ты (освобождение от платы).
     Новые правила были враждебны народному образованию и развитию культуры.
Введение этих правил стало толчком для широких студенческих волнений во всех
университетских  городах.  Правительство двинуло против студентов  войска  в
Петербурге, Москве, Казани.
     В  Петербургском  университете  волнения  среди  студентов начались  23
сентября  1861  г.  массовой  сходкой  протеста  против  новых правил, а  25
сентября прошла  первая студенческая уличная демонстрация -- шествие  к дому
попечителя  учебного  округа.  27  сентября  весь  университет был  наводнен
полицией. Вход  студентов в здание  университета  был  запрещен, университет
закрыт, занятия  прекратились.  Началась волна  арестов. Но сходки студентов
продолжались.  Студентов университета  поддержали  студенты  других  учебных
заведений  и прогрессивные  профессора,  среди  которых были: П. Л.  Лавров,
профессор   Артиллерийской   академии,    будущий   идеолог   революционного
народничества; А.  Н. Энгельгардт, профессор этой же академии, будущий автор
знаменитых писем "Из деревни"; Н. В. Шелгунов, соратник Чернышевского, и др.
12  октября  на толпу  студентов, собравшуюся  у дверей университета, напала
полиция,  к  ней присоединились войска. Несколько сот  студентов отправили в
Петропавловскую крепость.
     В  Москву  известие о  событиях в Петербурге пришло 27 сентября 1861 г.
Оно  всколыхнуло  студентов  университета.  На  сходке  1-го  и 2-го  курсов
юридического   факультета   студент   Евгений   Гижицкий   прочел  обращение
петербургских  студентов  университета  к  московским студентам.  Затем  это
обращение   было   прочитано   в   тот   же   день   на   филологическом   и
физико-математическом факультетах. Усилия инспектора  прекратить сходки ни к
чему  не  привели.  Университетский  совет  отправил  ректора  и  деканов  к
генерал-губернатору  с  сообщением,  что  университет  не  может  "укротить"
студентов.  Но  генерал-губернатор  счел  преждевременным  вызов  войск.  28
сентября распоряжением совета  университета были прекращены занятия на 1-м и
2-м курсах юридического факультета. Студенты решили  обратиться с  протестом
против  новых  правил  к  царю  и  передали  этот адрес  генерал-губернатору
Тучкову. Последний  потребовал смягчения требований и  составления адреса на
имя  министра  народного просвещения Путятина.  В новом  обращении студентов
содержались следующие требования:
     1.  Отмена  обязательной  платы за  право слушания  лекций  для  бедных
студентов.
     2. Разрешение избирать  из  среды  студентов своих  кассиров для сбора,
хранения  и  раздачи  денег,  жертвуемых  студентам в  пользу  своих  бедных
товарищей.
     3. Разрешение  избирать  от  студентов выборных для решения  вопросов с
начальством.
     4. Открытие Петербургского университета.
     Для  передачи  этих  требований  были  выбраны  три  делегата;  студент
юридического  факультета А. М.  Крыжов,  вольнослушатель  В.  С.  Праотцев и
студент И. И.  Кельсиев.  Желая придать студенческому  движению политический
характер,  студенты  задумали   организовать   шествие  в  годовщину  смерти
профессора Т.  Н.  Грановского,  любимого студентами выдающегося педагога  и
прогрессивного общественного  деятеля. Лекции  Грановского позволяли  понять
общность   исторического  развития   Западной   Европы  и   России,   носили
антикрепостнический  характер, развивали  у студентов стремление к правде, к
приобретению  действительно  научных  знаний.  Шествие  студентов  к  могиле
Грановского   4   октября  1861  г.  стало   первой  в  Москве  политической
демонстрацией.
     Активное  участие в  этих событиях принял  и  Войноральский  со  своими
друзьями. Он  в  числе первых 4-го октября  пришел к  месту сбора. Собралось
несколько  сот  студентов.  Они  прошли  к  Пятницкому  кладбищу.  У  могилы
профессора  начался  митинг. В  выступлениях  звучало  решительное осуждение
действий правительства.
     Поодаль за  оградой  сосредоточились  наряды полиции.  Закончив митинг,
студенты, соблюдая порядок, шеренгами направились обратно к университету.
