует и жди меня.
     - Я спросил, какой рейс.
     - О господи... Сто десятый авиакомпании "Люфтганза". Аэропорт Шарль де Голль.
     - Я поставлю машину на стоянке справа от главного входа.
     - Но послушай...
     - До свидания.
     Хойланд закончил разговор и выключил телевизор. Бросил взгляд на часы - успевает, до закрытия ближайшего супермаркета еще сорок минут. Он вышел.
     В супермаркете он купил шампанское и фрукты, в цветочном магазине - розы очень нежного бледного тона. Оставшееся время Хойланд потратил на то, чтобы привести квартиру в более или менее цивилизованный вид, ибо в дни одинокой жизни он мало следил за порядком. Пора было ехать в аэропорт. Хойланд спустился на стоянку, где парковали автомобили жильцы дома, протер ветошью ветровое стекло "фольксвагена" и уселся за руль. Джейн напрасно полагала, что поездка будет ему в тягость. Он любил ездить ночью, когда машин немного и можно разогнаться вовсю. Он ощущал внутренний подъем, эйфорию, вызванную отнюдь не только вечерней порцией "Джека Даниэльса".
     Его рука напряглась на рукоятке переключения передач, нога в ожидании замерла над педалью газа. Вспыхнули фары дальнего света, пробив бархатную завесу ночи. Эти фары Хойланд модернизировал сам, они были его гордостью, как и двигатель, и трансмиссия. То, что по виду являлось обыкновенным "фольксвагеном", по сути, представляло собою мощный спортивный болид.
     Стремительная торпеда проносилась по улицам, провожаемая удивленными взглядами запоздалых прохожих. Лучи фар преломлялись в окнах спящих домов и витринах закрытых магазинов. Рычаг переключения передач под рукой Хойланда исполнял замысловатый танец. Двигатель пел торжествующую песню скорости.
     Сзади мигнули фары другой машины. Спустя полминуты Хойланд с изумлением осознал, что та идет ничуть не медленнее его модернизированного "фольксвагена". Когда оба автомобиля достигли Булонь-Бийанкура и вылетели на освещенную желтыми конусами многочисленных фонарей набережную Сены, Хойланд взглянул в зеркальце заднего обзора и убедился, что на хвосте у него повис плоский спортивный "порше". В машине сидели, кажется, двое.
     Он не воспринял преследователей как угрозу. Подвыпившая молодежь забавляется, надеясь легко обойти "фольксваген" и посмеяться над его водителем.
     - Это мы еще посмотрим, - с веселой злостью процедил Хойланд сквозь зубы и добавил газа, насвистывая "Когда святые маршируют". Расстояние между машинами сразу увеличилось вдвое. "Фольксваген" пролетел мост через Сену, когда "порше" еще тормозил на набережной, готовясь к повороту. Дорога на Версаль шла через лес и изобиловала петлями крутых изгибов, так что поневоле пришлось сбрасывать скорость на виражах. "Порше" выиграл сотню метров на ровном отрезке и также углубился в серпантин.
     Хойланд предполагал, что гонка закончится на выезде из леса и "порше" уйдет в сторону Шартра. Однако преследователи не собирались бросать забаву. Хойланду это стало надоедать - ведь он отклонился от направления к аэропорту и, хотя пока не опаздывал и вполне мог развлекаться еще с полчаса, все же замедлил ход, чтобы пропустить назойливых преследователей.
     Но и "порше" сбросил скорость и держался приблизительно в двухстах метрах за "фольксвагеном". Так они проехали Пантер, миновали очередной мост и оказались на трассе, ведущей к Аржантею. Хойланд свернул к обочине и о