     Когда   адрес   студентов  к  министру  просвещения   был  окончательно
подготовлен,  трое  студенческих  депутатов  пришли к  попечителю Исакову  с
просьбой его рассмотреть. Попечитель резко ответил: "Никакого прошения я  не
приму и  с депутатами говорить не намерен!"  Сообщение об  этом вызвало бурю
негодования.   Студенты  огромной   толпой  устремились   в   здание  нового
университета в профессорскую комнату, где находился Исаков.  Войноральский с
друзьями протиснулся сквозь толпу, и вот они в профессорской комнате. Бросив
сумрачный  взгляд на студентов, Исаков громко сказал: "Я  еще раз  повторяю,
разговаривать не намерен  ни с депутатами,  ни с кем-либо  из студентов,  и,
если  вы  не  покинете  сейчас же  комнату,  придется  употребить  власть  и
применить к вам военную силу".
     Ропот пробежал по студенческим рядам. Они начали  наступать на Исакова,
пока не прижали его к  стене.  Войноральский пропустил впереди себя  Крыжова
как депутата, который обратился к попечителю.
     --  В  вашей  власти одним словом  прекратить  волнения  студентов,  не
прибегая к крайним мерам, нужна лишь справедливость.
     Войноральский вырвался  вперед: "Бесчеловечно  лишать бедных  студентов
права учиться!"
     -- Я  не могу ничего  добавить, -- ответил Исаков, -- ибо если я отвечу
утвердительно,  то  я солгу, а лгать я  не намерен: против силы я должен сам
действовать силой!
     Фактически  студентам  было  брошено и  лицо  обвинение  в  насилии,  в
безнравственных,   недостойных  действиях.  Кто-то  крикнул:  "Подлец!   Сын
палача!" Поняв  всю  бесполезность разговора с  попечителем, студенты начали
расходиться.
     Разговор  в  профессорской комнате не остался без  последствий.  Исаков
отправился  к генерал-губернатору и обратился к нему  с  просьбой арестовать
студентов по представленному им списку.
     Собравшиеся утром 12 октября  около университета студенты узнали, что в
прошедшую ночь  арестовано  около 10 участников вчерашних событий.  Студенты
обратились к Исакову,  желая узнать о причинах  арестов. Но Исаков отказался
от всяких объяснений. Волнуясь за судьбу товарищей, студенты  направились  к
дому генерал-губернатора.  Они видели, что у  манежа сосредоточены войска, а
следом за ними двинулась полиция. Кольцо замкнулось. Но не идти было нельзя.
     Войноральский увидел, как несколько человек вбежали на парадное крыльцо
дома Тучкова, И в этот момент полиция и конные жандармы неожиданно напали на
студентов. На них обрушились кулаки  и сабли. Ряды  студентов были смяты. На
глазах  у  Войноральского  студент  с  разбитым лицом  упал  на  землю.  Его
поволокли в Тверскую полицейскую часть, схватив за  руку и за волосы. Прибыл
батальон солдат, затем еще две роты московского гарнизона. Конные  жандармы,
врезавшись в ряды студентов,  сбивали с ног одного  за  другим.  Жандармские
лошади наступали прямо на упавших, сбитых с ног студентов. Не удалось уйти и
Войноральскому с Загибаловым. Их поволокли в Тверскую  полицейскую часть. По
дороге Войноральский видел, как  схватили Крыжова. Он кричал, что может идти
сам.  Но  его  с размаху  ударили  саблей. Крыжов  повалился  на  землю, его
потащили.  Некоторые студенты защищались  палками. Им даже удалось стащить с
лошади одного  жандарма. Но что могли  сделать  безоружные студенты? Полиция
натравливала  на  студентов  дворников,  сторожей,  ломовиков,  приказчиков,
купцов-охотнорядцев.  Среди погромщиков действовали  переодетые полицейские,
распускавшие слухи, будто демонстранты требуют возвращения крепостного права
и  идут  резать  генерал-губернатора. Избиение  студентов продолжалось целый
день и на Большой Дмитровке, и в разных переулках у Бронной. Было арестовано
свыше 300 студентов.
     Дмитрий  Юрасов  явился в  полицейское отделение, объявив,  что  желает
разделить участь  товарищей.  Также поступили и некоторые  другие  студенты.
Полиция записывала  только их адреса,  объявив,  что  вызовет,  когда  будет
нужно.  Задержанных  допрашивали,  не  давая читать  протоколы  допроса.  39
человек  комиссия  оставила  под арестом,  остальных  выпустила.  Студентам,
заключенным в казематы Тверской полицейской части, два дня не давали никакой
пищи. Больного  Крыжова  только на  третий  день,  совершенно обессиленного,
отправили в  полицейский лазарет. Он двое  суток был без сознания. Потом его
перевели в каземат Рогожской полицейской части.
     Эти  события   получили  название  "Дрезденская   битва"  (по  названию
гостиницы,  находившейся   поблизости).  В  буржуазно-монархической   прессе
студенты  выставлялись злостными бунтовщиками, вооруженными  ножами.  Герцен
был глубоко потрясен происшедшим в России. Он писал в статье "Третья кровь":
"К  польской,  к  крестьянской  крови  прибавилась  кровь  лучших  юношей  в
Петербурге  и  Москве...  Не  жалейте  вашей  крови.  Раны  ваши  святы,  вы
открываете   новую  эру  нашей  истории,  вами   Россия   входит  во  второе
тысячелетие...  Ваша  кровь...  обличила  сочувствие   к  вам  всей  России,
готовность идти с вами  со стороны молодых офицеров, со стороны всех учебных
заведений... В  Москве студентов  перебили,  испугавшись  проезда  царского.
Кровь ваша  не  просохнет  на  их ливреях  до  страшного суда народного... В
университетах, лицеях, академиях и небольшом круге литераторов укрывалась  и
взрослела русская  мысль в то время, как  вся шляхетная Россия, помещичья...
чиновная  подло  пресмыкалась  перед бездарнейшим  злодеем в истории (т.  е.
царем  -- авт.) за право сечь  и грабить, за чечевицу оброка и  барщины,  за
фольгу  и  стеклярус  крестов,  за  потворство  взяткам  и   казнокрадству".
Подчеркивая преемственность  революционных традиций  от декабристов,  Герцен
писал: "Курс  за курсом передавал таинственный пароль, завещанный мучениками
14  декабря, и этот пароль сказался  теперь громко студентами в Петербурге и
Москве. Тверская площадь прибавилась к Исакиевской. Инициатива эта по  праву
принадлежит  студентам... Гражданская  мысль русская тайно  воспитывалась  в
университетах". В статье  "По поводу студенческих избиений" Герцен отмечает:
"Университетская  история  не случайность,  не каприз,  а  начало неминуемой
борьбы". И Герцен призывает к борьбе. В статье "Исполин  просыпается" Герцен
обращается  к молодежи:  "Со всех сторон  огромной  родины  нашей,  с Дона и
Урала, с Волги и Днепра, растет стон, поднимается ропот,  это  начальный рев
морской волны, которая закипает, чреватая бурями после страшно утомительного
штиля. В народ! К народу -- вот ваше место, изгнанники науки".
     Студенческие волнения из центра перекинулись в провинцию.
     Правительство   жестоко   расправилось   с  участниками   студенческого
движения. Были отправлены в отдаленнейшие губернии страны без указания срока
ссылки  студенты П. Войноральский, Е. Гижицкий. Чиновник московского приказа
общественного  призрения  И.   Кельсиев,  вольнослушатель   университета  В.
Праотцев,  А.  Крыжов  и  П.  Федосеев  обвинялись не  только  в  участии  в
студенческих волнениях, но и в хранении нелегальной литературы, за  что были
преданы суду. 14 студентов и вольнослушателей  были исключены из Московского
университета  на  два  года  с  запрещением  поступления  в  другие  учебные
заведения и высланы из Москвы на поруки  родителей (а при их отсутствии -- в
отдаленные  губернии).  В  их  число  попал Максим  Загибалов.  О  студентах
Войноральском и  Гижицком в III  отделении  собственной е. и. в.  канцелярии
было   заведено  специальное   дело.  Войноральскому  был  назначен   местом
жительства  г.  Глазов Вятской губернии. 11 марта 1862 г. он был доставлен в
Вятку  в сопровождении  двух  жандармов,  откуда выехал в Глазов под строгий
надзор полиции.
     Но  остановить   распространение  революционных  идей  среди  студентов
правительство  было бессильно. Это проявилось наиболее ярко весной 1862 г. в
массовом  распространении  прокламаций.  В  прокламации  "Молодая   Россия",
написанной  Заичневским,  находившимся  под  арестом  в  московской  тюрьме,
содержался смелый  призыв  к революции, к свержению царизма во  имя создания
"социальной демократической республики русской". В ней говорилось: "С полной
верой в  себя, в свои  силы,  в сочувствие к  нам  народа, в славное будущее
России,  которой выпало на долю первой осуществить великое  дело социализма,
мы  издадим один крик -- "в топоры". Маркс и Энгельс назвали эту прокламацию
Манифестом  партии,  возглавлявшейся  Чернышевским.  За   свою  деятельность
Заичневский был приговорен к каторге и поселению в Сибири.
     Несмотря  на то,  что  студенческое движение, как и  крестьянское, было
подавлено  царизмом,  оно  заставило правительство  пойти на уступки. Власти
вынуждены были отказаться от  введения реакционного студенческого  устава  и
провести  в 1863  г. университетскую реформу с учетом  требований студентов.
Царское  правительство провело также другие буржуазные  реформы. Но развития
освободительного движения это не остановило.
     Вокруг  революционно-демократического центра во  главе  с  Чернышевским
продолжалось объединение революционных  сил. К  ним примыкали и студенческие
кружки  Петербурга.  Складывалась   первая   крупная  тайная   революционная
организация, получившая в августе  1862 г.  название  "Земля  и воля". В  ее
названии   отразился  лозунг,  выдвинутый   Герценом  и  Огаревым.  Студенты
Московского  университета  стали   организаторами   и   активными  деятелями
Московского  отделения "Земли и  воли".  В  нее  вошла  часть  членов кружка
Заичневского и Аргиропуло.
     Организационным   центром   "Земли  и  воли"  стала  пятерка  ближайших
сподвижников Чернышевского: братья Николай и Александр Серно-Соловьевичи, А.
Слепцов, Н. Обручев, В. Курочкин,  а  с весны 1862 г. к ним присоединился С.
Рымаренко.
     В  программные  требования   общества   входило  развертывание  широкой
революционной   пропаганды  в  целях   подготовки   крестьянской  революции,
ликвидация   самодержавия,   справедливое   решение    аграрного    вопроса,
переустройство России на социалистических началах.
     Отделения общества создавались в Петербурге, Москве, Харькове, Казани и
других   городах.   Важным   средством   пропаганды   было  печатное   слово
герценовского "Колокола", свободного от цензуры.
     Идейный вдохновитель революционной борьбы в России Чернышевский считал,
что в результате победы революции  в  стране  утвердится  народное правление
крестьян  и рабочих.  На  неопределенное  время  сохранится и  революционное
государство  для  руководства социалистическими  преобразованиями в  стране.
Труд  при  социализме  будет  становиться  все более  производительным  и со
временем из тяжелой необходимости превратится в духовную потребность.
     В июле  1862  г. Н. Г.  Чернышевский был арестован.  Несмотря на то что
против него не  было прямых улик и он умело разбивал все попытки обвинения в
государственных  политических  преступлениях,   царское   правительство  вне
всякого закона отправило Чернышевского в  1864 г.  на Нерчинскую каторгу.  В
этом же году прошли многочисленные  аресты революционеров  в разных городах.
Были закрыты демократические журналы "Современник" и "Русское слово".
     В этих условиях  усиливается роль заграничного центра во главе с А.  И.
Герценом.  Революционные  силы  внутри страны и за границей действуют единым
фронтом.
     Ничего из происходившего в России и в центре революционной эмиграции не
было   известно  Войноральскому   в  истинном  свете.  В   газетах   события
приглушались  или замалчивались. Его жизнь протекала медленно, и лишь письма
родных  и   друзей   скрашивали  его  существование.   Он   много  занимался
самообразованием, изучал юриспруденцию. Но энергии Войноральского не хватало
выхода,  вынужденная бездеятельность его  сильно травмировала,  а все усилия
добиться работы были тщетными.
     В  Глазове Войноральский  прожил пять  месяцев. Затем  властям поступил
донос,  что  он, пользуясь  своим знакомством с учителями  уездного училища,
распространял "вредные идеи своеволия, безначалия и безбожия" и не признавал
никакой  власти, "кроме  своей совести".  Полицейская  машина  сработала,  и
Войноральский был переведен в августе  1862 г. в  город Усть-Сысольск той же
губернии.  В письме  одному из руководителей  студенческих волнений  Василию
Праотцеву Войноральский отметил, что ему даже не  сообщили, по какой причине
его переводят  -- "к людям здесь относятся, как к  вещам" а "вещи  не должны
знать, что с ними делают".
     После   9-месячного  пребывания  в   Усть-Сысольске   в  мае  1863   г.
Войноральского  выслали  еще дальше  --  в  Яренск Вологодской  же губернии,
поскольку было установлено, что он продолжает вопреки  запрету встречаться с
местной  интеллигенцией.  Яренск --  место еще более суровое. Здешние жители
страдали не только от холода, но и от голода.
     Войноральский неоднократно обращается к властям с просьбой предоставить
ему какую-нибудь работу как бывшему студенту, но его  заявления остаются без
ответа.
     Материальную помощь  он имел от родителей, и работа нужна  была  ему не
как  средство  к  существованию:  труд  был  необходимой   потребностью  его
деятельной натуры.
     Еще  в  Усть-Сысольске Войноральский  узнал о польском  восстании.  Оно
началось  с 22 на 23 января 1863 г., несмотря  на все предупреждения об  его
несвоевременности. Повстанцы  напали на местные воинские команды в Варшаве и
других городах. В ходе  восстания на страницах "Колокола", в листке "Земли и
воли" публиковались  воззвания к офицерам и солдатам русской армии и  другие
обличительные материалы. А. Слепцов от имени  "Земли и воли" писал:  "Вместо
того,  чтобы позорить себя  избиением  поляков, обратите меч свой на  общего
врага  нашего   --   императорское   правительство".   Редакция   "Колокола"
систематически  оказывала   моральную  и  денежную  помощь  восставшим.  При
поддержке Герцена и  Огарева  польские эмигранты в Лондоне и Париже в  марте
1863 г. разоблачали на  страницах журнала реакционную  политику царизма. Они
организовали экспедицию  Лапинского,  чтобы  отвлечь часть русских войск  из
Польши высадкой на Балтийское побережье для помощи  вспыхнувшему весной 1863
г. массовому крестьянскому движению в Литве.  В экспедиции принимал  участие
М. А. Бакунин. Но организация экспедиции  была не  на высоте: слишком поздно
она  была  отправлена, а предательство  капитана  привело  к гибели людей и.
неудаче всего дела. Шовинистическая пропаганда царизма представила  польскую
революцию  как  мятеж,  враждебный  России.  Восстания в Польше  и Литве, не
поддержанные восстанием  русских  крестьян, не могли  устоять против царских
войск.
     После разгрома  революционного движения  в России, организации "Земля и
воля",  крестьянских  выступлений  в  стране и  польского  восстания 1863 г.
наступил  разгул  реакции.  Были  распущены   земские  учреждения  столичной
губернии, земства  подчинены губернаторам. Студентам запрещалось  не  только
организовывать кружки,  но  и  кассы  "вспомоществования".  Но  даже в  этих
условиях революционеры не сложили оружия.
     Во  второй половине 1863 г., когда Войноральский находился в Яренске, в
Москве на базе землевольческой группы, сложившейся вокруг Николая Андреевича
Ишутина,  образовался  народнический  кружок.  В  него   вошли  и  несколько
товарищей  Войноральского  по пензенской  гимназии  -- Н. А.  Ишутин,  Д. А.
Юрасов, М. Н. Загибалов, Д. В. Каракозов, а также другие его земляки. Кружок
получил название  ишутинского. Ишутинцы затем  связались  с  провинциальными
кружками  и  отдельными   революционерами   в  Саратовской,   Нижегородской,
Смоленской, Калужской губерниях.
     В 1864 г. ишутинцы  установили  связь  с  польск